От Ани Veter_йок

Essence -
Кайнозой.

рви свою шкуру но вспомни кто ты такой...(с) О.М.

Люблю тебя.
Одну.
Я,
воющий на Луну
Циничный такой,
вторичный,
До хруста в пальцах - двуличный,
портированный в Тишину...

Однажды я пил с архитектором
Он говорил -
"Знаешь,
кварталы мы строим так -
ромбированными рядами,
чтобы ночными ветрами
все
выдувал
сквозняк"...

...Реальность - глаза открыть,
ночные слова забыть,
смешать с кипятком суррогат
шах - мат.

а был ли такой как есть?
да, был
но давно не здесь.
и весь "Кайнозой" допет.

- Привет...

"Я не знаю уж как ты там, а я в хадже к святым местам. Я снова вижу - мои глаза промыло грозой... Но - тебя я имел в виду, уже звонка твоего не жду...
в моих зубах -
Сигарета,
в руках -
Весло...
Плыву -
в Кайнозой..." (с)О.М...

nn
про тепло (для Мицуки)
попросила еще хоть немного света
чтобы можно было зимой и летом
выбегать на улицу неодетой,
быть неведомым странным теплом согретой
погруженной в смешные сны

утихала, голову заморочив,
говорила «я же из одиночек,
ты не справишься, ханни, пускай, захочешь»,
и юнцы, что охочи до царских дочек,
убегали как от чумы.

и хотелось по коже пройтись рубанком,
вынуть сердце, раздать двум десяткам Данко,
на какую еще дорогую приманку
ей удастся поймать тепло?

чтоб не вышло (и не захотелось) сбежать ей,
чтоб рядиться в цветные звенящие платья,
чьи-то руки сгребали ее в объятья,
и считали бы: повезло.
__________________
и каких чудес
ты посмел просить
у прелестной феи,

если даже ее
в этом мире
ничто не греет?

Postscriptum:
а захотелось!

_____

И еще одно Джима. не помню его полностью. но несколько строк :

Мы все немного в будничность одеты,
Только я один
шагаю бодро
в твоих босоножках.

Будто господь накрывает с проверкой, будто бы ты у него в горсти,
запинаясь слова коверкай, шепоток бредовой "прости"
У него ведь огромный опыт, замечательное чутьё
Он ведь слушал твой жалкий ропот, мог и сразу сказать адьё.
Он не долго таких мурыжит - взор влюблённые огоньки
поменяет тебя на лыжи, на какие-нибудь коньки.
Сколько детка в тебе песчинок, изумрудов, цветных камней
Сколько будет еще мужчинок, сколько вспомнят еще о ней
Он ведь девочка для искусства, совершенно иной покрой
Йося Бродский сочит из уст, а из глаз Николай Второй
Сколько бегать как папарацци, чтобы взять его в объектив
Извернутся и постараться, приютив или укротив
Сколько девочка к вожделенной, на каком долететь ядре
К центру этой твоей вселенной, поглощающей свет дыре
© 2008 Кот 'д' Ивл

* * *

Вырастив дерево, выучив сына и выстроив особняк,
по вечерам он будет читать, болеть за Манчестер и пить коньяк
позабыв о делах, и о том что шеф не всегда доволен.
А когда подойдет сие чудо к логическому концу
перед тем как отправится на каникулы к праотцу
на больничном столе такую всем "дрын-ца-цу"
сбацает замешав "веселенького"" с алкоголем.

Но все это завтра, сегодня он крепко знает свои дела
Бизнес, карьерный рост пожирают в нем силы как кадиллак
четырехлитровый - на сто километров топлива жрет цистерну.
Включен спортивный уже, самый быстрый крутой режим
В буйной головушке клинит: успеем, выиграем, добежим!
И под каждым планом его подписано "достижим"
И за что ни возьмется - заканчивает экстерном.

Только ночью, бывает, откроет глаза, поглядит в потолок с тоской
Ради чего и кого это за он горбатится сволочью день-деньской
Встанет тихонечко, в зеркало впялит зенки -
Неизученный ранее серенький материал
- Ты, ему говорит, очень многое растерял,
ты похож теперь на зверька что живет в подземке.

А внутри, в голове, кто-то мозг ему трет на терке
Мало места и воздуха будто в чумной каптерке
Начинает коробить болезного и трясти
И пока эти двое совсем его не сгнобили
Бывших своих ищет судорожно в мобиле
Звонит: Ане, Алене, Светочке и Людмиле.
Так продолжается до шести.

В шесть дозвонившись до сонной еще Маргариты
Две минуты, не более, с ней он поговорит и
попросит
его
спасти.
© 2008 Кот 'д' Ивл

* * *

в своей квартире они живут почти душа в душу,
просыпаясь, она варит ему кофе в джезве,
он подолгу стоит под горячим душем
и как правило не находит запасных лезвий.
приходясь ей гражданским мужем
он не часто бывает трезвым,
но вчера он был таким обнаружен

И в такие дни она любит его до гроба
у неё заживают обкусанные заусенцы
Они вместе клеят потолочные плитки ромбом
она подаёт ему полотенце
но где-то в районе сердца
это все у неё оседает огромным тромбом
и ей до смерти хочется просто нажать на cancel

она знает точно, когда её слабым кровяным током,
сгусток, который она таскает чуть ниже ключицы,
все же сорвет, она ничего не успеет, конечно, толком
сделать, перед тем как полностью отключиться
и уже когда солнце почти что у самых окон
она завернется в хлопчатобумажный кокон
и скулит в нем, как подстреленная волчица
© 2008 Кот 'д' Ивл

* * *

Отче, как трудно защитником, форвардом и вратарем
одновременно; годам к тридцати четырём
текст перед матчем спутать боишься в гимне.
А ведь перед тем как стечет с тебя семь потов,
Там где задорно, по пионерски: "Всегда готов!"
Хочется выпалить: "Господи, помоги мне"

Отче, ты знаешь, что ты тут совсем не в кайф?
Тут можно взять такого, что весь твой рай
будет в сравнении с этим уныл и бледен.
Главное грамотно. Главное не привыкай.
Днем у нас пробки, ночами тут крейзи драйв
Мы теперь все тут гораздо быстрее едем.

Отче, ты знаешь, что ночь твоя как стрекоза
пялит в меня фасетчатые глаза
люминесцентные, городу сев на ворот.
Днем все шуршат деньгами у банкомата.
Рвется, ведь ты же в курсе, где тонковато -
утро исчезло.
Манна твоя как вата
Сыплется хлопьями сверху на чахлый город.
© 2008 Кот 'д' Ивл

* * *

вот и лежи на кровати калачиком,
жалким забитым ручным зверьком,
тот, кто недавно гвозди вколачивал
в душу, играет с твоим позвонком,
бывшим твоим ненаглядным мальчиком,
черным остывшим простым угольком.
вот и лежи материалом древесным,
срубленным заживо кругляком,
тот, кто вчера еще был интересным,
стал неожиданно незнаком.
© 2008 Кот 'д' Ивл

Im Westen ohne Wechseln /1916/

Время жить
Время умирать

Это было в ту самую
Ночь
Когда ты так громко
Визгливо смеялся
Когда ты храбрился - боялся,
Боялся
И всё-же не смог
Помочь.

Это было в те самые
Дни
Когда всё до небес
Засыпало пеплом
Когда верилось
Тупо и слепо
Что мы (вроде бы?)
Не одни.

Это было в той бедной
Стране
Разделённой
Разжалованной
Из оберов
В рядовые
С конфискацией чести
Без права на выезд
Как в навозе
Застрявшей
В промозглой войне

Это было в тот страшный
Год
Когда сталью о сталь
Бились поля
Когда бунтовала
Под нами земля
Когда небо
Огнём
На нас рушило свод.

Это было в той грязной
Траншее
Мы курили одну
Насквозь мокрую
И по кругу
Когда (только тогда!)
Любили
Любили
Друг друга
Разделив
Как обычно - по Братски
Камни на шею.

Это было в том тихом
Кафе
Где сидели
Мы - до
Ты - после
Комом в горле
Не-за-дан-ны-е
Вопросы
И подло глаза
Слезились
На каждой прочтённой
Строфе.

Это было в кошмарном
Сне
Что преследует
Каждую ночь
Ты храбрился
Но всё же не смог
Помочь
Ни себе
Ни хотябы мне.

Это было в обрывках
Песен
Это было
В клёкоте
Смерти
Когда всю нашу жизнь
Насадили на вертел
Im Westen
Ohne
Wechseln

Март 2007
Москва. Ремарк
© AW

...И ждал, пока по радио отметят...
…и ждал, пока по радио отметят,
двенадцатую дату ее смерти

(до этого казалось только десять).
Наслушавшись одной и той же песни,

весь день шагами вспоминал аккорды.
Представив, как не выдержит намордник

у зверя, злом излившегося в лифте,
остался ждать внизу. Читал на лицах

в мир выносящих мусор: "Безопасно!
нас защищает разноцветный пластик

благоухающих помойных вёдер!"
Почувствовал, как ноги холод сводит.

В квартире вспомнил о давнишних шрамах,
оставшихся в прокуренном кошмаре

морщинкой у роденовской Адели.
Заснул в слезах, проснулся неодетым,

махал ножом, орал "чего пристали!!",
выписывал кривые магистрали,

проговорив по буквам слово "п.у.с.т.о.",
смотрел, как капли заполняют русла.

Гудками на одной остывшей ноте
распутывал фальшивые длинноты

усталых затянувшихся признаний.
И новой тысячей печальных знаков

впечатанное в небо злое утро
встречал. Своих с чужими путал,

не мог взбираться на мосты и спины,
пока не обнаружил себя сыном

известной в прошлом веке поэтессы,
убившей с неподдельным интересом

саму себя. Купил двойной настенный
дешевый календарь. Листал газеты…

nov, 2005
Мск
© 2006 -----

шляпа с мечтой о чудесном.
цирк уехал, а клоун... а клоун висит, качаясь,
в старом доме под потолком - веселит ворон...
ну и чёрт с ним. нам важно то, что уехал мэтр -
наш великий фокусник, наш продавец чудес.©
и мы плакали долго-долго - почти что май весь;
и курили, и рокировались со всех сторон.
между тем, на тревожной площади пыльный фетр
всё бросался в глаза и под ноги упрямо лез.
кто потом догадался - неважно. уже не важно.
только шляпа теперь твоя с тем, что было в ней.
ты не первый, ты не последний - у вещи "стаж", но,
если ты потеряешь шляпу, ей будет больней.

простой быть совсем не просто,
зато теперь очень модно.
я джемом намажу тосты
и налеплю на стол.
я правой играю в кости,
а левой - кому угодно
скажите, но тоже в кости,
вот только меняю пол.

но ты ведь не фокусник, ты музыкант-бродяга.
гадаешь, кто в шляпе: змея или нежный кролик?
играешь на флейте, но тихо, -чтоб вскинул уши;
кричишь благим матом, чтоб выправила капюшон.
ты рано сдаёшься, хватаешься вновь за флягу.
пальто проедают года, и ветра, и моль, и
твоя слепота к окружающему. ты нужен
не меньше, чем мне. но теперь ты с людьми смешон.
выедаю тебя изнутри чёрным долгим взглядом.
ты, увы, не последний, забывший, что он не первый.

я твой белый пушистый кролик с медовым ядом,
я твоя же змея с пустыми глазами жертвы.

Балтика Коста
Не начинай, пожалуйста, заново -
Хватит! Глаза мои
едва ли ищут его запястья, его запонки.
Его платье...
Откуда только берутся антик-фасоны
в давно задохнувшейся пылью дворов промзоне?
Его манжеты...
Они белоснежны,
режут кожу полосками.
Только он изящен рассеян.
Подзывает гарсона. Еще вина!
Курорты Балтика Коста...

Там, на дне, его ждет
некто Никто - мистер Немо.
К обеду?
Что ж, подавай обед!
Ждавший тысячу лет
плюет на капризы суток.
Тупиковый тупик или ...досуговый угол?

На столе его карты и лоции.
Чернильница. Письма,
облаченные в модное слово "корреспонденция".
Если я докажу, что земля все-таки плоская,
В какой космос эмигрирует наше лихое детство?

Хватит! Пожалуйста, хватит!
Обед - это прежде еще и скатерть,
и пальцы в летнем палаццо...

Воды Балтика Коста со скуки играют в волны.
Волны прячут в подоле дегтярный омут.
Дельфины всего лишь рожденные в воду овны,
Шерсть их намокла, пусть несчастные тонут...

Хватит! Я разучилась стучать соленой и влажной
кричалкой Морзе.
У нас морозы.
Он поднимает руку, вставая в позу,
Поза удачно ложится в прозу обычных граждан.

Пожалуйста! Не вспоминай за глаза
о песчаной буре.
Балтика Коста. Серебряный набалдашник.
Посох усох. Владелец слинял с фигуры.
Брюзжит и есть на завтрак овсяную кашу.

На столе - все еще карты и лоции,
Сургуч, конверты, печатка с фамильным вензелем...
Если я докажу, что земля все-таки плоская,
Он швырнет в граммофон пластинку - и пусть себе вертится...

мы никогда не
ты знаешь, что самое страшное?
а впрочем – слушай

это будет нескоро
пойду городами годами
и на первом снегу протопчу:
мы уже никогда не
и последнее слово не влезет
в формат безрамный
вы, идущие мимо,
вчитаете слово сами

влюблённые: мы уже никогда не расстанемся
безнадежно больные: мы уже никогда не излечимся
убийцы-каины: мы уже никогда не раскаемся
авели-жертвы: мы уже никогда не воскреснем

а для нас двоих
для нас двоих там написано
(напряжённо читаешь)
мы уже никогда не увидимся

и знаешь, что самое дикое, самое страшное?
не «мы», мылом выскальзывающее из памяти
не разомкнутое в вечность «уже» (с каждым днём все уже)
«никогда» - и то как смягчающее обстоятельство
«не увидимся» - тоже в принципе не смертельно (так плоско и просто)

самое страшное – это представить
что это действительно
случайно ли
по ошибке
без нашего ведома
или
нарочно
заранее
по некоторой договорённости

окажется
правдой

и мы – никогда не увидимся
вчера
© на попятную

(опосредованно)
будь же счастлив, мальчик

– звучит как прощание,
как проклятие,
как пощечина (подставляй скорее другую, ну же!),
нет, не верь мне, на выход – с вещами,
к чертям – объятия,
и ровнее, вольнее дышится там – снаружи.

Это раньше я злилась, держалась браво,
но подпортить всё мог голосок плаксивый,
а теперь спокойнее раз от разу,
и почти привыкла:
мы с тобою просто бракованный пазл,
на коробочке выглядит все красиво,
а начнешь собирать – не подходим стыком.
Ерунда же, право?

Будь же счастлив.

это не альтруизм, не доброта душевная, и не святость, господи упаси,
это тонкий, неприкрытый дрянной расчет,
я как пешка – трушу у края поля, но отчаянно мечу в ферзи
(и скорей всего выйду, выберусь, повезет).

Если вместе нельзя,
если, что ни любовь – то бойня,
если сразу – сплошной ожог
( просто ты в полуметре проплыл – фейерверком искры),
наплевать на ферзя: засыпать спокойней,
зная: все у тебя хорошо,
я хочу быть счастлива опосредованно, по-вампирски,
просто зная, что ты нашел,
ты ее нашел.

Будь же счастлив.

Это способ ведения боя,
( ты твердишь, что - самообман),
я стою на своем: отступление – тоже тактика,
я б и рада остаться с тобою,
только если не спит вулкан,
где мне взять новый полк самых стойких оловянных солдатиков,
безраздумно ныряющих в жерло, на самое дно,
не страшащихся воевать в окружающем нас огне
становись же скорее счастлив беспросветно, надежно, чудно.
я же – следом, и не спрашиваю о цене.

Трезветь.

Жила-была, да вот раскрутили болтики: я щеголяю сорванною резьбой: такая умница - стала вдруг идиотиком с пустою гулкою легкою головой.
Теперь я солдат с неструганною спиною и взглядом шальным, приказывай, Урфин Джюс, но если прикажешь покинуть мне поле боя – ослушаюсь, прости уж, вошла во вкус. (Мне нынче легко – я почти ничего не стою, почти ничего не боюсь.)
Мне только страшно, что всё закончится, все изменится, что скоро меня отпустит, переболит. Меня разотрет в порошок жерновами мельницы, и смотришь – еще живое, и бьется-теплится, да вот – не горит. (Пустышка, муляж, раскрашенная безделица, промокший порох, просроченный динамит.)

Потом станет легче, останется легкий хмель, я буду твердить, что это опять – апрель, что просто чуть-чуть устала.
Стоять на балконе, закутавшись в одеяло, глядеть как в закатном небе сияет медь..и все хорошо,
но я так не хочу трезветь, и чтобы меня отпускало.

П&М

нам уже и не вспомнить, сколько себя травили,
сколько морщились, проглатывая блесну -
рыболовный крючок недобро пронзил десну,
день нальет витаминный коктейльчик из солнца и пыли.
это модно в апреле – о Пьере и о Марии –
предвкушая лютую ядерную весну.

мы копили-копили, теперь бы успеть потратить,
но кругом все больны, все пьяны, все зовут Марию,
всё грешили на грипп, на чахотку, на малярию,
добрый доктор П(э). прописал (до обеда) радий,
наш диагноз – весна в одной из последних стадий
полнокровная, цельнокроеная лейкемия.

ночью слышали: Мэри плакала в коридоре,
Пьер пока храбрится, назначил ванны и торий,
обещает нам скорейшие результаты.

а с меня апрель лохмотьями кожи слазит,
мы находимся в неизбывной противофазе,
совпадает лишь период полураспада.

Предсказание.

Ты можешь жениться на страшной, убогой, хромой, косой. (Взглянёшь – по спине мурашки, сбежишь по утру босой.) На той, что не верит в сказки, спускает с цепи собак,что ей до твоей ласки? Ей всё и всегда не так.
Броди по городу ночью, ищи, завязав глаза..Страшилки - скорее в очередь, красотки – три шага назад.
С спиною прямой как палка, с пустым и постным лицом. Пускай - такую не жалко – стоит с тобой под венцом. Такую – чтоб горше тризны, каких вокруг хоровод – пусть ей хоть разок в жизни, хоть в чем-нибудь повезет.

А те, что любили шибко, останутся не у дел, но только скривят улыбку: глядите-ка, пожалел! И будут шептать подружке: «как делит с такой кровать?» А, может, рыдать в подушку, но точно - не ревновать. Поплачут, потом забудут, откуда им, бедным знать, что где-то живет чудо и смотрит в твои глаза.
Невеста - лиха удача, не стой теперь под стрелой, а коль расцветет, значит, действительно, повезло. И вам с декабря до мая – от счастья не продохнуть. С тобою пойдет любая - не всякая сдюжит путь.

А дальше что? – спросишь опасливо. А дальше рассказывать лень. Они жили долго и счастливо и умерли в один день. Ведь это уже не важно, завертится колесо...Ты можешь жениться на страшной, убогой, хромой, косой...
Я часто плету небылицы, ты в басни мои не верь, но если вдруг так случится, и ты распахнёшь дверь, закроешь глаза и пустишь стрелу в толпу - просто так.
Зажмурюсь тогда и тут же навстречу сделаю шаг.

Холодно
Я не люблю эти серые-серые утра
Я не люблю замерзшие ноги в маршрутках
Я не люблю недовольные лица людей, которые спешат на работу,
Каждое утро,
день за днем,
год за годом,
Всё недовольнее,
всё нелепей,
всё бессильней
Погружая себя в иней
Растеряв в гримасках молодость
Не способные на улыбку
-
Только бы не привыкнуть
К страху не купить очередную тряпку
Не сменить вовремя телефон
Умереть от голода
Чувствовать только страх – ничего не чувствовать
Обними меня, мне холодно.

С молотка
Пока мы мерзли по Сибирям и грелись в заграницах,
Ловили парусом ветра и пили в барах эль,
Весна явилась к нам лощеной модельною девицей,
Мы все проспали, а очнулись – во всю кипел апрель.
Мы не заметили как ртутью расплавились сугробы,
Чтоб утонуть в весне хватило и малого глотка,
Оставив нашим городам лохмотья старой робы,
Весна неброский зимний хлам пускала с молотка.

Не знаю, как ей удалось
продать простуды и мороз
Продать февральскую хандру,
продать остатки мишуры,
Но мы проснулись поутру –
и стали зеленью полны
Дворы.

Не знаю, кто купить решил,
декабрьский шик,
январский пыл,
И зимнее седое одеяло,
Вот мы проснулись, трем глаза:
а на траве уже роса, ( да, со вчера еще) роса
Сияла.

Инстинкт

я не целую - я вспоминаю вкус,
не обнимаю - руками беру в кольцо,
не отрываю взлгяда: всерьёз боюсь
боли,
переменившей твое лицо.

мне неуютна, не в пору такая роль,
я заучила все телефоны на-ноль,
девять-один-один-эм-че-эс-чип-энд-дэйл,
но не спасает - сказочка, fairy tale

- все у меня наготове (какого рожна?)
пульс не прощупывается.пульснепрощупывается
пульс не про-щу...
и не нужна не нужна не нужна не нужна

я не способна на то, что смогла бы мать:как мне, ответь, как мне в себе нести
острую необходимость идти спасать,
глупую невозможность тебя спасти.

жадный, жестокий инстинкт
отпусти отпусти

Снежная королева
1.

Вы Андерсена прочли и за шкаф пихнули. И верно сделали, к черту сказочки, правда ваша – ведь в нашей с вами стране ни одна мамаша (будь даже она нездорова и пьет пилюли) не назовет свою дочку именем Герда, получится Олечка, Надя, Татьяна, Саша, Иришка, Юлька, Светочка или Галка. А если маман прослыла оригиналкой – Алиса (я знаю с десяток Алис, и что же? Лишь самые юные из – на Алис похожи, но я не об этом, об этом – после, позже, в постскриптуме, после вечных «навеки ваша»). И я – как все. И я наперед тоже решила: родится дочка - пусть будет Сашей. Хоть выйдет девочка-веточка, девочка-верба, пусть держит в ладошках весь мир и весну впридачу, но ей никогда не достанется имя Герда. Прости меня, Ганс, такая вот незадача…

Но если бы сказка писалась сейчас, но если.. Твой Кай обречен, ведь Герды не существует, прости меня, Ганс, но, если тебе интересно, он так никогда не оправится от поцелуя.
И это еще не всё - всё еще постылей. Но ты не мечись и капель не пей сердечных, не мучайся, не маши кулаками в гневе, спасать никого не нужно, твой Кай, конечно, давным-давно надоел своей Королеве.Она отпустила его, поверь, она – отступила.

И в жизни его всё гладко: куда уж глаже, коль носишь за пазухой стужу глухонемую. Но Кай ничерта не помнит, не помнит даже холодного королевского поцелуя. И с ним мне легко быть рядом, но сложно – ближе. Во мне не останется скоро ни боли, ни ласки.
Прости меня, Ганс, но тебя я почти ненавижу, такая вот злая у нас получилась сказка.

________________________________________
Но я смотрю в январское небо, что прежде, сверкало такой непреступной проверенной сталью, а нынче - тонкое – не уследишь – порвется и выпустит сквозь прореху весеннее солнце... Ах, Ганс, я тешу себя нескромной надеждой: Кай будет спасен, как бы там меня не назвали...

2.

Кружит-вьюжит снеговорот, хоть не выходи со двора,
Слышу, чей-то голос зовет: «где же ты, сестренка, сестра?»
Встрепенулась. Милый ты мой... Братец, брат!.. Бежать со всех ног...
Вижу - в горнице ледяной худенький сидит паренек,
Там ни свечечки, ни огня, руки стынут, зубы стучат,
Кличет он сестру – не меня – долгие недели подряд.
Мне навстречу порывается встать, ледяные цепи звенят,
А меня Аленкою звать, у меня вот тоже был брат...
Ночь мои дороги-пути закрутила в серую мглу,
Страшно мне сегодня идти, можно посижу тут – в углу?
Почему здесь холодно так? Ах, хозяин, вешний наш край,
Уж неделю добрую как, оглашает крик птичьих стай.
Там у нас земля горяча... Но беда не красит весны:
Братец мой, испив из ручья, обратился зверем лесным.
Кай, послушай, хватит сидеть, брось свою работу, пойдем,
Ведь тебе тут – верная смерть, у меня ж - какой-то, да, дом.
Если бы я только смогла удержать твою беду на весу,
Выскочит кусочек стекла, и тебя я, может, спасу.

Стихи убитого мной мальчика
Вот так все начиналось. С тех пор приобрел в технике, но потерял в искренности. Советую вам подольше не взрослеть ;)


-----(Весна)-----

Безотносительно - акты, акты,
тонкое непонимание зашитых глаз,
полицейский-милицейский воскликнет: "ах ты...",
вырвет и вынесет напоказ,
совершенно холодное и тёмное,
в противовес наступающей с севера весне,
милое, нежное, утомлённое, удивлённое,
увиденное накануне в утреннем сне...

Без завтра оставят солнечные сумерки
торжественных признаний унылый пейзаж,
нервно-паралитическое весеннее безумие,
в предродовой гонке ты предсказуемо наш,
как точечный удар из хлопушки в праздник
согнёт линию жизни в смерти кольцо,
так горячие слова превращаются в отказы,
так в тысячах букв растворяется лицо...

В бесстыдное жарево жёлтого бога,
трудно поверить, сложней чем в диагноз сотни врачей,
мы ранены первой травой у порога,
лечите, лечите нас холодом зимних ночей!!!

Безотносительно - акты, акты,
прозрачное непонимание беззащитных глаз,
знакомый священник спросит: "как ты?",
весна наступает, молитесь за нас...

И приходит весна, все мы разные,
я, в шапке, нахлобученной на глаза,
падаю в месиво серое, и это -
прекрасно.
Из чистоты в грязь - назад.

-----(Питер Пен)-----

вот, показалось,
тихими крыльями
воздух ласкает
кто-то...
быть может, он?
***
вышитый розовыми нитями
по черной поверхности
наволочки
разглаженный, смотрите!
разглаженный до невозможности
схваченный палочками
для поедания риса
доведенный до неизбежного исчезновения
стенами стиснутый
запрятанный в дальний угол
лишенный права движения
вечной тишиной напуганный
застрявший нелепым твердым знаком
в обществе забывших азбуку
непрочитанный
неузнанный
похороненный заживо
в залежах пыльных томов о любви
в километрах впечатанных в белое букв
вечно сбоку, но всегда изнутри
посмотри!!!
он не твой и не друг и не внук
не мальчишка не детство не слезы не лето
не поэт
и поэтому
помнит про эту
возможность остаться чистым...
навсегда насовсем.
***
слезой незамерзшей зовет тебя,
помнишь? так плакать умели мы все...
***
темнеет...
на улице снег до небес
разорванным полотном.
***
впустить его? вспомнить?
нет, исключено...
пожалуй, заклею окно.

-----(Остановиться в шаге)-----

Удары, щелчки и выстрелы,
Стук, скрежет и шорох,
Твоя усталая искренность –
Быстрорастворимый порох.

Песни ночного радио
Позволяют глазам закрыться
Сегодня задушен радостью,
Завтра – слеза на ресницах.

Дневные рукопожатия
Стерли неровные линии,
Куда теперь шарик покатится,
К красному, белому, синему?

Ладони расчерчены заново
Холодными карандашами.
Жестокое наказание –
Остановиться в шаге…

-----(Мое оружие)-----

Я беру не качеством, но количеством.
Эта женщина убита тем же оружием.
Сумасшедшей розовой пластмассовостью.
Механически отрепетированной весёлостью.
Точно рассчитанной музыкальностью.
Нарочито небрежной раскрепощённостью.
Выставленной напоказ сексуальностью.
Нечеловечески глубокой начитанностью.
Своевременной к состраданию способностью.
Наивностью и неосведомлённостью.
И поразительной разносторонностью
С небольшим налётом загадочности.

А ещё я читаю стихи.
Постоянно читаю стихи.

Им.

Эта женщина убита всё тем же оружием.
Я ворую стихи только самые лучшие.

-----(В наших краях)-----

в наших краях не встретишь веселых музыкантов
вымерли
как динозавры
вымерзли
пломбиром размазанным
высохли
слезами на асфальте
как печальные и редкие
монетки
жертвы снайперов метких
невидимых
обиделись
возненавидели
метались по улицам в поисках выхода
зачехлили лица и скрипки
гитары со стертыми ладами
продали
подались в банки
стучать на счетах
обреченно
неочеловеченно цифры сечь
репутацию
приумножать и беречь
зайцами
больше в трамваях не ездить
и пальцы о струны
не резать

-----(Прощальное)-----

Раскидаю я жизнь по седым чемоданам
И вдохну на прощанье знакомый дымок.
Мое сердце осталось в зашитом кармане,
Ухожу, выхожу, нажимаю на "ОК".

Мне приятно Здесь было существовать,
Но и Там тоже можно дожить свои дни,
Здесь достиг я умения не обещать,
Там не просят, вперед не назначив цены.

Я уйду без сомнений, ведь все сожаленья
Похожи
На отрицательные
Этажи...
Если нравится жить под звездой, но последним,
Значит первым ты под землей и не жил.

И прощаясь, не мочите минуты слезами
И не лейте вино, обойдемся дождем.
Все что было у вас, вы уже рассказали,
А я убил свое время...
И было за что.

-----(Ч)-----

отЧаянно
парЧовые
непроЧные рвали.
оттоЧены
пеЧалями
криЧащими звали.
никЧёмные
Чудовища
не плаЧут, знали?
захваЧенные
в обруЧи
ноЧей
пеЧали.

молЧащие
в меЧтах
свораЧивали знамя.
на Чёрных
Черепахах
вскаЧь неслись на пламя.
растраЧенное
сЧастье -
не приЧина с вами
снаЧала
наЧинать...
уж луЧше сами.

-----(Я хотел стать седым)----

я хотел стать седым
я хотел стать седым
и испробовать все способы
смерти
а теперь забыл
просто взял, и забыл -
пусть запястья
останутся
целыми

научи меня быть
научи меня быть
я сливаюсь с другими
реками
и так трудно сказать
когда надо забыть
с безвоздушным
я в дружбе
навеки

разворованный
дом
разоренное
гнездо
выдох, словно слово
на вынос
начинаю исчезать
начинаю понимать
как чужое
становится
мыслями

набери меня снова
набери меня снова
обозначь телефонным
номером
запиши мое имя
на кленовом листе
и отправь с крыши
в тишину
по ветру

всеуслышаньем болен
всеуслышаньем болен
все вокруг
инфицировано
звуками
и я слушаю боль
я танцую под боль
я ее
вверх по стенам
отстукиваю

-----(Without you i'm nothing)-----

without you i'm nothing

забытые слова, невыговоренные, так и умерли внутри
говори, говори
слышишь?
давай поговорим
как хочешь, днём, ночью, я переполнен,
плохо мне
давай по телефону, по сетям бездонным
на магнитофоны
запишем голоса, пришлем друг другу...

картина: бег толпы по кругу
пришпилено
шагом
упругим
тело безмолвное к площади...
каждый отдельно. все вместе. и может быть
я среди них...
одиночество в городе
похоже на недозвучавшую музыку
попавшую в сеть переулочков узеньких
уставшую музыку...

и снова, снова в ритме несвободы сквозь белоснежные льняные небосводы
бежать к тебе, спасаясь от себя
невыполнимо...

without you i'm nothing
отсчитывая ноты
здесь тикают часы

забыты планы бегства
на корточках, через огни
обратно в детство
не убежать...
не стать цветком, оставленным тебе в наследство
между страниц потрепанной тетради...

хватит!!!

без маски я на маскараде!!!
без маски...

а ветер ласков...
и на скамейках он не сушит краску...
а значит
предосторожности всегда напрасны...

я засыпаю в парке под дождем,
неиссякаема вода из Божьей кружки
сплю плохо -
сквозь пластмассовую стружку
сквозь хохот
день за днём
неосторожно
расталкивая взглядами прохожих
под барабанный бой:
ТЕ-БЕ-НЕ-НУ-ЖЕН
Я-ТЕ-БЕ-НЕ-НУ-ЖЕН
Безумная душа, набитая погибшими словами...

without you i'm nothing

хватит!!!

бессмысленна как подпись под картиной

как одноногий стул

НЕ
ВЫ
ПОЛ
НИМО!!!

оглядываюсь - никого.

давно уже забиты окна

прости, не стал цветком...

i'm nothing.

-----(Декабрьское SMS)-----

тосковать по тому, чего нет,
раствориться в мифе о нас -
посекундные танцы на дне,
снятых трубок декабрьский вальс

нам играет. у каждого есть
приручённое эхо - сказать
что-то важное, и SMS
получить через вечер назад

с примечанием "не удалось
отослать. заплатите еще".
и мгновенно дозревшую злость,
мы кладем на застуженный счет.

***
мы наносим удар по щеке -
так вернее в привычный ответ
поиграть. навсегда в решете
мы водой свежевыжатых лет

остаемся. и небыль, и боль
в наших редких остывших следах.
не сыграли мы главную роль,
и одно ремесло - наблюдать

как встречается снег со стеклом,
и рисует на окнах вопрос:
отчего же нам так повезло,
тосковать по тому, что сбылось?

давным-давно
© 2006 -----

Goodnight Lovers

Опали дождя лепестки.
Почтовым голубям знак.
У планеты седые виски.
А ночь - душистый табак.

Молочными вЕками укрой.
Лакомые из глазури глаза.
Под чашку с полной луной.
Я скатертью стелю небеса.

Плюшевый мед – слова.
От душевных простуд.
Теплой ночи желает Нева.
Для ангелов это не флуд.

В другой галактике на дне.
Мимо земляничных полей.
Я на верблюде, ты на слоне.
Едем в сторону ванильных морей.

Профессору снится квазар.
Млечный путь да лунная пыльца.
Студенту – неготовый семинар.
А тебе единорог у крыльца.

«Кошмароловки» охраняют сон.
В солнечных кранах нет воды.
Но петух для утра, как клаксон –
Время рассвету прикурить от звезды.

Точка входа в Рай

Действующие лица – мысли грубого помола ( четыре штуки )

Я приехал из Киева в Минск
В гостинице открыл окно,
А во дворе стоит Сфинкс
По всей видимости, очень давно

Я подумал, что это похмелье
Или галлюциногенный бес
Во мне справляют новоселье
Закрыв собой верхА небес

Перекурил... отдернул штору
Душа так и не вышла из пике
Гримас таких желаю комедийному актеру –
Это же Эйфелева башня вдалеке.. !!

Мне сорок восемь в следующую среду
Но такое со мной первый раз
Брошу на ночь читать Кастонеду,
А все запасы водки вылью в унитаз

А если через два квартала Статуя Свободы ?
До «Олимпийского» подать рукой ?
На улицах собаки с крыльями невиданной породы
Быть может это Рай сейчас такой ?

Чего ж я жду ? Уже темнеет...
Пойду на променад трехчасовой
Увидев фото, жена от зависти позеленеет
Если, конечно, я вернусь домой

А в голове, в папке «входящие»
Идей одна свежей другой –
Вернусь в свои края ... *
И что ? Жить с поменявшей цвет женой ?

Вдруг здесь плеяды юных дев
А я единственный мужчина?
От этих сладких мыслей захмелев,
Как от хорошей дозы брата никотина

О главной слабости своей
Не могу упоминать без сожаленья –
Проносят черти мимо душевных сторожей
Колюще – режущие искушенья...

Мысль № 1

Вдруг у моих мечтаний и реальности
Сходство, как у Вини – Пуха с тучкой ?

Мысль № Два

Но знаю. Существует закон подлости.
Хочешь, что б в следующей жизни тебя НИКТО не трогал а, как на зло - станешь дверной ручкой

Мысль № 3

Живешь без перезарядки, речь не об «Енерджайзере»
Они, как белки в колесе, ты – как квадратик в эквалайзере

Мысль № последняя

Смотрю я вниз, и вижу – Кусто идет, за ним бегут его плавки и ласты
Стою на подоконнике. Делаю первый шаг к утру и вкусу... зубной пасты

Чай с вареньем

Пока броня в химчистке,
Я совершал побег из своей кожи
Лежа лицом в собачьей миске

Календарной цифрой утро очистив,
Проснулся. Что на завтрак?
Салат из жеваных листьев

Продал все гитары огню в неглиже
Хватит... Это «еще»,
А скоро будет «уже»

И когда сосед сверху – пожилой отставник
Нас найдет в этом трансе,
Выдав сдавленный крик

Он не броситься камнем в окно
И не спустит курок от греха
Шаг не смелость, а пули – труха

~ ~ ~

Дохлые львы тоски, моль из сахара и соплей
В душе из интерьера – дыра,
В кармане – пачка сигарет из гостей.
Мне пора...

ЦЕлую коллекцию б/ушных рук и сердец,
Дарили на память,
Но ты варила из них холодец

Ты не бонус к постели и не рабыня плиты
Помнишь, ругались весь день,
Переходя после двенадцати на «ты»?

Как играли на вылет в « мексиканские страсти»
И дольки мандариновых губ
Разбирали меня на запчасти?

~ ~ ~

Трехглавая моль тоски, львы из сахара и соплей
В душе из интерьера – дыра,
В кармане – пачка сигарет из гостей.
Мне и, правда, пора...

И я уйду, спрятав кинжал под опереньем
Запоминай - любил тебя всегда. Тебя
и ...сладкий чай с вареньем

Кустарная (Смертельная сонливость)

Мой ангел перепел соловья
Порвал этот кустарный фольклор
Теперь ему светит статья
И теперь перед ним прокурор

Мой ангел пил цитрусовый алкоголь
При этом знал главный секрет,
Ему кричали: «Король!»
Оказалось – валет

Он умел выходить на поклон
Неоднократно прикасался к богеме
Он говорил : « пол-литра и микрофон
И у тебя в кармане «Грэмми»

Теперь не шевелятся кончики его губ
Нервно не прыгает кадык
Его сильные крылья порубили на суп
А самого пустили на шашлык

В ту ночь на небе были алые обои
И я твердо решил уйти вон
Открыл окно и вдруг в мои покои
Влетел не ангел, а грифон

Он мне сказал : « не торопись…
Смени свой гнев на мою милость
Открой глаза, скорей проснись
Кругом смертельная сонливость…»

Имя твое в теге

People жрет пепел,
Бес делает разрез.
Добавляй свет по вкусу
Нет, спасибо. Я без...

Лови меня на живца
Пока в чайных ложках несут сердца.
ЦелоFUNовый самоWAR,
Семь пядей в духовном лбу
Проснемся утром –
В постели или в гробу

Задерни негативы штор,
Давай нарушим устав
А рядом бегущей строкой
Имя твое в теге

Зима снимает одежду,
Повесив ее на карнизе,
А мы – две чаинки
В пятиэтажном сервизе.

На пачках сигарет
Пишет постылый «МИНздрав»
Имя твое в теге

PS. Ты – Змея подколодная. Рептилия.
Фламенко?? Украинская фамилия...

Карманные розочки

На теле оковы,
а на них кодовые замки
эти оковы днем из стали,
ночью - из фольги
у соседей война - ездят танки и шагают сапоги,
бежишь из комнаты - еще чуть-чуть и треснут потолки
за дверь нельзя - замаскированные грабли
ждут твоей ноги;
карманным розочкам пора в клочки...

Говорить можно лишь с тишиной, да и то
о тишине, а с таким собеседником
страшно вдвойне
каждый может завыть от тоски
но карманные розочки в клочки...

Твоя мечта падает вниз не раскрыв парашют
подходит к концу ее вертикальный маршрут
слишком мутные воды у этой реки
ты и сам не заметил, как заплыл за буйки
карманные розочки превратились в клочки...

Сгущенка

Ты слаще советской сгущенки,
Женихов у тебя – рубль ведро,
В твоей ванной живут амазонки,
Атланты с тобой ездят в метро

Квартиру называют землянкой,
И в ней не берет «КиевСтар»
Правда, сверху заливают «Тамянкой»,
А в батарею стучит Ринго Стар

Мысли твои с грифом «Цензура»,
Характер твой в стиле «СкандалЪ»,
Ты носишь в косметичке Амура,
И у него есть любовный «Герсталь»

Любвеобильный мобильный

Любвеобильный твой мобильный
Короткими ответил...
Как их там? Очередями.
Теперь мой пульс не стабильный,
А голова утыкана гвоздями
И мысль о тебе застряла, как в лифте
По пути из сердца в мозг,
И теперь я думаю совсем о другом
Под ударами ревностных розг

И сижу я сейчас, как в дурмане
Скрутив себя в бараний рог
Я набираю твои цифры,
Жду, когда в твоем кармане
Оглушительно завоет crazy frog

Ромашки на экспорт

Ромашки ушли на экспорт,
Влюбленным по национальности.
Мы – цветы в магазине,
Два голландских листочка
На ушко еще шепчем банальности.

До тебя коридор, как для проводника
И если я кричу –
Не бойся.
Это особенность языка.
Наша история типична -
День чист,
Лепестков с десяток в тираж
Жаль птицы в телогрейках
На этом окне
Ни хрена не дополняют пейзаж

...всё в розовых тонах
Этюд или эскиз??
Лови откровение.
Дождь – салют.
Который стреляет вниз.

Носит на руках ветер
И акустика о витрину
Маленькую такую
Капельку – балерину
На лопатки уложен
Закат.
А календарь – пустырь
Без наших общих дат

...всё в розовых тонах
Этюд или эскиз??
Зачем это всё?
Нам не нужен салют.
Который стреляет вниз.

Открыточка ***

Утонченная, как финский нож
Монументальная, как Родина - Мать
Сладкая, как большая ложь,
Без тебя невозможно мечтать

Трудолюбивая, как паспортный стол
Длительная, как запой
Окончательная, как протокол
Долгожданная, как выходной

Загадочная, как темный квартал
Алчная, как денежный знак
Прозрачная, как радио сигнал
Патриотичная, как красный флаг

Хрупкая, как карточный дом
Радиоактивная, как химзавод
Неожиданная, как облом
Горько-сладкая, как кислород...

Оранжевые пионЫ
Японская версия

На латинских обоях
Близнецы и скорпионы,
На китайских циновках
Вишневой наливки пятна,
У тебя в руках оранжевые пионы,
Смотришь... и смотреть приятно

Ступаешь тихо,
Ноготок миндального цвета
Вплетаешься в пейзаж,
Как акварель росы
Ты, как на блюдечке -
Кусочек кремового лета,
Ты на лице, как каллиграфия слезы

Стройна, как вазочка твоя печаль,
А в глазах ни слезы, ни снежинки
Слова мои, как поцелуи сквозь вуаль -
Любовь самурая и простолюдинки...

Хокку, ананас и специи

Вальяжно моросили скрипки,
Коктейли были холостыми
Я понял по твоей улыбке –
Женские лица без глаз
– пустыни.

Взглядом выведу неровно -
«на твой свет нужно молиться,
а когда ты засыпаешь,
Солнце может садиться»

Другие боги
Ночь
Закрывает окна и двери,
Свет
Далёкой звезды как игла,
Боги
В которых никто не верит
Спускаются в мир,
Когда воцаряется мгла.

Ночь
И небо цвета индиго,
Нет
Людей, их машин, их собак,
Только
Боги беззвучно, безлико
Спускаются в мир,
Когда воцаряется мрак.

Тихо.
С выходом мешкает время.
Мечтаю
(И сон уплывает прочь)
Увидеть,
Как боги забытые всеми,
Спускаются в мир,
Когда воцаряется ночь.

Postscriptum:
по мотивам Лавкрафта
© Хитклиф
Объём: 0.0348 а.л. Опубликовано: 20 12 2006

Remix

Прощение
В разверзтом небе колокол надсаден,
Слова священника нелепы и скупы,
Никем не узнан, я подкрался сзади
И встал неподалёку от толпы.

Рассвет - как Вы, прекрасен и недвижен,
Вы - как рассвет, безжизненно-чисты,
А солнце подползает ближе,ближе,
Уж золотит железные кресты...

Я руку прокусил себе до кости,
Но боли - нет.И встало солнце вдруг,
И замерли, земли набравши в горсти
Скорбящие, и стихло всё вокруг.

Я подошёл.Мой ангел,я - проститься.
Без слёз, себе я слёзы запретил.
Я - Ваш любовник, рыцарь и убийца.
Покойтесь с миром.Я - я всё простил.
Июнь 2005
ННовгород
© Хитклиф
Объём: 0.0229 а.л. Опубликовано: 16 11 2006

День города
Город,пьяный как певчий на Пасху,
подпустил гениальности в вены,
нацепил добродушную маску -
разукрасил бесцветные стены,

загулял после постной недели,
растревожил усталое сердце,
а для тех, что уже не надеялись,
миллион подготовил инъекций,

и швырнул остальных,как на блюдо,
на центральную площадь, и в небо
плюнул смачно цветастым салютом,
будто смерти у Бога потребовал...

Закачался.Затих.Смежил створки
сонных окон, возжаждавших ночи
и как ложку трезвящей касторки,
поглотил океан одиночеств.
© Хитклиф
Объём: 0.0229 а.л. Опубликовано: 18 11 2006

Гимн Свиней.
Now doesn't it make you feel better?The pigs are won tonight,they can all sleep soundly,and everything is all right(Nine Inch nails)
Мы идём чеканным шагом,
Шаг чеканим всё сильней,
Машем нашим чёрным флагом
И горланим гимн свиней.

Не желаем жить по-скотски,
Хлев – долой, свинья – не раб!
Как сказал товарищ Троцкий –
Грабь награбленное, грабь!

Для начала всё разроем,
Всё загадим, а затем
Ни хрена мы не построим,
Но уж точно станем всем.

Двигай с нами! Это круто:
Утром – марш, а днём – разбой,
К чёрту ваши «фу ты, ну ты»!
Бей, круши и песню пой!

Позабудь про тьму и голод,
Жри до колик, пьянствуй всласть,
Веселись, покуда молод
И люби родную власть.

Верь: в любой жестокой схватке
Побеждает наш отряд.
Свиньи верят. Сны их сладки.
Всё олл Райт. Дерзай, камрад!

Postscriptum:
Boy'евским Юнцом-храбрецом навеяло.
© Хитклиф
Объём: 0.0385 а.л. Опубликовано: 20 11 2006

Ломка
Mayday every day, in my heart.
Could've had a heart attack, in my heart.
We don't know anything, in my heart.
We all want something fair, in my heart.
Hey! K.Cobain "Tourette's"
В комнате бьётся
гадкая тёплая
ласточка боли.
Злобное солнце
стиснуло стёкла
в злые ладони.
Боли неделями нет конца
Как... избавицца?
Череп
в че-реп-ки.
Щерят
рос-чер-ки
чёрные(чьи?)репродукции.
Нет, ни за что не продуться
ветру сквозь стёкла стиснутые,
а мне не сбежать
к острову Монте-Кристо
без паруса.
Паузы,
Герцы
лежать,
слушать.
Сердце.
Дышать.Не дышать.
Помехи в процессоре -
звоните профессору!
или таксидермистам.
В поле, девственно-чистом,
едет гробик на колёсиках,
о пятидесяти тросиках,
гробик тот везут наяды
и магистер Торквемада,
гений пыток,
бодр и прыток,
Яда!
Не надо!
Мамочка-мамочка -
забери меня отсюдова!
Злобная лампочка
блещет.Провод - смерть иудова.
Тянет, тянет кос-с-сти-и,
О, Гос-спо-ди-и
Боже,говори
громко,
а то не слыхать.
Что,
до той зари
ещё подыхать?
Ломка.
© Хитклиф
Объём: 0.0744 а.л. Опубликовано: 21 11 2006

Розовая Пантера
Утро -
Розовая Пантера
Чешет расческой спину,
В графской такой манере –
Жестом ленивым, длинным,

Завтракает неплотно
И раскрывает книгу,
Книга про Бармаглота
Кэрролла. Или Кинга? –
Мутно.

День –
Розовая Пантера
Хочет купить местечко
В энном ряду партера
На` вечер. Пьеса – нечто!

Купит – и по бульвару
Этакой важной птицей.
Кто-то ей кофе сварит,
Кто-то предложит пиццу –
Дребедень.

Вечер –
Розовая Пантера
Спит на своём местечке
В энном ряду партера.
Нечто на то и нечто.

После – в пустой кафешке
Парочку сладких рюмок,
И – на покой, неспешно,
Нехотя и угрюмо -
Не замечен.

Ночь –
Розовая Пантера,
Ласково и невинно,
В графской такой манере,
Жестом ленивым длинным…

С искренним удивленьем…
Пылко и вдохновенно…
Злобно, с остервененьем
Пилит ПУСТЫЕ вены –
Прочь!

Postscriptum:
Pinkpanther, это не про Вас)
© Хитклиф
Объём: 0.0593 а.л. Опубликовано: 22 11 2006

Лишние
I was born to be bad...(песенка Мэллори Нокс из "Natural Born killers")
Мы летели и видели:
За зелёной окраиной
В осквернённой обители
Дети, отпрыски Каина.

Мы летели и слышали
Окаянную вечерю –
Дети пели: «Ах, выйдешь ли
Отче, Господом меченый?»

Мы летели и плакали:
Там рождественский дедушка
С шестипалыми лапами
Сгрыз несчастную девушку.

Мы молили Всевышнего
О Великой протекции.
Он ответствовал: «Лишние
Не в моей компетенции.»

Postscriptum:
По прочтении рассказа "Дети кукурузы" С.Кинга.
© Хитклиф
Объём: 0.0259 а.л. Опубликовано: 23 11 2006

Улитка
Я в уши положу затычки,
Надену серое пальто,
Из дома выйду по привычке,
Лишь по привычке.Я никто.

А жизнь пускай вокруг струится,
Не пламенна, не холодна.
Хоть, право тянет удавиться,
Но лучше доползти до дна.

И я ползу всё ниже, ниже,
Потом опять по дну брожу.
Я ничего вокруг не вижу,
Ни на кого я не гляжу.

Я просто серая улитка,
Я здесь, на каменной стене,
И там, на тротуарной плитке,
И на стекле в пустом окне.
© Хитклиф
Объём: 0.0229 а.л. Опубликовано: 24 11 2006

Посвящение
Пусть к кресту тебя не прибивали
Девятидюймовыми гвоздями,
Боги в богоматери не звали,
Демоны в оракулы не взяли.

Ты не зналась с воландовой свитой,
Не снималась в детстве в жёстком порно,
Поглощая липкие бисквиты,
Ты влюбиться силилась упорно -

Но смотрела так универсально
На глупцов, тобою одержимых,
А глупцы скакали и плясали
Как марионетки на пружинах.

Postscriptum:
Воспоминание о первой любви.
© Хитклиф
Объём: 0.0178 а.л. Опубликовано: 25 11 2006

Мишка
Я любимцем у своей хозяюшки
был от самого её рождения,
завсегда лежал с ней рядом в люлечке,
наблюдал, как маленькая кушает,
коль заплачет - детку успокаивал,
засмеётся - с ней тогда смеялся я.

Чуть повыросла моя хозяюшка,
накупили ей красивых куколок,
поигралась день - потом забросила,
и сказала - неживые куколки,
злые;что тягаться злыдням с Мишенькой,
Миша их добрей, живей раз в тысячу!

Пронеслися годы, как и не было.
Повзрослела милая хозяюшка,
стала из красавиц раскрасавица,
я ж тем временем поблёк, состарился,
но её все тайны знал по-прежнему,
и от слёз как прежде успокаивал.

Но пришли сегодня люди чёрные,
взяли под руки мою хозяюшку,
унесли её с собою, вороны.
Я спросил у кукол - что случилося?
Засмеялись страшно злые куколки -
померла, дурак, твоя хозяюшка,

Померла!И тут заплакал горько я.
Но потом подумал, успокоился.
Потому что врут всё злые куколки!
Не уходит юность прежде старости,
не по Божьей это справедливости,
и вернётся в скорости хозяюшка -

Если есть Господь!
Postscriptum:
Сильно не бейте.
© Хитклиф
Объём: 0.0447 а.л. Опубликовано: 26 11 2006

Садовник
Вы меня не замечали,
Вам сказали, я – немой.
Почему Вы так печальны
Этим утром, ангел мой?

Он пришёл вчерашней ночью,
Розы белые принёс,
Застенал, что было мочи,
Нарыдал два моря слёз?

А сегодня утром ранним
Всё потребовал забыть?
И своей насмешкой ранил?
Быть теперь или не быть?

Ангел. Хватит убиваться.
Ну, ошиблись – не беда!
Боль пройдёт, Вам только двадцать,
Хоть пройдёт не без следа.

Улыбнитесь! Прочь унынье!
Тот красавец – дьявол с ним!
Только...ангел...кто отныне
Будет ангелом моим?

Я сижу на скользкой крыше,
Вам письмо пишу в стихах.
Лишь одно четверостишье,
Лишь одно, увы и ах:

«Кто мои осушит слёзы,
Что я скрыл от Ваших глаз?
Кто вернёт мне чудо-розы,
Что я вырастил для Вас?»
© Хитклиф
Объём: 0.04 а.л. Опубликовано: 28 11 2006

Секретарша
Она работает в офисе,
Она флиртует с начальником,
А меж знакомыми клерками
Призывной ходит походочкой,

Она печалится осенью,
она приходит в отчаянье
Когда в предательском зеркале
Заметит прыщик на мордочке.

И нет её обаятельней,
Когда она улыбается,
Иль плачет, Моцарта слушая,
И по прочтении «Овода»,

Она бросает приятелей,
Что угодить не стараются,
А восклицающих: «Лучшая!»
Бросает просто. Без повода.

Она по-своему верует,
Но не горит одержимостью,
И для неё одинаково
Страшны святые и пьяницы.

Её желаниям меры нет,
И ей достанет решимости,
Когда в ботиночках лаковых
Дурак богатенький явится.

Она работала в офисе,
Рыдала, Моцарта слушая,
Смеялась всех обаятельней,
Искала – деньги ли, ранги ли?..

Я полюбил её осенью,
Я называл её лучшею,
И говорил меж приятелей
О ней как будто об ангеле.
© Хитклиф
Объём: 0.0457 а.л. Опубликовано: 29 11 2006

Ближе(Нарцисс)
Я в любви признался нимфе,
Но ответа не услышал,
Я услышал шёпот ветра:
«Мальчик мой, присядь поближе…»
Эхо отвечало рифмой,
Уносясь в лесные недра.

К девкам я пошёл продажным,
Был безжалостно унижен,
Вновь – к реке, и вновь услышал:
«Мальчик мой, присядь поближе…»
На минуту стало страшно,
Будто в спину кто-то дышит.

Позабудь – вопил рассудок,
Это бес тобою вертит,
Ветер мне шипел: «Я вижу
Ты, дитя, боишься смерти»
И прошло не больше суток,
Я - к реке, и сел поближе.

Из реки – две страшных лапы,
(ох, не надо было ближе!)
Очи нимфы засверкали
Как прозекторские лампы.
И шипело зазеркалье:
«Не визжи, никто не слышит…»
© Хитклиф
Объём: 0.0343 а.л. Опубликовано: 30 11 2006


Колыбельная
A.D.I.D.A.S. - All Day I Dream About Sex (KoЯn)
Между небом и землёю
Гроб качается сосновый
Окружён смердящей мглою
Что пульсирует скабрезно
В жестком ритме босса-новы
Прикреплён к столбам небесным
Гроб шелкОвыми ремнями
И покачивает нежно
Гробик трансвеститка няня
И баюкает прилежно –
Спят усталые игрушки –
Сладострастным баритоном
На гробу сидят лягушки
Может, Леннона отпели? –
Говорит одна со стоном
Месяц словно отбивная
А во гробе-колыбели
Сексокукла надувная

Postscriptum:
Если не проснусь, прошу считать меня Анфан Террибль.
© Хитклиф
Объём: 0.0282 а.л. Опубликовано: 01 12 2006

Больно
I hurt myself today(Nine Inch Nails)
Нынешний день я
выбрал для боли.
Скользкие тени,
лысые боги
блуждают украдкой

в маленькой комнате.
Кормятся сладкой
Мысленной копотью.

В иле молчания
сонные крабы,
бродят печальные
боги нехрабро,
корявыми иглами

мысли о боли
колют сознанье.

Тени и боги.

Начисто вымыты,
скомканы стёкла,
выглядит пытанной
розочка блёклая,
всё равноправно.

Слишком серьёзное
слишком забавно.
Больше не боязно,

я не боюсь
в храм не на исповедь!
Вот проберусь
тихо за изгородь,

быстро по лестнице
и - с колокольни!
Или повеситься.

Нет. Боюсь.
Больно.
© Хитклиф
Объём: 0.048 а.л. Опубликовано: 03 12 2006

По мотивам О.Уальда.
London bridge is falling down,
falling down,falling down,
London bridge is falling down,
мy fair lady...(KoЯn)
Я любил свою принцессу,
И она меня любила,
Были ласковые дети
Мы, играли и смеялись –
Вместе, и молились Богу –

Вместе посещая мессу.
Как-то мне костюм купила,
Говорила – мальчик-денди,
Как-то странно улыбаясь –
Как дурнушка-недотрога.

А потом – бегом! Лишь гетры
Возблеснули. Я – вдогонку.
Вдруг попал в большую залу,
Там – ужаснейшие монстры,
Я кричал, они кричали...

Прибежали камергеры,
Застенали тонко-тонко,
А принцесса им сказала:
«Кто, скажите мне, прохвосты
Ход открыл к зеркальной зале?»
© Хитклиф
Объём: 0.0313 а.л. Опубликовано: 06 12 2006

Твой айпи
Высокий занавес мешает оглянуться,
Системник, мышь и винтовое кресло…
Здесь можно спрятаться… уйти – и не вернуться…
«Ты помнишь мой айпи? О, это лестно!..»
Я помню твой айпи, но память эта
А также все остаточные чувства
Не помогают, не дают ответа –
На поле брани не бывает пусто.
Бои идут с успехом переменным
Претензий грохот, рев обид, несчастья реки…

Я набираю «твой айпи…» и Word мгновенно
Мне предлагает вставить фразу «твой навеки»…
© Hands

такие, как ты
такие, как ты.

мне нравятся девочки
с интересными лицами,
длинными волосами, тонкими талиями.
такою, как ты, видимо, надо родиться

или - любить тебя до желания,
до экстрадиции,
предательства собственной мании,
матери, родины, режима, господствующего
в отдельно взятом глухом регионе.

любить тебя, просто любить тебя.
не становись агонией,
не приходи в мои сны нагой.
каждую нашу невстречу
жду на углу вечером.
и превращаю в погоню
взгляд,
отправленный за тобою
стражником вечным.

такие, как ты.
© ____dorogi

Як таке могло статись? (Укр)
Первая работа дуэтом :) Суперский перевод – Essence.
Спасибки..!
Почнемо банально –
Впала зірка...
Відчинена кватирка
Не затягла, хоча могла –
З верхніх поверхів і так літають купи барахла...
Зірка – вона, а значить прийде він –
Схвильований, як сон у стукача
Він... Той хто озвучує мого ангела у мильній опері,
Читає там вірші Драча,
І сміється у рукав з його прізвища,
Коли усі інші – з його дурного становища
Я відчиню йому двері, бо він вже йде в дупу п’яний
По дорозі загубивши ключа

Коли я роблю аплікації з макулатури
Про любов до тебе і вклеюю їх до ЧЕРВОНОЇ КНИГИ
(Так само, як домальовував колись Шевченкові цигарку й пластира на лобІ
У підручнику з літератури)
Приходить він... Каже – „Тебе немає”. Напевно, судить по собІ...
Він пише по ліфтах „ Цой – жив!”
Ставить собі спектаклі у анатомічному театрі одного актора
Без змісту, без правил і слів

А я дивлюся на його взуття та в очі,
На нього рідше.
По черевикам бачу звідки прийшов, а по очам – що хоче
Він – це я. Таким буду пізніше...
Кожен день його чекає громадська труна,
Чекає істина, мов білизна брудна
Він пише олівцем, день за днем (від руки)
Голова на плечах обіцяє думки,
Але знов не про те, але знов не туди...

У його серця міцні зуби – гризти таке каміння
Хай скаже – чиє ВОНА створіння ?
Він постійно вбиває сонце – аби не прокидатись
Але воно знову всюди, як таке могло статись...?

P/S

Він кохає ніжно й палко,
Постійно „визиває іхтіандра”,
А сам весь час у думах про русалку...

Перевод -

Как так статься могло...?

Банально начнем -
Мол, упала звезда...
Открытая форточка не затянула.
Могла ведь,
Могла -
с пентхаусов ведь вылетают
мешки барахла...
А здесь -
Звезда ведь - Она,
и значит
по жанру появится Он
Взволнованный,
словно сон стукача
Он...Который судачит
под нос партитуру из мыльных опер
ангела моего,
а именно - бредит стихами Драча,
и тащится со смеху тихо в рукав
с такой вот смешной фамилии,
Когда остальные - с его
положения дурака
Я открываю двери ему, он пьяный идет в идилии
потеряв свой ключ от замка

Когда я творю апликации из макулатуры
О чувствах к тебе - о любви, да и клею их в КРАСНУЮ КНИГУ
(А именно так, как когда-то Шевченку, поэту-творцу, рисовал сигарету и пластырь на лоб в учебнике литературы)
Вот тут он подходит, и сразу - "тебя уже нет"
Наверное судит он по себе...
Он пишет по лифтах "Цой жив!", вот уж несколько лет,
и ставит спектакли, себе, в анатомичном театре одного актера
без смысла и слов

А я все смотрю на обувь его и в глаза
и реже действительно на него.
По этим ботинкам я вижу откуда пришел он, в глазах - что он хочет
Он - я. Лишь немного похуже...Меня моего.
И каждое утро его ожидает общественный гроб,
И истина, что треапещется грязным бельем.
Он пишет то карандашом этот искренний стёб
А то - от руки, день за днем, без сомнений,
И то что мое на плечах, обещает вагон размышлений...
Но - снова не то, не туда, не тебе, не о том...

У сердца его - зубы остро крошили гранит
Пусть скажет мне на ухо - чье же ОНА существо?
Чтоб спать вечным сном он как прежде Солнце убьет
но Солнце опять на мази, как так статься могло...?

P/S

Он любил так нежно и ласково,
Потому постоянно "вызывал ихтиандра"
Хотя...
в мыслях он постоянно с русалкой...
Октябрь 2006
Киев
© НикатинчеГ

или сглазили
*

батарейки устало ложатся в гнездо, как кукушки,
чтобы вылететь вскоре навек; батареи гудят…
шестизначные линии больше не памятных дат,
отпечаток гимнастик на простыни и на подушке, -

я устал от игрушек.

позвоночник и ухо немеют. лежу. басни-сказки, -
обвивает мобильную трубку спагетти. зато
говорю тебе: ты – «юбилейная», номер сто…
прерывается связь…

тишина зашипит по-сиамски…

значит, правда без смазки
неожиданно портит контакты.
но позже мы мазью
оговорок попробуем нежно разгладить рубцы,
покричать о характерах, - это тельцы, мол, стрельцы
да ослы, - никаких номеров, это враки, фантазия!

мы прилипнем друг к другу комочками липкими грязи,
потому что нас сглазили…

*

наши с тобой полчаса до прихода родителей тянутся месяц.
корни волос потемнели заметно, пора перекрашивать срочно
в светлый, - когда я с тобой познакомился, русо-размыто-песочной
дурой-растрёпой, почти не имеющей здравого смысла и веса,
думалось: будет прочно.

корни волос отрастают, мрачнеют, они – как подобие стрелки:
таймер пищит, говорит, что лимит исчерпался, за что и заплатим…
я порывался уйти (понимаешь, уйти!), заблудился под платьем
и плюнул…
а ты догадалась, ревела, роняла слова, поднимала тарелки…
я тебя обнял сзади…

ты никогда не научишься укореняться - прижиться, цвести и
вовремя краситься.
срок подошёл.
выметайся отсюда, раз корни
чёрные, словно твоё одинокое «завтра». не будь же упорной,
девочка! это не фильм с хэппи-эндом и даже не порно, - чужая стихия…

правда, и это – спорно.

*

стол. целлофан. папиросы.
/ты целовала
левый нагрудный карман на моей рубашке/
дома остался завядший букет фиалок,
и не хватает ребячьих твоих замашек.
тикает таймер. тик-так. батарейки – в гнёзда…
осиротели сегодня мои кроссовки
возле двери.

неразумно расстаться поздно,
выйдя на следуйщей – больше, чужой! – остановке,
и пробираться незнамо куда /в квартиру/,
глядя за стёкла троллейбусов: вдруг увижу
милое личико /правда, на щёках – сыро/

.. я тебя вычеркнул, вырезал, будто грыжу!
я тебе вырезал гробик, - а ты ждала же!
с первой минуты ведь смерти ждала, к тому же…
плачь под дождём, дорогая. - конечно, лажа!
я слишком стар.
я устал от своих игрушек…

***

батареи текут, - опреснённые слёзы… сразу ли
выбивали нам чеки на срок, или просто сглазили?

отпечатки постельной борьбы разровняю пальцами.
вспоминаю тебя…
в перерывах между сеансами.
© Неизвестный

первое девятое
завяжи мне банты, отведи меня, милый крёстный,
подбери мне цветочное облачко - щёки в астры
окунуть... я вчера откаталась на трёхколёсном,
в легкомысленном платье с горохом пионно-красном.

мне пора отучиться неловко стрелять из лука,
засыпать под осенним зонтом старика Лукойе...
для меня начинаются круговороты скуки
и юбчонок пониже колена, косого кроя...

не держи больше за руку, сумку набей потуже,
отпусти в первый раз в одиночку сходить за хлебом!
расскажи, как стать золушкой, как подружиться с мужем...

я уже поняла, что в учебниках пишут "help me" -
пригодится во взрослости фраза, того и часто...
приедается "с первым девятым!", - звонки, прогулы...
не кричи, что во взрослости больше не будет счастья!
это просто красиво - причёски, штрихи на скулах,
посвящения в женские тайны, украдкой - пирсинг,
невозможность пройтись босиком под дождём по лужам,
но зато - золотые закаты, вино и чипсы,
и походка становится нервной и неуклюжей...

*
сентябрится, сереет, сыреет, дождя стакатто...
между луж я зигзагами медленно - в серпентарий...
не гимнастка -я тысячи раз заплеталась в сальто -
каждый раз неудачно!
и плачу слезами старой
первоклашки наивной...
а платье нельзя в горошек!

ты не водишь за руку, ты канул за лето, крёстный...
я за хлебом иду. проплывают на астрах крошки,
ну а я - зачерствевший сухарик, попавший в осень...
01.09.07
© Sumire

Давай – в ад....
А.
*

Буковка А потеряла свою перекладину.
Я умоляю: давай автостопом – до ада,
за неприлично душевную скромную плату, -
кухня мучений, обслуга, различные гадины...
(мы – практиканты, мы жертвы на пол-оклада!)

Шутишь. Мотаешь башкой: мол, к чертям этих демонов!
(буковки А в слове «пара» вздохнули на пару...)
Я предложила продолжить экскурсию - даром
или в рассрочку, - посмотрим, мол, что оно, где оно, -
даже сюда откровенно пахнуло гарью...

Ты отвечаешь, что ад обойдётся без зрителей,
в ад путешествовать вместе нельзя: одиночки
могут варитьcя в котлах, отмывать их песочком...
Парам откажут войти – право, предусмотрительно...

(А в слове «да» уменьшается. Стала точкой).

*

.... А нам бы зализывать раны, солёные камни в аду облизывать,
как в сауне, соки терять, изнуряя друг друга, - тут выжмут досуха...
Я знаю, что так повелось, так положено, так поступают издавна:
гигантская кухня страстей не оставит на вдох ни полграмма воздуха.

...мне снилось: ты щурился нервно, читая: «горючее», - на цистернах,
твердил о болезни, кричал о кавернах, грехах и какой-то скверне...
Ты скверный мальчишка, не ангел, но всё же под землю не тянет ноша,
раз ты одиночка, раз мы непохожи, - я нечисть, малыш-безбожник,
читай по губам: погублю, но не брошу...
... А нам бы лопатками прямо на жаркие камни над тёмной пропастью,
нам – чёрные полосы, алые полосы, нечисть нам да мертвячину!
А камни шевелятся, шепчут об ужасах, нам не дают опомниться, -
и в каждом рассказе всё-всё настоящее, что бы оно не значило!

... мне снилось, что ты убегал, избегая меня, как цистерн, - так долго
внутри разрывалось подобие сердца, обрывки кожи и лёгких
оплавились, я не оправилась, - мне б добежать до второй заправки,
заправить чернильную ручку, в сценарий внести ремарки, поправки....
- но буквы текут... наверное, ад жаркий...

*

Один. Одиночество. Разным «а может», « а если» нет места.
Зато, несмотря ни на что, даже с Л ты доходишь до ада,
как я – автостопом, с размытой вершины где-мы-ещё-вместе, -
и вниз, на экскурсию в пекло, - на двадцать четыре оклада
за день.
И двадцать четыре часа рисовать треугольное нечто,
и левую-правую створки у буквы вязать, словно узел...
Так Л превращается в ад, и в аду назначаются встречи,
но узко в ущельи двоим, и ты трусишь, не выдержав груза...
scusa…
31.08.07
Киев
© Sumire

история скук (письма до востребования)
1
до календарного старта зимы остаётся месяц.
прямо по курсу – мороз, гололедица. ищешь курсы
холодо- и одиночество-стойкости. ноги свесив
с облачка грусти, готовишься спрыгнуть на пол, греть смесь на
ужин, - гавайские овощи, соус, крупа, немного
вложенной в пищу души, то бишь Бога.
а так... всё мусор...

2
ты носишь пальто, как защитный осенний панцирь.
рюкзак, пара фляжек, фисташки и табакерка...
конечно же, ты нарываешься на проверку,
стесняешься дать им извлечь из кармана скрепки
(отдельно)
и пачку квитанций, -стыдишься признаться, что раньше писал кому-то,
носился зачем-то от дома до главпочтампта...
тебя успокоят, попросят потом дохнуть и
пройтись по прямой... и – расстроенно:
«неподсудно
носить с собой письма без даты»

3
ощущение частое: будто на обыске у ментов,
вынимать документы с рецептами на микстуру,
возмущённо хамить, вырываться, поскольку ты не готов
к ситуации: «мысль – не рот, не заткнёшь купюрой!»
календарная осень. обходы. всё строго, как календарь, -
равнодушные не равнодушны к чужим болезням.

постепенно дорога смыкается тонкою коркой льда.
вырезаешь слова на катке, - говорят, полезно...
4
серый сезон. или люди вокруг ослепли?
курсы валют пошатнулись, как фигуристы...
новые буквы, как бусы, нанижешь быстро,-
не «до свиданья» напишешь, а «до вос-тре-бо...»

5
остановки по первому требованию,
поезда – те-что дальнего следования,
ты останешься не востребован,
ты останешься сам с собой...
жизни линии не исследовал,
всех друзей потерял, сетуя
на осенний прогноз везения
и на серенький мир слепой...

6
пора бы тебе подлечиться от лёгкой прессы,
от пресса зловредных советов и суеты...
найти содержанку – она бы меняла тебе компрессы,
купила десяточек небезопасных лезвий,
схватила бы насморк и всё б целоваться лезла,
а ты бы любовниц назло ей искал в сети...
ты слушал бы битые сутки, как бесподобен,
что скоро зима и ей нужно купить пальто, -
ведь ты же не хочешь терпеть у себя никаких стыдобин,
она тебя вылечит сексом, - ей так удобней,
а если болезнь не отступит, то ты – негодник,
и мог бы хотя бы попробовать – в спортлото...

7
как всякий дурак одинокий, доверишься вредным советам,
найдёшь содержанку, забудешь о письмах без содержания,
накупишь ненужных вещичек гламурного томного цвета,
заучишь попсовую песню-«ты-милая-долгожданная»...
проставишь пометки насчёт календарных смертей и рождений,
разучишь по нотам никнэймы трещоток – её приятельниц,
займёшься ремонтом, прикупишь кровать, перекрасишь стены,
залезешь в долги
(а награда – с семи до восьми, по пятницам).
за окнами серо, в квартире от слёз опостылых – сыро,
тебе опротивело слышать истерики, околесицу,
терять документы, рецепты и письма (в карманах-то дыры!),
патрульным «друзьям» говорить, что отыщешь – в теченье месяца,
- исправишь(ся), набедокуришь, научишься пить, куролесить,
устанешь писать никому «до-вос-тре-бо-ва...»,
ждать потепления,
- не холодостойкий. плати неустойку – два месяца, если
считать с сентября...

из двух одиночеств не выйдет съедобной смеси.
скорее, история скук. городская. почти осеннняя...
© Sumire
в ожидании непринуждённой посадки
... когда неожиданно темнеет, самолёт объявляет о вынужденной посадке,
складывает крылья, как бумажный журавль,
и садится в твои ладони,
чуть-чуть царапая их,
как уютная домашняя кошка, забывшая о маникюре...

когда темнеет ожиданно, самолёт приземляется на крышу твоего дома,
еле помещается на узкой уютной площадке,
распахивает «двери»,
и сдавленный голос усталой стюардессы говорит какую-то чушь:
«трап не нужен, малыш, не нужен. сварить тебе кофе?»

когда темнеет, твоя квартира становится мёртвым лесом,
и все эти дурацкие столы-стулья тянутся хищными ветками,
срывая с тебя одежду,
пряча тебя между листвой завалов и домашних свалок,
между немытыми тарелками и импортными бутылками нежных сливок,
между окном и дверью,
между утром и ночью,
и я не знаю, где тебя искать,
и даже не пробую,
потому что ты найдёшь меня сам...

когда темнеет настолько, что глаза свыкаются с темнотой
и различают каждую ветку в этом страшном лесу,
нам уже не хочется ничего различать,
мы держим нашу темноту в усталых ладошках,
в этих липких ладошках, комкающих влажную ткань,
в ладошках цвета вечерних импортных сливок...
мы держим нашу темноту,
мы держимся за неё, понимая,
что завтра самолёт может не попасть на нашу площадку,
понимая, что он может никогда сюда не попасть...

а потом становится совсем темно,
невидимый пилот занят моторами,
до отлёта остаётся... до отлёта ничего не остаётся! –
ты закрываешь шторы и уговариваешь выпить чего-то тёмного, похожего на кофе,
я представляю себе его обжигающе-горчащую темноту,
вспоминаю сдавленные – всегда сдавленные! - голоса всех стюардесс после прилёта,
зажмуриваюсь
и соглашаюсь

- пить из твоей кружки, рассматривая эти смешные бессмысленные буковки,
пить из твоей ослепительно-жёлтой кружки, не помня о наших брудершафтах,
пить из твоей ненавистной огромной кружки,
завидуя, что ты каждый день целуешь её по утрам,
отпивая дешёвый «якобс»,
слушая, как над головой ревут самолёты,
подыскивая место для вынужденно-непринуждённой посадки...
© Sumire
... опоздай...
Не потерять бы в серебре
её одну
заветную

(Би-2, «Серебро»)
красотой серебрящихся спинок у рыбих стай
заморочена... пятками-стёклышками – по дну....
искупай в серебре, искупай меня, искупай,
не-спасай-только-если-увидишь-что-я-тону!

в серебре есть фигуры, сюжеты, движенье-ртуть...
задохнусь, запыхавшись, и тысяча всяких за-...
из последних, озябшую руку поднять ко рту,
на губах рисовать: не спасай меня, опоздай!

я тону. словно водоросль, в горло попала рябь
серебристых чешуек. свобода уходит из
непослушного разуму тела. надёжный кляп
не позволит просить: поддержи меня, оглянись!

остываю. стеклянная. стёклышко в серебре
заключённое – воздух не спустится, не дойдёт...
западни не бывало ещё никогда хитрей:
для свободы пространство – свобода наоборот!

серебристой бы рыбкой с браслетом на плавнике
поискать красоту не-свободы, и, как осу,
отгонять полумысли, что стала тебе никем
и зазря ожидаю, когда же меня спасут...

**
в серебре растворится чеканный смешной браслет...
не купаюсь. пытаюсь свою искупить вину:
не она мне, а я ей теперь всё гляжу вослед, -
серебристо-прозрачной, идущей босой по дну...
и мне кажется, - я это, в бликах от рыбих спин,
в серебре растворяюсь – стекло среди дружных стай...

ты с ручонкой, прижатой ко рту, равнодушно спи, -
мне приснится твоё если-буду-тонуть-спасай!!!
© Sumire
слабость
***
... мы приходим и видим, что двери-то заколочены,
и что ставни забиты, и странствуют пауки...
По соседству церквушечка куполом позолоченным
устремляется в небо... а знаешь, мы позвоночные,
но какие-то все бесхребетные мужики...
Не хватает решимости рушить домишко ломиком,
деревянными жестами досточки отдирать.
Мы немеем и глохнем, и нас называют – «скромники»,
ну а мы же всего-то – простые себе паломники,
моряки, потерявшие веру о якорях...
Не пираты, уже не пираты, не полуночные
бедолаги-разбойники – сыпется с нас листва.
И уже не бравады-тирады, а многоточия,
и внимание только на этом сосредоточено,
что мы всё-таки прямоходящие позвоночные,
но совсем бесхребетные, Господи, существа!

***
Осетрина бывает всего одного сорта,
словно свежесть и нежность, и нужность, - что Бог дал!
От конечного пункта - и до суеты порта
почернеют сорочки – осыпется крахмал.
Возникает, как новая жизнь, маячок в море
(в море нет минотавров, - такая на нём жизнь)…
Возникает земля – её хочется зашторить!
Горизонт потемнел….
И нас тянет смотреть вниз…

***
Отмежуемся от корабля – он ответит тем же.
Неприступна земля, отказалась принять земля!
Свежий бриз захирел, - остаётся другая свежесть,
второсортная свежесть! – болезненная надежда
проверяет, насколько придётся к лицу петля…
Не пускает земля, опустели дома, - крепость! –
минус сорок-плюс сорок, - не вышибить, не пробить!
Мы теряем себя, с затруднением новым встретясь,
мы когда-то теряли ключи, не снимали слепок с
запасных, ожидавших, - попавших под мрамор плит…
Не паломники, - мы не давали другим обетов,
И себе не давали, - спешили взойти на борт…

… Возвратились.
Смирились, что тяжко болеет лето,
и, раз нет от ничтожности встрясок, микстур, таблеток,
согласились, что мы не второй даже – третий сорт…
© Sumire
один глоток дня
я выключаю мир

щёлкает тумблер
рука шарит за тумбой
натыкается на оголенный проводок...
никакого толку
сквозь меня мееедленно проходит ток

лоток у остановки пуст
людской поток как всегда густ
поток ботинок шаркает по невыспавшейся мостовой
подмечаю ухмылочки жесты сонливость не-модный покрой
вечно мятых костюмов
пишу на ладони: мир пуст –
ни кожи
ни рожи
ни таких-растаких чувств

ношу за собой колоду
где 9 чернеющих бубен и красных пик
загадываю на красное
достаю даму треф радуюсь доброй примете
- моё лицо открыто
мой восторг откровенно дик
люди шарахаются освобождая пространство
при этом
я захожу в тупик

не пишется в час пик
не молится во время чужих намазов
всё время помню что кто-то ранен кто-то кого сглазил
у кого-нибудь спазмы
болезней или экстазов
пытаюсь отключить мир
хотя бы во имя приличий

электричество замерло

мне передали лично
в отёкшие руки – после гестаповских пыток поручней –
что рабочий день окончится через восемь часов
и всё будет кончено
потому что вечер и некуда ехать – спешить нечего
потому что всё разорвалось и я опрометчиво
побоялся хватать провода – починить-выключить
провода заливает вода
пустых фраз и обычаев

вечером обычно становится немного прохладнее
поток людей ширится наливается поспевает как яблоко немного вытянутой формы
люди бегут за цветами бухлом и кормом
обижаются-мирятся
после ссор применяют штрафные санкции

я не хочу домой
доезжаю до конечной станции городского метро
долго смотрю в туннель и благословляю вагон на мойку
меня выгоняют
я сопротивляюсь – недолго но очень нестойко
подбегаю к автобусу
ищу талон
рассматриваю чьи-то кудряшки
подмечаю: хорошая у вас плойка девушка но вот ромашки не подходят под цвет глаз
меня зовут лузер а вас?

осторожно... двери закрылись а я не услышал ответа
она уехала с испорченным настроением
я хотел именно этого
а впрочем мне фи-о-ле-то-во!

рабочий день начнётся через 12 с лишним часов
детям желают изогнутых радуг и сладких снов
я зажигаю свечу и пытаюсь нащупать тумблер
старый портрет падает с тумбы
и разбивается
я чертыхаюсь
глотаю абрау-дюссо
мгновенно пьянею воплю что теперь-то уж точно всё
наплевать что вода проливалась на провода
и уже не боюсь я ни тока и ни вреда
за глотком добираю ещё не один глоток
возбуждённо роняю отвёртку утюг
натыкаюсь на проводок –
как всегда оголённый...

и боль – ну всё как всегда...
вот теперь я случайно примерно до завтра к началу рабочего дня
выключаю мир
а он выключает меня

и вот когда гаснет свет засыпая твержу самому себе
заголовки из жёлтых газет – вероятно за каждое двадцать второе число:
если вам повезло то миру не повезло

протестую – наверно во мне всё ещё бродит ток

мир не выключен
он мерно дышит
сегодня я выпил всего лишь один глоток
его неразбавленного кисло-рода
21.08.07
© Sumire
медиум
(паранормальная "сказка" в двух частях, почти с хэппи-эндом)
анормальный диалог

**
Я же – твой медиум, baby… Мой офис, мебель, -
кресла расшатаны, сферы чуток надбиты...
Леди приходят ( а бл..и ведь тоже леди) –
вызвать на долгую исповедь Эврипида
(если запомнили имя). И ты приходишь –
в точно назначенный, будто бы на работу.
Номер n-надцать... рисую тебе «штрих-код», и
клею с пометкою «вторник или суббота»
в еженедельник. Морочу тебя, морочу,
- медиум, уровень medium, - знаешь, мода...
Ты так притворно-доверчива, baby! Впрочем,
может быть, я и сумею «призвать» погоду –
смерч или бурю...

***
Ты же – мой медиум, милый, - шары, монеты,
сферы хрустальные, - падают, но не бьются...
Помнишь, когда-то стрелялись на пистолетах?
Их вызывают, шатая ногами столы да блюдца...
Мебель расшатана, мир раскачался, - милый,
помнишь смешную девчонку в кошмарном миди,
любящей мидий,
вечно желающей выпить?
Нет её больше... быть может, расскажешь, когда убили,
кто, и в каком «сити»?

**
Я же – твой медиум, baby… ну что за глупость?
(в сторону: да уж, пора распрощаться с миди!)
Что ты, детёныш, так скромно сидишь, потупясь, -
ты же – ко мне, - не к Эвклидам и Эврипидам?
Мидии будут, конечно... вино, бокалы,
- глупая, думала, - всё, позабыл, не вспомнит?
Я же – всепомнящий... медиум... кхм... опальный...
Хочешь сегодня прогулку по Вавилону?
Я – твоя нить... Нить суровая, нить не рвётся,
ты завязала на ней неразрывный узел..
Знаешь, есть кольца времён – непростыыыые кольца...

(в мыслях: не верит, но вряд ли меня раскусит, -
дурочка-дура).

***
Ты же – мой медиум, милый! Мельчаешь, что ли?
Молча послушай – ты можешь «ходить» чрез мили,
ты заложил полфундамента новой школе
паранормальной... признайся: зачем же меня убили?
Мёртвая... ненастоящее, чем Изида,
миф и не более, милый! Наполовину-
крошка-black-widow,
в «зеркальце заднего вида»
ин-ту-и-тив-но заметила ложь и удары в спину
уровня “medium”...

(жила б – убила б...)


пара-норма

... вот так и живут – середина на половину,
субботы да вторники, занятость всё, работа...
и, кажется, всё так игрушечно, так невинно,
что врозь – по борделям, по комнатам, по курортам...
и оба поверили в искренность эзотерик,
и в инопланетное, и в вавилон, и в греков!
и между мирами находят двойные двери,
и без переправ переходят сухие реки...
всё пара-нормально, нормально, почти что пара,
пароли да явки другие – лишь дань, для моды...
они потерялись для мира ( сквозь смех: сансара!),
и каждый для каждого – медиум....

- от субботы –
и до предыдущей субботы....
20.08.07
Киев
© Sumire

шаром по блюдцу (перекатимысли)
я люблю металлический шарик гонять по блюдцу –
не выкатывать боль, потому что холодный скрежет
завороженный слух музыкальный калечит-режет,
и так тянет себе же сказать: прекращай, мол, дуться
на свои же сомнения... – шарик массивней, резче-
режет-слух; а сомнения ос-та-ют-ся, -
всё равно.

... дорожают билеты из nowhere,
но дороже тревоги дорожные обойдутся....
/по ночам отправляют куда-то кареты феи, -
по утрам не находят следов на больных хайвэях.../

... заставляют надеть безделушечки-бусы, бутсы
натянуть...
размышляю: где снять и гд`е их
ненароком оставить....

так тошно от папарацци!
мудрено... перепудрена жизнь, - словно тонну специй
специально насыпали: сможет ли разобраться
в иллюзорных опасностях, странностях спекуляций;
не разучится плакать, сумеет переодеться
при-все-люд-но? и не подведут ли пальцы?

а на пяльцах натянута ткань-бытиё... узоры
вышивать-демонстрировать, - всё, мол, ok, в порядке,
не заметила, даже не знаю, что под надзором, -
как зверька, изучают, пытают трубой подзорной, -
и когда распадутся в причёске неровно прядки,
наблюдающим будет моё «ой, sorry,
виновата»....

и ватным тампоном /когда напьются
и на миг отвернутся/ снимаю свой грим, шалфеем –
воспаление с век, и под ноги бросаю бусы,
закаляю бессонницу звуками – чтоб очнуться,
«отдохнув» - обожая хайвэи, не веря в фей и
по инерции слыша, как шар по блюдцу

пе-ре-ка-ты-ва-ет-ся....
17.08.07
© Sumire

PRO
Ты знаешь, я когда-нибудь вернусь,
устало-виноватая и злая.
Звонок - и вздрогнешь, двери открывая,
-Привет. Зайдешь? - и я войти решусь.

Предложишь тапочки. Ну как же, там паркет.
И осторожно, словно раненую птицу,
усадишь и укроешь. И напиться
предложишь. Вот такой сюжет.

А будет это, видимо, апрель,
богатый на любови и на ссоры,
стучит, звенит он, будто поезд скорый,
а внешне так похож на акварель.

Я для тебя себя не берегу.
Разменивая душу под проценты,
накапливаю радости моменты
и верной быть я просто не могу...

Ты знаешь, я когда-нибудь вернусь,
свернусь клубком под пледом у камина.
Жизнь прожита всего наполовину...
Я обязательно вернусь - когда решусь.

эффект исчезновения
дрожит земля от копоти и пыли
эффект исчезновения позёмки
твои дворы мои седые крылья
звонят звонки настойчиво и громко

вторгаясь в сон змеей под одеяло
и прав был Геркулес в том первом мифе
и не звучит памфлетом я бы я бы
без непременных If you If you If you

терзай меня пока я не исчезла
я не туман но тоже растворяюсь
дерьмометр шалит-шакалит в трезвость
втекаю я в тягучую реальность

еще чуть-чуть и будет просто камень
и кто-нибудь утащит для надгробья
терзай меня - терзай меня пока я
не занята
любой
другой
любовью

© 2006 Петербурженка

В день твоих Пятых поминок
В подсознании есть понятие -
нежно-нежно коснуться, любя,
в подсознании есть Распятие
с Тем, кто взял всю вину на себя...

Ни секунды, ни дня, ни вечности
Неявленным не прожил я
Лишь развеянным в Бесконечности,
Лишь в журчании вод ручья

Обезглавленный безобразицей
Ощущений кошмарных снов
или - немощной несуразицей
перепутанных мыслей-слов

Беспробуднейшим подозрениям
дань кровавую отдавал
Лишь стихи свои - душетворения
днем писал - по ночам сжигал...

...Я прошел все дороги
Я развел мосты,
утопал в синем зареве
Туч, несущих гром...
Я прожил все тревоги,
и мои бинты
Снова стали кровавыми,
снова - стали сном...

Я пришел с Неоткуда
что-бы быть - с Тобой,
не считаясь ни с чем
и ни с кем не считаясь
На полотнище Чуда
тайною ночной
рисовал нас вдвоем
в небесах растворяясь...

Я туманом дышал
Я дождем умывался
Укрывался Закатом,
Пил неба глоток...
Я Тобой засыпал
Я Тобой просыпался
Я с Тобой на устах
Прожил сотни тревог

...Помнишь - желтые ночи?
Помнишь - листья кружились,
Превращая весь мир
в неосознанный стих...
Мои первые строчки
на бумагу ложились
Твои нежные пальцы
касались моих

Мои мысли сплетались
с твоими мечтами
В окружении Тайны
и ночной тишины...
И
Стихи
Не
Сжигались
Моими руками -
Я вернулся с тотальной,
кошмарной войны...

По засыпанным снегом ночным тротуарам
Мы гуляли с Тобой, оставляя следы
День за днем -
Снег за снегом
Проходили недаром -
Мы учились беречь от мороза мечты

Как однажды я вдруг
Среди ночи проснулся
отодвинув легонько
занавеску окна
Я услышал капель...
я Тебе улыбнулся -
Это в город тихонько
пробиралась Весна...

Это дни, уходя,
Приближали наш Август,
Это травы взошли
из-под снежной брони
Это мысли мои
напевали мне - Здраствуй,
лишь чуть-чуть подожди,
скоро сбудутся сны...

... Ты любила нарциссы.
Вот, возьми, как обычно...
Я?
Такой-же оболтус, как всегда невпопад...
Ты спроси их - без визы
В Рай берут нас, обычных?
Узнавал я - по теме
Мне
дорога -
лишь в Ад......

Postscriptum:
ее нет. Давно. Много больше пяти поминок.
стих написан тоже давно.
Он ей.

© 2006 Essence