Я бегу по излому тысячелетий,
Все сильней от людей уходя в отрыв.
Но, скажите мне, что я должна ответить
На вопрос: почему умирают дети?
Разве Бог недостаточно справедлив?..

Я иду по обрывкам чужих преданий,
Открывая все новые имена.
И количество мертвых, ненужных знаний
Умножаю на страшный процент страданий
И на дробные числа ночей без сна.

Я молюсь в позабытых богами храмах,
Где обряды важнее самих чудес.
Только смысл – ходить в застарелых шрамах,
Если боль, словно жир, не сдает ни грамма,
И спасенья не будет ни там, ни здесь?

Что мне толку, скажите, от ваших песен,
Прославляющих мертвых, а не живых?
Ведь страницы историй покрыла плесень,
А у каждой баллады конец известен,
И заучен в отдельности каждый штрих.

Я касаюсь отвергнутых идеалов –
Забракованных кукол в подвальной тьме.
Это просто – забиться под одеяло
И не видеть того, что с тобою стало,
Притвориться, что ты до сих пор в уме.

Я могла, а теперь не могу ответить.
И пройдя босиком, вопреки, назло
Путь длиною в десятки тысячелетий,
Я не знаю, зачем умирают дети.
Но наверно им все-таки повезло.