«Какие она больше всего любит? Н. же мне не раз намекала об этом. Черт возьми! Как обычно вылетело из головы - это ведь такая мелочь. Правильно, на то она и мелочь, что можно сосредоточиться на более серьезных вещах, а не думать о ней. Да, это всё нюансы, но они так важны для Н.! Впрочем, каждое существо ее пола придает большое значение подобным вещам. Ладно, по пути можно будет решить, что подарить».

Накидывая на ходу на себя вещь, он вышел наружу. Шел плотный косой дождь, у В. не было с собой защитного купола, бодрым быстрым шагом он направлялся к назначенному месту, по возможности перепрыгивая через многочисленные лужицы, рассредоточенные по всему топталищу.

«Какой же трупик лучше выбрать, а может лучше сразу несколько взять? Это всегда производит эффект. В любом случае, какой бы трупик я Н. не подарил – ей все равно будет очень приятно...» - эти мысли полностью оккупировали его сознание.

Здесь рассказчик вынужден ненадолго оставить бодрошагающего В. бодро шагать дальше, и немного пояснить о трупиках, волновавших нашего героя уже довольно долго - несколько делений временного круга.

С чего это всё началось неизвестно. У них (назовем их «люди», а любого представителя, в частности В. или Н., обозначим простым словом «человек») на планете так давно завелось. Это считалось красиво и романтично, более того, стало жесткой нормой – не вручив несколько трупиков по случаю какого-либо события, тебя бы непременно осудили в мыслях, а может, даже и затаили в душе обиду. Трупики были намного предпочтительнее живых экземпляров, ведь за вторыми надо было ухаживать и не позволять им умереть. А если вдруг они все же загибались, люди переживали и жалели. Себя жалели, не погибший организм, естественно. И чтобы избегать таких неприятных ощущений, всякий старался уходить от любого вида приручения и вытекаемой из него ответственности.

Дабы трупики получались оригинальными, что очень ценилось в народе, специалисты постоянно выводили всё новые и новые виды живых экземпляров, разных размеров, расцветки и форм. Ежедневно мириады трупиков умерщвлялись и в емких контейнерах развозились по всем уголкам планеты. Внутри города трупики можно было купить в многочисленных специализированных салонах, где продавцы по желанию могли составить настоящие шедевры, собрав трупики в кучку и красиво украсив ленточками, бумажками и прочей мишурой.

Очень важно, чтобы трупики были свежими и излучали приятный аромат – именно тогда они приносили настоящее эстетическое удовольствие человеку. Трупики чахли очень быстро, и, как правило, помещались в специальную жидкость. Как это ни парадоксально звучит, раствор продлевал жизнь трупикам.

Таким образом, человек цинично обрывал жизнь живого экземпляра, а потом всячески старался продлить жизнь уже мертвого. Глупо и смешно, смешно и глупо. И жестоко.

Смерть в эстетических целях – ужасное явление, присущее только человеку. Любое хищное существо убивает ради пропитания, но только не человек. Свою слабость он пытается скрыть за маской жестокости и цинизма, но это ни на йоту не делает его сильнее.

Уж я то людей вижу насквозь, они, как стекло, причем запачканное. А если смотреть на мир через запачканное стеклышко – всё, куда ни глянешь, становится также грязным.

Но вернемся к нашему дорогому В., который уже вышел из салона трупиков с шикарным подарком для своей милой Н. Теперь он шагал и думал о том, как бы оригинальнее вручить сюрприз. Хотя какой там сюрприз, когда речь идет о норме. Любое существо, схожего с Н. пола, придя на свидание, будет ожидать, что ухажер ей подарит трупики.

Все это больше похоже на формальность, нежели на проявление чувств. Только оригинальность могла разрушить эту норму.

Но никаких свежих идей так и не возникло в голове у В. Он шел и представлял жизнь экземпляров до того, как они превратились в трупики. Эти существа также жили, дышали и тянулись к теплым лучам яркой звезды над ними. Они цвели и благоухали, но в один миг для них все оборвалось, и они канули в небытие.

А ведь В. тоже живет и точно также тянется к Н., а когда он любуется ее прекрасными очами - по настоящему цветет его душа.

В. немного опаздывал, примерно на четверть деления временного круга. Подойдя к месту встречи, он увидел Н. на противоположной стороне транспортной магистрали. Она, в свою очередь, приметила его и мило улыбнулась. Что тут говорить, улыбка Н. была воистину прекрасна и притягательна, она очаровывала В., и тогда он забывал обо всем и с головой окунался в сладкий поток безмятежности и блаженства...

Что было дальше, рассказчику нелегко излагать, уж слишком В. ему был симпатичен, но долг сказателя обязывает к дальнейшему повествованию.

Дальше были огни, удар, боль, крик Н., зеваки, мигалки, врач, и, как заключение, красивый деревянный контейнер. И вот он лежит в нем, среди тех же самых трупиков, среди ленточек и мишуры. Рядом мертвые экземпляры, и он сам теперь один из них, ничем не отличается. Его также неожиданно срезали, наверняка кто-то, прячущийся под ехидной маской, в уже своих корыстных целях. И какой смысл говорить о силе и слабости. Человеческое высокомерие, как и всё прочее, кончается именно здесь, в этом самом контейнере.

Как ни крути, а итог для всех один.

Les Fleurs.