Как странно жизнь моя была…
Я никому не мыслил зла,
И был обычным человеком…
Пока однажды… ночью… летом…
Я не услышал волчий вой;
Он властно звал меня с собой,
Он рвался из груди моей…
Теперь я волк… теперь я зверь…
Как странно изменилось всё,
Я ощущаю лунный свет…
И я бегу, и пыль в лицо,
И мне назад дороги нет…
Хоть в этот миг уж не лицо,
А морда волчая была;
Весь мир я видел в небесах,
Его дарила мне Луна…
Я силу бога ощущал!
Стальные когти, как кинжал,
В дорогу яростно вонзались;
И демоны, спеша за мной,
Слегка крылом меня касались!
Но я зубами пресекал
Их жизнь – за мной они ложились,
И только крылья их порой
При ветре тихом шевелились…
Весь мир лежал у ног моих,
Его не хватит на двоих,
Он только мне принадлежал,
Но я тогда Её не знал…
Она внезапно появилась,
Цветок прекрасный, как заря;
Шерсть под Луною серебрилась,
Сверкая цветом янтаря!
В Её глазах сверкала ночь,
Она – Луны и Ветра дочь,
Свободы резвое дитя,
Цепей не знала никогда.
Любовь… а, может, лишь инстинкт
Меня тогда к ней потянул…
Но жил во мне и человек,
Он в сердце мне любовь вдохнул.
И я почувствовал его –
Такое слабое созданье,
Оно не стоило названья…
Как будто он следил за мной,
Стоял меж днём и темнотой,
И говорил: «Остановись!
И в человека обратись!».
Но волк сильнее был его,
Что он сказал, мне всё равно!
Я презирал, что он любил,
И от себя гнал дико прочь;
Он день любил, а я бежал
И жадно пил шальную ночь!
Но в этот миг я был готов
За всё, за всё просить прощенье,
И умолять: «Во мне живи!
И подари любви томленье!»
Я был готов с ним поделиться
Собою, ночью, даже той,
Что я назвать не торопился
Своей под голубой Луной.

Когда свершилось превращенье,
Я стал властителем степей,
Когда Луна меня манила,
И я бежал, бежал за ней;
Я обгонял попутный ветер,
Я с ним боролся на ровне,
Я Страху бросил вызов дерзкий –
Он не знаком тогда был мне!
И он ответил, как жестоко!
Умел на чувствах он играть –
Он подарил волчицу ночи,
Чтоб я боялся потерять…

Она стояла на скале,
Её пьянила эта ночь;
Она звала меня во тьме,
И ветер ей хотел помочь.
Я отозвался: вой и крик
Тогда конца небес достиг!
И страсти полные глаза
Мне говорили: «Я твоя!»
Я принял дар её любви,
И подарил весь мир взамен;
Мы вместе пачкались в крови,
И мы не ждали перемен…
Но в этом мире только смерть
Берёт, назад не отдавая –
Раздался выстрел… нас двоих
Одна пронзила пуля злая!
Моя принцесса красоты
Упала средь листвы резной,
И кровь обрызгала цветы…
Её палил предсмертный зной.
Час расставанья недалёк,
Не возвратить нам время вновь…
Лишь слёзы падают в песок,
Что жадно пьёт живую кровь…
И лишь прозрачный лунный свет
Хотел вернуть, чего уж нет,
Рисуя тень… иллюзий крах
Не может быть лишь в небесах…
Он светом в тени рисовал
Небес обманчивые своды,
И ветром средь листвы играя,
Он не стеснял ничьей свободы.
Сменялись сказочные блики,
Даря веселье и покой;
Они проблем земных не знали
И уводили в мир иной.
Но рок земной, презрев его
Добра нехитрые порывы,
Распоряжался их судьбой,
На сердце делая нарывы;
Он судьям далей неземных
Не уступает жертв своих…
Он отнимал, не отдавая,
Любви надежды и мечты,
Он всё вокруг своим считал,
Он ненавидел свет Луны.
Обманный свет надежд бесплотных –
Он нам навязывал мечту,
И подводил к черте последней,
И молча сбрасывал во тьму…
И там во тьме мы погибали,
Теряя, что не нашим было;
Но нам не то Луна шептала,
Не то нам сердце говорило…
Прошла секунда… так беспечно
Убив всю страсть в её глазах;
Тебя я буду помнить вечно,
Но обрету лишь в небесах!…
Лишь в небесах глаза увижу,
В которых жизнь соединил;
Лишь на Земле убью того,
Кто свет в глазах тех погасил!
И Ангел Смерти, вмиг прибыв,
Её забрал, меня забыв.
Я звал его, я говорил,
Что я уж мёртв, мне свет не мил.
Но только плач, но только вой
Ночи тревожили покой…
И понял я, что я остался,
Чтоб отомстить, чтоб отомстить,
Чтоб враг над нами не смеялся,
Когда он резал жизни нить.
Она лежит – теперь как камень,
Навек беззвучна, холодна;
И мне свобода стала в тягость,
Её испил я уж до дна.
Но ночь приходит как всегда…
Луна жестокостью полна
Меня от дома гонит прочь,
Искать Луны и Ветра дочь.
Но как найти? Я потерял.
Свобода режет, как кинжал;
Такой судьбы, такого рока
Я никому б не пожелал.
А в сердце тихо стынет кровь:
Её уж не согреет вновь
Ни день, ни ночь, ни лунный свет…
О, как вернуть, чего уж нет?
Не слышать, как судьба смеётся,
Не обращать себя в гранит,
Где в жилах больше кровь не льётся,
Где сердце больше не стучит.
И лишь безумный лёд и пламя
Меня сжигает по ночам;
Я отомщу за нас сполна
Земли и Неба палачам…
Я отомщу… ничто не вечно,
Лишь только мщенья разговор
Я слышу за собой повсюду…
Он бродит рядом, как укор…

И только солнца первый луч
Посеребрил одежды туч,
Проснулся я, и пот холодный
Меня противно покрывал…
В лесу двоих нашли, но их
Никто на свете не узнал…
Один из них – лесной охотник,
Опасен был он, зол и дик,
Как волк степной, как ястреб неба,
Что к высоте его привык.
Но каждый раз, взлетая ввысь,
В нём сердце билось всё сильней;
И час настал погаснуть солнцу,
И охладить накал страстей!
И вот лежат остатки мяса,
И червь ползёт уж по груди,
И конь оседланный гуляет
В безмолвной, выжженной степи…
Один, один… лихой наездник
В седло не сядет больше вновь;
Лишь стаю бешеных волков
Его поила ночью кровь…

Другой был волком – он лежал,
Он отомстил, он умирал.
Толпа собралась и смотрела,
И звука произнесть не смела,
Когда ещё живой, но слабый
Волк приподнялся на ногах;
Он посмотрел, и вдруг увидел,
И испарился в небесах…
Что он увидел? Может быть,
Луны и Ветра дочь степей?
Её свободную, живую…
Теперь он будет вечно с ней…
Он будет пить свободы вечность,
И прыгать резво по горам,
Бросая Землю в бесконечность,
Вращая лишь движеньем лап!
И звуком воя сотрясать
Границу тех двоих миров,
В которых жил он и страдал,
Где встретил дочь шальных Ветров.
Где полюбил, где потерял,
Где всем назло он был один,
Любви послушный беззаветно,
И мести щедрый властелин…
И я теперь лишь только я,
И волка нет уже во мне;
Не спорю с ним я по ночам,
Не вою больше при Луне.
Сумел изгнать из сердца вон
Тот краткий, но чудесный сон:
Свободу, ветер и любовь,
Всё, от чего кипела кровь…
Всё, от чего так жить хотелось,
И не в плену холодных стен.
В безмолвной выжженной степи
Я разрывал ленивый плен.
Я разрывал сужденья света,
Я убивал, чтоб силу пить,
Достойную лишь силы ветра…
Мне жить хотелось… только жить…

Теперь всё это не вернуть,
Как будто жизнь уж пролетела;
Остался лишь бесплотный дух
Жестоко брошенного тела…
Теперь я снова пленник жизни,
В которой я не испытал
Любви безумной, беззаветной;
Не для меня её писал
Жестокий свет Луны безликой,
Забравший сущности мои,
Быть может, снова для потерь,
Быть может, снова для любви…
Быть может, снова для страданья,
И есть ли горе в небесах,
В которых тихо блещут звёзды,
Как слёзы в сомкнутых глазах…

Луна в которых разливает
Свой первозданно-чистый свет…
Не долго в нём, блистая, тает
Ни кем не понятый поэт…