Пролог

Утро пришло так же внезапно, как оно это делало каждый день за последние две недели. Я открыл глаза и уже привычно наткнулся взглядом на скудный, выжженный солнцем горный пейзаж. Еще спящие соседи по комнате мерно посапывали: их было двое – Ферхат и Онур – актеришко из "погорелого" театра в Стамбуле и DJ – плод любви турка и американской подданной из Нью-Йорка. Было только восемь утра, но день обещал быть знойным, как никогда.

Вам приходилось спать по четыре часа в сутки и так месяц за месяцем? Нет? Тогда благодарите Аллаха за отсутствие черных кругов под глазами, впалых щек и понурых плеч. Я смотрел в зеркало и видел как раз их присутствие. Не очень приятно, скорее отвратительно безобразно. В моей комнате висит густое облако зноя, смешанного с крепкими запахами мужского пота и табака. Почему жизнь такая однообразная? Вы задавали себе этот вопрос? Я задаю его себе каждый день и не нахожу ответа. Привычные утренние манипуляции: бритье, причесывание не слишком богатой шевелюры, облачение в оранжевую майку с белыми шортами и солнцезащитные очки "Polaroid" – вот и весь мой туалет.

Ферхат уже проснулся и пытается пригладить свои торчащие в разные стороны черные волосы. Онур заспанно моргает и потягивается. Ну что ж, пора на работу, такую же рутинную, как и вся моя жизнь… За порогом комнаты пейзаж также не радовал глаз великолепием: убогие домики-общаги без кондиционеров щеголяли облупившимися кирпичными стенами, то тут, то там среди развешанного на веревках белья валялся мусор, одинаково нагло, как и во всех странах мира, где народ гадит там же, где живет. Однако подумал я это чисто машинально, без какого-либо негодования, ибо сам относился к вышеупомянутой категории человечества. Достав сигарету и чиркнув зажигалкой, я затянулся, докурив ее, выбросил здесь же.

А вот и мои коллеги, легко узнаваемые по выгоревшим рыжим майкам не первой свежести: Моника из Рио-де-Жанейро, Беналь из Парижа, Ольга и Лия из России. Такие же уставшие даже после сна, как и я, они тянуться нестройными рядами выполнять свои ежедневные профессиональные обязанности, будь они неладны. Ну, пора и мне, как никак я тоже аниматор, призванный развлекать. Пусть теперь и косвенно – из кабинки режиссера, но я – аниматор.

Глава 1. Зеленый Платан.

Огромный муравейник с несколькими сотнями туристов и обслуживающего персонала. Уютное кресло-качалка, призванное усыплять тревоги о работе, мысли о будущем, заботу о близких, да и вообще какие бы то ни было проявления реальной жизни, жизни вне Green Platan. Все было нацелено на изощренный отдых с ненавящивым отъемом денег у отдыхающих посредством разнообразных экскурсий: в Памукале, где вам предложили бы прогуляться по соляным платформам, созданным самой природой, и поваляться в теплом бассейне, где парилась сама египетская царица, великая Клеопатра; на остров ее же имени; на дайвинг; к месту обитания самых больших морских черепах в мире Каррето-Каррето и наконец на райдинг, то бишь езду на самых настоящих арабских скакунах, как обещали вездесущие гиды. Можно было заняться и любым видом водного спорта, как то: катание на скутерах и байдарках, банане и водных лыжах, да чего только там не было! Знай доставай толстый кошелек и расплачивайся. Ну а для тех гостей отеля, которые не слишком торопились расставаться с кровью и потом заработанными денежками, были предусмотрены многочисленные агитаторы, снующие по пляжу и ресторану, у бассейнов и в кафе, не хватало их разве что в общественной уборной! Но не будем столь строги к вышеуказанным работникам – они люди подневольные, а бизнес, как известно, есть бизнес…

В этой тихой и уютной бухточке Эгейского моря никогда не бывает волн: они разбиваются о прибрежные скалы и остров, закрывающий собой выход в открытое море. Один его бок смотрит на отель и кудрявится зеленой растительностью, а другой, обращенный к морю, скалится острыми камнями. Море точит эти камни, так всегда было и так всегда будет. Кто-то живет там, на острове: если подплыть поближе, становится виден премиленький кремово-желтый домик, утыканный спутниковыми тарелками, что еж иголками. И садик вокруг него очень аккуратненький (ну если можно назвать эти жалкие потуги турецкой растительности садом). Ступени искусственного происхождения тянутся к воде, они широкие и длинные, напоминающие соляные платформы Памукале (правда, в самом общем сравнении). Ходят слухи, что на острове его замкнутый и без всякого сомнения очень богатый хозяин держит злобных доберманов, которые разрывают в клочья всякого, кто решит в недобрый час прогуляться по его частной территории. Правдивы или нет все эти сплетни, однако лучше остерегаться забредать на остров, ведь он вполне обитаем. Поэтому скорее вниз, вниз по ступеням от уютного дома с садиком к прибрежным камням-скалам, где вода такая чистая, что все дно на несколько метров, как на ладони, и каждый камушек различить можно.

А теперь чуть левее вдоль островного берега и прямо, туда, где еще метров сто голубой и очень соленой воды. А вот и белый плот, предназначенный для отдыха пловцов, мерно покачивается на легких волнах, вызванных катерами и водными мотоциклами, ибо, как было замечено выше, естественных волн здесь не дождешься и до второго пришествия. Еще немного вперед. Здесь очень жарко после прохладной эгейской водички и на песок не ступить – так горячо. Здесь пляж утыкан милыми тентами-зонтиками, призванными спасать от полуденного турецкого зноя. Но что может маленький зонтик против солнца в зените и абсолютно безоблачного неба? Прячьтесь, люди, от греха подальше, солнышко – оно ведь коварное: в самое пекло от него больше вреда, чем пользы. Пляж чем-то напоминает придорожный камень, у которого на распутье замирает Илья Муромец: направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – совсем пропадешь. Конечно, все не так трагично, однако есть над чем призадуматься. Справа – привлекательного вида красный балаганчик с надписью WaterSport. Здесь в изобилии висят спасательные жилеты, стоит несколько байдарок и пара огромных желтых катамаранов. Двое разбитных турок согласны за "умеренную плату" прокатить вас на банане, катере, скутере, водных лыжах и далее по списку на чем только душа не пожелает. Так что, забывшись в веселых соленых брызгах на скутере, вы можете с легкостью потерять вполне ощутимую часть содержимого своего кошелька…

На левой стороне пляжа раскидывается живописный восточный рынок, приятно неожиданный для европейского глаза обилием причудливых сувениров магического назначения. Ну и само собой разумеется, что национальный глаз-оберег синего фарфора стоит надешево – за экзотику приходится платить.

А солнце печет все нестерпимее, прогоняя туристов с пляжа. Кажется, что в такой жаре сгорают желания и порывы, остается только тупая неотвратимость послеобеденного сна. Некоторых она застигает прямо на шезлонгах, стоящих вкруг бассейнов, куда с довольным визгом обрушиваются стайки детей, катающихся с горок.

В ресторане уже гремят столовые приборы, привлекая внимание особенно голодных: там жарятся картошка, мясо с баклажанами, которые турки обожают добавлять во все блюда подряд, и лежит неизменно огромная гора холодных закусок. "Праздник чревоугодия", как пишут в брошюрах для туристов.

Ах как же хочется насытить не только желудок, но и сердце, и душу…Как хочется почувствовать себя молодым, полным надежд и стремлений, таких глупых и заведомо несбыточных в этом жестоком мире расчетливых стереотипов. Представить, что ты – чистый лист, на котором судьба еще не успела оставить своих грязных следов разочарования, боли и жестокости, стать таким хотя бы на эти жалкие две недели ленивого отдыха. А ведь всем…да, всем об этом мечтается. Надеть маску наивности, красоты и загадочности, отрешиться от себя самого, кажущегося здесь, рядом с морем и жарким солнцем, запылившейся на полке антикварной книгой, которую все хранят с большой гордостью, но почти никогда не читают, не желая засорять мозг ненужными современному человеку витиеватыми оборотами речи людей Золотого Века. Что с того, что он был золотым? Это только в учебниках литературы о Пушкине написано как о великом писателе и поэте, авторе "Евгения Онегина", "Капитанской дочки" и еще кучи гениальных стихов и сказок. Нет, никто не посмеет упрекнуть Александра Сергеевича в отсутствии литературного дара…Но ни водном учебнике литературы не написано, что этот потомок Арапа Петра Великого страдал комплексом Наполеона, имел невыдержанный характер и волочился за каждой юбкой. Количество его любовниц затрудняются подсчитать даже специалисты. Вот такая палка о двух концах. Не факт, что ребенок, узнавший сию неприглядную правду заранее, захочет прочитать чудесную сказку "О спящей царевне и семи богатырях". Ложь во спасение, наверное, так надо. Все должно быть красиво и благообразно: в кожаном переплете, с золотым тиснением, на замочке… Только вот ключа мы никому не отдадим. Многие его обладатели и сами давно забыли, куда его спрятали – ключик от собственного шкафа со скелетами. Забылось, стерлось, не сбылось, не получилось одним словом…Человек не любит своих ошибок, особенно, когда на них ему указывают окружающие. Даже если молчат – по глазам всегда видно: знает, чувствует, может и не осуждает, но в курсе. И тогда чувствуешь себя стоящим голым на площади средь бела дня. Прохожие идут и таращатся, кто-то смеется, другие неловко отводят взгляды или предлагают снятую с себя одежду. В любом случае ощущаешь себя полным идиотом. Но ведь все мы умнейшие, безгрешные и непорочные! Все в скорлупе, как не родившиеся цыплята.