Где папоротник выше головы,
топорщат перья дети динозавров,
я в новом скользком теле не обвык,
но батюшка косится строгим глазом.
Две пары ног белеют, как столбы:
друг с дружкою молчат Адам и Ева,
не зная ни «бояться», ни «любить»,
не различая правое и левое.
Я обоняю терпкий дух земли,
шепчу из-под листов узорных вайя
на фоне неба паре бледных лиц
о том, что плод под кожею скрывает,
неважно, плод земли или дерев,
или жены податливое тело,
как выделяет соки, перепрев,
но если раскусить его умело,
познаешь сердцевины терпкий вкус,
познаешь его горечь или сладость,
познание есть набольший искус,
незнаемого чтоб не оставалось.

Они его отыщут средь дерев,
дотянутся до солнечного плода,
обнюхают, раскусят, осмелев,
скривятся, ведь горька его природа,
осмотрятся - осмыслен станет взгляд,
откроют сад со многими плодами,
а те из-под листов на них глядят
своими разноцветными глазами.
Пусть пробуют, кусают, познают
плоды вокруг, друг друга, недотроги,
узреют путь, уйдут, презрев уют,
особою - «не как у всех!» - дорогой.
Создатель, позже, нагоняя страх,
«естество-испытателей» кляня,
погонит прочь.
Пока - блаженно курит в небесах
и стряхивает пепел на меня.