by Billy Collins

Today I pass the time reading
a favorite haiku,
saying the few words over and over.

It feels like eating
the same small, perfect grape
again and again.

I walk through the house reciting it
and leave its letters falling
through the air of every room.

I stand by the big silence of the piano and say it.
I say it in front of a painting of the sea.
I tap out its rhythm on an empty shelf.

I listen to myself saying it,
then I say it without listening,
then I hear it without saying it.

And when the dog looks up at me,
I kneel down on the floor
and whisper it into each of his long white ears.

It's the one about the one-ton temple bell
with the moth sleeping on its surface,

and every time I say it, I feel the excruciating
pressure of the moth
on the surface of the iron bell.

When I say it at the window,
the bell is the world
and I am the moth resting there.

When I say it at the mirror,
I am the heavy bell
and the moth is life with its papery wings.

And later, when I say it to you in the dark,
you are the bell,
and I am the tongue of the bell, ringing you,

and the moth has flown
from its line
and moves like a hinge in the air above our bed.

Billy Collins

сим днем я глотал время чтением
любимого хайку
рефренами, рефренами твердил, повторял

это сродни принятию пищи
той же самой сочной виноградинки
повторяющееся количество

я бродил по домине декламируя
и разложил падающие буковки
по стану всех комнат в квартире

у сильной тишины рояля, говоря
повтоярясь у картины мариниста
отстукивая ритм по полым полкам книжным

я слушал себя произносящего
затем я сказал и не слышал
затем я услышал не подключая голосовые связки

и поймав взгляд стоящего пса
на коленку склонился у порога
и прошептал это же самое, занося из уст его длинным ушам

говорилось про монотональный колокол храма
и мотылька, спящего на поверхности, собой окружаемом

твердя вновь и вновь, чувствую мучительное
давление совершенное мотыльком
на железный колокол

издав текст окну,
колокол- мир
и я- моль, в ненадежном сну

сказав зеркалу,
я тяжелое платье бренчащего колокола
и моль- жизнь с крыльев бумажным шорохом

погодя, сказав Тебе во тьме все то же
Ты стала колоколом,
я же- язычком его

и моль вальяжно покинула
очередь
и петлей упорхнула в воздух над нашей постелью