*****************************************************************************

нот@ 1: Слово Мое скажу устами неверующего в Меня, ибо верующие в Меня заблудились.

нот@ 2: Решающие от имени Моего - вершат дела Врага Моего, ибо не дано им.

нот@ 3: Трудом ума, души и тела своего взойдете вы по лестнице Моей.

нот@ 4: Обманутые – препятствуют Мне, обманывающие - сходят к Врагу Моему.

нот@ 5: Созидающие и приумножающие - Мне подобны, ибо Я - Создатель.

нот@ 6: Подобные Мне - не овцы Мои, но воины. Ибо Враг Мой воюет со Мною.

нот@ 7: И нет границ у сражения Нашего - ни в уме, ни в душе, ни в теле.

(первые семь нот Откровения от Алфизика)

*****************************************************************************

Часть 1.

Несмотря на бьющую в глаза утреннюю метель, Алфизик шел на работу в отличном настроении. В теплой и стильной куртке ему было тепло и уютно. Поверх бейсболки на голову был наброшен и завязан под подбородком отороченный мехом капюшон, а в уши плотно вставлены наушники мобильного телефона, включенного на проигрывание музыкальных файлов. И над всем этим хмурым утром, с его спешащими на работу трудоголиками и застывшими в пробках сигналящими машинами, задорно звучало битловское:

"Listen, do you want to know a secret,

Do you promise not to tell?"

Алфизик шел на работу с удовольствием. Он уважал профессионалов, и ему было приятно осознавать свою принадлежность к этой высшей касте деловых людей. Особенно ему нравилось щекочущее самолюбие чувство незаменимости. В его ведении находилось большое количество разнообразных и сложных электронных устройств, поэтому работа носила скорее творческий, чем рутинный характер.

Алфизик давно заметил - чем сложнее устройство, тем больше оно похоже на живой организм. У каждого из его подопечных был свой характер. Кто-то из них работал на совесть, кто-то явно ленился. Время от времени каждый из них мог закапризничать, или заболеть. Например, подхватить какой-нибудь вирус, или просто занемочь от старости. И вот тогда и наступало время незаменимого решателя цифровых проблем.

Держась за лямки рюкзака, висящего за спиной, Алфизик ловко маневрировал в толпе, негромко подпевая битлам.

Аккумулятор мобильного телефона, зарядившись за ночь, весело вышвыривал из себя электроны, заполняя ими лабиринты цифровых схем. А там уже управляемые транзисторные переходы, открываясь и закрываясь, превращали бестолковое движение микрочастиц в красивую музыку, звучавшую в наушниках.

"Так же и город вышвыривает по утрам отдохнувших за ночь жителей в лабиринты улиц", - почему-то подумал Алфизик, - "Но жаль, что люди – не электроны, и для них пока еще не придумали управляемых переходов. Может, поэтому люди-нотки никак не сложатся в мелодию человечества".

От станции метро "Баррикадная" до здания фирмы быстрым шагом идти минут семь. Алфизику осталось нырнуть в недавно построенный подземный переход, чтобы пересечь забитое машинами Садовое Кольцо. А там уже до стеклянных дверей фирмы всего пара минут хода по заснеженной Малой Никитской. Но, подойдя к переходу, Алфизик с досадой обнаружил, что вход перегорожен металлическими барьерами с надписью "строительные работы". Чуть ниже надписи была нарисована стрелка, указывающая на ближайший переход. Находящийся довольно далеко от этого.

Алфизик посмотрел на часы. Без пяти десять. До следующего перехода минут пять ходьбы, столько же обратно. Опаздывать не хотелось, тем более, что на входе в фирму недавно установили электронные турникеты, которые подавали сведения об опоздавших сотрудников на компьютеры начальства.

Постояв в нерешительности у перехода, Алфизик плюнул на предупреждение и, отодвинув один из барьеров, быстро прошмыгнул в переход. В лицо ударил теплый воздух - температура внизу была явно выше, чем на поверхности. Пол перехода был устлан глянцевыми кафельными плитками, и Алфизик, поскользнувшись на скользкой каше из воды и снега, рухнул на пол, ударившись головой о ступеньку. Капюшон смягчил удар, но все равно было очень больно. "Блин, ну что за дурак придумал глянцевую плитку на пол класть?" - разозлился Алфизик, - "Он, что, не в курсе, что в Москве зимой снег идет?".

Медленно поднявшись, он потер ушибленное место, и осторожно, двигая ногами, как лыжник, направился к противоположному выходу. Во мраке неосвещенного перехода ему пришлось прижаться к стене - по центру был сооружен брезентовый шатер, внутри которого что-то тарахтело и шипело. Воздух пах пылью и чем-то жженным. "Наверное, кафель ошлифовывают, - догадался Алфизик, - Дошло до кого-то".

"…I'm in love with you…" – пропели Биттлз.

Неожиданно музыку сменило резкое пиликание звонка мобильного телефона. "Странно", - подумал Алфизик, осторожно продвигаясь в узком пространстве между шатром и стеной перехода, - "Раньше тут связи не было". Обогнув шумящий шатер, он нажал на кнопку ответа и прижал к губам расположенный на шнуре наушников микрофон:

- Слушаю!

Наушники молчали. Похоже, сигнал не смог пробиться сквозь толщу земли.

- Вас не слышно! - прокричал в микрофон Алфизик, и взглянул на дисплей телефона. Номер не определился. И в тот же момент ему в уши ворвался низкий бархатный голос:

- Доброй ночи!

- Вообще-то, доброе утро, - мрачно парировал Алфизик, поднимаясь по скользким ступенькам на поверхность, - А кто ..".

Он хотел спросить, кто говорит, но не успел. Застыв на верхних ступеньках, Алфизик с изумлением оглянулся. На поверхности его поджидала совсем другая Москва.

Часть 2.

По ночному Садовому Кольцу, залитому желтым светом ламп и украшенному многоцветьем рекламных щитов, шурша шинами, проносились редкие автомобили. Снега не было и в помине. Более того, похоже, это был самый разгар лета, с уже привычной в последние годы московской жарой.

Алфизик застыл в ступоре, лихорадочно пытаясь осмыслить происходящее. "Это галлюцинация!", - вертелось в его ошарашенной голове, - "Сотрясение мозга? Или я чем-то в переходе надышался?". Других объяснений тому, что он видел, не было. Из ступора Алфизика вывел все тот же бархатный голос в наушниках:

- Поверьте, это не галлюцинация. Это самая настоящая реальность – вы даже можете ее потрогать.

- Что? – машинально переспросил Алфизик, удивленно вращая головой. Он впервые абсолютно ничего не понимал. Его логический ум не мог придумать рационального объяснения этой фантастической метаморфозе.

- Повторяю, это Вам не кажется, - произнес голос, - Считайте, что это демонстрация. Чтобы присущий Вам скептицизм не мешал сосредоточиться на том, что я собираюсь Вам сказать.

Алфизик промолчал. Он продолжал лихорадочно думать, но ему ничего не приходило в голову. Он посмотрел на противоположную сторону Садового Кольца, на то место, где он вошел в переход. Там тоже была летняя ночь. Последнее, что пришло ему на ум - это неожиданное солнечное затмение, с одновременно налетевшим горячим ветром из Африки. Алфизик почувствовал, что от напряжения у него начинает кружиться голова.

Это странное чувство "опьянения невозможностью" он уже испытал много лет назад в метро, когда возвращался из института домой после сложного экзамена. Он готовился к нему всю ночь, очень хотел спать, и в полудреме проехал станцию "Пушкинская", где ему надо было делать пересадку. Чертыхаясь, он выскочил из вагона на следующей остановке, сел в поезд, отправляющийся в противоположном направлении, и вернулся назад на "Пушкинскую". Вот тогда он и испытал то самое чувство. Когда голова кружится не от спиртного, а от нереальности происходящего. Потому, что станция, на которую он вернулся, оказалась совсем не "Пушкинской". Более того, она находилась на совершенно другой ветке метро. Тогда он тоже стоял, вертел по сторонам головой, и никак не мог сообразить - как оказался на другой линии? И только вновь проделав обратный путь, он все понял. Впервые в практике московском метро, с платформ недавно построенной тогда станции "Площадь Ногина" отправлялись поезда разных линий.

Вот и сейчас, попав из зимнего утра в летнюю ночь, он был уверен, что происходящее должно иметь какое-то рациональное объяснение.

- Вы меня слышите? - прервал мысли Алфизика голос в наушниках.

- Слышу, – ответил Алфизик, и, наконец, спросил, – Кто Вы?

- О, это сложный вопрос! – голос заметно повеселел, - Зовите меня Генезисом. С Вами я хорошо знаком, поэтому представляться не нужно.

- Откуда Вы меня знаете? И, вообще, что происходит? – шепотом признес Алфизик. Проходящий мимо парень в футболке и шортах с удивлением взглянул на него. И только сейчас Алфизик почувствовал, как по спине текут струйки пота. Он расстегнул куртку и откинул капюшон.

- Наверное, происходящее Вам кажется чудом, - спокойно произнес голос в наушниках, - На самом деле, так работает обычный управляемый переход. Наподобие тех транзисторных, о которых Вы недавно размышляли.

- Как Вы узнали, о чем я думал? - удивился Алфизик

- Ваши мысли я знаю по простой причине, – ответил незнакомец, - Я знаю все. Вернее, половину всего.

- Не смешно, - одернул собеседника Алфизик.

Он неожиданно понял, что надо сделать - вернуться обратно. Как тогда, много лет назад, в метро. Всему должно быть разумное объяснение, и он его найдет.

- Мне кажется, Вы хотите убедиться, что не бредите, - раздалось в наушниках, - Пожалуйста, можете вернуться назад.

Но Алфизик уже сбегал по ступенькам в переход. Там ничего не изменилось. Тот же пыльный мрак, те же еле заметные очертания строительного шатра. Алфизик включил дисплей телефона и освещая им путь, как фонариком, вновь стал протискиваться мимо шатра. Обойдя его, он так быстро, как только мог, бросился к противоположному выходу. Благополучно миновав уже знакомый скользкий пол и взбежав по заснеженным ступенькам, Алфизик вновь оказался в хмуром зимнем утре. На этой стороне перехода дул все тот же снежный ветер, и по-зимнему одетые прохожие торопливо сновали по своим делам. И на другой стороны Садового Кольца тоже была зима, а выход из перехода был также перегорожен строительными барьерами.

- Ну что, убедились? – весело прозвучало в наушниках.

Адфизик уже начал подозревать, что дело в нем самом. Вернее, в его голове. Удар о ступеньку даром не прошел. Кажется, ему надо показаться врачу. Как только пройдут эти глюки.

- Повторяю еще раз, это не галлюцинации. Поверьте, или проверьте - это реальность, - раздалось в наушниках.

- Какая к черту реальность! - раздраженно спросил Алфизик, - Что - реальность? Зима? Или лето?

- Все, - невозмутимо ответил голос.

- Все? То есть, это какие-то неизвестные науке проявления пространственно-временного континуума? – раздраженно спросил Алфизик. Ему стало казаться, что голос над ним издевается.

- Какие умные слова! - засмеялся голос, - Нет, дорогой мой, все гораздо проще, и скоро Вы это поймете.

- Очень сильно на это надеюсь, - сухо произнес Алфизик, злясь на свое бессилие понять происходящее.

- Для меня важно, чтобы Вы убедились в реальности этой демонстрации. Это не фокус, не гипноз и не дурацкая шутка. Это реальность, пусть для Вас и странная. Однако, тем интереснее Вам будет услышать то, что я собираюсь сказать.

- А без этих глюков было нельзя? – продолжал злиться Алфизик, пытаясь вспомнить, кому мог принадлежать этот голос. Он уже решил снова пройтись по переходу, чтобы убедиться, что на той его стороне – лето.

- Если Вы не готовы к разговору, я не буду чересчур настойчивым. Верну переход в нормальное состояние и, уверяю, больше Вы меня никогда не услышите.

- Я просто абсолютно ничего не понимаю, - более миролюбивым голосом признался Алфизик. Его раздражение начало уступать место любопытству.

- А я вам сейчас все объясню, - пробасил голос в наушниках, - Ведь именно для этого я Вас и выбрал.

- А почему меня? И, вообще, как Вы на меня вышли?

- Не только Вас. Попыток обратиться к Человечеству делалось много, - произнес голос, и саркастически добавил, - Во всем вашем "пространственно-временном континууме".

Алфизик промолчал, осмысливая слова незримого собеседника.

- Вас я выбрал потому, что Вы достаточно широко образованы, - продолжил голос, - Обладаете гибким умом, склонны к творчеству, и, что самое главное - у Вас одинаково сильно развиты оба полушария мозга. Вы наполовину физик, наполовину - лирик. Короче, подготовлены к восприятию знания, которое многих может шокировать, сбить с толку, или даже испортить.

- Спасибо за доверие, - с некоторой долей сарказма ответил Алфизик, - постараюсь оправдать.

Он уже заметил приближавшихся к переходу строителей и понял, что времени для раздумий у него не осталось. "Любопытство кошку сгубило" - подумал Алфизик, вновь сбегая по скользким ступенькам в переход.

Часть 3.

В этот раз, вместо летней ночи, на противоположной стороне перехода его встретило то же зимнее утро. Алфизик собрался облегченно вздохнуть, как вдруг обнаружил, что улица, на которую он поднялся из перехода, изменилась до неузнаваемости. Застыв на последней ступеньке, он смотрел по сторонам, пытаясь понять, где оказался. Вместо широкого Садового кольца с многорядным автомобильным движением, он оказался на узкой, но очень симпатичной улочке. По обеим ее сторонам стояли многоэтажные дома в викторианском стиле вперемешку с современными зданиями с зеркальными стенами. Хлопья падающего снега, ярко освещенные красочные витрины, блестящий золотом купол небольшой средневековой церквушки и сверкающие чистотой автомобили создавали уютную атмосферу зимней сказки. Незнакомая улица светилась разноцветными вывесками. Да, Москва в последние годы очень похорошела, и местами выглядит не хуже красивейших городов Европы. Но эта улица была явно не московская.

Алфизик обернулся на переход, из которого только что вышел. Над лестницей, ведущей вниз, висела светящаяся синяя буква "U", а под ней светилось табло с надписью "Zieglergasse". У Алфизика тревожно защемило сердце. Голова раскалывалась от нервного напряжения. Мимо него прошли три женщины, одетые в чадру. Они оживленно переговаривались на каком-то восточном языке. Две из них катили большие коляски, а третья держала за руку ребенка. В противоположном направлении простучала каблуками девушка в длинном пальто, громко разговаривая по мобильному телефону на немецком. Год назад Алфизик был в недельной командировке в Германии и даже выучил несколько немецких слов.

- Алло! Вы тут? – взволновано произнес Алфизик в микрофон, вспомнив о странном собеседнике.

- Конечно, - ответил знакомый голос.

- Что это за улица?

- Ну, скажем так, это не Москва, - игриво ответил голос.

- Сам вижу, что не Москва, – раздраженно ответил Алфизик, - Но что это?

- Это Вена, - ответил голос в наушниках, - Улица Мариахилферштрассе. А стоите вы у входа в метро, третья ветка, станция Циглергассе.

- Какая Вена? – удивился Алфизик. Он сгреб подтаявший снег с поручня перехода и помял его в руках. Снег был настоящим.

- Самая обычная, столица Австрии. Почти центр. Я выбрал самый близкий к центру города ремонтируемый переход.

Алфизик уже обратил внимание, что переход, из которого он вышел, был отгорожен от улицы невысоким металлическим барьером с желтой табличкой, на которой большими буквами было написано "UMBAU".

"Этого не может быть, потому, что не может быть никогда", - подумал Алфизик и помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение. И тут же резкая боль ударила в виски. Его снова бросило в жар. И нестерпимо захотелось в туалет. Похоже, организм так отреагировал на стресс.

- Тут есть поблизости туалет? – потирая виски, произнес в микрофон Алфизик.

- Пару кварталов вниз по улице, в Макдоналдсе, - сразу же отозвался голос.

Все еще не веря в реальность происходящего, Алфизик сдвинул барьер и шагнул на улицу. Прохожие не обращали на него никакого внимания. Вдали по улице он увидел знакомую вывеску "McDonald's", и быстро зашагал туда, сжав зубы от боли.

Подойдя к ресторану быстрого питания, он вытащил из уха наушники, открыл тяжелую деревянную дверь и направился к кассе, из-за которой ему приветливо помахала темнокожая девушка.

- "Грюс Готт! – произнесла она с улыбкой, - Вас дарфес зайн?"

Алфизик ничего не понял, и попытался изобразить подобие улыбки.

- Where is a toilet? – спросил он ее по-английски:

- Эрсте шток, битте, – девушка махнула в направлении деревянной лестницы, ведущей наверх, и, спохватившись, добавила по-английски: - Upstairs!

"Странно, - думал Алфизик, поднимаясь по лестнице на второй этаж ресторана, - "Глюки - глюками, а в туалет хочется по-настоящему".

Туалет в венском Макдональдсе выглядел вполне по-московски. Маленький и не очень прибранный. Алфизику даже показалось, что, выйдя, он снова окажется в Москве.

Ополаскивая руки под краном, он разглядывал в зеркало свое побледневшее от непрерывного стресса лицо. "Перекусить бы сейчас", - вдруг подумал он и вставил в уши наушники телефона.

- А почему бы и не перекусить? – тотчас раздался уже знакомый голос.

- Вы читаете мысли? - тихо произнес Алфизик, спускаясь по лестнице, и стараясь не привлекать внимания окружающих русской речью, - Кстати, где, вообще, Вы находитесь? Мне роуминг фирма не оплатит!

- Везде и нигде. Не волнуйтесь, я не по сотовой связи с Вами общаюсь. Просто управляю микросхемами кодека. Ну, что, хотите подкрепиться?

- Я-то хочу, но, боюсь, на рубли тут не обслужат, - ответил Алфизик, невольно глотая слюну.

- Разрешите напомнить, что в потайном отделении кошелька, в том, которое на молнии, у Вас со времени последней командировки лежит бумажка в 20 евро, - раздалось в наушниках.

Алфизик тотчас достал кошелек. Точно. Он уже успел забыть про эту "заначку". Интересно, откуда его собеседнику известно про нее? Ладно, об этом он подумает позже, а пока, подойдя к терпеливо поджидавшей его на кассе девушке, снял наушники и произнес:

- Big Mac menu with Cola, please.

Девушка что-то переспросила по-немецки. Алфизик догадался, что ее интересовало - возьмет он еду с собой, или позавтракает тут.

- Here, - ответил он, и, протянув ей деньги, добавил: - There and everywhere.

Девушка улыбнулась. Алфизик внимательно посмотрел на нее. Может, это банальный розыгрыш? Может, вот-вот из какого-нибудь укромного уголка появится ведущий с микрофоном и оператор с камерой? И все начнут хохотать над ним?

Нет, не похоже. Хлопала, впуская и выпуская посетителей, входная дверь. На кухне бегали, наполняя подносы заказами, молоденькие работники ресторана.

Получив заказ, Алфизик огляделся. Несмотря на утро, на первом этаже почти все столики были заняты. Он снова поднялся на второй этаж. Выбрав столик у окна, снял рюкзак, куртку, и с удовольствием впился зубами в бутерброд.

За окном большими хлопьями падал снег, но касаясь земли, быстро таял. На здании напротив светилась круглая вывеска с изображением знака "Ин-Янь". По ее окружности блестела золотом витиеватая надпись "Tai Chi Zentrum". Чудеса! Его ждут на работе, а он завтракает в Вене. Спохватившись, Алфизик быстро вставил в уши наушники телефона. Ему не хотелось сейчас терять связь с загадочным собеседником – это была единственная ниточка, связывающая его с реальностью.

- Маль цайт! – раздалось в наушниках.

- Что? – не понял Алфизик

- Приятного аппетита! – засмеялся голос.

- Данке, – ответил Алфизик, хрустя жареным картофелем, - А почему именно Вена, а, например, не Нью Йорк?

- А почему бы и нет? - хохотнул голос.

- А Вы шутник! И что теперь будет дальше? - в голосе Алфизика уже не было неудовольствия. Боль в голове медленно проходила.

- А дальше мы поговорим, если не возражаете. Думаю, уложимся за время Вашего завтрака. Кстати, рекомендую попробовать итальянское мороженное - тут оно очень вкусное.

- Нет, спасибо. Боюсь, рано еще. Только-только ангиной переболел.

- Знаю. С осложнением. Гипертонический криз, скорая… Это все из-за стрессов.

- Вы за мной следили? – удивился Алфизик.

- Нет, не следил. Я просто это знаю.

- Вы что, Бог? - задал провокационный вопрос Алфизик.

- Не совсем. Вернее, наполовину. Но можете считать меня Богом, если Вам так удобнее. Но не всемогущим, к сожалению, - вздохнул голос.

- Но Бог, по определению, всемогущ, – заметил Алфизик, наблюдая, как у магазина напротив бритые люди в оранжевых накидках, похожие на кришнаитов, пытаются всучить прохожим какие-то листовки.

- Нас двое, - произнес голос, - Два равных друг другу полу-Бога. И каждый из нас "полу-всемогущ".

- Понятно, - отпивая Кока-Колу из соломинки, произнес Алфизик, и, глядя на вывеску "Tai Chi Zentrum", добавил: - Ин и Янь.

- Похоже, - согласился голос, - Но не совсем.

В наушниках прозвучала короткая трель. Алфизик взглянул на дисплей телефона. Местная сотовая сеть "А1" поздравляла абонента с прибытием в Австрию, и предлагала какие-то бесплатные сервисы.

"Значит, все-таки Австрия", - вздохнул Алфизик.

Он интуитивно ждал простой разгадки этого необыкновенного утра, но все глубже увязал в загадках. Неожиданно вспомнив, что так и не дошел до работы, он попытался набрать телефон шефа, но в ответ раздалось пиликание – похоже, роуминга не было.

- В изображении "Ин-Яня" вкралась неточность, - продолжил голос в наушниках, - В том месте, где белое соприкасается с черным. На самом деле, линия соприкосновения совсем не такая четкая, как на известном знаке.

- А какая? - спросил Алфизик, рассеяно наблюдая, как темнокожий работник в красно-белой куртке убирает со столов использованные подносы.

- Вот скажите, что будет, если из одной бесконечности вычесть другую? – вопросом на вопрос ответил голос.

- Ноль? – неуверенно произнес Алфизик.

- А вот и нет! Правильный ответ - неопределенность. Размытость, вероятность, непредсказуемость! - торжествующе произнес голос.

Алфизик промолчал, соображая.

- Непонятно? – спросил Генезис.

- Кажется, понял, - нахмурился Алфизик, - Неопределенность. Именно благодаря этой неопределенности наш мир так колбасит. От броуновского движения до мировых войн.

- Совершенно верно! - радостно воскликнул собеседник.

- И это все, что Вы мне хотели сказать? - удивился Алфизик.

- Нет, конечно. Но это - главное. Это - суть вашего мира. Весь материальный мир, от атомов до звезд - это фронт, это место соприкосновения двух бесконечностей. Именно поэтому ваш мир вероятностен, непредсказуем по своей природе.

- Наш мир? Вы, что, находитесь вне его? – удивился Алфизик.

- Конечно! Повторяю, ваш мир – это граница. Условно говоря, каждый из двух бесконечных сил тянет эту границу в свою сторону. Я тяну в сторону усложнения, развития, созидания, мой враг – в сторону упрощения, разрушения, уничтожения.

- Типа, Бог тянет нас в облака, черт – под землю?

- Так это поняли когда-то люди.

- Большинство современных физиков считает, что наш мир появился вследствие Большого Взрыва. Это так?

- Частично. Мы так усердно растягиваем материю вашего мира, что она кое-где рвется. В этом месте появляется дыра, где нет ничего – ни материи, ни времени. Но, так как мы не можем существовать друг без друга, дыра в тот же миг схлопывается. То есть, вновь заполняется материей и временем. Этот момент вы называете Большим Взрывом.

- Получается, что материя и время рвутся не везде, а в каком-то одном месте? А в других местах они в это же самое время прекрасно существуют?

- Конечно!

- Неожиданно, - задумался Алфизик, - Но почему бы Вашим Полубесконечным Величествам не договориться о мире? Не рвать мир на части, а спокойно поделить? И вместо бардачной неопределенности провести четкую границу, как на знаке "Ин-Янь"?

- К сожалению, это невозможно по одной простой причине. Мы не слышим и не видим друг друга. А вы - и слышите, и видите нас.

- Значит, мы посередине? Нейтральны, как Швейцария во второй мировой?

- Нет, вы не можете быть нейтральными. Потому, что вы – мое творение. И мои воины.

- Мы все? И даже гитлеры с чикатилами?

- Это были не люди. Вернее, они выглядели как люди, но в их мозги был внедрен вирус, который уничтожил мою программу созидания.

- Кем внедрен? Хотя, понятно. Той силой, которая уничтожает. И много среди нас таких зомби с вирусами уничтожения?

- Пока еще меньше половины. Но враг мой делает успехи. Он даже использует мои методы. Созидает, чтобы уничтожать.

- Умный ход. Шаг назад, два шага вперед, - понял Алфизик. Он допил последний глоток Колы и, вытерев рот салфеткой, произнес: - Кажется, я что-то начал понимать. Кстати, спасибо за Австрию. Не знаю, в чем тут фокус, но он удался. Я бы с удовольствием тут погулял, но пора возвращаться, пока меня на работе не хватились.

- А почему бы немного не погулять? Только не забывайте, что Она в любой момент может перейти в наступление.

- Кто это "Она"? - спросил Алфизик, надевая куртку.

- Назовем ее Энтропией.

- Лучше попроще как-нибудь, - предложил Алфизик, направляясь к выходу.

- Ну, тогда просто Смертью, - ответил голос.

Часть 4.

- И куда теперь идти? – поинтересовался Алфизик, выходя на улицу и обдумывая последние слова Генезиса.

- Вниз по улице, - ответил Генезис, - Предлагаю прогуляться к центру Вены, полюбоваться Собором Святого Штефана. На нем, если приглядеться, можно увидеть кое-что весьма любопытное. Например, высеченное в камне стилистическое изображение мужского и женского начала.

- И что это означает? – спросил Алфизик.

- Так средневековый скульптор представлял себе Генезис и Энтропию, то есть меня и Ее, - с улыбкой в голосе ответил Генезис.

- В Средневековье уже знали о существовании Генезиса и Энтропии? – удивился Алфизик.

- И не только в Средневековье, - оживился Генезис, - Я же говорил, что попыток обращения к человечеству было много. Но как только мне удавалось достучаться до сознания человека, тут же вмешивалась Энтропия и старалась запустить в его мозг вирусы. Не буду погружаться в историю, скажу просто, что в результате мы имеем то, что имеем.

Они помолчали. Алфизик шел вниз по улице со странным названием Мариахилферштрассе, разглядывая витрины магазинов и думая над словами Генезиса.

- Теперь я понял, почему так сложно докопаться до истины, - произнес он, наконец, - И почему, найдя ответ на один вопрос, сто этого, вопросов стало еще больше. Теперь я понимаю, почему. Трудно понять, когда говорят двое и один противоречит другому.

Алфизик прошел мимо еще одного перехода, который, судя по букве "U" и надписью "Neubaugasse", был входом в метро. "Не заблудиться бы", - подумал он.

- Не заблудитесь, - прозвучало в ушах, - Пока никуда не сворачивайте. В конце улицы надо пересечь небольшую площадь, потом опять прямо, мимо Музея Истории Искусств, до пересечения с Опернрингом.

- Оперное кольцо? – догадался Алфизик.

- Кольцевая дорога вокруг центра Вены так и называется – Ринг, Кольцо. Аналог московского Бульварного Кольца. В этом месте оно проходит мимо здания Венской Оперы. Там надо будет повернуть направо, пройтись до Карлсплац, и пересечь Ринг по подземному переходу. А потом – прямиком к Штефану.

- А нельзя обойтись без подземного перехода? – тревожно спросил Алфизик.

- Не бойтесь, это обычный переход, - засмеялся Генезис.

- Отлично, - успокоился Алфизик, - Будете моим гидом. А по совместительству и спутниковым навигатором.

- Ха-ха-ха, - засмеялся голос в наушниках, - Это идея! И неплохой бизнес, думаю.

- Я первый это придумал, значит пятьдесят процентов мои! - улыбнулся Алфизик.

Прохожие, встречаясь с ним взглядом, улыбались ему в ответ.

- Интересно, а вы с Энтропией появились одновременно, или по очереди? Или вы вообще не появлялись, и существуете вечно? – спросил Алфизик.

- Этого я не знаю, - ответил Генезис, - Так же, как Вы не помните момента своего рождения, я не помню своего. Мне кажется, что я был всегда. И всегда буду.

Алфизик нахмурился, думая. Наверное, так и есть. Он тоже знал, что когда-то родился, и когда-то умрет, но не помнил первого и не хотел верить второму.

- А что вы не поделили с Энтропией? – спросил Алфизик. Называть Энтропию Смертью ему не хотелось.

- У нас разные задачи. Противоположно разные. Я созидаю, а она уничтожает.

- Это я уже догадался. Но зачем? Какой смысл в уничтожении? Рассуждая логически, если она все уничтожает, то, в конце концов, уничтожит саму себя!

Последнюю фразу Алфизик произнес громче, чем было нужно. Прохожие бросали на него удивленные взгляды.

- Совершенно верно! - обрадовался Генезис, - Как тот смешной персонаж из битловского мультфильма "Желтая подводная лодка". Помните, он сначала съел всех, включая подводную лодку, потом проглотил фон, на котором был изображен, и, наконец, сожрал сам себя!

- Вы тоже смотрели "Yellow submarine"? - удивился Алфизик.

- Конечно. Много раз, многими глазами, в том числе и Вашими.

- Может, перейдем на "ты"? - предложил Алфизик, - Раз уж мы так хорошо знакомы.

- Идет! - радостно отозвался Генезис, - Можешь звать меня просто Гена.

- Знаешь, Гена, я уже много раз думал о происхождении мира. Причем, меня интересует не сам факт Большого Взрыва, а то, что было до него.

- И до чего ты додумался? – поинтересовался Генезис.

- В самом начале не могло быть "ничего". Потому, что из "ничего" по определению ничего не может получиться. Значит, в самом начале что-то было. Теперь я понял, что.

- Ты имеешь в виду Энтропию? – спросил Генезис.

- Да. Ты сам сказал, что Энтропия стремится все уничтожить. Значит, когда-то ей это уже удалось, - ответил Алфизик.

- Этого я не помню, - задумчиво произнес голос после небольшой паузы.

До Алфизика вдруг дошло, что это не сон. Что сейчас он, за тысячи километров от дома, бродит без визы по центру Европы с мелочью в кармане и беседует с призраком по имени Гена. Что это? Невероятная реальность? Или очень похожая на реальность галлюцинация? Что бы это ни было, назвался груздем - полезай в кузов. Будь, что будет. По крайней мере, до сих пор ничего плохого не произошло. Скорее, наоборот.

- Ты и не можешь этого помнить, - произнес Алфизик, - Тебя тогда еще не было. Тогда ничего не было. Даже времени. Похоже, что она уничтожила и саму себя.

- Но откуда тогда появился я? И Она? Из ничего ничего не появляется – ты сам это сказал.

- Не знаю пока. Надо подумать, - ответил Алфизик.

В их общении снова воцарилась пауза. А впереди уже открывалась площадь с большим, позеленевшим от времени, памятником, изображающим женщину, сидящую на троне.

"Интересно, кто она?" – подумал Алфизик.

- Императрица Мария Терезия. Между прочим, мать 16 детей, - словно услышав его вопрос, ответил Генезис.

- Многовато для императрицы! – воскликнул Алфизик, - Жалко в моем мобильнике нет фотоаппарата. Красиво тут!

- В Интернете можно найти много качественных фотографий Вены, - посоветовал Генезис.

- Это не то. Всегда лучше свое, пусть и похуже качеством.

- Между прочим, ты озвучил мнение моего врага, - серьезным голосом произнес Генезис, - замыкание на себе, любимом – первый шаг к распаду. Вирус эгоизма.

- Эгоизм – это вирус? – удивился Алфизик.

- И довольно опасный. Поражает не только человека, но и общество.

Они опять помолчали.

- Мне пришла в голову интересная мысль, - наконец, произнес Алфизик, - Может, есть еще кто-то третий? Тот, кто выше вас с Энтропией. Некто Вечный, Всемогущий и Всезнающий?

- Я никого больше не ощущаю. Только себя.

- Только себя? – удивленно переспросил Алфизик. А Энтропию?

- Я чувствую, что мне что-то мешает, и назвал это Энтропией. Зажженные мною звезды гаснут, материя распадается, души поражаются вирусами. Я не знаю, кто это делает, я не чувствую никого, кроме себя, но нет дыма без огня.

- То есть, ты ее придумал? Энтропию? – продолжал Алфизик.

- Можешь считать так, - задумчиво ответил Генезис.

- Интересно…, - у Алфизика появилось предчувствие разгадки, и он думал, как выразить свои мысли, - Значит, ты поэтому обращаешься к нам, людям? Поэтому обратился ко мне? Потому, что ты ее не чувствуешь, а мы чувствуем. Мы стареем, умираем, нас убивают другие люди, звери, вирусы, природные катаклизмы и прочие несчастные случаи – и это все ее работа. Выходит, ты слово сидишь в штабе и планируешь операции, а воюем с ней мы, простые солдаты?

- Да, я ждал, когда ты это поймешь, - серьезно ответил Генезис, - Весь материальный мир – поле сражения. И в этой битве участвует всё - поля, микрочастицы, планеты, звезды, галактики. И люди, конечно. У каждого – свой фронт. Причем, вы сражаетесь с Нею и в реальном, и в виртуальном пространстве. Вам приходится выживать не только физически, но и бороться с вирусами в душах.

- Кстати, а что такое душа? - спросил Алфизик.

- Не все сразу. Скажу лишь, что душа – это информация.

- Что-то наподобие кода ДНК? – спросил Алфизик.

- Да, но код ДНК работает в реальном для вас пространстве, а код души – в виртуальном.

- Ясно, - произнес Алфизик, - Но у меня еще много вопросов.

- У нас еще будет время, чтобы найти на них ответы. Мы и так идем с опережением графика, - удовлетворенно произнес Генезис.

- А я, кажется, уже дошел до Ринга. Вот, думаю, что делать. Снова рискнуть спуститься в переход, или не рисковать и перебежать дорогу? - улыбнулся Алфизик.

- Только не через дорогу. Она как раз там тебя и поджидает, - серьезно произнес Генезис, и уточнил, - Энтропия. То есть Смерть.

Часть 5.

Перед Алфизиком лежала широкая улица со снующими по ней легковыми машинами, автобусами и трамваями. В переход можно было спуститься как по ступенькам, так и на эскалаторе, который почему-то еле-еле двигался. Но, как только Алфизик подошел к нему, сработали датчики, и эскалатор побежал быстрее.

- Зачем Энтропии охотиться за мной? - спросил он у Генезиса, опускаясь на эскалаторе в переход, - Я что, такая важная персона?

- Она охотится не столько за тобой, сколько за информацией, которую ты получаешь от меня. Но когда ей не удается уничтожить информацию, она старается уничтожить ее носитель.

- Каким образом? Как в кинофильме "Люди в черном"? Показывает авторучку со вспышкой?

- Нет, еще проще. Подкидывает информационный вирус в "вычислительную машину" человека. То есть, в его мозг.

- С информационными вирусами я хорошо знаком. Почти каждый день борюсь с ними – работа такая. Но не сами же они появляются! Недавно прочитал в Интернете, что вирусы в компьютере есть следствие "тараканов" в голове.

- Совершенно верно! – произнес Генезис, - Вирусы в компьютерах – дело рук человека. А вирусы в голове человека – это работа Энтропии.

- А медицинские вирусы?

- Тоже ее рук дело. Задача любого вируса – уничтожить информацию. Или исказить ее так, как выгодно Энтропии. Чтобы легче было уничтожить человека, да и все человечество.

- Чем мы ей помешали? – в сердцах сказал Алфизик, и в тот же миг понял ответ на свой вопрос.

- Да, вы, люди, – самое сложное образование на планете, - произнес Генезис, - И главная цель Энтропии в этой части солнечной системы.

- Так почему бы тебе, вместо того, чтобы удивлять меня чудесами, не показать их всем? Или, что еще проще, распространить информацию через Интернет?

- Ты сам ранее ответил на свой вопрос. Интернет давно заражен ею. Многие из людей уже не могут разобраться, где правда, а где - ложь. Именно поэтому информация, которую я тебе собираюсь еще сообщить, не предназначено для всех. Сообщить это всем - все равно, что показать врагу чертежи секретного оружия.

Алфизик уже спустился в переход и стоял посередине большого круглого подземного зала. От него в нескольких направлениях расходились коридоры выходов. По периметру зала располагались небольшие магазины, торгующие сувенирами, журналами и одеждой. Из открытого кафетерия "EDUSHO" вкусно пахло свежеприготовленным кофе.

- Куда теперь? – спросил Алфизик.

Ему никто не ответил. Взглянув на дисплей, Алфизик похолодел – он был пуст.

Аккумулятор мобильного телефона разрядился.

Часть 6.

Седьмая модель БМВ беззвучно летела по припорошенному снегом автобану. Тихо шелестел кондиционер. Дворники еле слышно жужжали и постукивали в крайних положениях.

Алфизик молчал.

- Ладно, Володь, не расстраивайся. С каждым, блин, такое случиться может, - сочувственным голосом произнес дипломат. Откинувшись на сиденье, он вел машину, держа руль, как скрипач смычок - одними пальцами.

В голове Алфизика заевшей пластинкой крутились события последних часов. Он уже устал удивляться - слишком много впечатлений за одно утро. Слишком много чудес. Как только он остался без незримого собеседника, сразу начались неприятности. В переход спустилась группа молодых людей вызывающего вида – что-то среднее между металлистами, панками и бомжами. От группы отделились двое – парень в грязной шинели с затуманенными глазами, и девушка с лицом, утыканным пирсингом, - и направились к нему.

"Бабки просят, пора делать ноги", - понял Алфизик, когда девушка что-то произнесла по-немецки. Парень в шинели остановился в двух шагах, и покачивался, презрительно оглядывая его с головы до ног. Алфизик решил, что неприятности сейчас ему не нужны. Буркнув "нихт ферштеен", он резко направился прочь от попрошаек, прошелся по длинному коридору под крики "шайзе" и улюлюканье за спиной. Обнаружив вход в метро по уже знакомой букве "U", он сбежал по лестнице прямо на платформу станции. Странно, но никаких билетных турникетов он не обнаружил. Абсолютно не представляя, что делать, он решил вернуться на метро назад, на станцию "Циглергассе". В тот самый переход, из которого он так неожиданно попал в Вену.

Изучив карту метро, он с облегчением вздохнул. До "Циглергассе" было всего две остановки. Дождавшись поезда, он вошел в вагон. Народу было немного. Когда поезд остановился на следующей станции, Алфизик обнаружил, что выходящие пассажиры дергали за большую вертикальную ручку – сами двери, как московском метро, не открывались. Подъезжая к свей станции, он заранее взялся за ручку дверей, но дернуть ее не успел. За спиной кто-то обратился к нему со словами "Иире фааршайн, битте".

В полицейском участке, куда его доставили контроллеры, выяснилось, что у Алфизика нет никаких документов, кроме электронного пропуска на русском языке. Приехавший через час работник российского консульства, которого сразу же вызвали полицаи, увидев Алфизика, удивился:

- Володя, блин, ты что тут делаешь?

Настала очередь удивиться Алфизику. Решив, что это дипломатическая хитрость, он подыграл дипломату:

– Да вот, говорю, что билет был, а они не верят!

Но дипломат не играл. Похоже, он принял Алфизика за своего знакомого, тоже Владимира. "Тем лучше", - подумал Алфизик.

- Легитимку дома оставил, что ли? Говорили же, блин, носите ее всегда с собой, для вот таких случаев! – отчитывал его дипломат, попутно обмениваясь беглыми немецкими фразами с полицаями.

- У меня в метро все документы украли. Вместе с паспортом, - соврал Алфизик.

- Час от часу не легче, – проворчал дипломат, когда они уже выходили из полицейского участка. Переходя дорогу, он нажал на кнопку противоугонной системы. Припаркованная напротив входа в полицейский участок машина щелкнула открываемыми замками дверей и подморгнула фарами. На ветровом стекле, прижатая дворником, шелестела на зимнем ветру какая-то бумажка.

- Ничего себе! – удивился дипломат, - Даже на дипномера штрафы свои клеют, козлы! Совсем офигели!

Он вытащил бумажку, скомкал ее и выбросил на дорогу.

- Садись, шпиён, поехали, - подмигнул он Алфизику, вваливаясь в машину.

Машина накренилась – у молодого еще дипломата уже успел вырасти "пивной живот". "Бирбаух" – вспомнил Алфизик, усаживаясь рядом с дипломатом.

- Отвезу тебя в постпредство и заодно дома пообедаю. А потом мне назад, в консульство, - произнес дипломат, пристегиваясь ремнем безопасности, - Пристегнись, Володь, в последнее время полицаи озверели, блин.

БМВ мчалась по высоко поднятому над землей южному венскому автобану. Не отрываясь взглядом от дороги, дипломат защелкал кнопками автомагнитолы. Немецкая речь - "щелк", джаз - "щелк", классическая музыка - "щелк", рок - "щелк", снова джаз - "щелк", тирольский йодль - "щелк", "щелк". Наконец, досадливо крякнув, дипломат нажал на кнопку сиди-чейнджера и прибавил громкость. "Крещатик, Крещатик, я по тебе иду на дело..." - захрипел прокуренный блатной голос в мощных динамиках. Дипломат негромко загундосил, подпевая. Потом, что-то вспомнив, повернулся к Алфизику:

- Прикинь, Вова, у меня тоже беда, блин. С утра из Москвы звонили. Грабанули нас по-полной. Всю квартиру, блин, обчистили, даже паркет сняли. Блин, надо было в квартиру родственника какого поселить. Понадеялись на охранку - и на тебе! Сестра, блин, приехала квартиру проведать - а там только голые стены, блин.

-Да уж, - сочувственно произнес Алфизик, с трудом подавив улыбку.

Такое нарочно не придумаешь. Похоже, дипломат на самом деле не понимал, что его обокрали герои любимого им блатного шансона. Странный вирус сидел в голове этого дипломата "от сохи". Какая-то мутация вируса мазохизма. Получение удовольствия от унижения. Тебя обкрадывают, а ты им подпеваешь.

"Если уж нравится романтика большой дороги - так иди воровать. По крайней мере, это честнее, чем чужое место в дипакадемиях занимать", - подумал Алфизик.

Лихо перестроившись, не снижая скорости, БМВ съехала с автобана, и, поймав "зеленую волну", помчалась по городским улицам. Когда они притормозили у светофора, Алфизик успел прочитать: "22, Erzherzog Karlstrasse".

Дипломат, заметив это, произнес:

- Скоро двадцать второй район из пролетарского, блин, в престижный превратится. ООН тут землю скупает. Дома, блин, собираются понастроить для своих сотрудников. Сволочи.

Сделав резкий поворот, машина уперлась в железные ворота. На полированной латунной вывеске был выдавлен длинный текст на русском и немецком: "Постоянное представительство Российской Федерации при международных организациях". Ворота стали медленно сдвигаться в сторону.

- Кстати, Володь, вчера ночью я, блин, минут пять не мог въехать - ворота не открывались. Колян, блин, дежурил. Говорил, что жал, типа, на кнопку, а она не работала. Посмотри сегодня, а то мне опять ночью, похоже, возвращаться. Блин.

- Посмотрю, - ответил Алфизик, плохо представляя, что смотреть и где.

Они въехали на территорию Представительства и сразу же притормозили. Дипломат посмотрел в зеркало заднего вида.

- Новый офицер безопасности дрючит, если не дожидаемся, пока ворота закроются, - объяснил он, словно оправдываясь, - Чтобы враг не проскочил, блин. Откуда тут враги? Самые страшные наши враги - это мы сами.

"Это точно", - подумал Алфизик

БМВ нырнула в подземный гараж, развернулась в его тесном пространстве и задним ходом точно въехала на свое место между двумя автомобилями.

- Пойдем сначала к офицеру, доложимся, а потом на обед разбежимся - зевнул, вылезая из машины, дипломат.

Они вошли в лифт гаража и поднялись на первый этаж. Когда проходили мимо дежурного, сидящего за толстым стеклом, тот крикнул им вдогонку:

- Ворота!

- Сказал уже! - не оборачиваясь, махнул ему рукой дипломат. Они прошли по полукруглому коридору до двери без номера. Дипломат осторожно в нее постучал, выждал секунду, приоткрыл и спросил:

- Можно, Виктор Иванович?

- Можно, - разрешили оттуда.

Алфизик последовал за дипломатом внутрь небольшого кабинета. За столом, под портретом Президента, сидел холеный седой мужчина в дорогом сером костюме. Он оторвался от бумаг и тупо уставился на вошедших. Через секунду его глаза вдруг округлились, и он заорал:

-Вон отсюда!!!

Дипломат пробкой вылетел из кабинета, попутно вынося своей тушей Алфизика. Когда они, закрыв дверь, оказались снова в коридоре, дипломат взволновано затараторил:

- Мобилу, блин! Сдать, блин, забыл! Беги, сдавай быстрей!

Алфизик направился к дежурному, но тот уже сам бежал ему навстречу:

- Я кричу, кричу, а вы мимо пролетели! Давай телефон. И наушники тоже. Потом, Володя, подойди ко мне, у меня один монитор дергаться начал. И еще в бухгалтерию просили зайти за конвертом с зарплатой.

"Ворота, теперь мониторы. Интересно, что еще тут на меня повесят? А вот в бухгалтерию я зайду – бабки мне не помешают", - подумал Алфизик, когда они с дипломатом снова входили в кабинет офицера безопасности.

Сначала офицер отчитывал их за нарушение режима безопасности. Пугал спецслужбами, которые могут незаметно включить даже выключенный телефон в режим прослушивания. Потом заговорили о каком-то важном заседании комиссии ООН по использованию атомной энергии, и о режиме безопасности в период его проведения.

Алфизик отрешенно слушал. Его беспокоило, что он впервые остался в незнакомой обстановке один, без Генезиса. Наконец, голос офицера стал дружелюбнее. Он развернулся к Алфизику:

- Ладно, подождем пару дней. Обычно воры только деньги берут, а документы выбрасывают. Если не найдутся, я поговорю с комиссаром двадцать второго района, чтоб побыстрее в магистрате новую легитимку выбил. Только постарайся больше ничего не терять.

Офицер помолчал немного, перебирая бумаги на столе, а потом произнес:

- Пока все. Да, Володя, сразу после обеда займись, пожалуйста, телевидением. Опять спутник болтаться начал – днем еще ничего, а по утрам и вечерам за помехами ничего не видать.

- Конечно, займусь - ответил Алфизик, мысленно добавив к перечню спутниковую систему. "Еще бы знать, где она находится" - подумал он.

Когда он получал назад свой телефон, дежурный сунул ему конверт – бухгалтер ушла на обед и попросила передать. Алфизик взглянул на конверт и побледнел. На нем была напечатана его фамилия. А также его имя, и даже его отчество.

Часть 7.

"Проделки Генезиса", - решил, немного успокоившись, Алфизик. Ниже на конверте был напечатан короткий адрес – "под.10, кв.4".

Жилой комплекс начинался сразу за служебным зданием Представительства. Пять белых шестиэтажных дома стояли буквой "П", образовывая прямоугольник с большим и ухоженным внутренним двором. Номеров дома не имели, пронумерованы были только подъезды. Алфизик решительно направился по адресу, указанному на конверте.

При входе в десятый подъезд он наткнулся на техника в фирменном синем комбинезоне с надписью "OTIS", который был занят ремонтом лифта.

- Привьет, Володья, - обрадовано произнес техник.

- Привет, - улыбнулся ему Алфизик. Не зная, о чем говорить дальше, он поднялся пешком на второй этаж и позвонил в четвертую квартиру. Тишина. Позвонив еще несколько раз, он понял, что хозяев нет дома. Он уже собирался уйти, как навстречу ему поднялся техник, таща тяжелую сумку для инструментов.

- Кльюч забили? – улыбнулся техник. Он поставил сумку на пол у дверей лифта, покопался в многочисленных карманах, и протянул Алфизику ключ.

- Спасибо, - после секундного колебания произнес Алфизик, и, открыв дверь, вошел в квартиру.

Дежавю. Он точно уже был здесь когда-то. Алфизик обошел двухкомнатную квартиру. В одной из комнат на письменном столе лежало зарядное устройство для его телефона. Первым делом Алфизик подключил к нему телефон, и сразу же одел наушники.

- Алло, Гена, ты тут?

- Тут, Володя, - раздался уже знакомый голос.

- Что делать будем? Меня с кем-то перепутали. Надо линять, пока не поздно!

- Можешь линять, если хочешь. Но никто тебя ни с кем не путал.

- Не понял. Что ты имеешь в виду?

- Имею в виду тебя. Скажи, тебе не кажется странным, что ты уже ничему не удивляешься?

- Как ни странно, Гена, я все еще удивляюсь. Но, мне кажется, чудес уже достаточно.

- А я не о чудесах говорю, - возразил голос, - Ты заметил, что ведешь себя уверенно? Словно ты действительно тот, за кого тебя принимают.

Алфизик задумался, вспомнив странное чувство дежавю.

- Вот-вот. Я как раз об этом, - сказал Генезис, - Давай проведем небольшой эксперимент. Попробуй, не думая, назвать улицу, где ты живешь.

- Пожалуйста. Чокке…, - ответил Алфизик, и осекся.

- Именно. Чоккегассе. А не Маршала Рыбалко. Это твой тутошний адрес, а не московский.

Алфизик молчал, не веря своим ушам.

- Повторяю еще раз. Тебя ни за кого не принимают. Это ты сам и есть! - прозвучало в наушниках.

- Как я могу жить одновременно в Москве и в Вене? - спросил полностью обескураженный Алфизик.

- А разве я что-то говорил про одновременность? Ты сейчас временно работаешь тут, в Вене. Уже второй год из трех лет контракта.

- Второй год? Какого еще контракта? Абсурд! Несколько часов назад я находился в Москве! Шел на работу! Упал, и у меня что-то заглючило в голове. Или все это мне снится.

- Да? Ты уверен? - с усмешкой произнес Генезис, - А может, наоборот, тебя тут заглючило, в Вене? И тебе приснилась Москва?

Часть 8.

- У меня, что, крыша съехала? – спросил Алфизик, - Я, что, болен?

- И да, и нет, - ответил Генезис, - К сожалению, все люди больны от рождения. В ваш генетический код Энтропия сумела внедрить вирус физической смерти. Одних он поражает раньше, других позже. Но не это главное.

- А что главное?

- Главное – смерть духовная. Когда вирус разрывает нить, связывающую человека со мной, и привязывает его к Энтропии. Тогда человек сам становится вирусом. И пока жив, успевает перепрограммировать, заразить духовной смертью других.

- Но разве для этого вируса нельзя придумать антивирус?

- Именно с этой целью я и обратился к тебе.

- Не понял. Для чего? Чтобы я его придумал?

- Ваш антивирус – это я, Володя. Считай, что наше общение – это вакцинация.

- Вакцинация от чего? От духовной смерти?

- Да.

- Жаль, что не от физической. Ну да ладно, я еще сам не знаю, хотел бы я жить вечно, или нет.

- Я создал вас вечными, Володя. Если бы не Она, - с сожалением сказал Генезис, - Но у каждого из вас есть шанс не служить Смерти при жизни. Не умирать духовно. Потому, что духовная смерть человека – это физическая смерть человечества.

- Звучит как лозунг. Хорошо, буду стараться. Вакцинироваться самому и вакцинировать других. Но странная это вакцина, надо признать. Вызывает глюки. И у всех так было, с кем ты общался, Гена?

- Ха-ха-ха, - рассмеялся голос в наушниках, - Да, не у всех это гладко проходило. Кто-то в бочку залез, кто-то в пустыню ушел, кто-то ухо себе отрезал. Но у большинства просто нарушалась самооценка. А кто-то начинал считать себя Богом.

- Это толстый намек на Иисуса?

- Нет, он никогда Богом себя не считал. Его таковым после смерти сделали.

- Но он же не умер. Вернее, воскрес!

- Это аллегория. Он воскрес в своем учении. Не физически.

- Но я физик. Я верю не учениям, а только опыту. Опыт же, к сожалению, показал, что за тысячи лет проповедования всяческих учений люди не стали лучше. Еще неизвестно, больше людей было спасено этими учениями, или погибло во имя их.

- Ты забываешь про вирус. Тайно проникая в головы последователей, он искажает первоначально стройную логику учений. Запутывает. И то, что должно было спасать, начинает убивать.

- Я понял. Именно поэтому мы и коммунизм не смогли построить. Более того, даже кое-как слепленный социализм развалили.

- Совершенно верно. Повторюсь, фронт нашей борьбы со Смертью – не прямая линия. Где-то она сильнее, где-то я. Она коварна. Когда она не может уничтожить что-то одним махом, то незаметно внедряет вирус. И созидание незаметно становится разрушением. Вот почему хорошие начинания со временем часто превращаются в свою противоположность. Свобода превращается в рабство, правда – в ложь, мир – в войну, любовь – в ненависть. Но самое страшное - то, что в отличие от вируса гриппа, например, вирус в мозгах человека не приносит дискомфорта. Больной не считает себя больным. Наоборот, начинает чувствовать себя лучше. Тебе нужны примеры, или понимаешь, о чем я говорю?

- Понимаю. Наркотик власти, мания величия, эгоизм, звездная болезнь.

- Да, это они, вирусы Смерти. И, прежде всего они бьют в тех, кто наверху.

- Ясно. Инфицированные "борцы за идею" дискредитируют не только себя, но и саму идею.

В дверь позвонили. Алфизик снял наушники и пошел открывать. На пороге стоял улыбающийся техник.

- Володья, могу руки мить? – спросил он и показал запачканные в масле руки.

- Конечно, - улыбнулся Алфизик.

По тому, как техник уверенно прошел в ванную, было видно, что он не в первый раз в этой квартире.

«Вот почему у него ключ!», - догадался Алфизик, - «Наверное, ему его дали, чтобы он мог воспользоваться ванной. Или туалетом»

- Может, чаю? – спросил он техника, когда тот вышел из ванной, - Или кофе?

- Кафе, биттэ, - обрадовался техник, направляясь на кухню.

И тут Алфизик неожиданно вспомнил все. Что он уже два года работает по контракту в Австрии, что он один на все это большое количество разнообразной и сложной техники Постоянного Представительства. Что техник - австриец, его зовут Йохан, но по документам он Ганс, что раз в месяц он обслуживает все двенадцать лифтов жилого комплекса, и что он, Алфизик, обязан сопровождать его, но не всегда это делает.

«Неужели мне действительно Москва приснилась?» - подумал Алфизик, машинально доставая кофе из кухонного шкафа и включая электрический чайник.

И неожиданно понял, что это легко проверить. Он достал из кармана кошелек, по московской традиции прикрепленный цепочкой к ремню, чтобы не украли. Электронный пропуск был на месте. Пропуск на ту самую работу, куда он шел утром, и до которой так и не дошел. Алфизик смотрел на него и лихорадочно думал.

Резко зазвонил телефон в прихожей.

- Айн момент, Йохан - обратился к технику Алфизик, подошел к телефону и поднял трубку.

Звонила Инночка, секретарь Постоянного Представителя.

- Здравствуйте, Владимир, извините, что отвлекаю в обеденный перерыв. Александр Иванович просил Вас зайти к нему сразу после обеда.

- Хорошо, Инночка, зайду, – ответил Алфизик. Он положил трубку, прошел в спальню, одел наушники, и тихо, чтобы не слышал техник, сказал в прижатый ко рту микрофон:

- Генезис?

- Слушаю, - тут же отозвался бархатный голос.

- У меня в кошельке пропуск на фирму. Уточняю – на московскую фирму. Выданный менее года назад.

- Знаю. Но разреши мне объяснить тебе это позже. Сейчас уже нет времени на долгие разговоры.

- Что-то случилось?

- Еще нет, но может случиться. Завтра. Если я не вмешаюсь, - произнес тревожным голосом Генезис, и уточнил - Если мы не вмешаемся.

- Так. Значит, все-таки весь этот бред имеет хоть какой-то смысл. Слушаю.

- Завтра, в десять ноль-ноль, начнется совещание МАГАТЭ. Решается вопрос об инспекции ливийского Центра Ядерных Исследований. Американцы утверждают, что согласно их разведданным, там проводятся засекреченные и очень опасные эксперименты над материей. Якобы группе наемных ученых в рамках исследования теории суперструн удалось не только экспериментально подтвердить существование тахиона, но и открыть способ его торможения.

- Если я правильно понял, речь идет о частице с мнимой массой, которая движется быстрее скорости света?

- Да. Скорость тахиона не может стать меньше скорости света, так как при замедлении до скорости света его энергия бесконечно увеличивается.

- То есть, торможение тахиона позволит получить огромную энергию?

- Хуже. При торможении тахион генерит микоскопические черные дыры. И если их общая масса достигнет некоторой критической величины, они притянутся друг к другу и образуют макроскопическую черную дыру.

- Звучит жутко. Неужели Ливия построила свой собственный андронный коллайдер? Но почему этого никто не заметил? Строительство такого огромного объекта невозможно не заметить со спутника.

- Нет, они не строили ускоритель. Группе ученых Ливийского Ядерного Центра каким-то чудом удалось синтезировать новый сверхтяжелый и стабильный элемент таблицы Менделеева с замкнутой протонной оболочкой ядра. И еще им удалось обнаружить, что этот элемент, названный ими "Даром Аллаха", обладает уникальным свойством – при взаимодействии с тахионом его оболочка распадается, замедляя сам тахион. Иными словами, при распаде этого элемента выделяется огромная энергия, локализированная в виде микроскопических черных дыр. Остальное можешь додумать сам.

- Невероятно! Такое открытие – и засекречено!

- А засекречено оно потому, что на этом принципе можно создать новое, сверхмощное оружие. Вернее, оно уже создано.

- Что? Оружие? Бомба в виде черной дыры?

- Да. Инициатор коллапса. Никто это оружие еще не испытывал, но арабы уверены в успехе. Тем более, что всю эту физику можно уместить в небольшом чемоданчике – "дипломате".

- Но если рванут несколько таких чемоданчиков, то в пространстве между ними может образоваться гигантская черная дыра. Она может втянуть в себя не только Землю, но и Луну. И черт его знает что еще…

- Совершенно верно. Пока ливийскими военными изготовлено четыре таких "черных" чемоданчика, которые они назвали "Суд Аллаха".

- Блин. Что-то все это мне не нравится.

- Это реальность сегодняшнего дня. Теперь ты понимаешь, что я вынужден вмешаться. Вернее, пытаюсь вмешать в это дело тебя. Времени почти не осталось.

- Почему?

- На завтрашнем заседании представитель России будет голосовать против инспекции. Но если, несмотря на это, будет принято решение об инспектировании Ливийского Центра, война может начаться уже завтра.

- Какая война? – удивился Алфизик.

- Похоже, что последняя для Земли. Энтропию черной дыры я остановить не могу.

Алфизик промолчал, не зная, что сказать. Он уже устал удивляться.

- В здании Венского отделения ООН уже заложен один из этих чемоданчиков, - продолжил Генезис, - А конкретно – в одной из лифтовых шахт. Если МАГАТЭ примет решение об инспекции, то секрет перестанет быть секретом. И тогда уже установленные чемоданчики могут сработать.

- Зачем?

- Подумай сам.

- Блин… А где находятся остальные три инициатора?

- В Лас-Вегасе, Монте-Карло, и в Москве.

- Почему именно там?

- Начали с тех городов, которые считаются обителями Зла.

- Опять Москва? Ну, Лас-Вегас с Монте-Карло – еще понятно, но мы-то арабам чем не угодили? Сколько себя помню, всегда защищали палестинцев и прочих угнетенных.

- Володя, напоминаю, ни Москва, ни арабы тут не при чем. Дело в Энтропии. Как всегда, ей удалось направить праведный гнев в русло саморазрушения.

- Понятно…

- Земля – мое творение, Володя, и на Земле я сильнее Энтропии. Но она пошла ва-банк. Ты готов мне помочь?

- А что мне терять? Что так, что эдак, все одно и то же.

- Логично. Завтра в восемь утра, согласно графику профилактик, Йохан должен начать техобслуживание одного из лифтов OTIS в Венском Центре. Это единственный шанс добраться до чемоданчика.

- Но как я туда попаду? Там, наверное, ввели строжайший пропускной режим.

- Обслуживание скоростных лифтов не менее важная процедура, чем проверка документов. На сотрудников фирмы OTIS ограничения не распространяются.

- Но как уговорить Йохана взять меня с собой? И что делать с этим чемоданчиком, даже если мы его найдем? Наверняка, они придумали какую-то защиту. Может рвануть при попытке тронуть его с места.

- Придумаем что-нибудь. Кое-что мне известно, хотя далеко не все. Энтропия все время пытается сбить меня с толку. Но я знаю, что корпус чемоданчика представляет собой сфазированную антенную решетку. Подать сигнал на срабатывание инициатора можно только со спутника.

- Тогда чемоданчик должен быть расположен где-то под самой крышей здания, иначе сигнал не дойдет. Может, мне сообщить об этом Постоянному Представителю? Или в венскую полицию?

- Я знаю не всех, кто служит Энтропии. Их нельзя спугнуть. Как только организаторы заподозрят, что их намерения раскрыты, могут дать сигнал на срабатывание всех инициаторов сразу. И все. Мне придется начинать сначала, и совсем в другой области Пространства.

- Критическая масса?

- Да.

- Понятно. Тогда достаточно нейтрализовать хотя бы один из инициаторов. Однако, никто не знает, что произойдет, если сработает хотя бы одно из этих устройств. Думаю, что макродыра с булавочную головку вырвет кусок размером с город, и начнет двигаться к центру Земли. А что будет дальше – ума не приложу. Лучше всего было бы сбить их спутник. Короче, надо подумать, - произнес в микрофон Алфизик, снял наушники и вернулся на кухню. Чайник уже вскипел. Йохан сидел за кухонным столом и заполнял акт техобслуживания.

- Кто звонили? – поинтересовался он.

- У меня проблема, Йохан. Мне нужна твоя помощь. Я прерываю контракт, и еду домой, - придумывал на ходу Алфизик, - Мне предложили хорошую работу в Москве - обслуживать лифты OTIS в новых высотных домах. Мне нужна практика. Можешь помочь?

- Окей, Володья. Карашо, - улыбнулся Йохан.

- Завтра ты работаешь в Интернациональном Центре?

Йохан утвердительно кивнул головой.

- Можешь завтра взять меня с собой? Как ученика? Заодно помогу тебе.

- Мне надо шеф говорили, - Йохан, улыбаясь, набрал на мобильном телефоне номер. Но, быстро переговорив с шефом по-немецки, он с расстроенной миной дал отбой. Потом негромко произнес «шайзе», и виноватым голосом, путая русские и немецкие слова сообщил:

- Завтра – ферботен. Завтра ты - нельзя. Нексте маль. Другой раз.

Алфизик не успел расстроиться. В дверь опять позвонили. Он открыл дверь, и застыл, ничего не понимая. Перед ним, держа в обеих руках большие красно-желтые пакеты с надписью BILLA, стояла девушка, в которую он был давно и безответно влюблен.

Часть 9.

Алфизику приснился Апокалипсис. Будто летит он куда-то на самолете, а в это время на земле началась процесс зарождения черной дыры. Все пассажиры с ужасом приникли к иллюминаторам, наблюдая, как под облаками Земля раскаляется багровым светом. Самолет тряхнуло, но уже слишком реально для сна.

Алфизик открыл глаза, и замер от ужаса. Он на самом деле сидел в кресле самолета. Весь салон был залит кроваво-красным светом, падающим из иллюминаторов. Пахло чем-то горелым.

С бешено колотящимся сердцем Алфизик вскочил в кресле, окончательно просыпаясь. Он вращал головой, пытаясь понять, где находится, и что случилось. Да, он находился в самолете. Судя по тому, что он сидел в третьем ряду кресел, это был аэробус. Кроваво-красный свет из иллюминаторов оказался утренней зарей. Большинство пассажиров еще спало. Самолет потряхивало на воздушных ямах. Слегка горелый запах, смешанный с ароматом кофе, распространялся из хвостовой части, где бортпроводники готовили завтрак, хлопая дверцами встроенных шкафов.

Немного успокоившись, Алфизик попытался понять, куда и зачем летит. Он совершенно не помнил, как покупал билет, как садился в этот самолет. Сосредоточившись, он решил восстановить события последнего дня в хронологическом порядке.

Зимнее московское утро. Ремонтируемый переход. Падение. Голос в наушниках. Летняя Москва. Вена. Полиция. Постоянное представительство. И, наконец, Она. День невероятных чудес. То ли сон, похожий на действительность, то ли действительность, похожая на сон…

Нет, Она – не чудо, Она – это шок. Девушка, по которой он страдал в Москве, которой тайно писал стихи, в Вене оказалась его женой! Это не могло быть правдой, и к сожалению, не стало ею. Похоже, Вена ему приснилась.

Приснилось, как ему, остолбеневшему от неожиданности, она всучила тяжелые пакеты - «Володь, ну что ты застыл, помоги!». А потом, поздоровавшись с Йоханом, и перекинувшись с ним несколькими беглыми фразами на немецком, она быстро переоделась в спальне и накормила их борщом, разогретым в микроволновке.

А когда Йохан ушел, они вместе мыли посуду и Алфизик смотрел на нее. И не мог насмотреться. Он не знал, как себя вести. Боялся, что вот-вот она обнаружит ошибку и устроит скандал. А она, не умолкая, рассказывала новости. Про то, что ее отпустили сегодня пораньше, чтобы завтра интенсивно задействовать на какой-то важной конференции МАГАТЭ. Он слышал ее, но не слушал. Все его мысли сейчас были заняты ею. И он не удержался. Когда она в очередной раз проходила мимо него, Алфизик (была - не была!) обнял ее. «Володь, не мешай, подожди до вечера», - мягко оттолкнула его она.

"До вечера!" – от этих ее слов у Алфизика радостно заколотилось сердце. Кажется, все начинает складывать удачно. Постпред, к которому он зашел после обеда, попросил его помочь референтам с организацией бесперебойной спецсвязи с Москвой во время совещания МАГАТЭ. Это означало, что Алфизик включен в состав Российской делегации.

Выйдя от Постпреда, довольный Алфизик занялся текущими делами. Он зачистил контакты кнопок ворот, заменил подправил видеокамеру, висящую над входом в дежурку, залез на плоскую, покрытую обледенелой галькой, крышу десятого подъезда, где, обдуваемый порывами холодного ветра, подстроил трехметровую спутниковую тарелку. Он уже не удивлялся тому, что хорошо знает всю эту технику. Он уже все вспомнил. Хотя никак не мог поверить в то, что вечером, возможно, его любимая будет ему принадлежать.

Больше в тот день с Генезисом он не общался. Решил не рисковать, не выдать себя случайно. Да и зарядить аккумулятор, как следует, не мешает. И телефон, и Генезис ему могли завтра понадобиться.

Потом был вечер с красным вином. Ужин с Ней, после которого она сама позвала его в спальню. А дальше была сказка, которая никак не могла быть реальностью. Первое касание ее тела, первый поцелуй, первый восторг от сознания доступности недоступного и возможности невозможного. И долгая-долгая зимняя ночь счастья…

Он засыпал под утро, держа ее в объятиях, боясь проснуться без нее.

И проснулся в самолете.

Сильно болела голова, и очень хотелось пить. Алфизик прошелся в хвостовую часть самолета и попросил у стюардесс таблетку от головной боли. Получив, тут же запил ее минеральной водой, и, немного поколебавшись, решился спросить у девушек:

- А куда мы летим?

Девушки прыснули со смеху.

- Не знаю, куда летите Вы, но мы летим в Лас-Вегас, - ответила одна из них.

- Ничего не понимаю, - признался ошарашенный Алфизик.

- Еще бы! – ответила другая, - Вы только три часа назад как угомонились. Весь полет пили и дурачились.

- Извините, я, честно, ничего не помню, - Алфизик изо всех сил пытался напрячь память, но ничего, кроме головной боли не чувствовал.

- И как к нам приставали, тоже не помните? И как всей компанией самолет раскачать пытались? – спросила первая.

- Как раскачать? – удивился Алфизик.

- Как лодку. Перебегали всей компанией от борта к борту.

Алфизик попытался это представить. Как же надо было напиться, чтобы додуматься до такого! Еще раз извинившись, он попросил апельсинового сока, и вернулся на место. Облака расступились, и было видно, что они летят над невысокими горами. По громкой связи оповестили, что скоро самолет начнет снижение, и предложили позавтракать. Пассажиры начали просыпаться.

Через полтора часа самолет уже катился по посадочной полосе, тормозя двигателями. Алфизик так ничего и не вспомнил. Но зато два его соседа, как оказалось, были хорошо с ним знакомы. Алфизик старался вести себя естественно, насколько это было возможно в его положении. И ему удалось осторожно выведать, что они все вместе работают на одной московской фирме, а сейчас летят на крупную международную выставку.

В Лас-Вегасе было жарко. Решив не стоять в очереди на такси, коллеги скинулись по 20 долларов, и проехали до гостиницы «Цезарь» на длинном белом лимузине. С водителем, одетым, несмотря на жару, в строгий черный костюм с фирменной фуражкой.

На «ресипшене» Алфизика ожидало еще одно приключение. Его номер был занят. Какая-то дама решила продлить свое пребывание в Вегасе, а девочка-менеджер забыла внести этот факт в компьютер. Коллеги Алфизика уже разбежались по своим номерам, а ему пришлось прождать еще полчаса, пока, наконец, не прибежала девушка - администратор, и не предложила ему (если он будет так любезен!) занять другой номер. Королевские апартаменты. Гостиница оказалась просто шикарной, стилизованной под древний Рим, вся в золоте и зеркалах.

А когда Алфизик отпирал электронной карточкой резную, с золотыми вставками, дверь королевского номера, из двери напротив, в сопровождении двух ослепительно красивых девушек, вышел Алик.

Алик, Али, или просто «Шейх», как его называли сокурсники, близкий друг Алфизика, когда-то давно учился вместе с ним в Бакинском институте нефти и химии. Алфизик проучился там два года, пока не решил, что ему все-таки ближе физика. Два года Алфизик и Алик вместе сидели на лекциях, и вместе их иногда прогуливали. Алик приехал учиться в Баку из Ливии, которую он гордо называл Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирией. Мама у него была русской, и говорил Али по-русски почти без акцента. «Шейх» любил рассуждать на философские темы, и они с Алфизиком часами спорили, отдыхая по вечерам под тутовым деревом в чайхане Бакинского Приморского бульвара. Али прочел много умных книг на арабском, и легко побеждал в этих спорах. А Алфизику, который познавал мир по книжкам «Занимательная физика» и «Радио – это очень просто», приходилось в очередной раз, как проигравшему, платить за чай.

Потом их пути разошлись. Алфизик поступил в московский Физтех, а Али остался доучиваться в Баку. Еще лет пять они переписывались, но потом началась перестройка. И Али куда-то исчез.

Алфизик уставился на «Шейха», узнавая и не узнавая его. Али выглядел не совсем так, как когда-то в Баку. Из угловатого худого паренька он превратился в богато одетого накаченного мужчину с модной небритостью на лице. И только близко посаженные глаза с большими ресницами, слегка сросшиеся брови, волевой подбородок и вечная полуулыбка на лице остались такими же, как и прежде.

Али мельком взглянул на Алфизика, и, взяв под руки девушек, направился к лифту.

- Алик? – негромко крикнул ему вслед Алфизик.

«Шейх» обернулся, и удивленно посмотрел на него.

- Вовка? – спросил он неуверенным голосом.

- Собственной персоной, - улыбнулся Алфизик.

- Вовка! – Алик, мягко оттолкнул девиц, направился, улыбаясь, к Алфизику, и крепко обнял его, похлопывая по спине, - Ты что тут делаешь? А постарел-то как! Физик-шизик!

- Аль-Физик, - поправил его, смеясь, Алфизик.

- Так, Вовка, я не знаю, что ты собираешься делать, но я тебя не отпускаю! Такая встреча! Сколько лет прошло! Ты когда приехал? Отдохнуть решил? – произнося эту тираду, Алик бросил взгляд на дверь номера, в которую Алфизик собирался войти, - Королевский номер? Молодец, уважаю!

- Я только что прилетел. Устал немного. Дай мне часик в себя придти, душ принять, - попросил Алфизик.

- Да хоть два! Но потом мы с тобой обязательно посидим! Эх, Вовка, Вовка! Какое время было! Я часто его вспоминаю. Думал, уже никогда не увидимся.

Шейх еще раз хлопнул его по плечу.

- Короче, иди, отдыхай, а потом приходи ко мне. Я через пару часиков вернусь. Посидим, поболтаем, вспомним молодость. Расскажешь, как ты, где ты. А потом в загул пойдем – на всю ночь. Поиграем, поедим, похулиганим, - подмигнул он Алфизику, кивнув головой в сторону девушек.

- Договорились, «Шейх»! – улыбнулся Алфизик.

- Ну, жду, брат! – Алик еще раз обнял Алфизика и направился к лифту.

Алфизик открыл дверь в свой номер и почти сразу услышал мелодичный звонок телефона в глубине огромной залы. Разглядывая картины на обитых парчой стенах, улыбнувшись приветствию «Welcome, Mr.Vladimir!» на огромном плазменном телевизоре в позолоченной раме, Алфизик подошел к звенящему телефону. Подняв трубку, он постарался придать своему голосу подобающую ситуации важность:

- Хеллоу!

- Это я. Никаких вопросов, пожалуйста, нет времени. Все - потом, - прозвучал знакомый бархатный голос Генезиса, - В номере Шейха, то есть Али, металлический чемоданчик. Один из тех четырех.

Часть 10.

- Чемоданчик у Алика? – воскликнул Алфизик, - Не верю!

- У Али, - повторил Генезис, - Заперт в сейфе.

- Алик – религиозный фанатик? Камикадзе? Смертник?

- Нет, он «нефтяник». Миллиардер. Владеет несколькими нефтяными платформами. Но, как ни странно, искренне верит во власть народа. И в Бога. Но дело сейчас не в нем. Надо срочно нейтрализовать бомбу.

Алфизик помолчал, соображая. Потом нерешительно произнес:

- Вегас расположен в пустыне. Может, вывезти чемоданчик подальше от города? Хотя…

Помолчав еще немного, он добавил:

- Даже если удастся пробраться в номер, сейф не вынесешь. Они обычно замуровываются в стены. А вскрыть его, думаю, вообще невозможно.

- Отнюдь, - прозвучало в трубке, - Мозг Али экранирован Энтропией, но мне доступна информация в клетках быстрой памяти. Я не могу управлять поведением Шейха, но код сейфа постараюсь считать. У тебя в номере, в спальне, находится точно такой же. Он спрятан за зеркалом. Чтобы добраться до него, достаточно нажать на правую часть рамки. Можешь потренироваться.

- А перемещение чемодана не отслеживается? – встревожено спросил Алфизик, - Чемоданчик может взорваться при извлечении чемодана из сейфа.

- Корпус чемодана – это покрытая пластиком фазированная антенная решетка. Чтобы привести механизм в действие, необходимо позвонить по трем номерам спутниковой связи и набрать код. Первый звонок активирует устройство, но оно сработает при одновременном звонке на два других. Один из трех спутниковых телефонов находится у Шейха. Пока еще чемоданчик не активирован.

-Вряд ли удастся незаметно проникнуть в номер, - вслух размышлял Алфизик, - Скорее всего, датчики дверей подключены к компьютеру системы безопасности.

- Верно. Но можно попробовать зайти в номер вместе с горничными. Предположим, ты хозяин этого номера, что-то забыл, и тебе пришлось вернуться.

- Но я не похож на Алика, – возразил Алфизик.

- Сегодняшняя смена его еще не видела. Если сыграешь роль уверенно…

- Понятно. В случае чего, скажу, что ошибся номером, - Алфизик, вспомнил, как когда-то играл в институтском КВН.

- И еще потребуется арендовать машину, лучше джип.

Алфизик достал кошелек и проверил его содержимое.

- Не получится. Рубли и десять с мелочью евро, - разочаровано произнес он.

- Хватит для однорукого бандита. Поменяй евро на долларовый никель, а я помогу выиграть.

- Даже так? – удивился Алфизик.

- Именно. Не забывай, что информация - это мой "джаз", - напомнил Генезис.

Вздохнув, он уточнил:

- Если в ней нет вируса.

- А когда придут горничные? – спросил Алфизик. В нем уже проснулся азарт экспериментатора.

- Минут через сорок пять они будут входить в номер Алика. Есть время, чтобы немного пограбить казино.

Изучение электронного замка сейфа у себя в номере заняло у Алфизика около пяти минут. Затем он спустился на первый этаж гостиницы. Вся огромная площадь первого этажа представляла собой один большой игровой зал. Тысячи автоматов на разные лады пиликали незамысловатые мелодии. Трещали, вращаясь, виртуальные барабаны, звенели падающие монетки. Повсюду мигали, переливаясь, разноцветные лампочки, на больших плазменных панелях пробегали сообщения. Возле одних карточных столиков, покрытых зеленым сукном, толпились игроки, у других, в ожидании игроков, скучали крупье. За игровыми автоматами сидели мужчины и женщины, дети и бабушки. По залу с подносами ходили полуобнаженные девушки в мини-туниках, и предлагали бесплатные напитки. Все это создавало атмосферу какого-то странного праздника – смеси детского утренника, балагана и ночного клуба.

Алфизик разменял оставшиеся деньги на пятидесятицентовые монетки. Сел за первый понравившийся автомат и, бросив в щель монетку, нажал на большую кнопку. На экране замелькали разноцветные картинки. Когда они остановились, все четыре окошка автомата показывали одну и ту же картинку. В его динамиках громко и торжественно зазвучали фанфары, а сверху начала вспыхивать красная лампочка. Томительные секунды ожидания… И наконец в металлический поддон начали сыпаться монеты. Они падали и падали, заполняя лоток поддона.

На Алфизика завистливо оглядывались игроки с соседних автоматов. Подбежавший работник казино помог выгрести полный лоток мелочи в большие пластиковые стаканы с эмблемой казино. Они проследовали к кассе, где Алфизику обменяли три тяжелых стакана никеля на пятьсот шестьдесят долларов.

Еще через полчаса, заполнив бумаги на аренду джипа и получив ключи, Алфизик вновь поднялся в скоростном лифте на свой этаж. Выходя из лифта, он заметил впереди себя трех темнокожих горничных, которые катили перед собой тележки с бельем. Алфизик вставил в ухо наушник телефона и тихо произнес в микрофон:

- Генезис?

Телефон молчал.

Горничные остановились у номера Алика, и одна из них открыла электронной карточкой замок двери. Надо было спешить. Алфизик прибавил шаг и успел войти в номер, пока дверь еще не захлопнулась.

- Just a moment, - деловито бросил им Алфизик, и, по-хозяйски обойдя оторопевших горничных, быстрым шагом прошел туда, где, по его мнению, должна была располагаться спальня.

Он ошибся. Ему пришлось вернуться и вновь пройти мимо горничных, направляясь к другой двери.

- Excuse me, - произнес он сквозь зубы, и, заметив удивление на их лицах, добавил: - I’ve forgotten my suitcase.

Вторая попытка оказалась удачной – он вошел в спальню с огромной кроватью под балдахином. Подойдя к зеркалу, он вновь одел наушник и прошептал в микрофон:

- Я тут.

Телефон молчал. Горничные негромко переговаривались между собой в прихожей. Алфизик почувствовал, как капли пота стекают по вискам. Он лихорадочно думал, как поступить дальше. Неожиданно ему пришло в голову взглянуть на дисплей телефона. На нем помаргивал значок письма - поступило новое SMS-сообщение. Алфизик торопливо открыл его. Оно состояло всего из одного слова - TAJURA.

Он все понял. Торопливо набрал эти буквы на клавиатуре замка и нажал на кнопку ввода. Замок щелкнул Алфизик облегченно выдохнул. Повернув ручку сейфа и открыв толстую дверцу, он достал небольшой, но тяжелый чемодан-дипломат черного цвета.

Когда он вновь проходил мимо горничных, на их лицах читалась целая гамма чувств - нерешительность, неловкость, удивление, услужливость и подозрительность одновременно. Алфизик, сделав невозмутимое лицо миллиардера, слегка кивнул им головой. Не задерживаясь ни на секунду, он вышел в коридор и направился к лифту.

«Давай, давай, быстрее!» - нетерпеливо подгонял он цифры на электронном табло лифта.

Наконец раздался мелодичный аккорд прибытия кабины. Зеркальные двери лифта плавно раздвинулись. Торопливо шагнув в кабину, Алфизик чуть не столкнулся с двумя выходящими из нее девицами. Он узнал их – это были девушки, сопровождавшие Алика. А они, похоже, узнали не столько его, сколько чемодан.

Потому, что в следующую секунду Алфизик получил профессиональный молниеносный удар по почкам. И почти одновременно – ногой в голову. Пролетев по кабине лифта, он разбил головой зеркало, и сполз по стене на пол. Теряя сознание, успел заметить, как одна из девиц начала быстро его обыскивать, а другая подняла упавший чемоданчик.

А потом Алфизик с каким-то мазохистским удовольствием отдался темноте, которая унесла его прочь от странных реалий этого мира.

Часть 11.

Темнота забытья постепенно начала обретать звуки. Издалека появился и постепенно нарастал шелестящий звук. По телу пробежала волна холодного воздуха. Алфизик открыл глаза.

Он лежал обнаженным на кровати в небольшой комнате. Она имела единственное окно, за которым виднелась рощица с какими-то незнакомыми ему деревьями. Звук издавал кондиционер, прикрепленный к потолку. Голова болела до тошноты, боль пульсировала в висках с каждым ударом сердца. Кондиционер, пошумев несколько минут, щелкнул и замолчал. Холодный ветерок плавно иссяк, и почти сразу же стало невыносимо жарко. Алфизик сел на кровати и огляделся.

Комнатка, в которой он находился, была похожа на купе поезда. Ну, разве что, побольше. Напротив стояла еще одна кровать, на которой в холостяцком беспорядке лежала одежда, валялись какие-то папки и книжки. На небольшом столике у окна стояла бутылка с надписью, сделанной арабской вязью, банка растворимого "Nesscafe" и электрический чайник. Напротив окна находилась дверь с зеркалом и странной вертикальной ручкой, которая ему что-то напомнила, но что, он так и не вспомнил. Интересно, где он оказался. И как. В голову ничего не приходило, а попытки напрячь мозги только усиливали боль.

"Так", – сказал он себе, - "Для начала надо попробовать выйти отсюда".

Медленно, стараясь "не расплескать" головную боль, он встал с кровати. Выбрал из вороха одежды плавки, белые брюки и белую футболку, не торопясь, оделся, и, надев сандалии, пошатываясь, подошел к двери. Из зеркала на него смотрел худощавый мужчина лет тридцати с опухшим от сна лицом.

"Интересно, что я вчера пил? И сколько?" – задал он себе риторические вопросы и сдвинул ручку двери вбок. Дверь немного отошла назад и плавно отъехала в сторону. Лицо резко обдало жарой - словно он вошел в сильно прогретое помещение сауны. За дверью оказался узкий коридор, по обе стороны которого находился ряд одинаковых дверей.

"Как на "Титанике"", – почему-то подумал Алфизик. Он прошел в конец коридора, открыл дверь с надписью Exit, и инстинктивно прищурился - в глаза ударил яркий солнечный свет. Постояв и привыкнув к свету, он обнаружил под ногами металлические ступеньки без поручней. Осторожно спустившись по ним вниз, он огляделся.

Здание, из которого он вышел, было одноэтажным, из серебристого металла, и чем-то напоминало большой морской контейнер с окнами. Торцом здание выходило на длинную улочку. Вдоль нее стояли точно такие же жилые "контейнеры", между которыми росли высокие пальмы. Немного вдалеке находилась знакомая рощица, которую он видел из своего окна, а в противоположной от нее стороне - три длинных пятиэтажных здания из стекла и металла. Солнце стояло в зените и нещадно жгло оголенные руки. Алфизик взглянул под ноги. Тени почти не было – она вся находилась под ним.

"Где-то недалеко экватор" – подумал он. По песку деловито пробежал скорпион и нырнул под ступеньки.

"Хороший экземпляр, боевой", - промелькнуло в голове у Алфизика. В тот же момент словно приоткрылась дверь в хранилище памяти. Он уже окончательно проснулся. Странную загадочность послеобеденного сна сменила привычная уже за полгода реальность Северной Африки. Он все вспомнил. Ливию, жару, работу по контракту, скорпионные бои по выходным - любимое развлечение коллег, эксперименты на термоядерной установке нового поколения и необычные результаты этих экспериментов. Которые, как завистливо считали коллеги, "тянут" на Нобелевскую премию.

Неожиданно дверь здания открылась, и на ступеньках появился, наспех надевая рубашку,

заспанный Алик. Только выглядел он помоложе.

- Вовка, сколько времени? - обратился он к Алфизику, - Мой хваленый "Ролекс", кажется, остановился.

Алфизик взглянул на часы.

- Без двух два.

- Вот черт! Значит, часы не врут. Слышал сквозь сон, как ты дверью хлопнул, решил, что проспал. Жалко! Такой сон мне снился, Вовка! А ты меня разбудил на самом интересном месте!

Алик мечтательно потянулся, зевнул, потом внимательно посмотрел на Алфизика и удивленно спросил:

– Ты что, до работы поплавать собрался?

Алфизик кивнул, не зная, что ответить.

- Подожди, я с тобой. Только плавки надену и цифровик возьму.

Алик снова исчез за дверью.

Алфизик стоял под палящим солнцем и медленно приходил в себя. Москва, Вена, Лас-Вегас... Странный сон ему приснился. Слишком много подробностей. Кстати, какое сегодня число?

Он неожиданно вспомнил, как несколько дней назад отмечал с коллегами Старый Новый год. Значит, сейчас где-то середина января. Да, тогда они хорошо "наотмечались". Химичка Таня разбавила спирт какими-то ингредиентами, получилось и вкусно, и в голову ударило. А потом пятеро сотрудников лаборатории исследования радиационных материалов, несмотря на запрет, веселились в служебном здании всю ночь. А под утро попали в переделку.

Стоящий на вахте, вернее, спящий на ней, вооруженный до зубов ливийский охранник проснулся в пять утра от подозрительного шума. Заметив тень, прошмыгнувшую из лаборатории в туалет, он не на шутку перепугался и устроил пальбу из "Калашникова" вдоль всего коридора здания, побив стеклянные двери и продырявив штукатурку на стенах и потолке. Слава Богу, все тогда остались живы.

Значит, он действительно находился в ливийском Центре Ядерных Исследований.

Центр был построен километрах в тридцати от Триполи, столицы Ливии и назывался по имени близлежащего городка - Тажура. Если бы не жара под пятьдесят градусов в тени, этот Центр был бы раем для ученых. Три здания современных лабораторий, небольшой ядерный реактор, ускоритель, термоядерная установка, жилой городок… И вся эта научная сказка находилась почти на берегу Средиземного моря, рядом с эвкалиптовой рощей.

Жилой городок Центра состоял из зданий двух типов. В металлических "контейнерах", которых злые языки прозвали "калабуш", жили одинокие ученые, а в небольших каменных виллах – семейные. По вечерам, сразу после захода солнца, жители городка, поужинав, выходили из своих пересушенных кондиционерами квартир на единственную улочку. Подышать свежим воздухом с ароматом эвкалипта. Семейные пары и одинокие жители степенно прохаживались от одного конца улочки до другого, здороваясь друг с другом при каждой встрече. Раз по десять за вечер. Здесь было принято здороваться помногу раз на день. Алфизик уже привык к этому смешному обычаю. Поговаривали, что многие, возвратясь на Родину, и там машинально здоровались с каждым встречным.

Сейчас на улочке не было ни души. Середина дня, самое пекло, все отдыхают. Обед тут длится четыре часа, с двенадцати до четырех. Кто-то спит, кто-то смотрит видео, а самые неугомонные ныряют в море с аквалангами.

Алфизик с Аликом любили заплывать подальше от берега, чтобы наблюдать за играми летающих рыб. Эти рыбы всегда плавали стайками. Вылетая из воды серебристыми стрелами, они, словно птицы, распахивали свои разноцветные крылышки. Жужжа ими, как пропеллерами, рыбы, словно соревнуясь друг с другом, пролетали по воздуху несколько метров, и снова плюхались в воду. И у каждой была своя, неповторимая, расцветка крылышек. Алик много раз пытался сфотографировать момент полета рыб на

цифровой фотоаппарат, но это ему редко удавалось, из-за большой задержки срабатывания затвора фотоаппарата.

В дверях снова появился Алик в шортах и соломенной шляпе, с сумкой в руках, и они, не торопясь, побрели к морю. У выхода из жилой зоны их скучным взглядом проводили два одуревших от жары ливийских солдата, сидящих за барьером из мешков с песком. Алфизик знал, что их охраняли уже успевшие "понюхать пороху" на войне с Чадом солдаты. Но каждый раз, проходя мимо них, он неосознанно чувствовал опасность. От такой жары у кого угодно может "поехать крыша", а обшарпанный пулемет на треноге был заряжен лентой с боевыми патронами.

- Вовка, у меня появилась идея, - кивнув на солдат, произнес Алик, - Если американцы нападут, отнимем у этих салаг пулемет и будем сами защищаться. Согласен?

- Алик, - улыбнулся Алфизик, - Это же твои земляки. У своих оружие отнимать будешь?.

- Да ты посмотри на них! Они же даже себя защитить не смогут. Понабрали шпану, понимаешь! - покачал головой Алик.

- А разве это не элитные подразделения? – удивился Алфизик.

- Элитные охраняют дворец Муаммара, - ответил Алик.

- Это тот, где на въезде два танка закопаны по самые башни? А на дороге - целый батальон "лежащих полицейских", – ухмыльнулся Алфизик.

- Он самый. Крепкий орешек, - ответил Алик.

- Мертвому – припарки, - категорично заявил Алфизик, - Не поможет это. Американцы не дураки штурмом дворцы брать. Если захотят, крылатыми ракетами с моря достанут. Прямо из нейтральных вод.

- Это защита не от американцев, а от внутренних врагов, - пояснил Алик, спускаясь с дороги на песок пляжа.

Алфизик промолчал. Он поднял с песка высохшего морского конька и стал его рассматривать. Действительно, похоже на голову коня. Однако, природа повторяется.

- Бедный Йорик, - произнес вслух Алфизик и положил высохшего конька в карман.

- Что? – переспросил Алик.

- Не знал, что у Каддафи враги в собственной стране, – вернулся к разговору Алфизик.

- Враги есть у всех. У людей слишком разные представления о добре и зле, - философски заметил Алик.

- Такое впечатление, что они созданы не одним Богом, - вздохнул Алфизик.

- Вовка, а ты в Бога веришь? – Алик остановился и внимательно посмотрел на Алфизика.

- Ну, как тебе объяснить … - начал Алфизик, и замолк, подбирая слова.

Часть 12.

До моря оставалось метров двести. Странно, но пляж был пуст. Обычно, невзирая на жару, несколько человек плескались в прозрачных и теплых зеленовато-синих волнах. Но сегодня не было даже одетых в длинные белые одежды арабских подростков. Они почти каждый день, как на работу, приезжали на своих машинах к пляжу. Несмотря на запреты ислама, усаживались на крышах своих авто и наблюдали в бинокли за полуобнаженными приезжими красавицами. Девушки научного городка, несмотря на многочисленные предупреждения ливийской полиции, продолжали игнорировать законы мусульманской страны, и загорали в открытых купальниках. Устав с ними бороться, полицейские обнесли пляж условным забором из полосатой ленты, за который местным заходить было запрещено. Поэтому ценителям красоты женского тела приходилось, припарковавшись у полосатой границы, наблюдать за бесстыдницами издалека.

А не так давно Алфизик сам с интересом наблюдал за купанием местных арабских девушек. Многодетная ливийская семья прибыла на пляж на микроавтобусе. Отец семейства соорудил белую палатку для переодеваний недалеко от загорающего Алфизика. Чуть позже из палатки с радостными визгами выпорхнула стайка девушек в платьях до пят, и побежала в море. А когда они, наплескавшись вволю, выходили из воды, у Алфизика захватило дух. Тонкая ткань платьев, намокнув, стала предательски прозрачной, показывая, что под ней на девушках ничего не было одето.

"Вот и пойми вас!" – подумал он тогда, не в силах оторваться от эротичного зрелища.

- Объясни своими словами, я пойму, - отвлек его от воспоминаний Алик.

- Хорошо. Как физик и как личность, я верю в существование двух Начал - Генезиса и Энтропии, - произнес Алфизик, - Можешь считать их двумя Богами.

- Ян и синь? Добро и Зло?

- Не совсем. Но что-то похожее.

- Богохульство это, - возразил Алик, - Бог один. Не может быть двух Богов. На самом деле, эти твои два Бога и есть один непостижимый нами Бог.

- Какая разница? Назови их одним Богом, если тебе так удобнее, - парировал Алфизик, - Суть от этого не меняется. Просто два Бога логичней и понятней, чем один, который раздвоен на противоречивые части.

- Он не раздвоен. Просто Он нам таким кажется. Он один и только один. И Он – не человек! – в голосе Алика стали улавливаться странные, не свойственные ему, фанатичные нотки.

- Это камень в огород Христа? – улыбнулся Алфизик.

- Христиане ошибаются. Они молятся не Богу, а человеку, пусть даже и пророку.

- Не ошибается только тот, кто ничего не делает,- пошутил Алфизик.

- Вовка, не уходи от темы! – покачал головой Алик, - И, вообще, давно мы с тобой не спорили! Помнишь, как в Баку я тебя на лопатки в спорах клал?

- Так это давно было! Сейчас я поумнел.

- Не заметно! Два Бога – такая же бессмыслица, как сказочный зверь "Тяни-толкай". Не могут у велосипеда оба колеса рулить.

- Алик, ты что, забыл свою любимую философию? Единство и борьбу противоположностей?

- Я тоже поумнел с тех пор, - серьезно произнес Алик, и посмотрел вдаль, туда, где небо сходилось с морем, - Я понял, что мы ничтожны в наших размышлениях. Сколько бы мы не думали, и что бы мы ни придумали, ответ всегда один – мы никогда не постигнем Божественного замысла, Его сути, Его желаний. Нам остается только смириться Его воле. Воле Аллаха.

- Алик, ты сдался? – разочаровано произнес Алфизик. Такой Алик казался ему чужим.

- С чего это ты так решил?

- Потому, что ты перестал думать. Ты выключил двигатель и катишься по уклону. Но сейчас ты у меня заведешься! Я недавно сделал открытие. Бог действительно есть. И этот Бог – Я.

Алик резко обернулся и уставился на Алфизика.

- Не гневи Аллаха, Вовка!

- Тогда ответь, кто тебе открыл глаза? Ты ведь не родился с верой в Бога? – спросил Алфизик

- Да, я раньше не верил. Но я много думал, наблюдал. И однажды сам пришел к Нему.

- И сам научился молиться? Сам написал тексты священного писания? Сам придумал обряды? – не унимался Алфизик.

- Не говори ерунды, Вовка, - в голосе Алика стали появляться нотки раздражения, - Я просто однажды понял суть вещей. И поверил. Сам. А тексты и обряды писали пророки.

- А что, во всей бесконечности времени пророки появились только однажды? И все? Больше пророков никогда не будет? Бог решил обратиться к людям только один раз? – почти скороговоркой выпалил Алфизик, и, заметив, что Алик замешкался с ответом, добавил: - Почему ты веришь им, и не веришь мне? Попробуй на минутку допустить, что я могу оказаться пророком. Или попробуй доказать, что этого не может быть.

Алик молчал, собираясь с мыслями. Они уже подошли к морю. Небо - без единого облачка, палящее солнце, лениво набегающие волны… Еле заметный, дышащий жаром, ветерок дул в сторону моря. Это означало, что масляные пятна от стоящей недалеко от берега нефтяной платформы не будут помехой купанию. Они выбрали место почище и стали раздеваться.

- А зачем Ему обращаться к нам вновь? - наконец произнес Алик, - Все, что Он хотел сказать, Он сказал. Нам еще понимать и понимать смысл Его учения. А пока не поняли, нам надо строго соблюдать Его заветы.

- Алик, ты же физик. И знаешь, что опыт можно объяснить по-разному. Физические законы одни, но их трактовка зависит от исследователя. Если кто-то авторитетно заявит, что ветер дует, потому, что деревья качаются, ему могут поверить.

- Ты о чем, Вовка? Мы говорим не об опыте, а о вере!

- Вере человеческой очень много лет. Но люди не стали лучше. Так же убивают, воруют, употребляют наркотики. Если не больше. Выражаясь технически, вера в загробную жизнь "не работает". Ты не допускаешь, что даже в самую совершенную программу, в самую великую идею, в самое правильное учение мог проникнуть вирус, который изменяет изначально стройную логику на нечто прямо противоположное?

- Не могу допустить, – твердо произнес Алик, надевая ремень с цифровым фотоаппаратом в водонепроницаемом боксе, - Верное учение непоколебимо и не подвержено вирусам. Все гораздо проще. Люди верят не в то, во что надо. Люди – не Боги. Им свойственно ошибаться.

- Совершенно верно, - засмеялся Алфизик, - Один ноль в мою пользу!

Не давая Алику ответить, он побежал к морю и с удовольствием нырнул в набегающую волну. Проплыв под водой несколько метров, вынырнул уже на глубине, и поплыл в сторону буйков. Волнения на море почти не было. Синева неба на горизонте сливалась с синевой моря. Сзади, догоняя, к нему плыл Алик. Кроме них, ни в море, ни на пляже никого не было. Похоже, они были одни.

"Интересно, куда же все подевались?" – снова подумал Алфизик и огляделся.

Пустынный берег, вышка буровой в море, и горизонт. Где-то там, за этим горизонтом в ожидании команды из Вашингтона уже месяц стоит шестой американский флот во главе с авианосцем "Гарри Трумэн".

Алфизик вспомнил, что главной новостью всех телеканалов было экстренное совещание МАГАТЭ в Вене. Американцы, считая, что в ливийском Центре ведутся работы по созданию кваркового оружия, требовали срочного проведения инспекции объекта. В случае отказа, они обещали нанести по Центру превентивный ракетный удар. Но ливийское правительство пошло на принцип, заявив, что не пустит на объект ни одного эксперта.

"А ведь сейчас, когда я плаваю в Средиземном море, в Вене, возможно, решается судьба мира", - подумал Алфизик.

И тут он все понял. Вот почему пляж опустел. Угроза военного конфликта как ветром сдула всех контрактников из ливийского Центра. Остались только российские ученые и военные инструкторы, обучавшие ливийцев летать на МИГах.

Не успел Алфизик подумать о летчиках, как со стороны моря с ревом промчались над головой два истребителя. Из-за высокой скорости и низкой высоты полета определить, кто летит, было практически невозможно. То ли это инструкторы учат арабов, то ли американцы, уже получив приказ, летят бомбить Центр Ядерных Исследований.

- Кто это был? – крикнул он подплывшему к нему Алику.

- Не бойся, наши! – прокричал в ответ Алик, - Давай, кто быстрее до платформы доплывет?

- Идет! – ответил, успокоившись, Алфизик и поплыл в сторону буровой.

Они уже почти подплывали к вышке, как в ясном небе у них над головой прогремел громовой раскат. Они посмотрели вверх. Вовремя. В вышине клубилось огненное облако, из которого в разных направлениях разлетались дымящиеся части истребителя. Самая большая, объятая пламенем, вращаясь, с большой скоростью падала прямо на них.

- Самолет сбили! Ныряй, Вовка! – закричал Алик, и, глубоко вдохнув, скрылся под водой.

Алфизик секунду оторопело смотрел на падающие обломки, потом быстро сделал глубокий вдох и нырнул, стараясь опуститься как можно глубже. Сердце билось в бешенном ритме, и он понял, что запаса воздуха в легких надолго не хватит. Алфизик не успел еще достичь дна, как услышал глухие удары падающих в воду частей самолета. Он с тревогой взглянул наверх. Сквозь прозрачную толщу воды на него, ревя, с бульканьем и шипеньем опускался двигатель с вращающейся турбиной. Алфизик поплыл в сторону так быстро, как только мог. Вода до боли давила на уши, но глотательные движения уже не помогали. Нестерпимо хотелось вдохнуть. Вокруг него проплывали, опускаясь на дно, куски обшивки и какие-то другие детали самолета. Алфизик поискал глазами Алика, но нигде его не нашел.

Почувствовав, что воздух уже на исходе, он стал быстро всплывать. И понял, что переоценил свои силы - нырнул очень глубоко. Кислорода в легких уже не было, а до светящейся над головой поверхности еще плыть и плыть. Почувствовав, как животный страх сжимает сердце стальным обручем, он стал отчаянно грести руками и ногами, но сделал только хуже - боль в легких стала еще невыносимее, сердце было готово выскочить из груди. Не в силах больше терпеть, уже почти теряя сознание, он сделал последний отчаянный рывок вверх и вытянул руки, словно пытаясь достичь ими спасительного воздуха.

В это же мгновение он почувствовал, как кто-то схватил его за руки и с силой выдернул из воды. Алфизик инстинктивно вдохнул. Резкой болью в легкие ворвалась смесь воды и воздуха. Он зашелся в судорожном кашле, руки выскользнули, и он снова упал в воду, барахтаясь и пытаясь удержаться на поверхности.

- Руки давай! – крикнули ему сверху.

Продолжая задыхаться от кашля, Алфизик наугад протянул руку. Его накрыло волной. Сквозь щелку зажмуренных глаз он успел увидеть борт лодки, и попытался схватиться за нее рукой, и вновь почувствовал сильный рывок вверх. Он больно ударился боком о борт, но его тут же подхватили под мышки, втащили в лодку лицом вниз и стали бить кулаком по спине, освобождая легкие от воды. Откашливаясь, отплевываясь, и протирая слезящиеся глаза, Алфизик медленно приходил в себя. Когда, наконец, боль в груди стала уходить, он выругался так грязно, как только мог. Ему уже до смерти надоело попадать в необъяснимые и полные непредсказуемых опасностей ситуации.

- Материшься, значит, живой! Ну и напугал ты меня! – с облегчением произнес знакомый голос, но этот голос принадлежал не Алику. Алфизик обернулся и, прищуриваясь от яркого солнечного света, взглянул на своего спасителя.

Нет, это был не Али. На него озабоченно и испуганно смотрел Сергей Сергеевич, коллега по московской фирме, умный и серьезный, которого за глаза звали "СС".

- Что случилось? Ты в порядке? – внимательно глядя ему в глаза, спросил Сергей.

- Спасибо, уже лучше, - хриплым голосом ответил Алфизик, пытаясь понять, как здесь, в Ливии, за тысячи километров от московского офиса, оказался Сергей.

- Глубоко тут? Воздуха не хватило? Я уже прыгать за тобой собрался, хорошо увидел, как ты всплывал, - Сергей облегченно вздохнул, и помог Алфизику сесть на скамью лодки.

- Угу, - промычал в ответ Алфизик, озираясь вокруг.

Лодка покачивалась на волнах довольно далеко от берега. Но берег был странным. И море было странным. И даже небо.

Безоблачное небо кто-то за несколько минут сплошь усеял барашками облаков. Вокруг лодки большими белыми призраками летали по волнам необыкновенно красивые яхты. И берег был точно не ливийским. Вместо скучного выжженного на солнце пейзажа - красивая бухта с огромным белым океанским лайнером и множеством дорогих яхт, стоящих на стоянке у берега. В обрамлении зеленых гор, к морю амфитеатром спускался красивый современный город с невысокими разноцветными домами, каменными мостами и небоскребами.

"Опять сон?", - неприятно удивился Алфизик, - "Интересно, я проснусь когда-нибудь окончательно?"

- Где мы? – спросил он Сергея, уже не заботясь, как будет воспринят этот вопрос.

Сергей не удивился. Он указал рукой на левую часть берега и ответил:

- Повторяю еще раз. Слева, за мысом, на котором мы гуляли – ну, там, где Музей Океанографии, - Монако. А прямо перед нами – Монте-Карло.

Часть 13.

Новенький арендованный "Ситроен" петлял мимо вилл с пальмами по Лазурному Берегу. Со "среднего карниза", дороги национального значения, открывался живописный вид на горы и утопающие в зелени небольшие городки, амфитеатром спускающиеся к морю.

Сережа сидел за рулем и курил, стараясь выпускать дым в щель открытого окна автомобиля. Алфизик сидел рядом, с автомобильной картой на коленях, и крутил головой, как кошка, которую впервые вывозят из городской квартиры на дачу.

- Заскочим по пути в Грасс? – после долгого молчания спросил Сережа.

- Давай, - с безразличием в голосе согласился Алфизик, пытаясь найти это название на карте, - А что там интересного?

- Духи там делают. Настоящие, французские. Жена попросила привезти. Говорят, если на фабрике покупать, то получится гораздо дешевле, чем в магазинах.

- Тогда нам придется подняться на автомагистраль А8, - произнес Алфизик, обводя ручкой на карте название населенного пункта "Grasse", - Иначе не успеем до закрытия магазинов.

- Успеем, - Сергей затушил окурок, - По автомагистрали ехать неинтересно – дорога дорогой. А тут, смотри, какие виды красивые!

- Это да, - согласился Алфизик. Он оторвался от карты и смотрел в окно. - Наверное, с нижней дороги виды еще красивее.

- Да, но тогда сто процентов не успеем до вечера вернуться. "Bord de mer" еще медленнее, со светофорами и пробками.

Сережа включил автомагнитолу, и салон наполнила странная музыка – смесь французского гангста-рэпа и атональных арабских мелизмов. Они помолчали, слушая музыку и глядя на дорогу. Справа от шоссе поднимались вверх горы, а слева, далеко внизу, то скрывалось за деревьями, то вдруг распахивалось во всю ширь море с белыми барашками волн и разноцветными парусами яхт.

Алфизик машинально постукивал ручкой по карте в такт музыке.

"D?j?-vu, d?j?-vu" - красивый многоголосый припев удачно сменил скороговорку рэпа.

"И, вправду, дежа-вю", – подумал Алфизик. В его памяти образами давно забытого сна неожиданно всплыли заснеженный венский автобан, Постпредство и, наконец, Она. Алфизик закрыл глаза, пытаясь удержать последний образ, но он плавно растворился во тьме закрытых век.

- Тебя не достала эта музыка? – спросил Сергей, бросив взгляд на Алфизика.

- Нет, не достала, - ответил Алфизик, - Даже нравится.

- А я больше люблю настоящие французские песни. Дассена, Азнавура, Матье. А сейчас слушаешь, и не понимаешь, где находишься – во Франции, или в Алжире.

- Все течет, все изменяется… - философски произнес Алфизик.

- Причем в худшую сторону, - добавил Сергей, закуривая очередную сигарету.

- Не думаю, - возразил Алфизик, - Мне, например, любопытно все новое. Нравятся свежие нотки. Арабская мелодика не противоречит французской. Более того, придает ей восточный аромат, как пряность еде.

- Если так и дальше пойдет, то скоро эта "пряность" еду вытеснит, - с еле заметным раздражением произнес Сергей, - На улицах арабов уже чаще можно встретить, чем французов.

- Арабы в этом не виноваты, - заметил Алфизик.

- Конечно, не виноваты, - хмыкнул Сергей, - Виноваты политики, которые наполняют страну "лимитой", чтобы потом она за них голосовала.

- Мне кажется, дело не в этом, - произнес после минутной паузы Алфизик, - Арабы во Франции, турки в Германии, "лица кавказской национальности" в России - не просто "понаехали тут". Напротив - они надежда этих стран, их будущее. Потому, что люди так уж устроены - как только начинают лучше жить, так сразу предаются лени, чревоугодию, разврату, всем прочим удовольствиям. И перестают размножаться. То есть, попросту вымирают. Как вымер когда-то Великий Рим, погрязший в зрелищах и разврате. Вернее, был завоеван более организованными варварами.

- Ты хочешь сказать, что будущее – за варварами? – спросил Сергей.

- Природа не терпит пустоты, - ответил Алфизик, - Так уж она устроена, что на смену отмирающим клеткам приходят новые. А мы, как и положено представителям демократической цивилизации, вымираем. Это не мое мнение, это – статистика. А все потому, что наша цель ошибочна. А если сказать точнее, то цели у нас вообще нет.

- Как это нет? – удивился Сергей, - У каждого народа есть цель – стать сильнее, богаче, здоровее и умнее. Так было и так будет. Каждый ищет свой путь. Но пока только капитализму удается накормить и одеть народ.

- Накормить и одеть – это не цель. Это – условие достижения цели. Мы покупаем кроссовки не потому, что они – наша цель, а потому, что в них легче и быстрее двигаться в направлении цели.

- Ты про какую цель говоришь? Про светлое будущее всего человечества? Про коммунизм? – ухмыльнулся Сергей.

- Нет, конечно. Хотя, коммунисты ближе всех были к ответу. Вспомни про Марс, на котором будут яблони цвести.

- Володя, опустись на землю. Утопиями сыт не будешь. Какой Марс, когда при социализме даже на Земле мы ничего вырастить не могли. Только и делали, что пугали всех загниванием капитализма. И кто, в конце концов, загнил? Даже не просто загнил, а окончательно сгнил? Ты же физик, веришь опытам, так вот тебе опытное доказательство преимущества капитализма.

Сергей разволновался и не замечал, что пепел на его сигарете вот-вот упадет на пол. Они мчались по извилистой дороге, то огибая очередной выступ горы, то проезжая его насквозь по короткому туннелю. Когда они обогнули очередную гору, неожиданно открылся красивый вид на огромную бухту.

- Красота какая! – воскликнул Сергей.

- Бухта Ангелов, кажется, - Алфизик нехотя оторвался от захватывающего дух пейзажа, и взглянул на карту, - Да, точно, она. Значит, мы уже добрались до Ниццы.

Со стороны моря, резко снижаясь, шел на посадку пассажирский лайнер. Вдоль всего берега растянулся на несколько километров бульвар Ниццы, обрамленный красивыми домами и усаженный пальмами.

- Ну почему мы не можем так жить? – взволнованно произнес Сергей, - Что нам мешает? Ведь не дураки мы, и природа у нас красивая, полезных ископаемых - море. А все никак из грязи и нищеты не выберемся.

- Дело не в дураках, не в дорогах, и не в социализме, - ответил Алфизик, - А в том, что нам законы не писаны. По причине нашей двойственности.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Сергей, остановившись на светофоре у въезда в город.

- Долго рассказывать. Вкратце: мне кажется, что Россия – не одна страна. Это две страны, причем враждебные одна другой. Два менталитета - западный и восточный. Это как два полушария мозга у человека. Одно из них лучше умножает и делит, другое – мечтает и любит. Физика и лирика. Поэтому, какой закон не издай, одного он устроит, другого - нет. Один будет его соблюдать, другому он не писан. А так как и тех и других - поровну, то получается, что законы нам не указ.

- Оригинальная мысль, - улыбнулся Сергей, - Тогда, может, нам Россию разделить на западную и восточную? И заживем как люди!

- Не получится, - серьезно ответил Алфизик, - Перемешаны мы сильно. Русский русскому – рознь, что же говорить о других национальностях? У многих граница между востоком и западом в голове проходит. Вот откуда этот "загадочный русский характер". Мы и блоху подковать можем, и на печи полжизни провести. Для нас, что космический корабль построить, что общество без денег – раз плюнуть.

- Зато сейчас, вроде, с удовольствием капитализм строим, - сказал Сергей.

- Да не тот это капитализм, неправильный он какой-то. Капитализм, это товар-деньги-товар, а не товар-деньги-вилла_на_Канарах. Нам лень долго капитализмом заниматься. Хочется всего и сразу.

- Погоди еще, научимся, только начали во вкус входить, - возразил Сергей.

- А надо ли? Ну, не верю я, что капитализм – высшая и последняя ступень человеческого общества, - взволновано произнес Алфизик, - Хотя бы потому, что в формуле товар-деньги-товар чего-то явно не хватает. Души, например.

- Кстати, о деньгах, - перевел разговор Сергей, - Я на духи пятьдесят евро отложил, думаю, хватит. Остальное можно потратить - все равно утром улетаем. Может, пообедаем в Ницце? Неизвестно, когда еще случай представится.

- С удовольствием, - ответил Алфизик, и полез в карман за кошельком. Он не помнил, когда ел в последний раз.

В кошельке лежала пластиковая карта Visa Classic, две бумажки – пятьдесят и двадцать евро, и какая-то монетная мелочь. Во втором отделении кошелька Алфизик обнаружил электронный пропуск со своей фотографией и надписью "РИА Вести" под российским флагом.

Алфизик смотрел на пропуск и напрягал память в ожидании подсказки подсознания. Безрезультатно. Он никогда не работал в Российском Информационном Агентстве. Он даже не представлял, кем он там мог работать.

- Эх, жаль, коньяк утонул, - произнес Сергей, - Рыбкам он как зонтик нужен, а нам бы сегодня пригодился. Вечерком окончание командировки могли бы отпраздновать.

"Коньяк утонул". Этими словами, как крючком, Алфизик зацепил ниточку памяти и стал потихоньку ее вытягивать – в обратном хронологическом порядке, начиная с момента, когда его спас Сергей, когда он чуть не захлебнулся в прохладных волнах Средиземного моря.

Алфизик нырял за чемоданчиком с коньяком. Который вывалился за борт, когда глиссер, на которой они с Сергеем катались по заливу, сильно подбросило на волне. Чемоданчик Алфизик не нашел, и сам чуть не утонул, наглотавшись воды. Строгий черный чемоданчик с несколькими бутылками дорогого французского коньяка, подарок Алика, сейчас бесполезно лежал на дне в ожидании искателя сокровищ затонувших кораблей.

Алика они неожиданно встретили, когда прогуливались по набережной Монте-Карло, любуясь припаркованными яхтами. Одна из них привлекла их внимание каким-то футуристическим грифельным цветом. Вся яхта, включая мачты, была сделана из углепластика, и, похоже, управлялась с помощью бортового компьютера. Сергей решил сделать несколько снимков на память, и они прошли на пирс, поближе к яхте. Как раз в тот момент, когда по приставному мостику с нее спускался Алик.

Темно-серое чудо принадлежало Алику. После бурной встречи на пирсе, Алик затащил их на яхту, позволил Сергею сделать снимки ее роскошного внутреннего убранства, достал из бара коньяк сорокалетней выдержки и баночки черной икры. Сергей пить коньяк отказался (за рулем не пью), и пошел немного прогуляться по пирсу – фотографировать пришвартованную неподалеку гигантскую яхту Билла Гейтса.

Алфизик остался. Держа в одной руке рюмку с "Мартель ХО Суприм", а в другой – галету с черной икрой, он сидел на мягком кожаном диване, и с улыбкой смотрел на Алика, который без умолку радовался их удивительной встрече.

Они чокнулись "за встречу", медленно выпили коньяк, и закусили галетами с икрой.

- Отличный вкус, - с умным видом соврал Алфизик.

Он не был гурманом. Французские коньяки ему не нравились, в них не было приятных на вкус ароматизаторов, которые добавляли в дешевые московские коньяки.

- Если понравился, дам тебе с собой, выпьешь с друзьями, - Алик снова стал наполнять рюмки.

- Спасибо, не беспокойся, - засмущался Алфизик, - Лучше расскажи, как живешь.

- Живу, и, как видишь, не бедствую. Нефть продаю. Сейчас это модно, - засмеялся Алик, - Пригодились годы протирания штанов в нефтехимическом институте. А ты что здесь делаешь, Вовка?

Алфизик уже почти открыл рот для ответа, как понял, что совершенно не знает, что сказать. Действительно, что он тут делает? И не только тут, а вообще? Алфизику почувствовал, как по животу разливалось приятное тепло, а голова впервые за последнее время перестала давить обручем. Ему страшно захотелось прилечь на этот мягкий диван, проспать часов двенадцать и проснуться в своей московской квартире.

- Рассказывай, шпион, я никому не скажу, - Алик расхохотался, и снова поднял бокал, - Второй тост, как всегда - за родителей. Если бы не они, мы бы не стали теми, кем стали!

-За родителей! - Алфизик чокнулся рюмкой с Аликом и залпом ее осушил.

Он был рад этой маленькой паузе. Ему надо было собраться с мыслями. Голова начала хмелеть, и Алфизик почти физически почувствовал, как спадало напряжение, давившее на него с того давнего зимнего утра. Ему захотелось перехватить инициативу у невидимой силы, которая играла им, как марионеткой, и начать самому диктовать правила игры.

- Алик, можешь мне верить, можешь - нет, но я не знаю, что я тут делаю, - произнес Алфизик, и с удовольствием отправил в рот очередной бутерброд.

- Как это не знаешь? Ты тут в отпуске? По делам? – Алик с удивлением посмотрел на Алфизика.

- Честно, не знаю. Со мной что-то случилось недавно. Провалы в памяти. Какие-то видения. С тобой можно откровенно поговорить? Есть время?

- О чем речь, Вовка? Конечно, есть. Говори, не бойся, никаких жучков тут нет, гарантирую, недавно проверяли.

Алфизик собрался с духом, и выпалил:

- Алик, скажи честно, зачем тебе понадобился инициатор черной дыры?

Часть 14.

- Вовка, полетать хочешь?

Дядя Леша, Вовкин сосед, стоял, задрав голову, у входа в подъезд и обращался к Вовке, который на балконе четвертого этажа удобно устроился в старом кресле читать свою любимую фантастику. Вовка нехотя оторвался от чтения "Антивируса для Человека". Эту интересную книжку ему принесла соседка, тетя Зина, которая работала в городской библиотеке. Она знала, что Вовка обожает фантастику, и часто приносила ему дефицитные издания. В этот раз у Вовки было всего три дня, чтобы прочесть книжку. Слишком много желающих, сказала тетя Зина.

С книжкой в руках, еще не совсем переключившись с приключений героя на реальную жизнь, Вовка подошел к перилам балкона и крикнул:

- Не знаю, дядь Леш. А что?

- Если хочешь, могу покатать. Недалеко, тут, по районам полетаем. Покажу самолет, может, понравится, и летчиком стать захочешь.

Вовка подумал с секунду, загнул уголок странички и захлопнул книжку. Полетать? А что, это интересно! Он еще не решил, кем стать. Интересовало его многое – радиоэлектроника, музыка, фотографирование, киносъемка. Он ходил в музыкальную школу по классу скрипки, паял карманные приемники по схемам из журнала "Радио", посещал шахматный кружок по субботам, и авиамодельный – по воскресеньям. И все ему нравилось. Маме хотелось, чтобы он стал известным скрипачом, а мамин брат, артист балета, предлагал отвести Вовку, пока не поздно, в балетную школу – у них там мальчиков не хватало.

- А мама пустит? – спросил Вовка, перегнувшись через перила балкона. Он еще ни разу не летал на самолетах. Если не считать маленький аттракционный самолетик, который крутил "мертвые петли" в Парке Культуры.

- Я с ней поговорю, - махнул рукой дядя Леша, и вошел в подъезд.

Ранним утром следующего дня они с дядей Лешей уже неслись в белой "Волге" по пустому шоссе в сторону аэропорта. Стояла середина лета. Солнце только взошло и било в глаза, отражаясь от полированной поверхности асфальта. Серебристый олень на капоте "Волги", приподнявшись на задних ногах, казалось, вот-вот взлетит ввысь, где на голубой лужайке неба одиноко паслось несколько барашков облаков.

День обещал быть жарким. По автомобильному радио бодрый голос под аккомпанемент пианино руководил утренней зарядкой. Свежий ветер, слегка пахнущий морем и нефтью, врывался в открытые окна машины и трепал Вовкину шевелюру. Вдоль шоссе росли хилые елки, за которыми мелькала синева моря, но вскоре их сменили нефтяные вышки с насосами. Вышки были похожи на больших металлических птиц, которые, то наклоняясь, то поднимаясь, без устали пили нефть из скважин.

У сине-белого указателя "Аэропорт Бина" они съехали с асфальтированного шоссе, и машина понеслась по бетонным плитам, стуча колесами на стыках. Подъехав к зданию аэропорта, они свернули направо, проехали еще немного, и остановились у железных ворот. Охранник, отпирая ворота, приветливо помахал дяде Леше рукой:

- Привет, Алексей! Пассажира везешь?

- Привет, Рафаэль! Бери выше! Будущего летчика!

- Сколько раз повторять – не Рафаэль я! Рафик! – с улыбкой покачал головой охранник.

- Рафиком ты был, когда по тутовым деревьям лазил. А сейчас ты – Рафаэль! - засмеялся дядя Леша и нажал на газ.

Когда они, оставив машину на стоянке, и взяв сумки, пошли в сторону летного поля, к дяде Леша подбежала симпатичная девушка в красивой форме, с платочком на шее. Они с дядей Лешей поцеловались, причем так страстно, что Вовка, покраснев, отвернулся.

- Лешик, а кто этот молодой человек? – оторвавшись от дяди Леши, девушка с любопытством посмотрела на Вовку.

- Будущий летчик! – улыбнулся дядя Леша.

- А ты нас познакомишь? – спросила девушка, и, не дожидаясь ответа, подошла к Вовке и протянула ему свою ладошку, - Любовь!

- Что? – Вовка покраснел еще больше, и стоял, не зная, что делать.

- Любочка она! – расхохотался дядя Леша, - Знакомьтесь! А его, Любаш, Владимиром зовут. Очень смышленый парнишка, но не летал еще ни разу.

- Так ты его с собой берешь? – спросила девушка, пожимая Вовкину ладонь.

- Надо же человека к небу приучать, - улыбнулся дядя Леша, - А ты Любаш, куда сегодня?

- Двести шестьдесят вторым, в Москву, - с улыбкой ответила девушка.

- С Толей, значит, - вздохнул дядя Леша.

- Не ревнуй, Лешка. Ты же знаешь, что я только тебя одного люблю. Встретишь меня завтра? Кажется, у меня для тебя новости будут.

- Приятные, хоть, новости?

- Думаю, приятные! – улыбнулась девушка, и, мельком взглянув на Вовку, чмокнула дядю Лешу в щеку, - Ну, мне пора, счастливого вам полета!

- И тебе счастливого! – дядя Леша хотел обнять девушку, но она вырвалась и, цокая каблучками, побежала в сторону здания Аэропорта.

Когда Вовка увидел самолет, на котором им предстояло лететь, он удивился. Самолетик был небольшим, двухмоторным и стоял, задрав нос к небу.

- Нравится? – улыбаясь, спросил дядя Леша, - знакомься , "Ли-2", небесный "ослик".

- "Ослик"? – разочаровано переспросил Вовка, - А я думал, что Вы, дядь Леш, на Ил-18 летаете.

- Летал, пока Зинка в партком не пожаловалась, - вздохнул дядя Леша, - Теперь мне год на "ослике" пахать придется. Да ладно, где наша не пропадала! Залезай, Вовка, в самолет, скоро пассажиров принимать будем.

Через полчаса, уже с тремя пассажирами и живым грузом (бараном) на борту, самолетик выруливал на взлетную полосу. Дядя Леша, держал одной рукой штурвал, другой щелкал какими-то тумблерами, и о чем-то весело переговаривался с диспетчером. Рядом с ним, в кресле второго пилота сидел рыжеволосый Николай, и что-то помечал карандашом в планшете.

- Летим, Вовка! – воскликнул дядя Леша, когда самолетик, разбежавшись по полосе, неожиданно перестал трястись, а земля стала уходить вниз, - Ну как, нравится?

- Ага! – восторженно ответил Вовка. Он был по-настоящему счастлив – ведь это был его первый полет, причем, полет в кабине летчика.

- Ты свитер взять не забыл? – спросил дядя Леша.

- Нет, - ответил Вовка, с интересом наблюдая, как одно из облачков становилось все ближе и ближе. Похоже, они сейчас пролетят прямо насквозь него.

- Надевай, а то замерзнешь.

Дядя Леша, поймав Вовкин взгляд, улыбнулся, немного наклонил штурвал вправо, и облачко с большой скоростью пролетело слева от них. Далеко внизу тонкие вены автомобильных дорог соединяли поселки с маленькими, словно игрушечными, домами. Справа, очерченный белым контуром прибоя, до самого горизонта простирался аквамарин моря. В жаркой, нагретой утренним солнцем кабине, постепенно становилось все прохладнее.

- Так, Вовка, кинь мне куртку из сумки, пожалуйста, - попросил дядя Леша.

Надев кожаную летную пилотскую куртку, он закурил, и приоткрыл боковое окошко. В кабину со свистом ворвался холодный воздух. Они уже летели над редкими облаками, под которыми земля была расчерчена на неправильные прямоугольники полей. Серебристый нос самолета ярко блестел на солнце, ровно работали моторы. Вовка понял, что теперь ему одна дорога – в летчики.

- Ну что, Коль, проверим Вовку на вшивость? – весело спросил дядя Леша.

- Обязательно! – отозвался Николай.

В тот же миг Вовка, стоящий позади дядя-лешиного кресла, с удивлением почувствовал, как внутренности сами собой начали подниматься к горлу. Пол кабины уходил из-под ног, и Вовка судорожно схватился за кресло.

- Проверка на невесомость! - обернувшись к Вовке, крикнул дядя Леша, - Ну как, самочувствие в порядке?

- В порядке! – сдавленным голосом соврал Вовка, чувствуя, что содержимое желудка просится наружу.

- Тогда проверим устойчивость к перегрузкам! – произнес дядя Леша и потянул штурвал на себя.

Вовкино тело сразу налилось свинцом. Он еле удержался на ногах, только немного присел, продолжая хвататься за кресло.

- Жив еще, космонавт? – засмеялся дядя Леша, когда, наконец, все закончилось, и Вовкин вес снова пришел в норму.

- Жив! – ответил Вовка. Испуг уже прошел, и он даже почувствовал азарт. Как когда-то в Парке Культуры, когда они с отцом качались на аттракционных качелях-лодках.

- А теперь – фокус! - произнес дядя Леша, затянулся сигаретой, и неожиданно подбросил ее вверх. Окурок сделал петлю под потолком кабины и с большой скоростью вылетел в открытое окно.

- Ой! – только и смог произнести Вовка.

- Аэродинамика! – важно произнес дядя Леша, закрывая окно, - Благодаря ей самолет и летит. А с ним и люди, и бараны. И даже танки летать могут.

- Вот бы было здорово, если бы люди без самолета летали! – мечтательно произнес Вовка, - Обидно – неживая железка летает, а живой человек – нет.

- Неживая? – удивленно переспросил дядя Леша, - А кто тебе сказал, что неживая?

- Как кто? – в свою очередь, удивился Вовка, - Все это знают!

- Эти твои "все" ничего не знают! - серьезным голосом произнес дядя Леша, - Вот скажи, как ты отличаешь живое от неживого?

- Ну-у-у..., - потянул Вовка, думая, - Живое рождается, ест, двигается, умирает.

- Самолет тоже рождается на заводе, ест керосин, летает, и когда-нибудь списывается. Значит, получается, что он живой.

- Нет, - возразил Вовка, - Просто я не все сказал. Живое еще размножаться может.

- Значит, если размножается, то - живое? Вы атомную бомбу в школе изучали?

- Да, на гражданской обороне.

- Значит, ты знаешь, что атомный взрыв – это цепная реакция размножения нейтронов?

- Знаю.

- И что, по-твоему, получается, что нейтроны – живые, если размножаются?

Вовка задумался. Дядя Леша, кажется, прав – не так просто дать определение живому.

- Сдаешься? – засмеялся дядя Леша.

- Сдаюсь, – вздохнул Вовка.

- Тогда слушай. Я считаю, что живое – это то, что не подчиняется законам природы.

- Как это не подчиняется? - удивился Вовка, - Так не бывает!

- А вот и бывает! - весело произнес дядя Леша, - Слушай, и учись, Вовка, пока я жив. Вот, скажи, вы второй закон Ньютона в школе проходили?

- Проходили.

- Сформулировать можешь?

- Сейчас… Тело находится в состоянии покоя, или прямолинейного равномерного движения, если на него не действуют другие тела.

- Или сумма всех действующих на тело сил равно нулю, - уточнил Николай.

- Погоди, Коль, не перебивай! Вот представь, Вова, ты сидишь на стуле. Находишься в покое, и на тебя не действуют другие тела. Представил?

- Представил.

- Вот сидишь ты, сидишь, и вдруг тебе захотелось побегать, или воды попить, например. Ты встаешь со стула. Представил?

- Да.

- А теперь ответь, какое тело на тебя подействовало? Ты находился в покое, а потом ни с того, ни с сего стал двигаться.

- Как, какое? – удивился Вовка, - Мое тело!

- А чего это оно вдруг само на себя подействовало?

- Ну, мне захотелось, и я встал.

- Вот! – дядя Леша торжествующе поднял вверх указательный палец, - Захотелось! Мысль у тебя появилась. А про мысль во втором законе что-нибудь говорится?

- Нет.

- Значит, с точки зрения Ньютона, ты нарушил второй закон! Ни с того, ни с сего. Просто потому, что твоим мозгам чего-то захотелось.

Вовка снова задумался.

- Вот тебе и отличие живого от неживого. Неживое "живет" по законам физики. А живому на них наплевать. Вот давай Колю спросим. Он сейчас в заочном институте учится и недавно термодинамику сдавал. Вот, скажи, Николай, энтропия нашего мира возрастает?

- Возрастает, отозвался Николай.

- Вот. А живое, между прочим, и этот второй закон термодинамики нарушает!

- Какой закон? – не понял Вовка.

- Ну.., как бы тебе объяснить, - задумался дядя Леша, - Энтропия – это вроде беспорядка. Чем больше беспорядка, тем энтропии больше. И, наоборот, чем больше порядка, тем ее меньше. Согласно законам термодинамики, беспорядка в мире все больше и больше со временем становится. То есть, все со временем портится, ржавеет, стареет, разрушается. Энтропия увеличивается. Понятно?

- Не очень, - честно сознался Вовка, - Я про энтропию сейчас в книжке одной читаю, но там не очень понятно написано.

- Что за книжка? Как называется?

- Это фантастика Называется "Антивирус для Человека". Там действие в двадцать первом веке происходит.

- В двадцать первом веке? – хмыкнул Николай, - Представляю… Люди, наверное, на автомашинах летать будут, как в "Фантомасе".

- Нет, там Алфизик с призраком разговаривает по переносному телефону. Про энтропию, про какой-то чемоданчик с черной дырой. Интересно, но я еще не все понял.

- Интересно, что там про энтропию написано, - заерзал в кресле Николай, - Сейчас попробую тебе понятней объяснить. Вот представь блестящий железный гвоздь. Но пройдет лет сто, или пятьсот, он проржавеет и рассыпается в железную пыль. То есть, был гвоздь, и его не стало. Это и есть энтропия. А у живого все наоборот. Сто лет назад не было спутника, а люди его придумали и в космос запустили. Значит, людям на энтропию эту плевать. Пока ржа гвоздь есть будет, люди тысячи новых понаделают. Да еще изобретут такой гвоздь, чтобы не ржавел.

- Я, кажется, придумал, как еще проще объяснить, - перебил дядю Лешу Николай, - Помнишь, Леш, мы с тобой в прошлом году на осетров в ночное ходили?

- Помню.

- А помнишь, как мы спиннинги ставили на речке, куда рыба нереститься поднималась?

- Ну да.

- Так вот, - Николай повернулся к Вовке, - Скажи, Вова, куда вода в речке течет?

- Туда, где ниже, - ответил Вовка.

- А почему?

- Ну… Сила притяжения заставляет. Вода стремится течь туда, где потенциальная энергия меньше.

- Молодец, соображаешь, - улыбнулся Коля, - Но та рыба, которую мы с Лешей ловили, вверх по реке плыла. Почему ее вместе с водой в море не сносило?

- Потому, что она хвостом и плавниками работала.

- А кто заставлял ее хвостом и плавниками работать? Какая сила?

- Никакая. Рыбе захотелось против течения плыть.

- Правильно. Чтобы приплыть туда, где икру отложить можно. Значит, рыбьи мозги, вернее, рыбий инстинкт заставлял ее противиться закону всемирного тяготения.

- Да.

- Вот тебе и ответ на вопрос. Рыба противится закону природы, значит – значит рыба живая. Вода в реке не противится – значит неживая. Понятно теперь?

- Понятно, – улыбнулся Вовка. Кажется, теперь он начал что-то понимать.

Земля под ними стала менять свой цвет со светло- коричневого на зеленовато-желтый.

- Отлично, - довольным голосом произнес дядя Леша, - А теперь вернемся к самолету. Когда-то самолет был алюминиевой, медной и прочей рудой. Лежала эта руда в земле, и медленно распадалась дальше в полном согласии с законом об энтропии. Вот тогда наш самолет еще неживой был. Но вот пришли живые люди, выкопали руду, выплавили алюминий, медь и другой металл, выкачали из земли нефть, и, в конце концов, сделали самолет. То есть, научили все эти полезные ископаемые летать. Была просто руда и нефть, стал самолет. Сложное устройство, которое, тяжелее воздуха, но не только не падает, а наоборот, поднимает в небо груз. То есть, самолет нарушает закон гравитации. А раз нарушает, значит, он какой? Живой! Вот и вся сказка – было неживое, стало живым.

- Но Вы сами говорили, что самолет летит по законам аэродинамики!

- Говорил. Но почему руда не летает по этим законам? Говоря словами верующих, люди вдохнули в руду живую душу – и она научилась летать, стала живой. Не такой живой, как животные и люди, но все-таки - живой. Вот кошка - та "живее" самолета. Но не "живее" людей. Потому, что не умеет делать самолеты. На самом деле, все в нашем мире живое. От атомов до звезд, от вируса до человека. Только разной степени "живности"…

Дядя Леша неожиданно замолчал, прислушиваясь к чему-то в наушниках. Потом переговорил с диспетчером и, коротко бросив Николаю: "снижаемся", наклонил штурвал вбок. Сделав небольшой разворот, самолет пошел на снижение.

Они приземлились на небольшом областном аэродроме. Оказалось, что во время испытаний Вовки "искусственной невесомостью" одному из пассажиров стало плохо. Хорошо, что Николай не забыл перед полетом положить в спинки кресел бумажные гигиенические пакеты.

У них был свободный час до следующего полета. Вокруг аэродрома до горизонта расстилались кукурузные поля. Этим летом кукуруза выдалась на славу – вымахала выше человеческого роста. Дядя Леша с Колей оставили Вовку сторожить самолет, а сами, захватив сумки, исчезли в желто-зеленом кукурузном море. Вовка уселся в кресло первого пилота и вновь с удовольствием погрузился в фантастические приключения Алфизика.

Часть 15.

- Алик, скажи честно, зачем тебе инициатор черной дыры?

Алик перестал жевать и уставился на Алфизика. Было видно, что его бросило в жар – лицо покраснело. Потом глаза его непроизвольно забегали. Алик взял рюмку и потянулся за бутылкой. Но, неожиданно передумав, поставил рюмку на столик, встал, подошел к двери каюты, выглянул наружу, огляделся, плотно прикрыл дверь и вернулся к Алфизику.

- Какая дыра? О чем ты говоришь? – в голосе Алика явно чувствовалась тревога.

- Алик, мне до чертиков надоело все, что со мной сейчас происходит. Я не знаю уже, что - правда, а что - ложь. Я даже не знаю, кто я. И кто ты. Совсем недавно я видел тебя в Вегасе. Ты там в своем номере чемоданчик с инициатором прятал зачем-то…

Алфизик замолчал, вспоминая, что было дальше.

- А потом мы с тобой купаться ходили, - продолжал он, - Но уже в Ливии. Там, кажется, самолет сбили, и нас чуть обломками не накрыло. А сейчас мы с тобой в Монте-Карло коньяк пьем. Вот сижу и гадаю, как я тут оказался. Похоже, умом тронулся.

Алик внимательно смотрел на него и молчал. В напряженной тишине неожиданно раздался протяжный крик муллы "Аллах ахбар". Алик вытащил из кармана кричащий сотовый телефон, мельком взглянул на дисплей, и дал отбой. Потом встал, пошатнувшись, подошел к бару, открыл нижние створки, пощелкал там чем-то и, открыв дверцу спрятанного там сейфа, достал из него кейс.

- Это он? – спросил Алик, положив чемодан на журнальный столик перед Алфизиком.

Алфизик сразу его узнал. Интересно, излучает ли он радиоактивный фон? И вообще, как удалось запрятать эту дьявольскую штуку в такой небольшой чемоданчик?

- Значит, ты решил, что я в нем спрятал что-то? – скривил рот в улыбке захмелевший Алик.

- Ну да, - мрачно ответил Алфизик, чувствуя какой-то подвох.

- Давай посмотрим! - Алик поставил чемоданчик вертикально, большими пальцами обеих рук коснулся двух темных окошек, расположенных рядом с замками. Внутри чемоданчика что-то негромко щелкнуло, Алик распахнул его и развернул в сторону Алфизика. Утопленные в толстом слое темно-серого поролона, в чемоданчике лежали 3 бутылки коньяка, того же самого, который они с Аликом сейчас пили.

Алфизик молчал, не зная, что сказать. В наступившей тишине снова раздался крик муллы.

Алик достал телефон из кармана, взглянул на дисплей, подумал, и нажал на кнопку ответа:

- Слушаю!

Выслушав собеседника, Алик с растерянным видом протянул телефон Алфизику:

- Кажется, это тебя.

Алфизик не удивился. Он уже давно ждал появления Генезиса.

- Вольдемар у аппарата, - ехидно проговорил он в трубку

- О! Кажется, у тебя хорошее настроение! – раздался в телефоне знакомый голос, по которому Алфизик уже успел соскучиться, - Это приятно! Правда, я не могу обрадовать тебя тем же. Кажется, Она пошла в наступление.

- И что это значит? – спросил Алфизик.

- Это значит, что Она уже пытается контролировать управляемые мною переходы. Вроде вируса, который перехватывает команды и подменяет их своими.

- Это может отразиться на мне? – тревожно спросил Алфизик.

- Это уже отразилось.

Алфизик мельком взглянул на Алика. Тот напряженно смотрел на Алфизика. Похоже, он изо всех сил пытался понять, о чем они говорят.

- Как отразилось? – Алфизик прижал трубку к уху посильнее.

- Она циклит события. Похоже на зациклившийся программный код, когда события начинают повторяться до бесконечности. Скажи, Володя, ты помнишь, из-за чего чуть не утонул сегодня?

- Помню. Нырнул за чемоданчиком, который за борт свалился.

- Верно. Но ведь этот чемоданчик сейчас перед тобой лежит. Он еще не тонул. Более того, Алик еще не успел его тебе подарить.

- Не понимаю, - Алфизик безуспешно пытался связать в уме порванную цепь событий, - Я хорошо помню, как воды чуть не нахлебался.

- Нет, Володя, этого еще не случилось. Тебе еще предстоит прыгать в воду. Но только не за коньяком, а за инициатором. Ты пытался его подальше в море вывезти и утопить, но потерял по дороге.

- Нет в этом чемодане никакого инициатора, - возразил Алфизик, - Только коньяк. Три бутылки.

- Кто это? С кем говоришь? – потеряв терпение, обратился к Алфизику насторожившийся Алик.

Алфизик приложил палец к губам, жестом упрашивая Алика замолчать.

- Ладно, не будем сейчас об этом, - серьезным тоном произнес Генезис, - После выпитого, тебе будет нелегко сконцентрироваться на моих объяснениях, да и Алик подслушивает. Я попробую вырвать тебя из цикла. Но сначала мне надо сказать тебе кое-что важное. Это не предназначено для посторонних ушей. Можешь уединиться где-нибудь?

Алфизик взглянул на Алика.

- Извини, друг, у меня конфиденциальный разговор. Можно, я выйду на минутку?

- Конечно, - с наигранным равнодушием ответил Алик, и махнул рукой в сторону двери с зеркальными вставками, - Можешь в спальную каюту пройти.

Спальное помещение за дверью оказалась неожиданно просторным. В центре стояла большая двуспальная кровать, над которой висела картина, изображающая огромную вращающуюся воронку в океане. На противоположной стене висела плазменная панель. Алфизик прикрыл за собой дверь, присел на кровать с атласным покрывалом и негромко произнес в трубку:

- Можно. Я один.

- Буду краток, - раздалось в трубке, - Теперь тебе придется самому решать, как поступать. Потому, что в следующий раз с тобой, под видом меня, может общаться Энтропия. И ты не сможешь определить по голосу, кто говорит – Она, или я.

- Час от часу не легче, - забеспокоился Алфизик, - А как я смогу вас отличить? Может, придумать какой-нибудь пароль?

- Володя, она уже частично в твоих мозгах. Твой разговор с Аликом это подтверждает. Ты начал сдаваться. Я не знаю, смогу ли защитить тебя. И никакой пароль тут не поможет – Она его узнает в тот самый момент, как только ты его придумаешь. Теперь все зависит от тебя одного.

Алфизик молчал, думая. Кажется, Генезис прав, - он уже почти готов сдаться.

- Значит, есть вероятность, что я уже сейчас говорю не с Генезисом, а с Энтропией? – спросил Алфизик.

- Да, к сожалению, ты уже ни в чем не можешь быть уверен, - ответил собеседник, - А времени остается все меньше. Володя, старайся анализировать, понимать с кем общаешься. Вникай в смысл общения. Зри в корень. Не всегда легко отличить созидание от разрушения, но можно. Ставь умозрительные опыты. С этой минуты ты – Алфизик.

- Алфизик?- удивился Володя, - Что-то типа Алхимика?

- Это - физик, ставящий умозрительные опыты. Не все опыты можно поставить в реальности. Чтобы убедиться в том, что спички в коробке не отсырели, не обязательно сжигать их все.

- Ладно, - согласился Алфизик, - Так и быть, стану Алфизиком. Правда, звучит как-то по-еврейски…

- И последнее, - не обращая внимания на сарказм в голосе Алфизика, произнес Генезис, - Старайся ничему не удивляться и никому не верить. Не сдавайся раньше времени…

В телефоне раздалось шипение.

- Генезис? – обеспокоенным голосом произнес в трубку Алфизик.

Ответом были странные звуки, напоминающие скрежет металла о стекло. В дверь осторожно постучали.

- Уже можно, заходи, - вздохнул Алфизик, нажимая на кнопку отбоя.

Дверь резко распахнулась. На пороге, полубоком, стояла симпатичная девушка в одежде горничной, и двумя руками профессионально держала направленный на Алфизика пистолет. Но самое странное - эта девушка была его любимой.

Часть 16.

От чтения фантастики Вовку оторвало чувство неосознанной тревоги. Несмотя на духоту кабины самолета кожа покрылась мурашками. Что-то определенно происходит не так. Вовка взглянул на приборные часы. Прошло уже полтора часа, как дядя Леша с Колей исчезли в кукурузном море. Им уже давно пора было вернуться. Вовка с тревогой смотрел в иллюминатор самолета и не знал, что делать. Вдали, на горизонте, небо подозрительно темнело, но снаружи все так же безмятежно трещали кузнечики, и, словно перекликаясь с ними, негромко потрескивал раскалившийся на солнце корпус самолета.

В этот момент из частокола высоких кукурузных стеблей появилась странная сгорбленная человеческая фигура. Вовка, щурясь от яркого солнечного света, вгляделся, и с удивлением обнаружил, что это Николай, без рубашки, согнувшись и пошатываясь, тащит на спине дядю Лешу. Ноги дяди Леши безжизненно волоклись по земле. Одна нога была перевязана выше колена белой летной рубашкой Николая. Сердце Вовки екнуло. Он захлопнул книжку и бросился на помощь.

- Что случилось? – крикнул Вовка, подбегая к летчикам.

- Вовка, помогай! Алексея змея укусила! – хриплым голосом ответил Николай. Его лицо было красным от жары и усталости, кучерявые волосы слиплись от пота.

Вовка подхватил безжизненное тело дяди Леши, и они быстро потащили его к самолету.

- Какая змея? – задыхаясь от напряжения, спросил Вовка.

- Похожа на кобру, - тяжело дыша, отозвался Николай, - Не понимаю, откуда она тут взялась. Тут сроду кобры не водились. Я на нее наступил случайно. Она на меня зашипела и прыгнуть хотела, но Алексей ее сумкой отбил. Тогда эта сволочь его за ногу цапнула. Я, как мог, яд из раны высосал, и ногу перетянул. Надо срочно возвращаться назад – тут врачей днем с огнем не найдешь.

Они с трудом втащили дядю Лешу в самолет, откинув подлокотники, уложили на пассажирские кресла и пристегнули ремнями безопасности.

- Не говори никому про кукурузу, ладно? – попросил Николай, - А то у нас неприятности будут.

- Хорошо, дядь Коль, - кивнул Вовка, - А что сказать, если спросят?

- Скажем, что змея в уборную заползла. Однажды так и было. Я тогда ее лопатой убил, гюрзой оказалась. Ладно, надо торопиться. Вот, постарайся обработать йодом!

Бросив Вовке аптечку, Николай торопливо задраил дверь самолета и бегом направился в кабину.

Они уже взлетели, когда Вовка, осторожно мазал йодом две небольшие ранки под коленом дяди Леши. Он все еще был без сознания. Нога, которая была перетянута разорванной и скрученной жгутом рубашкой Николая, опухла и покраснела. Неожиданно Вовка снова почувствовал знакомое чувство невесомости. Пол самолета ушел из-под ног, и Вовка машинально схватился за спинку сиденья. В иллюминаторе отчетливо были видны мелкие барашки волн – самолет сильно накренился.

Почувствовав неладное, Вовка, с трудом сохраняя равновесие, поспешил в кабину самолета. Открыв дверь кабины, он обомлел. Николай, пристегнутый ремнями безопасности, сидел в командирском кресле и держал штурвал обеими руками. Но его голова была безвольно опущена на грудь, словно он неожиданно заснул, или был без сознания.

- Дядя Коля! – отчаянно закричал Вовка, с силой тормоша Николая за плечи, - Дядя Коля, просыпайтесь, самолет падает!

Николай встрепенулся, открыл помутневшие глаза, и тут же резко взял штурвал на себя. Вовку бросило на пол кабины.

- Садись в кресло второго пилота и пристегнись, - неузнаваемым голосом, медленно произнес Николай, когда они снова набрали высоту, - Кажется, я отрубился. Рот немеет, почему-то. Думаю, яд в кровь попал. Забыл, дурак, что десны у меня не в порядке.

Вовка испугался, что Николай снова может потерять сознание. И тогда он, Вовка, останется один на один с неуправляемым самолетом.

- Не бойся, Вова, долетим, - словно прочитал его мысли Николай, - Только не дай мне отключиться, говори со мной.

- О чем говорить? – испуганно спросил Вовка, пристегиваясь к креслу ремнем безопасности. Страх холодной змеей заползал в его сердце.

- О чем хочешь, - ответил еле ворочающимся языком Николай, - Только говори. Расскажи про книжку, которую читаешь.

- Сложно ее рассказать, - торопливо произнес Вовка, - Там все время что-то с героем происходит. Он из одного места в другое перескакивает. Я уже забыл с чего все началось.

- Не беда, вместе распутаем, - Николай посмотрел на Вовку и попытался улыбнуться, но улыбка получилась кривой, - Давай, Вовка, читай мне свою книжку. Вслух, и громко.

Часть 17.

- Фриз! - крикнула девушка, и, пробежав глазами по комнате, ледяным голосом произнесла: - Вэа зе фак из Али?

Алфизик лишился дара речи. Он уставился на свою любимую и пытался понять, как она здесь оказалась, и почему она его не узнает.

- Донт мув! – не дождавшись ответа, приказала девушка, и, продолжая целиться в Алфизика, медленно вошла в спальню. Осторожно заглянув за дверь, она попятилась спиной к стене, еще раз внимательно оглядела комнату, и стала медленно перемещаться к кровати. Оказавшись рядом с ней, она резко опустилась на одно колено и заглянула под кровать, одновременно направив туда пистолет. Убедившись, что в комнате больше никого нет, девушка подошла к Алфизику и бесцеремонно его обыскала. Потом спрятала под фартук пистолет, и внимательно заглянув ему в глаза, спросила: - Ху ар ю?

- Это розыгрыш? – вопросом на вопрос ответил Алфизик и попытался улыбнуться.

- Ты русский? – с еле заметным акцентом удивленно произнесла девушка.

- Как и ты, - ответил Алфизик, в свою очередь внимательно ее рассматривая. Вблизи в облике любимой что-то казалось ему чужим, но что - он не мог понять.

- Где Али? - спросила девушка, внимательно и строго глядя ему в глаза.

- Тебе лучше знать. Минуту назад он был там, в каюте, - Алфизик кивнул головой в сторону двери, лихорадочно пытаясь понять, дурачат его, или опять происходит какой-то управляемый переход, - А ты что тут делаешь?

Девушка оглянулась на дверь, потом настороженно посмотрела на Алфизика, и, оставив без внимания его вопрос, не терпящим возражений голосом, приказала:

- Вставай, пошли. Быстро. Попытаешься сбежать, начнешь орать, или выкинешь еще что-то, и я..., - девушка выразительно похлопала себя по фартуку, в том месте, куда спрятала пистолет.

Алфизик, по-дурацки улыбаясь, машинально встал с кровати и подошел к открытой двери. И застыл в недоумении. То, что находилось за дверью спальни, не было похоже на каюту, в которой они с Аликом только что пили коньяк. По ту сторону двери находилась огромная комната, которая скорее напоминала апартаменты номера-люкс гостиницы "Цезарь".

- Ну, иди же! - нетерпеливо произнесла девушка.

- Куда идти? – растерянно спросил Алфизик.

- Вперед. Выйдем из номера, пойдем к лифту, поедем вниз, выйдем на улицу, пойдем к стоянке такси, и сядем в лимузин белого цвета. Все тихо и быстро, - отчеканила девушка.

- Зачем? - удивился Алфизик.

- Отставить вопросы! Вперед!

Алфизик, продолжая тупо улыбаться, пожал плечами и вышел из спальни. Что-то здесь было не так. Огромная гостиная комната не могла бы поместиться на яхте Алика. Неужели он вновь переместился в Лас-Вегас?

Гобелены на стенах комнаты показались ему знакомыми. Похоже, он уже был здесь. Алфизик покрутил головой, осматриваясь. Слева он увидел дверь, ведущую в спальню с потайным сейфом, в котором Алик хранил чемоданчик. Он узнал эту дверь по рисунку, изображающему спящую девушку, которую целует парящий над ней ангел. Алфизик пересек гостиную и вошел в прихожую. И опять он испытал чувство де жа вю. Кажется именно здесь он совсем недавно проскользнул мимо горничных.

Выходя из номера, Алфизик обернулся. Девушка шла за ним, но уже толкала перед собой неизвестно откуда взявшуюся тележку с бельем и моющими средствами. Они вышли из номера, прошли к лифтам по длинному безлюдному коридору, и, не проронив ни слова, дождались кабины. Алфизик первым вошел в пустую кабину лифта, посторонился, пропуская девушку с тележкой, и нажал на кнопку первого этажа. Золотистого цвета двери бесшумно закрылись, и кабина плавно понеслась вниз. Алфизик разглядывал голубую надпись «OTIS» на электронной панели кабины и пытался понять – была ли зимняя Вена, электрик Йохан, и ночь с любимой в реальности, или все это виртуальные образы, порожденные в его голове Генезисом? И кто эта девушка за его спиной, которая так похожа на его любимую?

- Интересно, этот кошмарный сон когда-нибудь кончится? – пробормотал Алфизик.

- Надеюсь, что да, - отозвалась девушка.

Алфизик обернулся. Девушка выглядела уже совсем по-другому. Похоже, она успела скинуть платье горничной, и сейчас была облачена в короткое блестящее платье черного цвета. Ее собранные в пучок волосы сейчас были распущены, а на ее шее переливалось разноцветными искорками ожерелье. За несколько секунд девушка из горничной превратилась в светскую красавицу.

- Ну, и ну! – произнес Алфизик.

- О чем ты? - спросила девушка, глядя на себя в зеркало и поправляя волосы.

- О себе, - ответил Алфизик, - Я сплю и никак не могу проснуться.

- Ты думаешь, что я тебе снюсь в кошмарном сне? – насмешливо произнесла девушка, - Вот если не найдем Алика, тогда твой сон будет по-настоящему кошмарным.

- Так, кто ты такая? – серьезным голосом спросил Алфизик.

- Твой кошмар, - парировала девушка, - И никаких сюрпризов, когда будем проходить через казино. В твоих же интересах.

- Ты знаешь, что в моих интересах, а что – не в моих? - усмехнулся Алфизик, - Тогда расскажи, а то я сам этого не знаю.

- Когда выйдем из лифта, я буду идти сзади, - проигнорировала вопросы Алфизика девушка, - Повторяю – идем к белому лимузину на стоянке такси у выхода из казино и садимся в него.

- А если я не сяду? - не унимался Алфизик.

- Поверь мне, - холодно ответила девушка, - Ты окажешься в машине. В сознании, или без него.

- Зачем ты служишь Энтропии? – неожиданно произнес Алфизик.

Девушка бросила на него удивленный взгляд, словно пытаясь прочесть что-то важное в его глазах.

- Энтропии служите вы с Аликом, - резко произнесла она, - Я защищаю от вас людей.

- Ты все перепутала, - облегченно вздохнул Алфизик.

- Только не надо..., - девушка хотела что-то сказать, но резко замолчала. Кабина, прозвенев колокольчиками, остановилась, и двери с легким шорохом разъехались в стороны.

Алфизик вышел из лифта и огляделся. Место, где они оказались, ничем не напоминало казино гостиницы "Цезарь". Прямо перед ним находился большой круглый зал с висящими под потолком флагами разных стран. Вправо и влево из зала отходили коридоры, а впереди, за большими стеклянными стенами, на пасмурной улице, большими хлопьями падал снег. И ни одной живой души вокруг.

- Твою мать! - раздалось за спиной Алфизика.

Он оглянулся. Девушка стояла с округлившимися от удивлением глазами. Двери лифта за ее спиной закрылись, и, судя по электронному табло, кабина, вместе с брошенной в ней тележкой, взмыла вверх.

- Что это такое? - взволнованно произнесла девушка, разглядывая помещение, - Куда мы попали?

- Добро пожаловать в мои кошмары, - улыбнулся ей Алфизик.

Рядом раздался мелодичный аккорд, и тотчас открылись двери соседнего лифта. Из кабины вышел высокий худой мужчина в синем комбинезоне с белой надписью "OTIS" на груди. На поясе у него висела большая желтая сумка с инструментами, а в руке он держал знакомый чемодан-дипломат. Увидев их, человек в комбинезоне удивленно остановился и нерешительно произнес:

- Вольодя? Ирина? Вас махт ир да?

- Йохан! - обрадовался Алфизик, - Грюсси, майн фройнд!

- Кто это? - спросила Алфизика девушка.

- Ты что, не узнала Йохана? - улыбнулся Алфизик, - Мы в Вене, в Международном Центре. Он лифты тут обслуживает.

- В каком еще Центре? – удивилась девушка, и, уставившись на чемоданчик Йохана, настороженно добавила: - И откуда у него этот кейс?

- Сама у него спроси, - улыбнулся Алфизик, - Вы же любите с ним по-немецки болтать.

- Я не говорю по-немецки, - ответила девушка.

- Ты уверена? - саркастически улыбнулся Алфизик, и, обратившись к Йохану, произнес: - Зи загте, зи шприхт кайн дойч.

- Ист дас айн шмее? - удивился Йохан.

- Он считает, что ты шутишь,- перевел Алфизик.

- Да поняла уже, - удивленно произнесла девушка, внимательно рассматривая техника.

- Ну да, - язвительно произнес Алфизик, - По-немецки ты не говоришь, а австрийский диалект понимаешь!

- Что ты этим хочешь сказать? - удивилась девушка.

- Только одно. Я не знаю, как тебя зовут в лас-вегасах и монте-карлах, но в Вене тебя зовут Ирина, и ты – моя жена.

Часть 18.

- Просыпайся, Володя, приехали!

Алфизик открыл глаза. На него, улыбаясь, смотрел Сергей.

- Куда приехали? - ничего не соображая, спросил Алфизик. Образ любимой все еще стоял перед его глазами.

- В Ниццу, - ответил Сергей, - Крепко ты заснул! Мне бы так научиться, а то совсем бессонница замучила.

- Мне сон какой-то странный приснился, - задумчиво произнес Алфизик, потянулся, протер глаза, и вылез из машины.

Прямо перед ним проходила четырехполосная автомобильная дорога, разделенная на две встречные полосы всевозможного вида пальмовыми деревьями. Сквозь деревья за дорогой проглядывал широкий и далеко простирающийся в обе стороны бульвар, а за ним поблескивало на солнце зеленовато-синее море. Их "Мазда", взятая на прокат, была припаркована на тротуаре, напротив какого-то казино.

- Сережа, ты уверен, что здесь можно стоять? - спросил Алфизик, наблюдая, как из игрового заведения вышел служащий в униформе и торопливо направился к ним.

- А больше просто негде. Пока ты спал, я уже дважды весь бульвар объехал, - ответил Сергей, закрывая дистанционной кнопкой брелка двери автомашины.

- Кажется, пора смываться, пока нас не оштрафовали, - произнес Алфизик.

Но было уже слишком поздно. Подошедший к ним служащий казино что-то сказал по-французски и протянул руку.

- Что ему надо? - спросил Сергей.

- А хрен его знает, - пожал плечами Алфизик, - может, денег просит?

Сергей не успел ничего ответить, как вдруг служащий быстрым и ловким движением выхватил у него брелок с ключами, произнес "мерси", и направился обратно в казино.

- Чего это он? - удивился Сергей.

- Мы влипли, - подытожил Алфизик.

- Ну и фиг с ним! Семь бед, один ответ. Лично я жрать хочу, - решительно произнес Сергей и показал на соседнее здание с большой желтой буквой "М" на фасаде, - Предлагаю пожрать в Макдаке. Я из-за него тут припарковался.

- Макдак, так Макдак, - согласился Алфизик, - Интересно, где "Биг Мак" вкуснее – здесь, или в Вене.

- Ты был в Вене? – поинтересовался Сергей, когда они входили в стеклянные двери ресторана.

- Кажется, был, - ответил Алфизик, - По крайней мере, знаю, что мороженное там намного вкуснее московского.

- А мне всегда казалось, что московское мороженное самое вкусное в мире, - сказал Сергей, вставая в очередь к кассе.

- Все познается в сравнении, – улыбнулся Алфизик.

- Не все, - возразил Сергей, - Есть несравнимые вещи. Вот, например, мне здесь все нравится, но жить я бы тут не смог. Сегодня только пятый день командировки, а меня уже домой тянет.

- Ну, это понятно, - сказал Алфизик, доставая кошелек и проверяя его содержимое, - Дома жена, дети, вот и скучаешь по ним.

- Не в этом дело, - покачал головой Сергей, - Я бы не смог тут жить даже с женой и детьми. Тут мне чего-то не хватает.

- Знаю, чего тут тебе не хватает, - улыбнулся Алфизик, - Душного московского воздуха, тридцати квадратных метров на 5 человек, соседей-пьяниц над головой, и дачи, на которую ты уже свой четвертый отпуск тратишь, и все никак не построишь.

- А ты думаешь, у французов нет проблем? – спросил Сергей, - Везде хорошо, где нас нет.

- Сереж, вот смотри - у меня нет дачи и деревенских родственников, - увлеченно произнес Алфизик, - Я всю жизнь живу в городе и настолько привык к его отравленному воздуху, что не могу уже дышать чистым. За городом от кислородного отравления у меня начинает страшно болеть голова. Но это не значит, что воздух в городе лучше, чем на природе. Это значит, что я, как наркоман, не могу уже без своего привычного яда. Человек ко всему привыкает, даже к плохому. Но от дурных привычек нужно избавляться.

- Ты хочешь сказать, что любить свой тесный дом и свою не очень благодарную Родину - это дурная привычка?

- Да. Я убежден, что привыкать жить плохо – вредно. А мы живем плохо. Я уверен, что мы можем жить намного лучше. Квасной патриотизм и лаптезакидательство – не для меня.

- В прошлом веке мы уже попытались жить лучше, - возразил Сергей, - Положили много своего народа, и в результате вернулись к тому, от чего пытались уйти. Надеюсь, в ближайшие сто лет новых революционных идей у нас не появится.

- Огорчу тебя, - сказал Алфизик, когда они подошли к кассе, - Одна уже появилась.

Получив заказ, они с подносами заняли удачное место у окна, из которого был виден их автомобиль.

- И что это за идея? – спросил Сергей, с удовольствием откусывая горячий бутерброд.

- Антивирус для Человека, - ответил Алфизик, вытирая губы, испачканные вытекшим из булки соусом.

- В чем она заключается, и кто ее гениальный автор? – с улыбкой поинтересовался Сергей.

- Кто автор? – задумчиво переспросил Алфизик, и дожевав, произнес, - Сереж, со мной в последнее время что-то странное происходит. Я словно сплю и никак не могу проснуться. Причем сны настолько реальные, что я уже не понимаю, где на самом деле нахожусь.

- Может, тебе обследоваться в нашей поликлинике надо? - предположил Сергей, - Хотя, у меня тоже такое иногда бывает. Однажды приснилось, что я нашел потерянный мафией кейс с миллионом баксов. Проснулся со сжатым кулаком – не хотелось отпускать ручку несуществующего чемоданчика.

- Кстати, о чемоданчике, - вспомнил Алфизик, - Ты не помнишь, как он у меня оказался?

- Ну ты даешь! - усмехнулся Сергей, - Признавайся, сколько бутылок коньяка вы с твоим знакомым олигархом выдули? А ты еще говорил, что он мусульманин, а им пить, вроде, как вообще не положено.

- Алик никогда религиозным фанатиком не был. Даже свиной отбивной в студенческой столовой не брезговал. Он считает, что любая религиозная идея содержит скрытый смысл, понятный только умным, а для дураков придуманы обряды и заклинания.

- Оригинал этот твой Алик. Но щедрый. Ты хоть помнишь, что он тебе не только коньяк подарил, но и свой новый дорогущий глиссер из углеродного пластика?

- Какой еще глиссер? - удивился Алфизик.

- Черный, блестящий, красивый. Тот самый, с которого ты за кейсом сиганул, когда мы на нем катались по заливу, - рассмеялся Сергей.

- Ты умеешь управлять глиссером? - удивился Алфизик.

- Обижаешь! - довольным голосом произнес Сергей, жуя хрустящую картошку, - Я же на море вырос. Правда, с этим чудом не сразу освоился. Он весь электроникой набит - спутниковая навигация, компьютерное управление, спутниковый телефон, эхолот, даже режим автопилота есть. Но по волнам скачет, как горный козел по скалам. Зверь, а не машина.

- Так это по твоей милости коньяк утонул? - догадался Алфизик.

- Я же не знал, что тебе приспичит чемодан открыть как раз во время разворота! - вздохнул Сергей, отпил из соломинки Колу, и спросил: - А этому коньяку действительно больше пятидесяти лет было?

- Думаю, да. Интересно, зачем это мне чемоданчик открывать понадобилось? - задумчиво произнес Алфизик.

- Уж не знаю, что там тебе спьяну померещилось, только ты вдруг решил, что там не коньяк, а бомба, - улыбаясь, ответил Сергей, и посмотрел в окно. Улыбка на его лице неожиданно сошла на нет, сменяясь выражением удивления.

- Что этот тип делает?! - воскликнул он.

Алфизик взглянул в окно в тот момент, когда в их прокатный автомобиль садился уже знакомый им служащий казино. Автомобиль тронулся с места, поморгал поворотником, и, выехав на проезжую часть, скрылся из вида. Освободившееся место сразу же занял другой автомобиль.

- Надеюсь, тут у них так принято - машины куда-то отгонять, - предположил Алфизик.

- Или угонять. Пошли в казино разбираться, - решительно произнес Сергей, вставая из-за столика, - Если что не так, ажанов вызовем.

- Кого вызовем? - спросил Алфизик, неожиданно вспомнив про мобильный телефон и шаря по карманам в его поиске.

- Ажанов, - повторил Сергей, когда они уже вышли из Макдональдса, - Жандармов тутошних. У нас – "мусора", в Англии – "бобби", а тут "ажаны". А что ты ищешь?

- Мобильник, - ответил Алфизик, - Что-то я его найти не могу.

- А ты его, случайно, на яхте не оставил? - спросил Сергей, - Вспомни, ты его там доставал?

- Не помню, - растерянно произнес Алфизик, - Хотя, кажется, мне звонил Генезис. Если только это мне не приснилось.

- Оригинальное имя, - хмыкнул Сергей, - А кто это?

- Автор новой революционной идеи, - ответил Алфизик.

- Понятно. Реинкарнация Карла Маркса, – сказал Сергей, - И откуда он? Из Москвы?

- Скорее реинкарнация Христа, - ответил Алфизик, - И если верить ему, он вообще не из нашего мира.

- Не из нашего мира, а пользуется нашими электромагнитными волнами и системами сотовой связи, - усмехнулся Сергей, - Смотри, на роуминге не разорись.

- Не разорюсь. Он не использует сотовую связь. Каким-то образом воздействует прямо на электронику телефона.

Сергей странно посмотрел на Алфизика, но промолчал. Они уже подошли к дверям казино, и на них внимательно уставился темнокожий охранник. Алфизик почувствовал, что сейчас опять что-то может произойти, и решил, наконец, взять инициативу в свои руки. Ему надоело уже щепкой плыть по течению событий. С того давнего раннего зимнего утра все происходило помимо его воли. В чем тогда смысл его "избранности", о которой говорил Генезис? Может, он необходим просто как катализатор, влияющий на реакцию только своим присутствием? Нет, он уже по горло сыт пассивной ролью наблюдателя, пора играть партию первой скрипки в этом фантастическом оркестре.

- Сереж, я туда не пойду, - обратился он к коллеге, - Подожду тебя на улице.

- Почему? - удивился Сергей.

- Долго объяснять. Уверен, что если я зайду в это казино, то выйду из другого.

- Из какого другого? - Сергей внимательно посмотрел на Алфизика, не понимая, шутит он, или с ним действительно происходит что-то серьезное.

- Сережа, мне нужна твоя помощь, - произнес Алфизик, - Один я с этим не справлюсь. Если согласишься помочь, я все тебе расскажу.

Хорошо, - сказал Сергей, - Но сначала давай найдем нашу машину. Жди меня здесь.

Сергей скрылся за дверями казино, которые для него услужливо распахнул охранник.

Алфизик некоторое время смотрел ему вслед, но потом, не выдержав вопросительного взгляда охранника, отошел в сторону.

На приморский бульвар Ниццы незаметно опускался вечер. Прохожие обзавелись длинными тенями от низко висящего над морем солнца, автомобилисты включили ближний свет фар, а некоторые из пальм засветились феерическими цветами в лучах направленных на них прожекторов. Отсвечивая алюминием, почти над самой головой Алфизика разворачивался идущий на посадку Боинг.

Алфизик посмотрел на часы. Прошло уже минут десять, как Сергей скрылся за дверями казино. Вполне достаточно, чтобы узнать про автомобиль. Алфизик стал медленно прохаживаться взад-вперед вдоль бульвара, поглядывая на двери казино. Стараясь подавить нарастающее беспокойство, он начал вспоминать все, что случилось с ним, начиная с того давнего зимнего утра, когда он вошел в этот злосчастный переход.

Сначала он попал в московское лето. Потом в зимнюю Вену. Проснулся в самолете по пути в Лас-Вегас. Пытался выкрасть чемоданчик у Алика из сейфа. Очнулся в Ливии. Нырнул в Средиземное море в местечке Тажура, и вынырнул в Монте-Карло. Заснул в машине по дороге в Ниццу, и ему снился сон про Вену. Нет, стоп. Тут он что-то пропустил. Ах, да, конечно, он пил коньяк с Аликом на яхте, но когда это было, он абсолютно не помнил.

Вокруг заметно потемнело. Алфизик снова посмотрел на часы. Прошло уже полчаса, а Сережи все еще не было. Пора было что-то предпринимать. Алфизик решительно направился к казино, прошел мимо подозрительно взглянувшего на него охранника в зал игровых автоматов, и по полутемному коридору попал в большой игровой зал. Посетителей здесь было мало, но Сергея среди них видно не было.

К Алфизику подошел седоватый мужчина в строгом костюме и, вежливо улыбнувшись, произнес:

- Добро пожаловать, у нас вход стоит 200 долларов в обмен на фишки. Будете играть?

- Нет, спасибо, - ответил Алфизик, - Я ищу своего друга. Он вошел сюда...

Алфизик неожиданно осекся. До него вдруг дошло, что служащий обратился к нему на чистом русском языке.

- Извините, но мы не разглашаем никакую информацию, касающуюся наших клиентов, - сухо произнес служащий, - Попробуйте позвонить ему на мобильный телефон.

- Спасибо за совет, - в тон ему холодно ответил Алфизик, - Дело в том, что это не ваш клиент. Он зашел сюда полчаса назад, чтобы узнать, куда ваш коллега укатил на нашем автомобиле.

- Я не понимаю, о ком, и о чем Вы говорите, - ледяным голосом отчеканил служащий, - Если Вы не собираетесь играть, прошу Вас покинуть наше заведение.

Алфизик молча развернулся и пошел к выходу. Он уже знал, что его ждет на улице. Так хамить могут только в Москве.

Часть 19.

- Казино в Москве? - улыбка у Николая получилась кривой, мышцы его лица почти не слушались, - Это не научная фантастика, а бред сивой кобылы какой-то. Вредная книжка. Кто тебе ее дал?

- Мишка с третьего этажа, - ответил Вовка, - Она в нашей библиотеке только одна, и мы ее по очереди читаем. Сейчас моя очередь.

- А кто автор?

- Алфизик какой-то.

- Что-то не слышал про такого, - покачал головой Николай и, после недолгого переговора с диспетчером аэропорта, добавил, - Странное имя. Про алхимиков слышал, а вот про алфизиков - нет. Иностранец, наверное. Они все нашу суть понять пытаются, но ничего у них из этого не выходит.

- А там про это тоже написано.

- Про что "про это"?

- Написано, что нас понять сложно, потому, что мы сами себя не понимаем.

- А там не написано, что мы своими жизнями мир от фашистской чумы спасли? Что мы - единственная надежда человечества, на справедливую жизнь? – заикаясь от волнения, произнес Николай. Лицо его покраснело.

Вовка промолчал, глядя в иллюминатор. Далеко внизу, рядом с прибрежными вышками, блестели на солнце нефтяные лужи. Впереди полнеба было затянуто тяжелыми грозовыми облаками.

- Вовка, сходи, посмотри, как там Алексей, - попросил Николай, снимая темные очки пилота и массируя пальцами глаза.

Вовка поспешил в хвост самолета. Дядя Леша все также лежал без сознания. Грудь его редко и еле заметно вздымалась. Вовка вздохнул и вернулся в кабину.

- Все так же, без сознания, - сообщил он Николаю.

Николай молча посмотрел на Вовку. В его серо-голубых глазах появились странные красные прожилки.

- Грозовой фронт по курсу, - произнес Николай, - Вовка, садись в кресло и пристегнись. Что-то у меня глаза шалить начали, помогать будешь.

- Как помогать? - удивился Вовка, усаживаясь в кресло второго пилота, - Что делать?

- Будешь смотреть на приборы и произносить вслух их показания.

- Хорошо, дядя Коля, - Вовка торопливо пристегнулся ремнями к креслу и уставился на приборную панель.

- Что сейчас высотомер показывает? Что-то стрелок никак не разгляжу, - Николай показал на круглый прибор, похожий на часы.

- Тут две стрелки, - ответил Вовка, - Большая около нуля, а маленькая показывает на цифру 5.

- Эшелон пять тысяч, - произнес Николай в микрофон гарнитуры, и, выслушав диспетчера, ответил, - Хорошо, попробуем обойти с запада.

- Долго нам еще лететь? - спросил Вовка.

- Минут двадцать. Но сейчас аэропорт закрыт – у них гроза с градом. Будем надеяться, что повезет, и к нашему прибытию разрешат посадку.

- А если не повезет? – с тревогой в голосе спросил Вовка.

- Будем садиться без разрешения, - ответил Николай, - Лешу спасать надо. Да и нет у нас уже времени на запасной аэродром лететь. Надо садиться, пока я хоть что-то вижу.

Часть 20.

Выйдя из казино, Алфизик увидел то, что и ожидал увидеть - Москву. В Москве вьюжила морозная зимняя ночь, и вокруг светящихся оранжевым светом фонарей броуновскими частицами хаотично носились мелкие снежинки. Алфизик сразу узнал знакомые очертания Пушкинской площади. За его спиной яркими всполохами темноту ночи разрезали разноцветные праздничные огни казино. Оно занимало первый этаж кинотеатра "Пушкинский", хотя на еще со старых времен на нем красовались большие буквы прежнего названия - "Россия".

Наконец-то, он дома. Алфизик поежился от мороза и взглянул на часы. Восемь вечера. Тот же день того же месяца. Неужели прошло только десять часов с того момента, как он спустился в ремонтируемый переход под Садовым кольцом? Невероятно мало времени для всего того, что с ним произошло. Он озяб, голова кружилась от усталости, физической и умственной. Очень хотелось спать, но еще больше хотелось оказаться в своей квартире, в привычной и уютной обстановке. Залезть под горячий душ, выпить крепкого сладкого чаю с печеньем, и перед сном посмотреть какую-нибудь тупую телепередачу. Лишь бы ни о чем не думать. Ему был нужен якорь, чтобы зацепиться им за привычную повседневность, чтобы его снова не унесло в бушующий океан непредсказуемых событий. Ему был нужен какой-нибудь привычный ориентир, чтобы спокойно разобраться в невозможной реальности событий последних десяти часов. И, конечно, ему надо хорошенько выспаться, чтобы дать отдохнуть своему перегретому мозгу.

Алфизик пошарил по карманам, надеясь найти мобильный телефон, но тщетно. Решив больше не испытывать судьбу, он расстался с мыслью добраться домой на метро. Для этого ему пришлось бы вновь спускаться в подземный переход, а эти непредсказуемые переходы уже успели до чертиков его утомить.

Алфизик прошел к Тверской улице и стал ловить такси. Водитель старой разваливающейся "Лады", пожилой узколицый мужчина в старомодных очках, перетянутых на переносице черной матерчатой изолентой, обрадовался, узнав, что пассажиру надо в Щукино – он как раз ехал в том направлении.

Они медленно двигались в пробке по Тверской, водитель жаловался на издевательски малую пенсию и растущие цены, а Алфизик рассеянно смотрел на череду банков, выросших в последнее время на любимой им когда-то улице. Он вспомнил, как когда-то, давным-давно, во дворике позади магазина "Пионер" покупал у вечно пьяных барыг дефицитные радиодетали. Конечно, Алфизик понимал, что детали были ворованными, но успокаивал свою совесть тем, что, во-первых, они все равно не поступали в продажу, а, во-вторых, с их помощью он разрабатывал и изготавливал приборы для своих физических экспериментов. Тогда еще промышленность страны не выпускала необходимых ему приборов, а иностранные аналоги стоили безумных денег, да и достать их было почти невозможно. В те далекие времена шла холодная война, и Запад наложил эмбарго на продажу сложной техники и новейших компьютеров своим потенциальным противникам. Через третьи страны, правдами и неправдами, необходимая техника все-таки попадала в страну, но получали ее только те, кто работал в оборонной сфере и Алфизику, с его "мирными" экспериментами, естественно, ничего не перепадало. Поэтому ему приходилось вновь и вновь, подавив брезгливость и угрызения совести, "пастись" на радио-барахолках среди воров и спекулянтов.

"Интересно, какой ущерб я нанес своей бывшей Родине, покупая ворованные детали?" – думал Алфизик, провожая взглядом бывший "Пионер", - "Может, из-за таких, как я, и рухнула когда-то великая страна? Может дело не в том, что коммунизм - утопия, а просто не пришло еще его время, и люди не готовы еще жить по совести? Да, хорошо бы знать заранее цену того или иного поступка. Ведь не всегда воровство – грех. Вряд ли согрешит тот, кто выкрадет у террористов планы готовящихся трактов. А убийство преступников, захвативших в заложники детей – скорее добродетель, чем грех. Так как же, все-таки, заранее понять, что хорошо а что – плохо?".

- Все хорошо, что хорошо кончается, - неожиданно произнес водитель.

- Это верно, но…, - Алфизик хотел продолжить мысль, но замолчал, удивившись, как точно вписались в его размышления слова водителя, и переспросил: - А что Вы имеете в виду?

- Нельзя понять, что плохо, а что хорошо, пока не прошло достаточно времени, - ответил водитель, - Только время все рассудит, все расставит по местам. Потому, что никто не знает будущего, даже Боги.

- Вы читаете мои мысли? - удивился Алфизик.

- Я их не читаю, я их знаю, - ответил водитель, хитро взглянув на Алфизика. Он произнес эту фразу, понизив голос, в котором сразу же зазвучали знакомые бархатистые нотки.

Алфизика словно обдали холодной водой. Сонливое настроение моментально испарилось, и он с удивлением уставился на водителя.

- Вот мы и встретились, - улыбнулся водитель, - Да, это я звонил тебе сегодня утром, когда ты шел по подземному переходу. Вернее, думал, что шел.

- Генезис? – удивленно произнес Алфизик, развернувшись к водителю корпусом, - Кто Вы такой? И как Вам удаются все эти фокусы?

- Напоминаю: мы уже давно на "ты". По паспорту я - Евгений Степанович Углов, доктор физико-математических наук. За плечами у меня почти двадцать лет работы в Академии наук, правительственные награды, создание скандальной теории неустойчивых сред, конфликт со старой научной школой, несанкционированная публикация работ в Американском физическом журнале, исключение из партии, отлучение от науки, увольнение из Академии… , - водитель сделал паузу, чтобы вдохнуть, - И вот перед тобой старый больной человек с нищенской пенсией по старости. А те "фокусы", о которых ты говоришь, обыкновенный гипноз, которым я увлекся лет пять назад от нечего делать. Но недавно мне пришла в голову интересная мысль – с его помощью "нести в массы" свою теорию мироустройства. Других способов популяризировать свое учение у меня, увы, нет.

- Вы хотите сказать, что все мои сегодняшние приключения – это обычный гипноз?

- Совершенно верно. Причем абсолютно безобидный. Таким образом, я убиваю двух зайцев. Делаю поездку для пассажиров менее утомительной, и пытаюсь внушить людям, что вера в одного Бога опасна для человечества. Я вас везу, а вы смотрите интересное "кино" по моему сценарию. Думаю, что это намного интересней и занимательней, чем слушать радио с примитивной музыкой и такими же ведущими.

- Оригинальный способ развлечься, - с некоторым чувством разочарования произнес Алфизик, - А я уже думал, что сошел с ума. Но Вам не кажется, что эти эксперименты над людьми могут быть опасны? И что далеко не всем они могут понравиться?

- Отнюдь, - довольным голосом ответил водитель с докторской степенью, - Во-первых, мысли и образы, которые я внушаю, намного гуманней тех, что ежедневно вбиваются в головы телевидением, радио, газетами, и прочим оружием масс-медиа. Во-вторых, я не просто внушаю, я призываю своих клиентов думать, сравнивать, и самим делать выводы. Подчеркиваю: загипнотизированные мною люди не безвольны, не выполняют слепо волю гипнотизера. Скорее даже, это не гипноз, а театр, кино с вашим непосредственным участием. Вы можете не только самостоятельно думать, но даже перечить внушаемым мною идеям. Ну и, наконец, я практикую это далеко не со всеми. Только с теми, кто достаточно подготовлен к восприятию моих идей,

- А как вы определяете степень подготовленности? – поинтересовался Алфизик, - Просите ответить на вопросы какой-то анкеты?

- Почти угадал, - ответил Евгений Степанович, - Сначала я ненавязчивыми вопросами выясняю степень эрудированности пассажира, а потом, если он меня заинтересовал, начинаю "показывать кино" с его участием. И с учетом его желаний.

- Но откуда Вам известны такие детали, о которых не знают даже близкие?

- Я же беседую с вами во время "сеанса". Вы сами рассказываете мне о них.

- Значит, Вы вторгаетесь в частную жизнь своих пассажиров, - сухо произнес Алфизик, - А это не только неэтично, но и противозаконно.

- Дорогой мой, - улыбнулся Евгений Степанович, - Я не использую эту информацию в каких-либо иных целях, кроме вышеизложенной. Ведь доверяешь же ты интимную информацию своему лечащему врачу. Да что там далеко ходить, ты вынужден доверять даже своему системному администратору. Ну вот, скажи, было в твоих видениях нечто такое, чего бы ты стеснялся, или хотел бы скрыть?

Алфизик задумался. Нет, похоже, ничего подобного в его видениях не было. Если не считать Её…

- Получается, что я нахожусь в Вашей машине уже давно? – ответил вопросом на вопрос Алфизик.

- Минут пятьдесят.

- Почему тогда я этого не помню? И как, кстати, я тут оказался, если все, что было до этого – гипнотический сон?

- Ты действительно ничего не помнишь? – удивился водитель, - Я тебя подобрал на Каширке, около физического института. Ты мне сам рассказал, что работаешь на кафедре радиационных материалов. И что возвращаться домой на метро боишься из-за приступа клаустрафобии.

Алфизик промолчал, вспоминая. Память медленно возвращалась к нему. Он вспомнил, как утомленный тяжелым и долгим совещанием кафедры, решил поймать такси. Но угораздило же его сесть в машину с сумасшедшим водителем! Хотя, надо сказать, что такого необыкновенного виртуального приключения у него еще не было. Может, все-таки, этот странный водитель прав? Лучше смотреть странные реальные видения, чем разглядывать тоскливые городские пейзажи за окном.

- Странно, - произнес Алфизик.

- О чем ты? – поинтересовался Евгений Степанович, сворачивая на улицу Алабяна. До дома Алфизика оставалось минут пять.

- Не понимаю, как в моей голове могли возникнуть такие точные подробности мест, в которых я никогда не был, – задумчиво произнес Алфизик.

- Ты их просто сочинил с моей помощью, - улыбнулся водитель.

- А Вы когда-нибудь были в Вене? – неожиданно спросил Алфизик.

- Не довелось, к сожалению, - вздохнул Евгений Степанович, - Но всегда хотел туда попасть. Можно даже сказать, что это город моей мечты. Город гениальных музыкантов и талантливых физиков. Боюсь, этим моим мечтам уже не суждено сбыться.

- Значит, Вы никогда не слышали о станции метро " Циглергассе"? - спросил Алфизик.

- Первый раз слышу, – произнес Евгений Степанович, с удивлением взглянув на Алфизика.

- А как, по-вашему, есть в Лас-Вегасе гостиница "Цезарь"? – не унимался Алфизик.

- Не знаю, честно говоря, - ответил, нахмурившись, водитель, - Наверное, есть. Кстати, мы уже в Щукино, где тебя высадить?

- Вы же говорили, что все про меня знаете? – саркастическим тоном спросил Алфизик.

- Только в состоянии гипноза. Гипнотизер – почти Бог для того, кого он загипнотизировал. А сейчас ты… , - водитель на секунду запнулся, - Простите, Вы, уже очнулись.

- Остановите у "Пятого Авеню", - сухо произнес Алфизик и полез в карман за кошельком, - Сколько я Вам должен?

- Ничего Вы мне не должны. Я просто подвез Вас по дороге. Я же в Строгино живу, - быстро проговорил водитель, не глядя на Алфизика.

- Спасибо за интересную поездку, - холодно произнес Алфизик, когда машина остановилась, - И убедительно Вас прошу впредь гипнотизировать людей только с их согласия.

- И Вам спасибо, - вздохнул водитель, - Жаль, что Вы не помните, как давали свое согласие. Вы еще сказали, что вряд ли у меня получится. На Вас, якобы, гипноз не действует. Но Вам всегда было интересно, что чувствуют люди под гипнозом.

Алфизик вышел из машины, резко захлопнув дверь. Стуча кольцами клапанов двигателя, старенький автомобиль тронулся с места и вскоре исчез в потоке разнообразных, но одинаково грязных московских машин.

Часть 21.

Алфизик удобно устроился на своем любимом диване с телевизионным пультом в руках. Он уже успел погреться под долгожданными горячими струями душа, переодеться в удобную домашнюю одежду, поужинать купленной в "Пятой авеню" пиццей, и сейчас переключал каналы, выбирая, что посмотреть перед сном. Этот долгий и необычный день, наконец, закончился. Алфизик был рад, что все встало на свои места, что жизнь его, как река после наводнения, возвратилась в прежнее русло. Правда, где-то глубоко в душе он был слегка разочарован той банальностью, с которой завершилось такое необыкновенное приключение.

Алфизик нажимал на кнопки и рассеянно наблюдал, как на телевизионном экране сменяли друг друга спортивные состязания, музыкальные клипы, какие-то кинофильмы, реклама, сериалы, новости, ток-шоу и снова реклама. "Что-то тут не так". Эта мысль маленьким комариком тонко жужжала в подсознании, не давая полностью расслабиться. Если верить водителю, все, что с ним произошло, было обычным гипнозом. Но почему тогда он помнил мельчайшие подробности мест, в которых ни разу не был, и про которые гипнотизер-самоучка вряд ли мог знать? Может, просто мозг домыслил то, чего не знал?

Алфизик вспомнил, как однажды заинтересовался странным фактом. Он звонил куда-то по телефону, но все линии были заняты, и автомат, приятным женским голосом попросив подождать, включил музыку в стиле smooth-jazz. Алфизик терпеливо ждал ответа, как вдруг до него дошло, что в музыке, которая звучала по телефону, явно слышалась партия бас-гитары. Но он точно знал, что бас-гитара звучит в диапазоне частот, который телефонная линия никак не могла бы воспроизвести из-за ограничивающих частотный диапазон фильтров. Каким же образом он слышал звуки частотой около 40 герц, хотя телефон мог пропустить только то, что лежит в интервале от 300 до 3000?

Алфизик моментально забыл о цели звонка. Он бросил трубку и стал проводить эксперименты. Смоделировав на компьютере телефонные фильтры, он подключил к ним программные спектроанализаторы, загрузил музыкальный файл, и надел наушники.

Спустя час интенсивного прослушивания музыки всевозможных жанров и различного качества, он все понял. Физику не обманешь, и никакие звуки частотой 40 герц он, естественно, слышать не мог. Зато он прекрасно слышал гармоники этих звуков, лежащие в области полосы пропускания телефонной линии. Гармоники, как известно, находятся значительно выше по частоте, чем порождающие их звуки. Вот по этим гармоникам, как Шерлок Холмс по уликам, мозг достраивал полную картину звучания. Получалось, что мозг слышал то, что не слышало ухо. Может, этим и объясняется невозможная реальность его сновидений? Просто мозг тонкой кисточкой фантазий дорисовал мелкие детали на грубых мазках картин гипнотического сна. Но тогда получается, что в реальности все эти детали не должны существовать. Что, кстати, легко проверить. Например, поискать в Интернете станцию метро со смешным названием "Циглергассе".

Заинтересовавшись, Алфизик вскочил с дивана, уселся за рабочий стол и включил ноутбук. С нетерпением дождавшись загрузки операционной системы, он ввел в строке поиска браузера по-русски слово "Циглергассе", так как забыл, как оно пишется по-немецки. В открывшемся окне ссылок, он, к своему удивлению, нашел то, что искал. Станция "Zieglergasse" действительно существовала, и находилась на третьей, желтой линии Венского метрополитена. С бьющимся от волнения сердцем Алфизик стал проверять, одну за другой, все детали своего виртуального путешествия, которые еще не растаяли в памяти.

Спустя полчаса он устало откинулся в кресле. Да, все это существует на самом деле: и гостиница "Цезарь" в Вегасе, и Постоянное представительство России в 22 районе Вены, и дорога "Bord de mer", идущая вдоль Лазурного Берега, и Центр ядерных исследований в Тажуре, и все остальное. Значит, водитель слукавил, и никакого гипноза не было? Но что тогда? Какая-то параллельная реальность?

- А что Вы понимаете под параллельной реальностью?

Алфизик вздрогнул и обернулся на телевизор. Эту фразу произнес ведущий какой-то передачи, обращаясь к сидящему напротив него собеседнику, лысоватому мужчине лет пятидесяти. Они сидели за круглым стеклянным столом, на котором стояла конструкция из колеблющихся блестящих шариков. Это был хорошо знакомый еще со школьных времен прибор, демонстрирующий закон сохранения импульса. Если несколько металлических шариков подвесить на нитях так, чтобы они касались друг друга, и одним из крайних шариков ударить по остальным, то вся группа не сдвинется с места, и только шарик с противоположной ее стороны отлетит от передавшегося ему импульса.

- О, это весьма непростой вопрос! – обрадовано заерзал в кресле собеседник, - Но, тем не менее, ответ на него я постараюсь продемонстрировать наглядно. Взгляните на эти шарики. Вы видите, что реально двигаются только крайние из них, а те, что в середине, неподвижны?

- Да, это отчетливо видно. И не только мне, но и всем нашим телезрителям, - ответил ведущий, поглядывая на висящую за ним большую телевизионную панель, на которую телекамера вывела увеличенное изображение колеблющихся шариков.

- Те шарики, что посередине, не участвуют в движении, а только передают импульс от одного крайнего шарика к другому. А теперь представьте себе, что подобным образом передается не механический импульс, а некая, не открытая еще сегодня, энергия Времени. Представьте, что некий шарик по имени "Вчера" ударил группу шариков "Сегодня", а она передала импульс этой энергии противоположному шарику по имени "Завтра". Вот эта группа неподвижных шариков "Сегодня" и есть наша реальность. Шариков в этой группе много, и каждый из них соответствует одной из параллельных реальностей.

- Вы хотите сказать, что "Вчера" и "Завтра" существуют в единственном числе, а "Сегодня" – во множественном?

- Совершенно верно! Единственное "Вчера" порождает бесчисленное множество параллельных "Сегодня". Но все они вновь сольются в единственном "Завтра". Понятно?

- Не очень, - честно признался ведущий.

- Так, - взволнованно произнес собеседник, - Постарайтесь внимательно проследить за ходом моей мысли. Представьте Время рекой, на пути которой возникла запруда из камней. В нашем случае такими камнями является весь материальный мир. В частности, и мы с Вами представляем собой преграду на пути течения Времени. Преодолевая эту преграду, Время вынуждено замедлять ход, обтекать ее, просачиваться в ее щели, образуя множественные русла, водопады, закручиваясь в водовороты, где-то ускоряясь, а где-то, наоборот, превращаясь в болотистые заводи. Таким образом, впереди нас, в будущем, Время имеет ровное течение, позади нас, в прошлом – тоже. Но вокруг нас происходит бурление непредсказуемого настоящего.

- Не скажу, что этот образ мне более понятен, - виновато улыбнулся ведущий, - Мне всегда казалось, что мы движемся вместе со Временем. А, по-вашему, получается, что Время движется нам навстречу.

- Если бы мы двигались вместе со Временем, то не ощущали бы его течения, - парировал собеседник, - Как не замечают пассажиры самолета, что летят вместе с ним со скоростью почти тысяча километров в час. Напротив, мы - преграда течению реки по имени Время, и она, просачиваясь сквозь нас, как вода сквозь песок, разрушает наши тела, да и весь наш мир, впрочем. Именно это разрушение физики и назвали энтропией. Кстати, Вы знаете, почему горят звезды?

- За счет термоядерной реакции синтеза, кажется, - неуверенно произнес ведущий.

- Нет, это следствие! - с жаром произнес собеседник, - А причина совершенно в другом: звезды горят потому, что разогреваются трением о проносящееся сквозь них Время.

- Оригинально! - искренне удивился ведущий, - Но получается, что Время все разрушает? И весь наш мир когда-то будет полностью разрушен Временем?

- И да, и нет, - ответил собеседник, - Материальный мир со временем будет разрушен Временем, извините за каламбур. Но останется то, что Времени не подвластно.

- И что же это? – заинтересованно произнес ведущий.

- Это "нематериальная" материя. То, что не имеет массы, может двигаться со скоростью света, но влияет на материальные тела и, следовательно, обладает материальной силой. Мы называем эту материю информацией, мыслью, идеей, разумом, душой, и прочая, и прочая.

- Интересная, но спорная мысль. К сожалению, наша передача подходит к концу, и у нас осталось совсем мало того самого Времени, которое все разрушает, - улыбнулся своему остроумию ведущий, - Нам остается только подвести итоги и ответить на вопросы телезрителей. Итак, как считает наш гость, доктор физико-математических наук Углов Геннадий Степанович, параллельные реальности существуют в реальности, извините за невольную тавтологию. Согласно образному примеру Геннадия Степановича, река Времени, натолкнувшись на преграду в виде нашего материального мира, разбивается на параллельные потоки, каждый из которых и есть пресловутая параллельная реальность.

- Совершенно верно, - обрадовался Геннадий Степанович, - Река Времени одна, но она обтекает нас бесчисленным множеством русл. Одно русло может быть совершенно не похоже на другое, скорость течения времени в них может сильно различаться, но где-то позади, в прошлом, все эти русла вновь сольются в одну ровную и спокойную реку Времени.

- Так, или иначе, эта гипотеза уважаемого ученого имеет право на существование, - повернулся к телезрителям ведущий, - К сожалению, многие подобные гипотезы так и остаются гипотезами. Потому, что их невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть опытным путем. И в заключение …

- Я не согласен с утверждением, что мою гипотезу нельзя проверить опытным путем, - недовольно перебил ведущего Геннадий Степанович и повернулся на кресле к экрану, - В качестве доказательства, я прошу моего коллегу, Алфизика, который сейчас наблюдает за нами, рассказать о своем недавнем опыте.

Алфизик снова вздрогнул от неожиданности. Ему послышалось, или к нему, действительно, обратился некий Геннадий Степанович? Алфизику стало не по себе. Он понимал, что этот доктор наук, сидящий в студии, ничего, кроме направленных на него камер не видит. Но создавалось странное ощущение, что ученый смотрит прямо в глаза Алфизика.

- Представьтесь, пожалуйста, - теперь уже к Алфизику с экрана телевизора обратился ведущий, - И постарайтесь быть кратким – у нас уже совсем не осталось времени.

Алфизик тупо смотрел на телевизор и пытался понять – снится ли ему все это, или …

- Говори, Володя, - попросил его Геннадий Степанович знакомым голосом с бархатистым тембром.

- Вы это мне? – хрипло произнес Алфизик, удивляясь тому, что разговаривает с телевизором.

- Тебе, конечно, - улыбнулся Геннадий Степанович, и повернулся к ведущему, - С Владимиром мы познакомились сегодня утром, во время его первого путешествия в параллельную реальность.

- У Вас действительно есть опыт такого путешествия? – заинтригованно обратился к Алфизику ведущий.

- Это сон, – вслух произнес Алфизик. Он твердо решил, что спит, и, значит, можно уже ничему не удивляться.

- Володя, не верь словам человека, подвозившего тебя на машине, - взволнованно произнес Геннадий Степанович, - Он говорил от имени и по поручению Энтропии. И, похоже, ему удалось посеять сомнения в твоей голове. Я ведь предупреждал – никому не верь, думай и решай сам.

- Вот я и думаю, - буркнул Алфизик, - Только пока еще ни до чего не додумался.

- Мне подсказывают, что пора завершать передачу, - разочарованно вздохнул ведущий, прижимая ладонь к уху, в котором, по всей видимости, находился миниатюрный наушник, - Итак, дорогие телезрители, мы прощаемся с вами до следующей передачи. А тех, у кого возникли вопросы, или появились предложения, мы просим связаться с нами по электронной почте, адрес которой вы видите внизу экрана. И разрешите мне от вашего имени поблагодарить гостя передачи, Углова Геннадия Степановича, за увлекательный рассказ о таком необычном понятии, как параллельная реальность.

По экрану, под звуки "Лунной Сонаты", медленно поползли титры. Ведущий встал из за стола и протянул для прощания руку Геннадию Степановичу. Но доктор наук не заметил этого – он что-то торопливо дописывал ручкой на своей ладони. Потом, неожиданно подойдя к видеокамере, он поднес к ней ладонь. На экране телевизора, за плавно скользящими титрами передачи, Алфизик успел прочитать кривые чернильные буквы: "ИНИЦИАТОР В ЛПБ".