Сам он не местный. Лишь частично уралец. Бабушка и дедушка с отцовской стороны замечательно и временами не очень, жили в далекой Вяткой губернии, хрен знает какого района, в глухой деревне Кострищи. Жили там одни родственники и однофамильцы.

Деревня была хорошая и богатая. Предки до революции как вроде были крытыми и зажиточными крестьянами. Чуть ли не середняки. Пока не пришла замечательная советская власть. Первым делом зачем-то расстреляли дедушку и брата моей бабушки Варвары, во время Гражданской войны, обвинив в кулачестве. Из-за того что дед не сдал семенное зерно в фонд мировой революции и поддержки интернационала. Позже реквизировали крестьянское хозяйство во время коллективизации, загнав насильственно в нищий колхоз. Стиснули зубы, но выжили. А куда деваться? Семья-то большая, детей растить надо, поднимать.

Потом началась война. Деда забрили в солдаты, когда ему было под сорок лет и отправили на фронт. Бабушка осталась с пятью детьми. Самому младшему – моему отцу, едва исполнился год.

Отвоевав два года, дед пропал без вести, на Курской дуге. Если б пришла похоронка на единственного кормильца, то бабушке дали бы послабление в налогах. Увы. Тащила домашнее хозяйство, детей и колхоз на своих худых плечах. В сорок четвертом забрали на войну и старшего сына. Жить стало хуже

Наконец война закончилась. Даже не убили сына, повоевавшего с японцами в сорок пятом. Вроде бы и радоваться надо, но голод сорок седьмого – девятого года, подкосил силы. Платить налоги пустыми, колхозными трудоднями, родные коммунистические власти запрещали, требовали реальных денег, в крайнем случае плати налог живой скотиной, мясом и куриными яйцами.

Однажды весной пришел налоговый инспектор и забрал корову…

Бабушка валялась в ногах, у дорого представителя советской власти, но вымолить корову не смогла. Да иначе и быть не могло. Если ты пропал без вести, значит, твоя семья враг трудового народа. А вдруг ты не погиб, а перебежал к врагу. Дезертир? Прикинулся раненным, а сам убежал в лес и живешь свободным, партийно-неорганизованным партизаном? Того хуже, предатель? Нет пощады к малым детям и беспомощным женам потенциального врага!

Хотя половина деревни являлась родственниками и однофамильцами деда, никто не пришел на помощь и не помог расплатится с долгами. Испугались вступится за семью погибшего без вести родственника? Пожадничали? Не смогли? Неизвестно. Но факт, остается фактом. У нас, у русских, каждый сам за себя? Врут ура-патриоты - взаимопомощь не про нас? Соборность и духовность отдыхает? Своя рубашка ближе к телу?

Вначале шестидесятых, бороня землю на бывшем поле боя под Курском, тракторист вывернул из рыхлой земли скелет бойца, крепко державшегося за ручки ржавого пулемета Максим. Даже после смерти, он не выпустил оружия из рук. Одежда сгнила за давностью лет, но через плечо висел не истлевший кожаный планшет с пожелтевшими документами пулеметчика. Этим солдатом был мой дед, до последней минуты исполнивший свой воинский долг.

В местной газете, в канун девятого мая, того же года, опубликовали небольшую статейку, посвященную подвигу солдата. Какими-то окольными путями газета попала в руки бабушки. Ни извинений перед семьей, ни компенсации, ни благодарности. Спасибо хоть за газетную статейку. Пусть так, но Родина не забыла своего героя. Реабилитировала посмертно и сняла обвинение в пропаже без вести. Лучше поздно, чем никогда.

Оставшись без коровы, семья перебивалась несколько лет с картошки на пшено. Вернулся в деревню, демобилизовавшийся с Дальнего востока, старший сын. Жить стало чуть-чуть легче. А потом наконец-то помер Сталин и, колхозникам начали давать паспорта. Крепостные советской власти получили долгожданную СВОБОДУ!!!! Но трудодни как были пустыми, так и остались.

Терять Бабушке Варе было нечего, детей кормить тоже нечем. Втихую распродав остатки имущества, она устроили прощальную вечеринку, а на рассвете, втихую свалила из села. Не заплатив налоги. Худо-бедно, добралась она со всем своим семейством до Уральских гор. Лезть через них было в лом, к тому же деньги кончились. Надо было начинать новую жизнь. Чем она, особо не заморачиваясь и занялись в славном городе Перми. Карма планиды, насмотревшись на её матырства, прослезилась и решила слегка подсуетится. Не смотря на не пролетарское происхождение, им дали комнату в бараке.

Не хоромы, но свои законные восемь квадратных метров! Дети подросли. Дочь вышла замуж и переехала в соседний барак к мужу. Старший сын подался на железную дорогу, освободив койку. Среднего забрили в армию. В комнате осталось три человека. Бабушка и два младших сына. Три человека на восемь квадратных метров. Красота!

Ну а потом, младшие сыновья подросли и захотели жениться. Стало пять человек в комнате. Естественно начали плодится и размножаться. Где и когда родители успевали заниматься любовью - непонятно, так как в комнате теперь жило две молодых семьи и бабушка.

Хрущев, наконец, разобрался со Сталинизмом, обосрав бывшего хозяина с ног до головы и решил заняться поднятием своего обрызганного слюной авторитета. Первым делом он объявил что к восьмидесятому году мы будем жить при коммунизме. Народ согласился, но как-то вяло и неохотно. Мало того, что жрать нечего, так и жить негде.

Со жратвой вопрос частично разрешили. Засадили Казахстанские степи зерновыми. Хлеб появился, а без разносолов можно обойтись. Но где жить будущим строителям коммунизма? Если предыдущий вождь решал квартирный легко и просто, отсылая лишний народ в лагеря, то теперь, заявив на весь мир, что у коммунизма есть человеческое лицо, подобными способами уже не воспользоваться. Пришлось партии решать квартирный вопрос. Хотя бы частично. Началось великое расселение. Карма планиды подсуетилась ещё разок и его родителям повезло. Им предложил целых два варианта на выбор! Комнату в коммуналке, но с горячей водой и теплым туалетом, или двухкомнатную отдельную квартиру в деревянном доме, но с печным отоплением и холодным сортиром. После восьмиметровой комнаты на семь человек, любой вариант в кайф. Здраво поразмыслив, они решил выбрать второй вариант. Во-первых жилплощадь больше, а во вторых сами себе хозяева. Ни какого подселения! Один черт, может быть, скоро построите коммунизм и дадите нормальную, благоустроенную квартиру. К восьмидесятому году слабо?

- Нам Слабо? Вот те крест! Никогда! – Побожились коммунисты. Кстати обещание сдержали, пусть и не по своей вине.

И вот таким Макаром, Большого занесло в мой квартал.