Новый вирус поджидал пожилых людей повсюду. Старики болели тяжело, многие оказались в больнице. Это еще труднее, ведь дома и стены помогают. А тут, кто не видит, кто не слышит, а кто вовсе не встает. Но все равно, бабушки из женской палаты терапии не унывали: кто анекдоты рассказывает, кто жизненные истории, а кто в телефоне сутками сидит, почище молодух.

Медсестра ругается: «Опять капельницу упустили, я же просила следить!» «Все дружно смеются: «Вот мы и следили! Только не видит никто!». А то напевать возьмутся, душевно так.

Но больше всего, конечно, нравилось рассказывать «За жисть».

«Вот, бабоньки, расскажу про себя, как я сюда попала. Мне восемьдесят пять, пожила уже. Две дочки, внуки, все, как полагается. Но живу пока одна, топчусь потихоньку. Себя обихаживаю, иногда с младшими внуками сижу. А тут заболела крепко. Так заболела, что попросилась к старшей дочери. Та забрала меня к себе, а я ей говорю: «Я, Маша, ведь к тебе умирать приехала, не обессудь» Та в слезы, да заругалась: «Я тебе дам умирать! Сейчас всех лечат, мы тебя живо на ноги поставим!»

Дочек у меня две. Старшая, Маша, ей уж шестьдесят годков, пенсионерка уже и младшая, Кира, ей всего сорок четыре. Так получилось, что разница у них в 16 лет вышла. Машу я в двадцать пять родила. Потом у нас с мужем долго детей не было. Сначала мы старались завести ребеночка, я по врачам ходила, потом бросила, без толку все это. Так и дожила почти до сорока лет. И забеременела! Что делать? И так мы с мужем рядили и этак. Поздновато Бог послал, чего людей смешить. Решили, что не буду рожать. Пошла я на аборт. Легла в больницу. Завтра операция. Ночью не сплю, все думаю. И надумала! В два часа ночи собрала свои монатки и домой стала рваться. Меня не отпускают, говорят, подожди до утра и иди. А я не могу больше там оставаться. «Выпустите меня!», - кричу. Перебаламутила все отделение. Разбудили дежурного врача. Он меня и отпустил. До сих пор помню, как пешком шла по ночному городу. Транспорт не ходил общественный. А на такси не принято было как-то, не подумала я про такси. Вот так под утро звоню я в свою дверь. Открывает заспанный муж, видит меня с вещами. Испугался! Думает, что такое случилось? «А то случилось, - говорю – что скоро станешь папашей!».

Хочу сказать, что беременность пошла мне на пользу. Все говорили, что помолодела, расцвела. Когда мы со старшей дочкой Машей, нарядные, шли по улице, к нам даже ребята подкатывали: «Девочки, девочки, давайте познакомимся!»

Вот так и родила Кирочку в сорок с лишком лет. Поздний ребенок, что тут скажешь. Пылинки с нее сдували. Все прихоти выполняли. Она этим и пользовалась. Старшая Машенька в няньку превратилась. Идет на свидание – вот тебе коляска с сестрой. Все равно гулять будете. Чуть позже к друзьям собирается – и Киру с собой бери, развлечётся. В садике Кира была недовольна. У всех родители молодые. А у нее старые. Мама еще ничего, а вот отца дедушкой называют.

И дальше на воспитании это сказывалось, что мы в возрасте. То не понимаем, то просто сил у нас нет. Воспитывали, поднимали, как могли. Только чувствую я, что обида какая-то у Кирочки на нас. Молодая она, все по-своему делает. Злится, что «запилила» я ее. У них, у молодых, все по-другому сейчас. Сама жизнь другая. Может, и правда не долюбила я ее. Или наоборот, перелюбила. Кто теперь разберет.

Так вот, я у Маши, болею. Пришла Кира. И я, случайно, услышала их разговор. Кира жаловалась, что бабка (это про меня) совсем с головой не дружит. Ахинею несет. Всех раздражает. Грязь развела. Все лежит, хоть бы полы притерла. И много еще чего. Маша ей возражает, что мама болеет, совсем плохая. Мол, тебя позвала, чтобы посоветоваться. А та ей: «Что тут советоваться. Помрет – похороним! Не волнуйся, все быстро сделаем, я уже все знаю. Недавно родственника хоронили». Маша на нее как закричит. Выгнала взашей. Меня увидела. А у меня ноги подкосились. Сидим обе на полу и ревем, как белуги.

После этого вызвали скорую помощь, а та привезла меня сюда.

«Ну ты даешь, подруга… А давайте споем! Или нет, я такой анекдот вспомнила – обхохочешься!»