Неосознанно, нечестно поступая с человеком, град шлепал по июльски нагретому деревянному тротуару.

Гром, взрывы молнии, одержимо падающая вода звенели в ушах и удивляли глаза.

Гладкие, ласково кем-то обточенные кусочки льда сыпались с неба, больно ударяя по головам не успевших спрятаться людей.

Мужчина в шортах и полосатой панаме, ярко сиявшей среди мутности мокрой улицы, подогнал к дому напротив новенькую «Ниву» и отчаянно заколотил в калитку. Ему никто не открывал.

Воздух сотрясался от безумной пляски стихии, собака забилась в самый дальний угол будки, а курицы в ужасе жались друг к другу, не догадавшись спрятаться под крышу. Впрочем, в их умственных способностях я и прежде не сомневалась. Бабушка, увидев эту картину, с криком рванулась загонять куриц и «спасать», по ее словам, огород.

Я подняла с досок льдинку.

Градинка, успокоено лежа на ладони, тихо таяла. Струйки прохладной воды спускались по теплой коже, наполняя ее легкой дрожью.

Когда природа устыдилась своего приступа и стихла, деревья умиротворенно вздохнули, с жалостью глядя на потерянные листья.

А соседи, качая головой, пошли в огороды разбирать побитое хозяйство.

I

О Юрике говорили все и давно. Особенно его двоюродная сестра Юля. Рыжеволосая, маленькая, худенькая, всегда с разбитыми локтями, она с восторгом отзывалась о брате. Упорно сопротивляясь ее рассказам, я лишь иронично усмехалась. Ну разве может быть этот Юрик одновременно умным, красивым, добрым, смелым… без единого изъяна? Верилось в это с трудом.

Сейчас взволнованная после резкого выпада природы Юлька радостно напоминала о том, что с минуты на минуту должен явиться ее самый хороший, самый замечательный Юра:

- Представляешь, едет он к нам, а по крыше автобуса лед стучит. Но он не испугался, он такой храбрый! Наверняка успокаивал какого-нибудь плачущего малыша… Ты знаешь, он такой замечательный… Калитка хлопнула?.. Юрка!!!

- Так, значит, встречает меня Юлькина деревня? С молнией и градом? – заявил Юра, широко шагнув на когда-то рыжее крыльцо. – Чур, я сплю на веранде.

Стараясь не вмешиваться в долгожданную встречу, я незаметно прошмыгнула мимо спящего Рокота (даже не залаял на гостя!) и потопала домой по совершенно мокрой улице. Угораздило же выйти из дома в тряпочных домашних тапочках, теперь обязательно промокнут ноги.

Град сделал единственно полезное дело - прибил пыль и духоту к асфальту, оставив после себя ненормальное желание: бегать, разбрызгивая воду луж, прыгать, распустив волосы и танцевать, наслаждаясь потрясающе чистым воздухом. Постеснявшись это сделать, я лишь один раз подпрыгнула и тихонько запела какую-то детскую песенку. Меня окрикнула Юлька, волочащая за собой упирающегося брата.

- Знакомьтесь. Это Аня, а это Юра.

- Очень приятно, - сказала я.

Юра ответил легким кивком.

Вечером бесцеремонная Юлька отправила меня ставить чайник, а сама замечательно устроилась на моей веранде, усадив на кровать Юрика.

- Печенья нет, только варенье. Малиновое, – я с огорчением заглянула в вазочку.

- Обалдеть, Юрка обожает малину; правда, братик?

По всей видимости, братику было неудобно, он отвернулся и уперся взглядом в окно. Юля строго-настрого приказала оставить хоть немного варенья и побежала за ребятами.

Я люблю, когда на веранду во главе с Юлькой, смешно встряхивающей рыжими волосами при приветствии, вваливаются мои друзья и требуют печенья с вареньем, когда на газовой плитке ласково ворчит чайник, в стекла робко стучатся ветки черемухи, напрашиваясь в гости, а вечерний холод проходит мимо нашего угла. Еще нескоро стемнеет, еще не зажегся фонарь у соседей напротив, еще не раз в чайник будет налита свежая вода, но время пройдет незаметно, как всегда, как обычно – весело, шумно, затем ласково, осторожно, устало, сольется с ночью и постепенно выгонит гостей.

Сегодня почему-то неловко было накрывать на стол, стыдно за разбросанные на стуле книги. Я ничего не спрашивала, Юра молчал, старательно изучая улицу. Громко хлопнул засов на калитке, послышался хриплый лай Дика, дружный хохот, на столе оказалось печенье, а все стулья и даже сундук занятыми.

- Господа, - голосом прирожденного конферансье воскликнул Митя, - сегодня в центре нашего традиционного вечернего чаепития стоит, а точнее сидит, Юрий… простите?

- Алексеевич.

- Юрий Алексеевич Видеев. Давайте предоставим ему право первого голоса! Аплодисменты!

Леся засмеялась:

- Так мы уже все про него знаем. 16 лет, перешел в 11-й класс. Живет в Ачинске…

- Увлекается плаванием, любит готовить лимонный пирог, - подхватила Лиза.

- Не зря я старалась, - гордо вскинула голову Юлька.

Юрка смущенно улыбнулся и предложил прогуляться. Домой я вернулась в 12 часов, мои уже все спали. Я потрепала Дика за ухом, умылась, потушила свет.

II

Я улыбалась, проснувшись в восемь утра. Сегодня великий день – праздник Ивана Купалы. Тот, кто первый войдет в мой двор, будет непременно облит. Митька вчера вечером привязал к ручке калитки веревку, тянущуюся к ведру с водой. Уж не сам ли Митя станет жертвой своей шутки? Он всегда заходил за мной в девять, мы стучались к Юльке и втроем ехали на велосипедах по окружной дороге. Позавтракав, я вышла на крыльцо. Передо мной весь мокрый стоял растерянный Юра под аккомпанемент Митиного смеха.

- Блин, Димка, ну кто так делает! Ладно бы Лесю или Светку привел, а то… - я махнула рукой и пошла за полотенцем.

Сегодня нас было четверо. Прокатившись по колеям, оставленным трактором моего деда, мы выехали на новую дорогу, почти пустую в это время. Кое-как поднявшись в гору, я с наслаждением отпустила тормоз и покатилась вниз. Воздух отчаянно сопротивлялся моей поездке, посылал холодные поцелуи моим глазам и бил по ладоням. Мимо пролетели Митя с Юлей, соревнуясь друг с другом. Юрка уже был внизу. Когда я к нему подкатила, Дима с Юлькой усердно крутили педали за ближайшим поворотом.

Я слезла с велосипеда и пошла рядом с Юрой. Он рассказывал о том, как сделать бомбу, я рассеянно его слушала. Солнце раскланивалось нам, покрывая наши головы жаркими лучами, легкий ветерок услужливо смахивал пылинки с козырьков кепок, ромашки на обочинах дороги целовались с листьями клубники. Я думала о ночном Юлькином звонке.

В час ночи Юля по телефону радостно заявила:

- Я все решила. Значит, прыгать будем так: я с Митькой (не смейся, он сам предложил!), Леся с Сашей, Лизка с Максом, а для Светки позовем Олега.

- Олега? Да ты что, ты с ним хоть здороваешься-то?

- Вот и начнем.

- Ага, спустя две недели после его приезда.

Олег, небольшого роста, с «ежиком» на голове, был на год меня старше и всегда вежливо наклонял голову на приветствия. Мы с ним почти одновременно приехали на лето к бабушкам. Кроме меня, больше никто даже не поворачивал головы в его сторону.

- Ну да. Он Светке нравится, она вроде ему. А ты, соответственно, прыгаешь с Юрой.

- Я не буду! Не собираюсь даже, с чего тебе такая мысль в голову вломилась? – возмутилась я.

- Не вломилась, а интеллигентно постучалась. Возражений не принимается! Пока!

Юрка мирно рассказывал о наполнителях самодельной бомбы.

- Юр, ты знаешь, что мы с тобой сегодня через костер будем прыгать?

Праздник удался: в такую жару никто не будет ворчать по поводу облитой юбки или мокрой панамы. Весь день дороги не просыхали, воду лили и прохожие, и на прохожих, и на проезжающие мимо машины, и из них, а большинство наполненных бочек к концу дня опустело. На речке пускали венки и прыгали с висячего моста. Но самое ожидаемое событие должно было произойти вечером.

III

Костер только-только разжегся, его искорки ныряли в воздушную пустоту, дым покусывал горло. Ветер играл с листьями и подпевал кузнечикам. Все молчали: ждали заводилу Митю. Он с какой-то ухабистой старой песней запрыгнул в свет огня, схватил за руку Юльку и поднял всех водить хоровод.

Весело было бежать вот так со всеми вокруг костра. Леську, вырядившуюся в босоножки на каблуках, держали за руки Саша и Олег, Света ревниво заглядывала в голубые глаза Олега, но бежала и смеялась со всеми. Макс и Лиза громче всех пели песню про какую-то лебедушку. Перед глазами мелькали рыжий огонь и изумрудные листья, в голове вертелась затасканная песня группы Иван Купала, а руки крепко сжимали теплые ладони Лизы и Мити. Наконец мы остановились и со смехом рухнули на мокрую траву. Мне вдруг захотелось свежих мягких ирисок.

Считается, что те, кто в день Ивана Купалы прыгнут через костер, не выпуская рук друг друга, поженятся в этом году. Для нас это означало лишь то, что в этом году они не расстанутся.

С разбега прыгали Димка с Юлей. Ребята вокруг что-то кричали, а они молчали, крепко взявшись за руки. Ромашковый венок на Юлькиных волосах в темноте белел, перекликаясь с белой же юбкой. Рыжие волосы слились с огнем, воздух надул юбку, Митя крепче сжал маленькую руку Юляши. Приземлились они одновременно. Улыбнулись широко.

- Теперь уж точно весь год руки не расцепят, - сказал кто-то рядом.

Я радостно взглянула на Юру.

Лиза с Максом перепрыгнули, не отпустив рук. Не раз еще потом Лиза рассказывала, что Максим шепнул ей в воздухе. Олеся охотно прыгала со всеми, всегда крича и отпуская руки. Лишь Саня не выпустил ее руки из своей. Олег со Светой прыгать отказались. Юлька подтолкнула ко мне брата.

- Держись крепче, - сказал он, достал откуда-то ириску «Золотой ключик» и взял меня за руку. – Мы не должны расцепиться.

Я удивленно подняла на него глаза.

IV

Максим и Лиза уехали в летний лагерь, Света – в гости. Юрку постоянно находили старушки с тяжелыми сумками, мамы с огромными колясками, плачущие малыши, которым он всегда помогал. Мы продолжали пить по вечерам чай, устраивать концерты, ходить на речку и гулять по ночам. Юлька с Митей бегали целоваться в брошенный гараж Олеськиного отца, позже мы все туда перебрались. Нашли в сарае сломанный диван, довольно сносный стол и пару стульев. Здесь назначались свидания, разыгрывались сценки, происходили споры, праздновались выдуманные Дни Веселья и Дружбы. К нам все чаще стал заходить Олег. Он приносил с собой вкусное шоколадное печенье и подмигивал Лесе, чем очень злил Саню.

В один из вечеров Олеся патетично заявила, что бросает Сашу и уходит к Олегу. Эта фраза с размахиванием рук и возгласами, полными слез, была довольно неплохо разыграна. Олег в изумлении сидел на полу. Саня уставился в нарисованного мной на стене лохматого пса. Юля взглянула на меня, мы разом встали, схватили нашу влюбленную актрису под руки и вытащили ее на улицу. Юлька зло на нее смотрела, я ругала за неразумное поведение. Усадив плачущую Лесю на доски, мы вернулись в гараж.

Уезжая, Макс оставил какую-то дурацкую пьесу неизвестного автора. Главный герой Анатоль в последнем действии должен был покончить с собой от невозможности изменить что-либо в этом мире. В принципе, драма с элементами неразделенной любви, но в прочтении Митьки она оказалась сатирической комедией. После премьерного показа, на который в наш гараж пришли все родственники, обитающие неподалеку, веревка с петлей, которую завязывала я для несчастного Анатоля, осталась висеть под потолком.

Саня взял самый крепкий из имеющихся стул, встал на него, потянулся и вдруг надел на себя петлю. Я уверена, что о самоубийстве не шло и речи, но на неровном полу стул пошатнулся и на секунду Саша завис в воздухе, потом резко оборвался.

Юлька закричала, мы бросились к нему. Олег упал рядом, обнял Саню. Они лежали просто так, Сашкино лицо выражало глупое удивление, а глаза Олега покраснели. Митя обнял вздрагивающую Юлю, Юрка сел, оперевшись спиной на деревянную стену. Я нервно подмечала малейшие движения, любые колебания сырого воздуха, видела, как за низким окном мелькнуло зеленое платье Олеси, слышала, как ломал Юра занесенную кем-то щепку, зачем-то вспомнила, как неумело качал Олег в первый раз воду из колодца.

Год назад, когда я как всегда спала на веранде, поздно вечером в окно постучался Саша. Я, кутаясь в халат, вышла и села на лавочку рядом с ним. Держа в руках бутылку пива, он рассказывал мне, как в первый раз обнял Олесю, как знакомился с ее отцом и помогал ее маме печь пироги, как ждал ее зимой после школы, чтобы дать свои теплые пуховые рукавицы.

- Представляешь, я ради нее с висячего моста весной прыгнул, отлеживался потом месяц в больнице, а она всего три раза приходила… Я, как дурак, пришел к ней сегодня с цветами, она улыбнулась и сказала, что не подходим мы друг другу. Мы не подходим! Ну как так, а? Я ж люблю ее, как же мы можем не подходить?

Он забросил в палисадник пустую бутылку, извинился и ушел.

V

- Господи, Анют! Тебе не суждено стать великой танцовщицей.

- Да этого и нет в моих грандиозных планах. Я всего лишь хочу научиться простейшим фигурам вальса!

- Все, больше не могу! Дима, забирай ее, может, в мужских руках она не будет путать лево и право!

Юлька побежала за водой, оставив меня на попечение Мити и Юры. Дима приподнял меня и стал кружиться на месте, но быстро отказался от своей затеи, увидев наигранное Юлькино возмущение, и поставил меня на землю.

Напевая подобие творения Дунаевского, Юля и ее кавалер показывали мне правильные движения. Подошел Юра, комически предложил мне руку и вслед за моим довольно приличным реверансом, обнял и повел наперерез Мите и Юле. Те со смехом переглянулись и убежали в дом.

Юрка ритмично считал шаги. Я смотрела на него снизу вверх. Он улыбался, и его ресницы странно при этом вздрагивали. Когда он замечал мой взгляд, я с усердием начинала слушать его счет и пыталась попадать в ритм.

Видимо, я делала успехи, Юлька похвалила мой вальс и даже разрешила сделать круг почета с Митей.

Когда мы пришли в Олесин гараж, там уже были вернувшиеся Макс с Лизой и Светой, Олег и сама хозяйка. Сашу я не видела уже около недели, вчера случайно встретились в магазине, он сухо поздоровался и прошел мимо. Олег только по необходимости говорил с Олесей, а та, как ни в чем не бывало, строила ему глазки.

Разговор не клеился, обычного веселья не получалось. Я вышла и пошла домой к Сане. Прошла в его комнату, он перепечатывал какую-то статью. Недоуменно на меня посмотрел и продолжил долбить клавиатуру. После завязанной мной петли на его загорелой шее осталась красная полоска. Я поблагодарила Бога за то, что веревка оказалась старой и слабой, подошла к нему, обняла.

В первый раз я видела его слезы, никогда раньше мне не было так тоскливо. На улице шел дождь, я подумала, что теперь не нужно будет поливать огород. Стало холодно, и Саня вдруг попросил привести ребят и пошел растапливать печь.

Я отправила друзей к Саньке, в гараже остались Юля с Лесей. Я подошла к Сашиному дому. Бредовая идея – топить летом печь, тем более в дождь. Сейчас на печной побелке останутся мокрые черные полосы – сажа из трубы, смоченная дождем. Моя бабушка переехала сюда лет восемь назад, и Санька был мне уже почти братом, мы вместе пололи сначала мой, а потом его огород. Месяц назад, сдав последний экзамен за девятый класс, он прибежал ко мне с тортом и мы вместе с победным криком направились к Олеське.

Юлька привела мокрую, потерянную Лесю, усадила ее на диван рядом с Саней, вывела остальных из дома и убежала с Димой. Мы скрылись под ближайшей крышей. Ни с того, ни с сего мы переглянулись и захохотали. Светка улыбнулась Олегу своей изумительной улыбкой, но ответа не получила и пошла домой. Олег напомнил, что через два дня уезжает, и отправился готовиться к вечернему выходу в местном ДК. Максим заявил, что уводит Лизу играть в Sims. Мы с Юркой остались вдвоем.

С крыши капало, одежда была совершенно мокрой, поэтому Юрка усадил меня на сырые бревна и сказал, что любит дождь.

- А я больше люблю снег, - ответила я. - Юлька говорила, что ты умный, красивый, добрый, смелый. У тебя есть недостатки?

- Я ужасно стеснительный.

- Ты?! – со смехом воскликнула я.

- Да, я до сих пор не могу тебе сказать, что ты мне нравишься.

Вечером в ДК видели вместе Сашку и Олесю, Олега, танцующего с девушкой в оранжевой мини-юбке и Свету, которая зло отказывалась от танца с одноклассником. У Димкиной мамы был день рождения, и они с Юлькой весь вечер не могли покинуть праздника.

Вчетвером – Макс, Лиза, Юрка и я – гуляли мы по сельским улицам, потом уселись на доски на незнакомой мне улице, болтали, считали звезды. Два мотоцикла осветили нас, приветственно посигналили и поехали дальше. Окна домов зажигались и тухли. Как в калейдоскопе, желтые огни сменялись красными, красные – желтыми. Мы замолчали, я посмотрела на часы – 3 часа ночи, улыбнулась и прижалась к Юре.

Мы вернулись домой в пятом часу, проснулась я в девять, умылась и поставила на газ чайник. Заявился Митя, обругал меня за то, что я еще не позавтракала, всыпал себе в кружку четыре ложки сахара, слопал все шоколадные конфеты и пошел выводить мой велосипед.

VI

C Юркой мы уезжали в один день, но на разных автобусах. Он дал слово писать и отправлять открытки, я усмехнулась, не веря ему. Поцеловал меня в щечку, напомнив, что очень стеснителен, запихал мои вещи в багажник. Я обняла ребят, почему-то странно улыбающихся, поцеловала бабушку с дедом, уселась в мягкое кресло. В автобусе было душно, на место рядом плюхнулся Юрка.

- Расстанемся только в Канске. Ты поедешь дальше, а я – на поезд, - оглядел людей вокруг и деловито раскрыл рассказы Алексина.

Я изумленно помахала рукой в окно. Автобус тронулся.

- Я приехал и встретил тебя. Град был предвестником нашей встречи, он сказал, что случиться что-то особенное…

Юрка прислал только две открытки, и с каждым его звонком разговоры наши становятся короче. В тот раз над костром он отпустил мою руку.