Ну, что же, выпуск. Стихи и письма, и адресатов недолог список, слова несказанные зависли, а те, уроненные так близко в ночное лето, в холодный воздух, перепечатав, не объяснить.

Ты говорил, что еще не поздно себя хоть как-нибудь изменить, что алгоритмами не продумать две трети мира: самих людей. Тебя бы следовало придумать, но ты-реальный куда ценней: даешь советы, тепло смеешься и правишь сходу какой-то баг.

Орфей не выдержал, обернувшись, и я не лучше: короткий шаг навстречу призраку идеала, а после − окрик и темнота. Мне мало лет, я и знаю мало: как невозможно начать сначала, как замещается пустота, как я старалась и подгоняла себя под рамочку для холста. И выхожу, как и ожидалось, серьезно-взрослая, но не та.

Четыре года − совсем не вечность тому, кто, медля, берет свое. Вот пресловутая человечность − а где же памятник за нее? Вот внеурочные SMS-ки и одиночные вечера, когда ты знаешь − есть повод веский и многогранная тишина, "родиться раньше бы" − так по-детски, но я бы вряд ли была одна.

Нас столько раз не разъединяли, что завтра точно разъединят. Тебя, конечно, не заставляли, ты сам возиться со мною рад, мне в детстве вроде тепла давали, но не на третью же шаль подряд. Бывало, пальцы слегка дрожали, мне все казалось: мы разбежались, и шаль рассыплется в теплопад.

Закончим: взглядом, улыбкой редкой, манерой рифмой плести слова, своей невыпрошенной отметкой по дисциплинам "твоя судьба", "архитектура извечной клетки" и "знаешь, главного не сказать" − я всем обязана, что жива.
Тебе обязана, как жива.