И никто не назовёт морем этот пруд,
Наши рюкзаки у фонаря как мотыльки,
Вместо чужих берегов нас влекут остановки.
Почему, когда ты там и когда я тут,
Хочется кричать: «Бросай всё к чёрту и беги!»
Время, длиннее секунды – немыслимо долго!
Этот опыт не имеет ни начала, ни конца,
Это то, что выбивает нас на раз из колеи,
Это то, что убивает изнутри, проникая в глубины.
Сквозь засвеченные слайды ни одной черты лица,
Упустив первоначальный шанс, мы ждём его повтор,
Поступиться означает до сих пор – клин не вышибить клином.
Это то, что не имеет ни названий, ни причин,
Это то, чего не скрыть пусть даже тысячей личин,
Это то, что вопреки и не взирая ни на что остаётся невозможным.
Это то, что не находит объясненья для других,
Основательней, чем прихоть и навязчивей, чем сдвиг.
На извилистой дороге ищем стёртый след, затерянный в прошлом.

Никаких шагов вперёд – мы на полпути,
Пропасть расстояний притяжения сильней,
Заново в ней здравый смысл обретёт очертанья.
Быть беспечным – чересчур для двоих, прости,
Может ещё вырвусь на каких-то пару дней,
Впрочем, давай без соплей, не скучай, до свиданья!
Это бред, его не вытравить, не выбить из мозгов,
Обостренье вызывают шелест волн и шум дождя,
Я не в силах без тебя, но ты не вправе отрицать очевидность.
Перемен не предвещает ничего, а кто готов?
Всё, стабильнее, чем прежде, и понятней, чем всегда,
Да и это – не беда, пока по сути ничего не случилось.
Если чашами весов все «да» и «нет» соизмерять,
Где – расколотое дно, а где – хлестало через край,
Лучше сделав сожалеть, чем сомневаться, что оно того стоит.
В результате - неизбежно только всё иль ничего,
Фактор риска не удержит от безумства, итого:
Будет больше, чем ничто, но, всё же, меньше, чем хотелось обоим.

Но никто не назовёт морем этот пруд,
Наши рюкзаки у фонаря как мотыльки,
Вместо чужих берегов нас влекут остановки.
Почему, когда ты там и когда я тут,
Хочется кричать: «Бросай всё к чёрту и беги!»
Время, длиннее секунды – немыслимо долго!