Андрей Куратов

«Осуществление мечты».

С 13 декабря прошлого года в 18-м отделении никто не умирал. Периодически с балкона заходят непроясненные, и поэтому подозрительные личности, но это уже неважно. Важно, что близка к осуществлению серебряная мечта – уничтожение ковчега.

Готово все, осталось … черную кнопку у зеркала. Я, Андрей Куратов, осуществляю уничтожение 17.02.2000 года, между 10-ью и 11-ью часами дня по московскому времени. Все хорошо, все более чем хорошо. Мне дали циклодол после нейролептического шока, и поэтому все хорошо. Я пошел нажимать черную кнопку у зеркала, рядом с «аквариумом». Я пошел, но остался – сижу в курилке и курю. Мне дал закурить Сергей Воронов, и я курю. Хорошо курить под циклодолом. Меня сегодня здорово сковало, когда мы пили чай с Сергеем Андреевым. Мне дал закурить вертолетчик «Приму» № 30, Юра зовет получать сушку – это тоже очень хорошо. Я, вероятно, не буду нажимать сегодня, 17 февраля 2000 года, черную кнопку уничтожения ковчега. Надо подождать пока все хорошо и пока это пройдет. Получил 4 сушки и снова пишу и курю в туалете – курилке. Пойду есть сушки и писать на коридор. Надо побеседовать с врачом.

Я дал Пете половину сушки за хапчик «Примы». Саше Ившину целую сушку за «Приму» №1. Я зашел с балкона на отделение. В туалете курить нельзя, запретил санитар. Ваня Мафия пьет чай – угощает Саша-эпилептик. Женя Братушев угощает пряниками, у него есть чай. И это хорошо. Погода сегодня хорошая, ясная, солнечная, немного примораживает.

Очнулся ликвидатор, очнулся и снова лег спать. Я жду нифелей, мафия пьет чай. Я зажевал нифеля, их и Коли Попова. Сижу, жду беседы с врачом. Рядом сидит Сергей Андреев и, думая, отдыхает. У меня все хорошо, но галоперидол назначен без циклодола, это плохо. Я знаю, что хорошо и что плохо. Мое знание универсально. Я всегда буду это знать, то есть, не всегда, а до своей кончины, которую я, в отличие от большинства населения ковчега, предвижу. У нас с Иваном нет курить – это плохо, но у меня есть хапчик «Примы» - это хорошо. Я сижу у пятой палаты, Сергея Воронова куда-то увели, а Коля Попов заварил кружечку чая и занес в пятую. Я сижу и жду. Я знаю, что такое хорошо и что такое плохо. Это хорошо – знать, что такое хорошо и что такое плохо. Я вышел на балкон. Мне оставляет покурить Дима Мосеев. Мы с ним в следующем 2001 году совершаем вооруженное ограбление “Bank of Amerika”, New York, Bronkcity. В январе или феврале будущего года. Тихий час. Сидим в курилке АОКПБ № 1 18 МО, заведующая Светлана Людмиловна Данилова. Сидим. Игорь Хантадейский делает закрутку, мы падаем на хвост. Я сегодня не работал в морге, пили чай с Сережей Андреевым, меня очень сковало. Я выпросил циклодол и мне хорошо, и я не нажимаю черную кнопку уничтожения ковчега. Десант с Плутона – все здесь, они (а их двое: Пинягин № 4 и Куратов № 3) затихли и ждут вместе со мной. Только они понимают, в чем дело, и только они уцелеют в нашем случае. В туалет заходят и выходят непроясненные и непроверенные контрразведкой личности. Но мне хорошо – поэтому все хорошо.

ВМФ СССР – «Военно-морской Флот Союза Советских Социалистических Республик» - так называлась композиция из металлов, подручных средств, флага ВМФ, литого бронзового большого католического креста, проводки, проволоки и веревки. Это поделка, которая вышла из беспокойных рук безумного механика в день, когда его забрала эвакобригада. Он не оказывал сопротивления, так как знал, что сопротивление в этом случае бесполезно. Он это знал. Он мог сопротивляться, ибо был силен в своей мании, но он знал, даже в психозе, что сопротивляться эвакобригаде плохо, и поэтому не сопротивлялся. Он знал, как и я, что плохо и что хорошо. Но он, в отличие от меня, утратил различение добра и зла.

Я, Великий Гонщик Серебряной Мечты, я один еще различаю эту смутную и зыбкую границу, отделяющую грех от добродетели, и поэтому я решил уничтожить ковчег. Более до этого никто недодумался, да и я в момент принятия решения находился под тареном и чифирем. В шахматы я играть перестал, остановившись на счете 13, 5 : 1, 5 с Алексеем Чуркиным и гоню свою мечту, гоню, гоню, гоню. Я гоню ее всем, но только бумага терпит то, что я думаю. А я думаю о том, что есть добро, т.е. хорошо, и что есть грех, т.е. плохо. Я придумал: плохо жить грешно, мы живем плохо – лучше хорошо не жить, значит хорошо умереть, и не мне одному, а всей территории.

Снайпер Такамити стрелял сегодня весь световой день, никто ему не мешал и ничего не говорил. Он израсходовал уже около 3-х цинковых ящиков автоматных патронов калибра 7, 62-мм. Он пристреливает территорию. У него – свободный выход и он почти не говорит, только иногда ругается с персоналом. Он может это себе позволить. Мы этого себе позволить не можем. От этого будет плохо.

Существа с Плутона достали астрологическое положение планет от сентября 1999 года и чему-то тихо радуются. Я не знаю, почему они здесь, я не знаю, почему здесь разумные существа с других планет Солнечной системы. Я знаю, что они здесь есть. Планета Плутон чрезвычайно воинственна и агрессивна в отношении нас.

Мы сидим, смотрим TV. Молодая медсестра взяла из аминазиновой мою пачку «БелоМора» и выдает мне поштучно. Сейчас, после тихого часа ее нет, нет, собственно, и «БелоМору». Я говорил с Аллой Геннадьевной, она говорит: «Не умеешь курить». А я умею уже 20 лет, т.к. курю уже с 18-ти или 17-ти лет. Мне сейчас 38 лет и 4 месяца и 8 дней – превращаются в старбень, развалину и сорокота. Флот забыт, как нечто бывшее. Но я – бывший моряк и ледокольщик, механик 3 разряда, судовой дизелист. Я умею писать и готовить документацию, я умею стрелять, пусть не так хорошо, как снайпер Такамити. Я знаю, что такое море, морские льды, и что такое дизель – электроход, ледокол - буксир «Василий Прончищев». Я попал в больницу первый раз именно с этого ледокола, который еще был когда-то ледоколом № 1. это был хороший ледокол, я работал на нем мотористом 1-го класса и 4-м механиком. Но я попал в больницу и ушел из пароходства, это плохо, и попадать в больницу – плохо. Работать в море хорошо, но тяжело. Я устал и поп … на Жаровиху, в 6-е мужское … тор Данилов. Я сначала был там, потом в 7-м отделении, потом в 4-м, все – Жаровиха. Потом уже попал в Талаги, в этот филиал, который хочет уничтожить гонщик серебряной мечты, ибо я знаю, о чем он мечтает.

В январе или феврале будущего года я войду утром в “Bank of Amerika”, New York, Bronkcity. Я достану из дорожной сумки автомат АК – 7, 62 с двумя, связанными пропиленовой веревкой рожками патронов (всего 30×2). В дорожной сумке будет еще полный рожок с патронами и две гранаты Ф-1. я переведу автомат на автоматический огонь и произведу короткую очередь в потолок помещения. Я скажу: “I help you”, и стану производить короткое прицельные очереди по всем в этом помещении, владеющим оружием. После полного подавления признаков сопротивления со стороны охраны банка я брошу одну гранату Ф-1 в вестибюль. После этого я скажу: “I make you”. Далее я скажу: “I give you”, и потребую переводчика в переговорах об оставшихся в живых заложниках. Я буду требовать переводчика и одновременно связи с ФБР. Я добью контрольными выстрелами всех тяжелораненых. В случае штурма помещения спецназом займу позицию снайпера, переведу АК-7, 62 мм на одиночный огонь и буду стрелять во все, что шевелится, потом, когда закончатся рассыпанные в сумке патроны, я, оставив их штук 10 в последнем рожке, выдерну чеку из гранаты Ф-1 и, прижав ее к животу, пойду сдаваться ФБР. При моей сдаче в плен я брошу им под ноги гранату и достреляю из АК автоматическим огнем пытавшихся меня взять.