Глава 1

Я быстро шел по ночному Акрополю, плотнее запахнув плащ. Сырость, ветер с берега, а так, в сущности, мне нравилась эта планета. Планета Вердана, созвездие Андромеды, добро пожаловать на борт. Атмосфера вполне земная, три четверти вода, остальное суша. Акрополь – один из мегаполисов в северном полушарии. Сырой и холодный большую часть года. Сталь и бетон в центре и черте что по краям.

Шлюхи, политики и шлюхи-политики. Наркоманы, копы и наркоманы-копы. Отбросы и неотбросы. Всякие люди. С равнодушными лицами, по большей части. И пустыми глазами. Но бывают исключения – встречаются живые. Только мало.

Ветер с моря завыл сильнее. Не люблю сырость. По мне уж лучше любая жара.

Впереди пахнуло спиртным – матросы, бомжи или просто какие-то недоноски. В порту было много шаек, просто одна на одной. Уж создали бы, что ли, профсоюз…

Я резко взял правее, обходя чей-то склад. Какой смысл лезть в неприятности, если толку ноль?..

Порт Акрополя – тысячи контейнеров, складов и небольших забегаловок, которые тебе и бордель и отель и закусочная. Порт Акрополя сам по себе небольшой город, сырой и темный в любое время года. Здесь было множество лабиринтов и большей частью под землей. Приходили и уходили корабли со всего света, морем и воздухом. Торговля не прекращалась ни на минуту, деньги висели в воздухе. За портом было закреплено особое подразделение полиции, обычные сюда не совались.

Я шел в китайский квартал, где снимал жилье. Он только так назывался – китайский квартал. Китайцев там было всего ничего, в основном же торранцы, лизарды и прочие гуманоиды.

Впереди замелькали красные фонари. Мимо прошли трое китайцев. На углу хромоногий дварф приторговывал дурью. Слева светилась вывеска «Эдема» - проститутки со всей галактики на любой вкус.

Туманный квартал, так он еще назывался. Ветер с берега нагонял клочья тумана и днем ты ничего не видел с пяти метров, ночью – с двух.

Я почти дошел до улицы Грот, там у меня была квартирка в старой пятиэтажке, когда ко мне привязался Сквизл. Сквизл был манкейцем с Пинара и сильно походил на земную обезьянку полутора метров ростом, только в одежде.

- Эй, уомо, знаешь новости?

Уомо – так манкейцы называли людей. Сквизл был осведомителем, торговцем слухами, иногда выполнял мелкие поручения местных банд.

- Что за новости?

- Сперва заплати. – Сквизл засмеялся.

- Они меня касаются?

- Если живешь в чайнатауне, - да.

- Закинь наживку.

Сквизл скривился:

- Копы готовят облаву.

- По поводу?..

- Упустили партию порошка в порту, теперь ищут здесь.

- Когда облава?

- Заплати.

- Сколько?

- Пять наров.

Я дал ему пятерку.

- Завтра на рассвете. Две сотни шлемов оцепят квартал и прошерстят все вокруг.

- А что народ?

- Кто как, - Сквизл сплюнул. – Кто валит, кто чистит пушки, третьим вообще наплевать.

- Ясно. Бывай.

Облава в мои планы не входила, надо было исчезать. Оно и к лучшему. Это хорошее правило – нигде не задерживаться дольше месяца. Не бойся конца света, бойся того, что будет потом, так? Я никогда не загадывал далеко вперед.

Я не стал заходить в дом, - ничего ценного там не было. За комнатушку заплачено на неделю вперед, значит можно просто тихо исчезнуть в любом направлении.

Почти полночь. Ветер усилился, по небу неслись грязно-серые тучи, обещавшие дождь.

Мое барахло было спрятано в развалинах Кемел-Зе в пяти километрах от города. Чайнатаун был окраиной, за его стенами начинались Пустые земли. Не лучшее место для прогулок, тем более ночью, но меня это не пугало.

Я шагал по улице Тысячи миль к Западным Воротам и на ходу прикидывал, что где-то к двум заберу свои вещи, а там и видно будет. Можно было остаться в Акрополе или двинуться куда-то еще. Посмотрим. Я не загадывал далеко вперед.

Начал накрапывать тихий дождь. Я поднял воротник плаща и надвинул капюшон на глаза. Впереди показалась площадь Цай Шен Йе. Говорят, у китайцев был такой бог. Я свернул налево к забегаловке Мишлена. Мишлен – француз, пятнадцать лет назад прилетел сюда с Земли. Сейчас у него было двое взрослых сыновей и втроем они держали эту закусочную. Одна из немногих, где не было шлюх, наркоманов и особых проблем. За стойкой стоял старший – Жозеф. Их фирменным блюдом считались местные прибрежные крабы – твари полметра диаметром, чертовски быстрые и очень осторожные. Семейка ловила их каким-то собственным способом и жарила прямо в зале на жаровне и вертеле. Я бросил на стойку монеты:

- Две крабов с собой. И бутылку распа.

- Слышал про облаву в квартале? – Жозеф открыл холодильник.

- Да, говорят…

- Две сотни копов. Веселая ночка!

- Добавь лука... Им вечно не сидится на месте. На Шестой улице будет бойня, поспать не удастся.

- Да уж…

Я взял два пакета, бутылку и вышел. На Шестой улице жили банды гаротов – синекожих гуманоидов под два метра ростом и очень горячих нравом. При виде полиции мгновенно хватались за пушки. Ночь будет веселой.

У Западных Ворот было тихо. Патруль неспешно прогуливался туда и обратно, спросил у меня пропуск и выпустил наружу. Позади остались стены Акрополя, впереди дорога, слева и справа лес.

В 2070-м рванула одна из военных лабораторий, расположенных под землей посреди леса. Наружу вырвалось облако радиоактивной пыли, вслед за которым запылал пожар. Последствия взрыва ликвидировали дня через три, телевидение объявило, что все обошлось удачно и никто не пострадал, но вскоре последовал указ правительства планеты об обязательном строительстве усиленной стены вокруг любого населенного пункта суши в радиусе пятидесяти километров от взрыва, а в лесу стали встречаться странные твари, нападавшие на все живое. Ходили слухи, что часть монстров была выведена в подземельях взорвавшейся лаборатории, другие же мутировали вследствие распространившейся радиации. Люди всегда любили играть с матушкой-природой и каждый раз это заканчивалось каким-нибудь дерьмом. Был создан спецотряд по борьбе с мутировавшей живностью, который ловил для изучения или уничтожал на месте все, что хоть как-то отличалось от местной флоры и фауны. Их называли мусорщиками и мало кто знал подробности их работы. Кроме того, что платят им много, а шансов получить пенсию по старости у них мало. Говорили, что даже тела погибших мусорщиков не разрешалось хоронить сразу, - сперва они доставались для обследования какому-то научному центру и только потом родне. Хотя родни почти ни у кого и не было. Такие дела.

Туман сгущался, серые космы закрыли луну и я двинулся вперед, полагаясь больше на слух, чем на глаза. Мысленно проверил – нож справа на голени, нож слева на бедре, «глок-17» под мышкой. Две запасные обоймы слева на поясе, итого полсотни патронов, полсотни маленьких хищных смертей.

Я шагал себе неспеша, жевал кусок краба и прихлебывал из бутылки. Есть свободное время – тренируйся или отдыхай. Тренируй себя в чем угодно, лишь бы это принесло тебе пользу. Или отдыхай, аккумулируя силы.

Луна порой проглядывала сквозь облака и туман и тогда все вокруг покрывалось серебром, деревья тихонько шумели и где-то вдали еле слышно гудел прибой. Здесь, в лесу, прибрежная сырость отступила, ветерок дул теплый и довольно сухой с примесью коры и свежих листьев. Прогулка получалась удивительно приятной.

Я разделался с первым крабом и раскрыл второй пакет, когда кусты впереди зашумели и на дорогу выбрался пес. Это был обычный лесной бродяга, разве что очень тощий и здоровый как волк. В лесах водилось множество диких собак из тех, что предпочитали свежий воздух городским помойкам. Зверь внимательно глянул на меня, а я на него. Я прислушался к ощущениям – ничего. Нападать он не собирался, просто шел мимо. Я достал из пакета кусок мяса и показал псу. Темный нос шевельнулся и собака облизнулась, глядя на меня. Я обошел пса справа и, отойдя шага на три, положил мясо на землю, пройдя еще немного вперед, оглянулся – пес жевал, глядя на меня темными внимательными глазами. Так мы и шли дальше – я время от времени бросал на дорогу мясо, а пес его подбирал. Минут через пятнадцать я помахал пустым пакетом и мы разошлись в разные стороны.

Зарядил долгожданный дождь, тяжелые капли били по плечам, вползая под одежду и я припустил рысью. Полчаса бега и я остановился, переводя дух. Вынул компас, смахнул с лица капли и свернул с дороги, держа на северо-запад. Я продирался сквозь заросли минут двадцать, когда впереди показались развалины первых домов. Кемел-Зе был небольшой деревушкой во время до катастрофы – пара десятков коттеджей, отель для туристов, несколько кафешек и прочее. После взрыва всех местных эвакуировали, дорогу к поселку съел лес, а дома развалились.

Я шел по мертвым улицам, вынув пистолет и внимательно оглядываясь по сторонам. Кто знает, что за постояльцы обитают сейчас в этих руинах…

Миновав перекресток, свернул налево. Второй дом от угла, - вот он. Тихо, если не считать дождя, заглушавшего все звуки ночного леса. Двери не было, один черный провал. Я вошел внутрь. Стоя на пороге, вслушивался в темноту, держа «глок» перед грудью.

Запах плесени. Тьма. Дождь за спиной.

Где-то в глубине заунывно поскрипывало. Я стоял, не шевелясь, неслышно дыша. Вынул из кармана детектор живых форм и включил – никого. Это значило, что теплокровных организмов, кроме меня, поблизости нет. Положил детектор в карман на груди и шагнул вперед. Слева была гостиная, прямо через маленький коридор что-то вроде кладовки, рядом с которой начиналась лестница на второй этаж. Мне надо было наверх, на чердак. Там, под крышей, я спрятал рюкзак с барахлом как только прилетел на Вердану полгода назад.

Я заглянул в гостиную – половины стены не было, от окна остался голый прямоугольник, ощерившийся битым стеклом. Внезапно комнату осветило мертвенной вспышкой и тут же загрохотал гром. В кустах, по ту сторону разрушенной стены что-то шевельнулось и тут же детектор в кармане беззвучно завибрировал. На меня смотрели две ярко-желтые точки. Вспышка молнии осветила крупного пса, потом еще одного и еще. Там была стая голов в десять, всех я толком не видел. Пес сделал пару шагов в гостиную и осмотрел меня, потянув носом. Пистолет уставился ему в морду. Я ждал. Прислушался и уловил не хищную злобу, а сильное любопытство. И еще кое-что. Собаки тоже сканировали меня. Это значило, что они, как и я, тоже были телепатами и также – начального уровня. Мы не могли увидеть в чужом разуме ясных картин, но были способны уловить настрой, эмоциональный фон.

Собака переступила лапами, секунду помедлила, повернулась и скрылась в кустах. За ней, как по зову, исчезли остальные. Я медленно выдохнул и вернулся к лестнице. Странно, но ступени почти не скрипели. Должно быть, из-за сырости…

Я поднялся на площадку между первым и вторым этажом. Постоял секунду. Слева были комнаты с остатками мебели, похоже пустые. Сделал пару шагов вперед до следующих ступенек и замер. Потому что услышал звук, который менее всего ожидал здесь услышать.

Наверху плакал ребенок.

Это были тихие горестные всхлипывания, как плачут маленькие дети, когда потерялись и не знают куда им идти. Звуки то затихали, то усиливались и…они перемещались. Казалось, ребенок бродит по чердаку, спрятавшись там от горя, непогоды и безысходности, плача в темноту старого дома и не надеясь быть услышанным кем-либо...

А затем раздались шаги. Кто-то спускался по лестнице мне навстречу.

Я отступил к стене. И услышал голос. Сперва лишь неясное бормотанье, а потом…

- Сто сорок семь… сто сорок восемь… сто сорок девять…

По лестнице мне навстречу спускался старик. Сверкнула молния и я увидел босые ноги, спутанные космы седых волос и бороду, спускавшуюся на грудь… Глаза. Темные бездонные глаза. Иконописные, застывшие и не вполне живые. Пижамная куртка, штаны грязно-серого цвета. Ошо, как если бы он бомжевал примерно лет пять. Но дело не в этом. Мало ли бродяг в этих лачугах? Старик вел себя странно. Руки его были поджаты к груди, как лапки у мыши, глаза неотрывно смотрели строго в одну точку. Он шел, слегка покачиваясь из стороны в сторону, казалось, не видя ничего перед собой и вокруг, и монотонно считал тихим глухим голосом:

- Сто сорок два… сто сорок три…сто сорок девять…

Старик спустился на площадку в полуметре от меня и, не поворачивая головы в мою сторону, шагнул мимо. Я решил было, что он так и уйдет, пребывая в одном ему видимом мире, когда он внезапно взглянул мне в лицо и остановился. У него не было зрачков. Просто огромные угольно-черные глаза. Рот приоткрылся, в глазах мелькнул огонек, а руки стали медленно опускаться в стороны. Старик тихонько зашипел.

- Даже не думай. Попробуй только – останешься без башки.

Пистолет заглядывал ему в глаз, словно читая мысли. Не знаю, понял он меня или нет, но, неслышно вздохнув, отвернулся и зашагал вниз по лестнице.

- Сто двадцать семь… сто двадцать восемь… сто двадцать девять…

Лапки поджаты к груди. Мерно раскачивается, удаляясь, спина…

Дьявол! Детектор. Он не предупредил меня о старике. Я покопался в памяти – да, точно, он ни разу не шевельнулся, пока этот помешанный расхаживал здесь взад и вперед. Если детектор накрылся, это плохо. Это чертовски не вовремя, я бы сказал.

Старик, застыв на нижних ступеньках, чего-то ждал. Я отвел взгляд от его спины, и, не опуская «глок», достал другой рукой детектор. Ничего. Экран светился, но был пуст. Перезагрузка, проверка системы. Экран мигнул, засветился и… ничего. Он никого не видел вокруг, о чем честно и сообщил. Я снова глянул на старика… а там тоже никого уже не было. Лестница опустела, нигде ни души. И плач стих.

Я плюнул и осторожно шагнул наверх.

Наверху было пусто. Ни детей, ни стариков, вообще никого. Пыль на полу, плесень на стенах, единственное окно с уцелевшим стеклом и полумрак, разбавляемый молниями. В центре – колонна дымохода, рядом с которой тяжеленная плита, которую я сам когда-то сюда притащил. Сдвинув плиту, я достал нож и поддел доски пола. Вынул рюкзак, открыл и осмотрел содержимое. Все было в порядке. Я вынул только дробовик и патронташ, больше мне пока ничего не было нужно. АА-12 на восемь патронов – с ним можно было спокойно охотиться на аллигаторов в джунглях Амазонки – причем голым и вымазавшись буйволиной кровью перед этим – и все равно быть уверенным, что любая нечисть, подкравшаяся слишком близко, будет разорвана на куски.

Я надел патронташ, закинул рюкзак на плечо и собрался уже уходить, когда снаружи сквозь дождь хлопнул выстрел. Я выглянул в окно, но сперва ничего не увидел – непогода разошлась не на шутку.

Еще выстрел - на другом конце улицы. Судя по звуку, дробовик. Какое-то темное бесформенное пятно прыжками неслось к тому дому, где я находился, его преследовал человек в темной одежде и на бегу стрелял. На миг сверкнула молния и я узнал на человеке черно-серую форму мусорщиков. Пятно достигло порога и, подпрыгнув, быстро, по-паучьи, лезло вверх по отвесной стене.

Я отступил на пару шагов, поднял дробовик, включив подствольный фонарик. Существо вскочило на подоконник, закрыв собой прямоугольник окна и тут же рама затрещала под тяжестью тела, ломившегося внутрь.

Я выстрелил.

АА-12 - это вам не шутки, я не напрасно скучал по своей малышке – тварь вынесло наружу на метр, когда туча дроби нашпиговала ее с головы до пят. Но она не упала. Дико заверещав, выбросила все четыре конечности, длинные как у обезьяны и вцепилась ими в проем окна, пытаясь удержаться черным уродливым крестом.

Я выстрелил еще раз. Чудес не бывает – тело рухнуло вниз в звоне битого стекла.

И все стихло, не считая дождя.

Я выключил фонарь, медленно приблизился и осторожно выглянул. Мусорщик исчез. Оно и понятно, - не зная, кто я, он не знал, чего от меня ждать. Я рискнул и на секунду мигнул фонариком, обозначив свое присутствие и добрые намерения. И сразу отступил в тень, чтоб не нарваться на пулю, окажись его намерения не такими добрыми как мои.

Голос мусорщика раздался откуда-то сбоку.

- Наверху чисто?

- Здесь никого, кроме меня. Внизу вертелось несколько собак, но они не голодные.

- Кто ты такой?

- Джон Макклеллан, Конвойная служба СБСП.

- Что ты здесь делаешь?

- Мы ищем беглеца. По некоторым данным, он в этом районе.

- О’кей, спускайся вниз. Только не спеши.

Я спустился на первый этаж, на ходу перезаряжая дробовик. Перед самым порогом отступил в сторону и прислушался. Мусорщик был неподалеку, слева, в нескольких метрах от входа. Я чувствовал его - адреналин, любопытство, немного страх, но убивать меня он не хотел. Я опустил ружье и вышел на улицу.

Мусорщик подошел сбоку, не опуская своего ремингтона. Высокий, черноволосый, тридцать с лишним, служил в армии, следит за собой.

- Значит, конвой Содружества?

- Так точно, сержант, – и вопросительно глянул на него.

- Сержант Терри Лимитс, 3-й отряд Службы очистки. Если твой беглец здесь, его скорее всего уже съели.

- Может быть, - я пожал плечами. – Но у него в сердце чип слежения и он пока еще активен. Как только сигнал пропадет, меня отзовут.

- Здесь технике особо верить нельзя. Ладно, об этом потом. Отойди-ка.

Лимитс снял с пояса флягу, подошел к трупу и обильно обрызгал его какой-то прозрачной жидкостью. Я присмотрелся. У трупа было лицо девочки-подростка лет тринадцати с небольшим, почерневшее и сильно деформированное. Белки глаз сплошь красные, конечности неестественно удлинены. Кое-где на теле сохранилась одежда, что-то вроде юбки и блузки. Терри поднес зажигалку и останки запылали, наплевав на ливень.

- Пойдем отсюда, пока еще что-нибудь не набежало.

- Куда?

- На юг, там точка сбора моей группы. Но если хочешь, - он искоса взглянул на меня, - можешь оставаться здесь.

- Идем на юг.

Мы вышли из поселка. Терри все это время не опускал дробовик, держа его наперевес, причем ствол как-то ненавязчиво глядел в мою сторону. Когда мы отошли шагов на двести, мусорщик спокойно поинтересовался:

- Да, кстати, Джон, если не трудно, - конвойную карту.

Я ухмыльнулся, неспеша достал пластиковый прямоугольник и протянул ему.

За документы я был спокоен. Только прямая проверка доказала бы, что в Конвойной службе не числится сотрудника с таким именем. Лимитс взял его в руки и внимательно изучил.

- Конвойный сопровождающий третьей степени, значит… Двенадцать лет службы, из них семь в секторе D. Что такое сектор D, Джон?

- Малоосвоенные планеты, пребывание на которых сопряжено со значительным риском для жизни. Там обычно расположены тюрьмы для особо опасных преступников.

- Ага… Ясно. Ты один здесь, Джон?

- Ну да. Мой беглец не настолько крупная шишка, чтобы стоило отправлять на поиски группу.

Он вернул мне карточку и опустил ружье, после чего снял с ремня на груди портативную рацию:

- Девон вызывает Калахари, прием.

Рация тихонько зашипела.

- Калахари слушает, прием.

- Продолжаю двигаться прежним маршрутом. У меня два-пятнадцать – встретил в Кемел-Зе.

- Гражданский?

- Нет, Конвойная служба СБП, документы в норме. Один, ищет беглеца.

- Понял вас, Девон. Продолжайте движение, конец связи.

Терри убрал рацию и быстро перезарядил дробовик.

- Сколько нам идти, сержант?

- Если рысью – около часа. Вперед.

Через полчаса бега мы перешли на шаг, чтобы передохнуть.

- Сержант?

- Да, Джон.

- У вас должно быть тяжелая работа, а?

- Хватает, Джон.

- Всегда бегаете по лесу в одиночку?

Терри остановился на секунду, внимательно глянул на меня и зашагал дальше.

- Нет, Джон, никогда. Ну разве что, если что-то пойдет не так. В этот раз все пошло просто псу под хвост. А подробности тебе ни к чему, верно ведь? Я же ничего не спрашиваю у тебя о твоем беглеце, так? Ну вот. Давай-ка бегом.

Еще через полчаса мы вышли из леса к полевому лагерю, который был разбит у подножия Хогвардских гор. Несколько БТР на воздушной подушке, десяток палаток и металлический контейнер-штаб. Мы зашагали прямо к нему и Лимитс, козырнув часовому у входа, зашел внутрь, махнув мне рукой. На столе стоял «Геккатонхейр» – установка связи-слежения высшего класса точности, двадцать четыре часа в сутки с помощью спутника обозревающая наш голубой шарик. У стола высокий крепкий мужик в форме СО с погонами капитана. Мужик был седой, уставший и нервно курил.

- Лимитс? Наконец-то, - он перевел взгляд на меня.

- Это конвойный из Кемел-Зе, о котором я докладывал, Джон Макклеллан.

Терри оглянулся на меня. Я выступил вперед.

- Сержант Макклеллан, если так удобнее, - конвойный третьей степени это примерно сержант.

- Капитан Такер, 3-й отряд СО. Сержант Макклеллан, подождите у входа, мне надо поговорить с сержантом Лимитсом.

- Да, сэр.

Я вышел и задумался. Уборщики явно вляпались во что-то серьезное. Видимо, проводили рейд и облажались по полной. Почему – не столь важно, ведь вещи я уже взял, а значит, надо было валить. Я огляделся. Несколько солдатиков, свободных от дежурства, курили и бродили неподалеку. Похоже, основные силы еще шатались по лесам.

Вот он - современный мир. Равнодушный, как задница у путаны. Ты никому не нужен и дела до тебя никому нет. Я чуть не прослезился и, мысленно благодаря этих бравых ребят за первоклассное разгильдяйство, тихонько зашагал к краю поляны. Желания отвечать на вопросы капитана Такера я не имел.

Что интересно, меня никто не окликнул и даже не выстрелил вслед, хотя я и ждал.

Отойдя от поляны шагов на сто, я перешел на бег.

В горы. Надоела мне, знаете ли, городская жизнь. Кроме того, вздумай мусорщики меня разыскивать, в горах мои шансы возрастали в разы. Я бежал километр за километром. Карту местности я вбил себе в память еще полгода назад.

Через полчаса я вышел к широченному ручью, который грохотал по каменным берегам, рождаясь от небольшого водопада в двухстах метрах выше. Ему не суждено было стать полноценной рекой, но безобидным его назвал бы лишь псих.

Шагах в пяти от воды был врыт в землю невысокий столб с табличкой на межпланетном – «Хогвардские горы, Шуумский ручей, переправа без проводника запрещена» - и ниже то же самое еще на доброй дюжине языков и наречий.

На столб был насажен череп в бандане с остатками длинных волос, а поперек официального текста черным выведено – «В ком юмор вызывает зло, тому с умом не повезло» - на русском.

Верю.

Что ж, стало быть, служба лесничества заглядывает сюда нечасто, что мне было только на руку. Я вынул из подсумка запасную флягу, наполнил ее от ручья, бросил обеззараживающие таблетки, затем напился и вошел в воду.

Держась у самого берега, осторожно двинулся вверх по течению. Минут через десять, когда рев падающей воды заполонил собой все вокруг, я, стирая с глаз водяную пыль, очень медленно и аккуратно шагая, по камням перебрался на другой берег. Не сказать, чтоб это было легко, но, должно быть, у меня в роду были ящерицы.

Я огляделся. Жаль, что я не художник. А может, и нет…

Глядя на долину далеко внизу, на стены и крыши Акрополя, едва различимые в отступающих сумерках, на горы по левую руку, я отчего-то вспомнил Бангкок. Почему? Не знаю. Должно быть, и там и здесь была какая-то схожая безмятежность. Я тогда просыпался рано утром в местной гостинице и бегал в маленьком парке, а на меня смотрели каменные Будды, довольно равнодушно, впрочем. Затем я бежал к морю и плавал до изнеможения в прозрачной воде. Там тоже были горы, туман также окутывал острые пики, но тайские горы были теплыми, ленивыми, влажными и без малейшего намека на суровость. Горы Хогвард, поросшие мхом и соснами, обильно присыпанные снегом, к симпатиям были явно не расположены. Что ж, тем лучше, туристы мне здесь были не нужны.

Кусты внизу, там, где я вышел к ручью, задрожали и я плашмя упал за ближайший валун. К воде вышел красавец-олень, лениво глянул в мою сторону и принялся пить.

Я подождал минут десять, но больше никто не появился. Я встал, подобрал рюкзак и запустил в оленя камешком, который отскочил от рогов. Он медленно повернул ко мне морду, - плюнул, кажется, - и лениво потрусил вниз по ручью. Выйду на пенсию, займусь оленеводством…

Я направился на север, наслаждаясь свежим воздухом и просыпающимся лесом. Зараженная зона с чертовщиной и мусорщиками осталась позади и, насколько я понимал, никто за мной не гнался, в противном случае в небе уже давно кружили бы вертушки. Я выбросил из головы прошедшую ночь и заново посмотрел на ближайшее будущее. В пятнадцати километрах на север есть городок Пиджин-Крик. Ничего особенного, обычный город глубинки, три тысячи жителей, в основном люди. Там я достану еду, а при необходимости патроны и транспорт. Первое время я проведу в лесу, а там видно будет. На ближайшем привале свяжусь с Йоргеном, он еще в Акрополе намекал насчет какой-то работы, а потом будем планировать дальше.

Я шел по лесу и вспоминал другой лес. Операция «Глэйсер» в горах Пилонезии. Лес был очень похожим – снег, горы, туман, изредка солнце, разве что сосны росли погуще. Те, кого мы искали – они были местные, каждый из которых вырос поблизости и эти заросли они знали, как свои пять пальцев. Точнее, шесть – у пилонезийцев по шесть пальцев.

В то утро мы шли по этому лесу, вытянувшись цепью, - шагали по сырому коричневому ковру из листьев и хвои, и каждый из нас затылком чувствовал, что будто бы сотни глаз со всех сторон наблюдают за нами. Папаша Джек шел первым, я – замыкающим, всего шестеро и все мы ежесекундно ожидали первого выстрела. Чтоб броситься на землю и стрелять в ответ. Но все было тихо. И мы спокойно дошли куда хотели. Потом, правда, мы узнали, что нас все же вели, давая подойти поближе. Но их это все равно не спасло…

А что, я мог бы жить в этих местах. Я усмехнулся. Построил бы себе хижину от чужих глаз, - спокойно, свободно, вокруг ни души, никакой тебе суеты... На подножном корму я мог бы жить здесь годами. Охотился бы на местную живность, выделывал бы шкуры на продажу, благо я все это умею. А рыбалка? Говорят, здесь чудная форель…

"Правды, правды ищи, дабы ты был жив..." – в этих книжках одна бестолковщина. О какой правде речь? Чтобы выжить нужна еда, крыша над головой и голова на плечах. Оружие, если понадобится.

Папаша Джек любил повторять, что главное оружие человека – голова. Разум. Без этого никак. Перестал думать – проиграл.

О какой правде речь? Если кто хочет убить тебя – убей его первым. Это я понимаю. Это мне больше нравится.

…Еще через час я вышел к городу, точнее, к его стене. Показал патрулю лайф-карту – Артур Хемпден, геолог, Австралия.

Австралия Линукса?

Нет, что вы, Австралия Земли, там указано.

Цель прибытия в город?

Знакомство с планетой, туризм.

Проходите.

Спасибо.

Обычный город, сельская местность, тут и там сосны между домами. Мирные местные жители, у каждого по стволу под рукой, у кого-то по два. У женщин ножи – очень полезный в хозяйстве предмет. Свежий ветер, хвоя, песок и собаки.

В трех милях от Пиджин-Крик проходило Вествудское шоссе, соединявшее Акрополис с Луарой, от города к нему вела отдельная дорога. Часть местного населения работала в мегаполисах, у других были свои лавочки и магазинчики в городке, а кто-то довольствовался только охотой. Тихое безобидное место…

Над ухом свистнула пуля и я повалился на землю. Но не так, как учили армейские инструкторы, а как сделал бы это обычный городской увалень, кем я в настоящее время и был. Падая, исподтишка огляделся – за спиной стояли трое мальчишек, лет по двенадцати каждый и весело смеялись. Один держал старую мелкашку, у другого в руках была веревка, на другом конце которой плавал в небесах воздушный змей. Мальчишка вскинул винтовку, выстрел – змей дернулся. Что ж, по-крайней мере, туристами здесь не обедают.

Я встал, смахнул пыль с одежды, когда около меня затормозил двухместный багги. Никаких подушек, настоящие колеса. Видимо, владелец крепко держался за старину. Из-за руля вылез тощий седой старик из тех, что еще простудятся на ваших похоронах, хотя он уже явно разменял седьмой десяток. Выглядел он сущим деревенщиной в своей меховой куртке и ковбойской шляпе и примерно так же держался, но время от времени в его взгляде проскальзывала удивительная острота.

- Доброго утра. Надолго к нам?

- На месяц примерно. Не знаю.

- Роб Хогбен, местный шериф. – Он коснулся шляпы. - Садись-ка, сынок, в машину, я тебя подвезу.

Я молча сел в машину рядом с шерифом и только потом спросил:

- Вы со всеми туристами так любезны, шериф? Или со мной что-то не так?

Старик на секунду взглянул на меня, будто пытаясь прочесть мои мысли, но тут же отвел глаза.

- Не пойми меня неправильно, сынок. Я слежу за порядком в этом городишке. Местечко тихое, спокойное, народ такой же. Каждый новый человек на виду. Да ты не переживай. Подкину тебя до пансиона Бетти Хаббард, все равно квартиру больше нигде не найдешь. Вот только заглянем на минутку в контору.

Мы неспеша катились по тихой улочке, когда шериф показал налево:

- Видишь вывеску через дорогу? «Всякая всячина Билла Уокера» - припасы, продукты и все такое, если надумаешь прогуляться по нашим лесам.

Мы подъехали к невысокому двухэтажному зданию из бревен с зарешеченными окнами и шериф остановил свой тарантас.

- Вылезай, сынок, приехали. Это долго не займет.

В помещении был полумрак и пахло порохом. Кипы бумаг валялись тут и там – пара столов, потертая кушетка для посетителей, чучело совы на стене, большой чугунный сейф в углу. Хогбен подошел к угловому столу.

- Я так вижу, двадцать второй век до вас не добрался, шериф?

- А нам и так хорошо. Давай свою карту, сынок и, ради бога, не таи обиды на старика. Такая работа.

Он взял мою карточку, внимательно прочел, шевеля губами, записал идентификационный номер и отдал мне.

- Сидней, значит… Ну, иди, погуляй полчасика, а я пока расшевелю австралийских чиновников.

Я двинулся к двери.

- Пансион Бетти через дорогу!

Я не оглянулся.

Оказавшись на улице, я сразу же двинулся в сторону «Всякой всячины». Надо было как можно скорее купить все необходимое и сматываться.

Я вошел в магазинчик под звяканье старомодного колокольчика. Это было длинное помещение с двумя большими окнами по правую руку, с длинной стойкой у правой же стены и дверью в подсобку в противоположном конце. По стенам были развешаны ружья, амуниция, рыболовная сеть, пара оленьих голов, на полках теснились коробки с дробью, ящики с консервами и походными аптечками. За стойкой стоял старик возраста шерифа, широкоплечий, грузный, с красным лицом и седыми вислыми усами. Он курил трубку, а на голове у него была шляпа на манер той, в которой щеголял Хогбен. Склонившись над стойкой, старик читал какую-то старую бумажную книгу в потертой обложке. Из приемника на стойке звучал «Замок Короля» года эдак позапрошлого семьдесят пятого. В лучах солнца, косо падавших на пол из окон, танцевал пылинками воздух. В помещении, кроме нас двоих, больше никого не было.

Я шагнул к стойке.

- Пять банок бобов, десяток тушенки, три пакета сухарей и пакет сухофруктов.

- …Счастья всем и каждому и пусть никто не уйдет обиженным , - пробормотал он, не отрываясь от чтения.

- Что?..

- Ничего, – он взглянул на меня. – Товары Билла Уокера, сынок, - все, что тебе нужно, чтоб приятно провести время в здешних местах.

Он посмотрел на меня внимательнее.

- Или ты не турист?

- Турист. Как насчет консервов?

- Момент, - Билл Уокер повернулся к своим полкам, при этом что-то металлически скрипнуло.

- Что-то ты рановато, - продолжал он, выуживая из коробок пакеты и банки, - еще не сезон.

- Сезон?

- Сезон охоты. Через два месяца сюда потянутся городские умники, чтоб поохотиться на оленей. А ты, стало быть, не охотник?

- Нет. Никогда не понимал, что за удовольствие стрелять по мишеням, когда есть супермаркет.

Старик вышел из-за прилавка, чтобы достать сухари из большого деревянного короба у двери в кладовку и я понял, что все это время скрипело, пока мы разговаривали. От колен до ступней ноги Билла Уокера заканчивались двумя титановыми протезами на сервоприводах, которые слегка поскрипывали при движении.

Я забрал свои покупки, расплатился и вышел. Снова видеться с шерифом желания не было ни малейшего, потому я закинул мешок за спину и сделал большой крюк, обходя его контору и всю главную улицу целиком. Я шел у самой стены города, где дома были похуже и победнее, а в переулках плясали пыль и мусор. Я шел к западным воротам, уповая на то, что шериф Хогбен не такой параноик, как я и что местный патруль у западных ворот не имеет приказа шерифа не выпускать австралийского геолога вплоть до особого распоряжения и проверки документов в департаменте виз Австралии.

Сомневался я зря, все обошлось, патрульный глянул на карточку и пожелал удачного отдыха на планете.

Я зашагал по небольшой тропке, которую местные натоптали среди сосен и кустов можжевельника, но метров через триста, когда меня уже нельзя было разглядеть с поста, ушел в сторону и двинулся к горам. Так я шел полчаса, жуя сухарь и запивая его водой из фляги. Я шел к Оукин-хилл, старой угольной шахте, которую закрыли лет двадцать назад, но до сих пор отмечали на картах. Там я рассчитывал устроиться на сколько-то дней, пока, связавшись с Йоргеном, не станет ясно, что делать дальше.

Лес жил своей жизнью, солнце взошло уже довольно-таки высоко, становилось все жарче и жарче. От травы, кустов и хвойных веток поднимался пар прошедшего ночью дождя. Часа через три, сверяясь с картой, я вышел к шахте.

Вход был полузавален, потолок местами обрушился, но, в общем и целом, я туда пролезал. Я вынул «глок», снял с предохранителя, а в другую руку взял фонарь. Прислушался пару минут, а затем осторожно шагнул внутрь. Шаг, еще один, влево, вправо, - никого. Темный коридор закончился метров через тридцать небольшой пещерой. От нее отходили два одинаковых туннеля и оба были завалены, так что я поневоле остановился. Моей ноги что-то мягко коснулось, я глянул вниз – крыса. Самая обычная серая крыса, не очень крупная, не мутант. Видели когда-нибудь крыс в Припяти? Вот это я понимаю, - крысы. Одной можно завтракать неделю, если не боитесь заразы.

Я почувствовал легкий сквозняк, постоял, прислушиваясь, потом вынул зажигалку. Точно, огонек плясал меж двумя взорванными тоннелями, не зная, какой выбрать. Отлично, стало быть, можно развести небольшой костер, не боясь, что дым вытянет наружу или я задохнусь. Детектор узнал только крыс, сам я тоже никого не приметил, - о’кей, стало быть, останемся здесь.

Я вышел наружу набрать веток для костра. Постоял секунду на пороге, чтобы прилепить к стене у входа ик-датчик слежения – все, что крупнее кошки, вздумай оно войти внутрь, отобразится у меня на кпк.

Еще минут через двадцать я сидел у небольшого костерка и ужинал тушенкой с бобами, разогретыми тут же на углях. Пустые банки забросил подальше в завал одного из туннелей, достал кпк и вызвал Йоргена.

- Давненько не видел тебя, парень, - Йорген как всегда курил сигару, - где ты сейчас?

Мне он всегда напоминал Стейси Кича, когда тот играл Майка Хаммера в позапрошлых восьмидесятых. Он был шведом с комплекцией и темпераментом медведя и, притом, одним из лучших хай-тек шпионов, которых когда-либо знал этот мир. У Йоргена было всего три слабости – виски, торты и сигары, но старик знал меру. По его собственным словам, он выкуривал не больше одной сигары в день, а что касается тортов – не знаю, как ему это удавалось, но его выправке позавидовал бы любой армейский сержант.

- Недалеко от Акрополя, дышу свежим воздухом. Что за работа?

- Не спеши. – Он выпустил облако дыма и задумчиво покачался в кресле. – Тебе что-нибудь говорит имя Вольф Ягли?

- Бесноватый мужик, клоун на выходе – политик в правительстве Нева-Каваллы планеты Бетранк. А что?

- Он - цель.

Я помолчал минуту, раздумывая. Йорген меня не торопил, покачиваясь в кресле и дымя сигарой.

Папаша Джек учил так – перед тем, как согласиться на заказ, всегда задай себе два вопроса: первый – станет ли мир чище, если заказ будет выполнен, второй – какими будут последствия выполнения заказа. Религией здесь и не пахло – голый прагматизм. Джек «Прайс» Траутмен был солдатом и у него была честь. Не бездумно-самурайская, а более чем человеческая. Если ты убьешь подонка и развяжешь тем самым гражданскую войну или массовые зачистки, значит, ты выбрал неверное время, место или способ, а может, все сразу. Вот почему подобные заказы мы почти всегда обставляли как несчастные случаи. К судьбе, как известно, не придерешься.

Ягли был политиком в значении урод. Каваллийцы были простыми людьми, падкими до зрелищ, но не до собственной судьбы - до тех пор, пока не начинало припекать, конечно. А Ягли был знатным зрелищем. Он был шут, который создал себе популярность на дебильно-патриотичных полуфашистских лозунгах в том подобии демократии, которое называлось государственным строем на территории Нева-Каваллы. На самый верх не рвался, взамен имея очень теплое место у самой кормушки.

- Ну, хорошо, допустим. По первому пункту все ясно, а что со вторым?

- Он никому особо не нужен. – Швед пожал плечами. – В любом случае, не мне тебя учить, как делать твою работу. Ягли недавно был назначен послом Каваллы здесь, на Вердане. В Акрополь прибывает через неделю.

- Можешь что-нибудь рассказать о заказчике?

Йорген хмыкнул.

- Знаешь, кто такой Ромул Полукс?

Я порылся в памяти.

- Футболист, играл за сборную Аргентины лет двадцать назад.

- Нет, Марс, - Йорген улыбнулся в седые усы и покачал головой. – То есть, может и да, но наш Полукс точно не футболист.

- Наш? Он заказчик?

- Да. Полукс один из самых крупных нефтепромышленников с Земли. Начинал с нескольких нефтяных вышек в ЮАР. В дальнейшем расширил свою империю, прикупив пару десятков газет, журналов, телеканалов и радиостанций по всему миру.

История такова – у Полукса была дочь. Ровена Полукс. Была – до мая этого года. Как многие избалованные дети от нечего делать увлеклась молодежными движениями радикального толка. В мае участвовала в митинге молодежной организации «Кастус» при партии Вольфа Ягли. Ягли появился на трибуне в начале митинга и произнес свой обычный бред – что-то там за чистоту расы – затем кто-то из молодежи внезапно достал пару обрезов и завязалась перестрелка с полицией. Ровена была убита шальной пулей. Полукс пробовал привлечь его по суду, но у него ничего не вышло.

- Так… А не подстава ли это?

- Нет. Маловероятно. Полукс вышел на меня по цепочке из трех человек, все трое весьма надежны. Он не настаивал на личной встрече, ему не нужна видеозапись или что-то подобное. Он не выдвигал условий по поводу времени, места и способа. В общем, он просто хочет отомстить за своего ребенка, а собственными силами ему Ягли не достать.

- Хм. А что вообще есть по объекту?

- По прибытии он остановится в отеле «Голден Плаза», номер уже забронирован. Затем неделя показухи – встречи с политиками, бизнесменами, деятелями культуры и шоу-бизнеса. Затем переезжает на загородную виллу в семи километрах от города, арендованную для него посольством в качестве временной квартиры. Дальнейшего расписания пока нет.

- А эти политики неплохо живут, а, Йорг?

- Да, неплохо, - старик усмехнулся, - если не считать того, что в один прекрасный момент каждого из них может навестить кто-то вроде тебя.

- Хорошо. Мне нужны подробные планы отеля, виллы и консульства, затем – перечень всех мероприятий с указанием мест проведения, но пока без деталей. Дальше – подробное досье на объект – родился, женился и т.д., особенно болезни и увлечения.

- Уже сбрасываю, Марс. Что-нибудь еще?

- Да. Что с оплатой?

- Триста тысяч швейцарских франков плюс мои скромные комиссионные. Будут анонимно перечислены после выполнения дела куда скажешь. Если нужен задаток на текущие расходы, проблем не возникнет.

- О’кей. Я просмотрю все, что ты мне прислал и дам ответ.

- Договорились. Я не ложусь до одиннадцати.

Йорг отключился, а я принялся изучать файлы, полученные от шведа.

Начал с биографии Ягли. Сперва надо выбрать способ, а только потом время и место. Лежа на хвойных ветках у догорающего костра, я читал как рождался и рос человек, которого, возможно, мне предстояло убить.

Дети… они такие невинные… Знай фрау Шикльгрубер как оно все обернется, неужели не задушила бы своего отпрыска в колыбели?.. Или, на худой конец, отдала бы в монастырь до конца его дней. Хотя из монастырей возвращаются… Впрочем, в нашем случае все было не так трагично.

Шестьдесят два года, родился и вырос… дважды женат, два развода… детей нет, - ну это мне пока что вряд ли понадобится... Юридическое образование, капитан запаса, политическая деятельность…Хобби – любит строить замки из песка. Я перечитал, не поверив – хм, действительно. Забавно, но в общем, тоже малополезно. Помню, лет восемь назад, Папаша Джек взял заказ на одного политика из Юты, а тот очень любил по выходным одиночные конные прогулки. И вот, в очередное воскресенье скачет он себе как ни в чем не бывало по территории местного конного клуба. Раннее утро, вокруг ни души и тут ему навстречу выезжают Папаша Джек и Глетчер, - верхом, в форме клуба, все как полагается. Джек подъезжает вплотную, а Глетчер сбоку. Первый заговаривает зубы, а второй, дождавшись момента, внезапно стаскивает его на землю и ломает ему шею, но не просто так, а как если бы человек упал с лошади, внезапно вставшей на дыбы. Мы с ребятами, само собой, дежурили в подлеске неподалеку, следя, чтобы горизонт был чист. Помню, ему устроили пышные похороны…

Ага, заболевания – мой любимый пункт. Люди во все времена были так беспечны к своему здоровью, что это делало их просто потрясающе уязвимыми для таких, как я.

Так, что тут у нас? Ишемическая болезнь сердца… пережил коронарную смерть с успешной реанимацией… в настоящий момент состояние стабильное.

Что дальше? План отеля, где он остановится на первое время. Я изучал его с минуту, запоминая расположение комнат на всех этажах. Так-так…

Что ж, я уже знал, как это будет. Кажется, Цезарь сказал, что злейший враг прячется там, где его меньше всего ожидают увидеть. Я собирался навестить господина Ягли во сне.

Я вызвал Йоргена. Швед уже переоделся в пижаму – синюю с золотистым узором.

- Милая пижамка, старина.

- Прекрати, Марс. – Он махнул рукой. – Что ты мне скажешь?

- Скажу, что согласен. Можешь намекнуть клиенту, что заказ будет выполнен в течении первой недели пребывания объекта на Вердане.

- Очень хорошо. Деньги на расходы нужны?

- Пока что нет. Если что-то изменится, я сообщу.

- Договорились. До связи.

Я выключил кпк. Надо выспаться, завтра поеду знакомиться с обстановкой.

Я лежал на охапке сосновых веток, смотрел на тлеющие угли и думал о том, что это дело будет последним. Получу деньги и уеду куда-нибудь. На Аляску, к примеру. Ну и что, что там холодно, притерплюсь как-нибудь, зато тихо, спокойно, много воды и леса...

И я уснул.

Глава 2

Мне снилась Бразилия шесть лет назад. Фавелы Рио-де-Жанейро, дрожащее марево раскаленного воздуха, серые домики, сколоченные кое-как, лепились друг к другу по склонам гор, создавая бесконечные джунгли трущоб.

- Боггард, прямо на вас движутся две группы противника, возьмите правее!

Заданием была ликвидация Доминго Кассаба, наркобарона, что заправлял в здешних местах. Мы накрыли его прямо во время сделки посредине трущоб, разнесли все к чертовой матери и теперь с боем пробивались обратно, а за нами гналось полфавелы.

- Боггард, прямо по курсу переулок, уходите в него! Поднимайтесь на крыши и бегите к точке подбора, мы вас прикроем!

Глетчер и Споук сопровождали нас с воздуха, - Глетчер за штурвалом, Споук у пулемета. Мы постоянно слышали грохот вертолетного винта и М-60, когда Споук накрывал толпы кассабовских головорезов, что бежали за нами.

Шэйп, Боггард, Чейзер и я – Марс «Хоук» Сандерс – мы бежали по пыльным улицам вчетвером с М-4 наперевес, отстреливаясь во все стороны каждую божью секунду. Группу вел Боггард. Прайс за неделю до этого получил пулю в ногу и мы оставили его на базе. Йорген вел нас по спутнику.

Боевики Кассаба, чуя кровь, лезли из каждой щели, для них этот муравейник был родным домом, а у нас была только карта со спутника, которая почти ничего не давала, поскольку все домишки, все улочки и переулки были похожи друг на друга как две капли воды. Бежали мы, по сути, следуя лишь голосу Глетчера, так что если бы вертолет сбили, эти развалины стали бы нашей могилой.

- Группа, враг на десять!..

- Противник на два часа!..

Крики, автоматные очереди, снова крики…

- Граната!

Падаем на землю. Патронов мало, по полрожка на человека, все винтовки давно на одиночном. Неподалеку взрывается старый пикап. Пуля ударяет в винтовку Чейзера, ее заклинивает и Чейзер, чертыхаясь, вытаскивает пистолет. Я бросаю ему свой «глок» и теперь он отстреливается с двух рук. Мы миновали маленький рынок, взобрались на крыши и из последних сил бежим к точке сбора на краю квартала, где нас подберет вертолет. Свист пуль, крики, топот множества ног, пулемет выбивает кирпичную крошку, когда Споук накрывает огнем все, что движется вокруг нас.

- Поднажмите!

Голос Глетчера в наушнике заглушен пулеметными очередями.

Мы бежим по крышам, черепица грохочет под нашими ногами, я и Боггард замыкающие. Надо успеть. Вертолет сможет спуститься на полминуты, не больше, иначе его собьют.

Впереди провал, крыши разделены улицей, надо прыгать. Мы разбегаемся из последних сил, Боггард бросает вбок последнюю гранату - взрыв - и окровавленные куски летят во все стороны. Шэйп и Чейзер синхронно перепрыгивают на ту сторону, - кувырок - и продолжают бег. Боггард отталкивается от края крыши и взмывает в воздух.

Я пробегаю последний метр. И тут сбоку прилетает нож и втыкается мне в бедро, я сбиваюсь, отталкиваюсь и лечу вперед, вытянувшись всем телом, выбросив руки до отказа, чтоб хотя бы кончиками пальцев ухватиться за противоположный край…

Но из-за ножа прыжку не хватает силы и я понимаю, что сейчас рухну вниз. Боггард, перепрыгнув, оглядывается и понимает то же самое, плашмя бросается на черепицу и вытягивает руку, пытаясь ухватить меня, но нашим пальцам не хватает каких-нибудь сантиметров…

Мое тело по инерции бьет о стену дома и я падаю вниз с пятиметровой высоты. Тут же вскакиваю и, покачиваясь, полуоглушенный, пытаюсь достать винтовку. Ее нет, потерял при падении. Голос Глетчера гулко звенит в наушнике:

- Хоук, открытая дверь на час! Быстро туда!

Он все видел сверху.

Бросаюсь в темный проем. За моей спиной ревет пулемет, - Споук как может, отсекает меня от преследователей.

Вверх по лестнице. Дверь на крышу.

- Хоук, за дверью один!

С разбега бью по двери ногой. Дверь с треском распахивается, отшвыривая тело, которое, достигнув края крыши, с воплем падает вниз.

- Хоук, за тобой гонится весь квартал! Не отстреливайся, просто беги!

А мне все равно нечем. Но куда мне бежать?..

- Хоук, беги на одиннадцать! Беги на Христа!

Ага, это уже голос Боггарда, - значит, Глетчер уже подобрал ребят. Сворачиваю влево и вижу вдали статую с раскинутыми руками, бегу на нее. Краем глаза отмечаю позади фигуры в беретах и россыпь автоматных очередей.

- Хоук, беги!!

Вот и конец квартала, крыши заканчиваются и я вижу вертушку, которая зависла метрах в трех от последнего дома.

- Беги!!

Споук накрывает все вокруг из пулемета, стараясь не попасть по мне, три винтовки бьют в унисон из-за его плеча.

- Хоук, быстрей! У них РПГ!

Я бегу на пределе, выжимая остатки сил, почти не касаясь подошвами грохочущего шифера крыш.

Вертолет плавно отходит все дальше и дальше. Шэйп бросает мне веревочную лестницу…

Я добегаю до самого края и прыгаю…

И время замедляется.

Я падаю плавно и неспеша…

Вперед и вниз.

Грохот вертолета закладывает уши и я уже не слышу выстрелов, криков… я ничего не слышу, падая в бездну… Внизу долина, бесконечная зелень джунглей и мелкая речушка, и камни, на которые мне предстоит упасть…

В следующее мгновение мои пальцы касаются перекладины лестницы и нет такой силы на свете, которая могла бы их хоть немного разжать.

Вертолет, качнувшись, взмывает вверх.

- Глетчер, мы его взяли! Улетай!!

Меня втаскивают наверх и усаживают на пол. Боггард глядит на меня и чему-то смеется, а за ним остальные. Я ничего не понимаю. Тогда Боггард снимает со стены аптечку:

- Давай вытащим нож, Марс. Если ты не против, конечно?..

Глава 3

На следующее утро я отправился к «Голден Плаза», чтоб осмотреть все на месте. Рюкзак я зарыл в лесу в двух километрах от шахты, предварительно рассовав по карманам все самое необходимое.

Сперва пару часов бега до шоссе, а там на попутке до Акрополя.

К полудню я уже рассматривал издалека здание отеля. Шесть этажей, сильно вытянут в длину и ширину, он напоминал средневековую усадьбу какого-нибудь князя. Земная архитектура была здесь явно в почете. Я не слишком разбирался в предмете, но каменные львы у входа мне понравились, так же как и фонтан во дворе. Территория отеля была огорожена фигурной решеткой в полтора моих роста, поверху камеры, искусно скрытые в листве канадских кленов и кипарисов.

Камеры также были установлены внутри отеля на каждом этаже, каждой лестнице, в каждом коридоре. Меньше их было лишь в ресторане «Савой», который состоял из трех обеденных залов с примыкающими к ним кухнями и размещался на первых трех этажах соответственно, занимая левое крыло. Шесть пассажирских лифтов, три грузовых - по одной камере на лифт. Камер не было в туалетах, бассейне, кабинках сауны, что располагались в задней части здания и, собственно, в самих номерах.

Две смены охраны, пересменок в полночь, четыре человека на этаж, восемь человек на территории, итого более тридцати свободношатающихся голов охраны плюс дежурные у мониторов, закрепленных за камерами слежения, но у них собственный график. Какой – неважно, ибо у мониторов всегда кто-то есть. Таковы правила. Все это я узнал из данных, полученных от Йоргена.

Глядя на отель из окна кафешки через дорогу я обдумывал два момента. Во-первых, стоит ли мне сейчас, несколько видоизменившись, зайти внутрь и своими глазами посмотреть что и как, особенно на этаже, где находится номер, забронированный для Ягли. Повертев эту мысль так и эдак, я в итоге от нее отказался. План этажа крепко сидел у меня в памяти, равно как и расположение камер на этаже и мебели в номере Ягли. Так что большой пользы от личного осмотра, в общем-то, не было, поскольку никаких неожиданностей в планировке не предвиделось. Кроме того, всегда была какая-то вероятность – однастотысячная, к примеру – что отелю настолько повезло с охраной, что в их штате числится человек действительно высокого уровня, а не просто дрессированный бифштекс. И, также по закону подлости, этот человек будет дежурить на нужном этаже именно в тот момент, когда там появлюсь я, чтобы осмотреться на месте. Это означает, что когда произойдет убийство, он моментально воспроизведет в памяти внешность всех людей, поднимавшихся на этаж за пару недель до часа икс. А это значит, что у полиции будет мой портрет, пусть даже и в гриме. А дальше начнется скучная полицейская работа – копы будут проверять на благонадежность весь список, выданный им охраной отеля. Глобализация и единая база данных сделают свое дело – очень скоро в этом списке останусь только я, не знакомый ни одной картотеке ни на одной из планет в составе Содружества. Ну а потом дело техники – во-первых, тотальный контроль всех аэропортов и космодромов, дабы не дать мне выбраться с планеты, во-вторых, - мои фото в различных вариациях на каждом углу и в каждой забегаловке. Таким образом, я даже в магазин не зайду, чтоб на меня косо не поглядели. В принципе, даже в такой ситуации есть место для маневра. Но скажите, ради всего святого, как же я тогда куплю себе дом, о котором мечтал?!

Поэтому я отверг этот план. Прайс Траутмен любил повторять, что большинство неприятностей люди устраивают себе сами, не позаботившись обдумать все наперед. Мудрые слова. Так последуем же им.

Вторая мысль была такой: где удобнее выполнить заказ - в отеле или же на вилле, куда Ягли со всем эскортом переберется после всех торжественных мероприятий? Поразмыслив минуту, я выбрал отель. Расчет был прост – я не знал, что представляет собой охрана Ягли. Если бы ее возглавлял я или примерно такой же, как я, то сразу же после приезда на виллу я поменял бы расположение всех камер, понавешал бы везде инфракрасных датчиков и настоял бы на патруле с собаками, не говоря уже о том, что всех людей в охрану выбирал бы лично. Кроме того, как только Ягли переедет за город, я не буду знать, в какой комнате он спит, где принимает пищу, какую облюбовал себе под кабинет и т.д. Чтобы узнать все это, потребуется дополнительное время, а на виллу так просто не проникнешь, в отличии от отеля.

Итак, - отель.

Я расплатился, вышел из кафе и отправился покупать себе обновки. Отойдя пару кварталов от отеля, я нашел большой магазин мужской одежды и через полчаса вышел из него счастливым обладателем неброского темного костюма, рубашки в тон, галстука и пары ботинок. Все покупки уместились в один просторный пакет, каковой я и доставил через пять часов к своей шахте, заскочив перед этим к парикмахеру на другом конце города, чтоб придать голове более или менее цивилизованный вид.

За время моего отсутствия никто не пытался проникнуть внутрь, кроме разве что крыс. Закинув на плечо выкопанный по дороге рюкзак, я забрался внутрь, проверил датчик, а у самого входа натянул над землей очень тонкую полупрозрачную нить, другая часть которой уходила в небольшую пластиковую коробочку, закрепленную на стене. Если нить будет порвана, коробочка сгенерирует звуковые волны на таких частотах, что у любого человека, подкравшегося незаметно, мозг испарится через уши. И далеко не сразу. От гранаты это, конечно, не спасет, но и незамеченным никто не подберется.

Мне предстояло ждать шесть дней. Очень хорошо.

Вечером того же дня я связался с Йоргеном.

- В день прилета Ягли, ночью после полуночи, сможешь обесточить весь отель секунд на тридцать?

- Весь? Зачем? Его номер на третьем этаже.

- Да, но зачем нам привлекать внимание именно к третьему этажу? Так как?

- О’кей. Ты дашь мне какой-нибудь сигнал?

- Да, я возьму с собой кпк и отправлю тебе звуковой маячок и еще один, когда надо будет зажечь свет. Еще пару маячков, когда буду уходить из номера. Если что-то сорвется, ты получишь от меня третье сообщение, длиннее всех предыдущих – тогда выключай свет насовсем, в темноте мне будет проще уходить.

- Хорошо, Марс, я все понял.

И я стал ждать.

В досье Ягли было сказано, что он очень бережно относится к своему здоровью, вернее, к его остаткам, поэтому никогда не ложится позже полуночи. Если в день прибытия он изменит своей привычке, я просто повернусь и уйду. Чтобы вернуться в другой раз. Если же все пройдет так, как я и задумал, то, перед отключением света одна из видеокамер в коридоре увидит лишь мой затылок. Полиции это ничего не даст, я все равно буду в парике.

Я еще раз съездил в город, чтобы закупиться продуктами на ближайшие пару недель. Одну неделю мне предстояло ждать до прилета Ягли и еще одну выжидать после, чтоб шумиха стихла, при условии, что все пойдет по плану. Если же что-то вдруг пойдет не так, сориентируемся на месте. Бой план покажет.

Оставшиеся дни прошли однообразно. Я просыпался затемно, тихонько выбирался наружу и уходил на юг, километров за десять - так, чтобы ни один случайный наблюдатель не связывал бы меня с шахтой. Там я бегал пару часов, а потом бродил по окрестностям, запоминая все, что могло помочь мне, если придется спешно делать ноги. К середине третьего дня я нашел небольшую речушку и к ежедневному бегу добавилось плавание. Кроме того, мне теперь не надо было тащиться к ручью с черепом хиппи накануне ожидаемого дня, чтобы смыть с тела грязь и выглядеть как обычный городской житель.

За все это время я встречал только лис и оленей. Охотничий сезон еще не начался, а лесники и браконьеры, если таковые здесь имелись, счастливо меня миновали. Я возвращался в шахту ближе к закату, ужинал на небольшом костерке, делал гимнастику и засыпал. С Йоргеном я связался лишь в середине намеченного дня, - швед сообщил, что Ягли благополучно прибыл и в данный момент находится на банкете, организованном в посольстве.

Что ж, очень хорошо.

- Да… и вот еще что, Марс…

- Да?

- Заказчик тоже здесь.

- Полукс? А ему какого дьявола понадобилось?..

- Говорит, что хочет быть рядом с местом событий.

На это я только пожал плечами и швед отключился.

В девять вечера я начал приготовления. Переодевшись в костюм и потратив на маскарад минут тридцать, я вышел из шахты неброским седоватым блондином с вполне приличной окладистой бородой и усами, не настолько длинными, впрочем, чтобы бросаться в глаза. Собственных отпечатков пальцев у меня давно уже не было, поэтому для таких случаев я наклеивал себе чужие. Процедура довольно тонкая, но не настолько, как может показаться на первый взгляд. Приноровившись, она отнимает столько же времени, как и замена контактных линз. Из трех имеющихся пар очков я выбрал самые приметные, в тяжелой металлической оправе, которая запоминалась лучше, чем глаза, скрывающиеся за ней. Все это, впрочем, скрадывал капюшон плаща, от которого я намеревался избавиться только в Акрополе.

Бегом до шоссе, попутная машина и пять минут первого я уже стоял неподалеку от кафе, откуда наблюдал за отелем неделю назад. Что ж, будем надеяться, что старика Ягли не накроет бессонница.

Напротив отеля через дорогу располагался городской парк, куда я направился, чтобы оставить там плащ. Зайдя в один из закоулков парка и убедившись, что рядом никого не было, я забрался в кустарник, снял плащ и засунул его в пакет, который пристроил между ветвями камелии. Через минуту я уже неспешно шагал к воротам отеля.

Парадный вход, небольшая суета - вместе с Ягли приехали еще человек двадцать – сотрудники посольства, помощники, охрана, обслуга...

Я поднялся по лестнице до дверей отеля, неторопливо, с легким любопытством, оглядываясь вокруг. Первый этаж, огромный холл, слева ресторан, справа лифты, прямо широкая лестница, выстланная красным ковром с золотым узором. Сверкающая люстра метра два в диаметре, колонны розового мрамора. охрана в строгой униформе, постояльцев почти не видно – или спят или развлекаются в ночном Акрополе. Справа стойка с портье, который глянул на меня мельком – не нужен ли мне ключ.

Нет, ключ мне не нужен.

Я зашагал по лестнице, разглядывая красные же с золотом драпировки на стенах. На третьем этаже свернул направо, открыл дверь, разделявшую общий холл и коридоры с номерами и оказался в той половине отеля, где располагался номер Ягли. Его дверь была шестой по счету по правую руку. Табличка с номером ноль-шесть-семь.

Все также неспеша я прошел мимо двери, прислушиваясь к ощущениям. В номере был один человек и он спал. Может быть, конечно, это один из охранников Ягли притомился и прилег отдохнуть или его личный секретарь любит вздремнуть на кровати шефа в его отсутствие, но, в таком случае я тихо извинюсь и уйду. Перепутал номера – с кем не бывает…

В любом случае, попробовать стоило.

Не останавливаясь, я прошел весь коридор до противоположного крыла и зашел в туалет. Там никого не было. Закрывшись в одной из кабинок, я внимательно оглядел стены и потолок и другие места, где все-таки могли бы быть видеокамеры, не отмеченные на плане. Но мне повезло – охрану отеля организовывали в соответствии с общепринятыми нормами, согласно которым туалеты все же оставались священной территорией.

Вынув из кармана аккуратно сложенный парик, я через минуту был уже брюнетом. Также я расстался с бородой и поменял усы. Снял очки. Перед тем как выйти обратно в коридор, я отправил Йоргену сигнал.

Три секунды, свет погас.

Я открыл дверь и побежал.

Вампиров у меня в роду сроду не было, но в темноте я видел лучше, чем обычный человек. Так получилось.

Семь секунд. Я добежал до двери Ягли, за пару метров до перейдя на шаг, чтобы не издавать лишнего шума. Где-то в холле раздавались голоса, в противоположном крыле открылась и закрылась дверь. Человек в номере ноль-шесть-семь по-прежнему крепко спал, я это чувствовал.

Десять секунд. Я взялся за ручку двери и мягко нажал. Замок был электронным, а потому сейчас бездействовал. Я вошел и осторожно притворил дверь, чтобы ригель не щелкнул. Пятнадцать секунд.

Справа на двуспальной кровати спящее тело под одеялом. Не теряя времени я аккуратно забрался под кровать ближе к стене, на случай если в номер войдет не в меру бдительный телохранитель.

Двадцать секунд. Я достал кпк.

Еще три секунды. Зажегся свет.

За дверью по коридору шаги. Постояльцы возмущались происшедшим, не слишком активно, впрочем. Их кто-то успокаивал.

Еще шаги…

Все стихло.

В комнату Ягли так никто и не вошел.

Большинство покушений на публичных персон за всю историю человечества оказались удачными вовсе не потому, что были хорошо спланированы. Они удались, потому, что телохранители были недостаточными параноиками. У хорошего телохранителя в любой обстановке должно быть две мысли – чем ситуация грозит подзащитному и - как этой угрозы избежать. Вот именно поэтому нанять действительно хорошего профессионала зачастую не так-то просто. Дело в том, что при найме они выдвигают одно непременное условие – объект всегда должен делать то, что говорит ему нанятый телохранитель. Безоговорочно. Тогда велика вероятность, что он останется жив. Объекту вздумалось поступать по-своему? Всего хорошего. Можно делать ставки на то, как долго он проживет в свободном полете. Как правило, недолго.

Я лежал под кроватью, считая секунды. Сколько может быть телохранителей у Ягли? Скажем, человек пять, не больше – для особенно людных мероприятий. По ночам к телу приставлено человека два от силы, может и вовсе один, остальные отдыхают. В номере его нет, в коридоре тоже. Допустим, он прохлажается где-то в отеле, успокоенный тем, что тело спит. Допустим, в баре на первом этаже и, скажем, пропустил пару рюмок, так как волноваться, в общем-то, не о чем.

Хорошо, предположим далее, что даже ему из глубин его непрофессионализма отключение электричества показалось подозрительным и он все же решил проведать, - а как там шеф? Вопрос – сколько времени ему понадобится чтобы подняться на третий этаж и зайти в номер? Если он трезв и неподалеку – от одной минуты до двух. Если успел расслабиться или просто полный кретин – от пяти до пятнадцати - в зависимости от того, где находиться и какую скорость передвижения изберет.

Я накинул еще пять минут для запаса и приготовился ждать целых двадцать минут, прислушиваясь к дыханию спящего.

Мой замысел был, в общем-то, прост. Ягли уже пережил одну коронарную смерть, но в тот раз легко отделался. Я устрою ему вторую. Выбраться из под кровати – не больше пяти секунд. Нажать три точки на лицевой части и две на шее, либо одну и две на затылочной - и тело частично парализует. На это еще пять секунд. Как любой человек, которому диагностировали ишемическую болезнь сердца, он должен был получать инъекции аспаркама, кардионата и прочее в том же духе. Значит, на теле есть заметные следы уколов, вероятнее, на локтевом сгибе. Я сделаю ему еще один, причем попаду иглой в один из старых следов, хотя это уже перестраховка, поскольку игла тоньше волоса. Десять-пятнадцать секунд. Препарат, который я принес с собой, вызовет симптомы коронарной смерти в течении минуты, еще через десять – бесследно растворится в организме. Вероятность, что тело попадет на стол к паталогоанатому в течении этих десяти минут ничтожно мала. Таким образом, утром его обнаружат уже порядком остывшим и диагностируют коронарную смерть с летальным исходом. Старика накрыло во сне и никого не оказалось рядом. С кем не бывает. Нельзя же до бесконечности изнашивать организм…

Итог – на все про все примерно полторы минуты, две - максимум. Затем я уйду.

Я лежал под кроватью и слушал тишину, как терпеливый живой секундомер. Дважды за дверью раздавались шаги, но у номера никто не останавливался. Ночная охрана самого отеля трижды за ночь должна обходить свой этаж – в полночь, в четыре часа и в восемь, остальное время они дежурили в холле. На двадцать первой минуте никто не появился, я мысленно поздравил себя с тем, что объект охраняют идиоты и приготовился выбираться.

И остановился.

Что-то было не так.

Но что?..

Через секунду я понял. Он не дышал. Я прислушался к его мозгу. Сигнал был слабым, очень слабым и быстро затухавшим – мозг умирал. Я быстро вылез из-под кровати. Да, это определенно был Ягли, каким он выглядел из репортажей и фотографий в газетах. Я осторожно коснулся шеи под подбородком. Никакого намека на пульс. Проклятье.

Первое – это случайность. То, что хотел сфабриковать я, по собственному почину сделала за меня судьба.

Второе – меня кто-то опередил. Не так уж трудно приготовить яд, который убьет не сразу, а через заданное количество времени. Как правило, несколько труднее незаметно дать его объекту, но и это вполне решаемо.

Третье, а на самом деле первое – надо бежать. Не знаю, какие планы у неизвестного сценариста, будь то судьба или кто-то еще, но если в них входит публичное обнаружение тела, то это, пожалуй, без меня.

Я бесшумно подошел к двери, прислушиваясь.

Тишина. На сенсорном уровне никого, если не считать спящих постояльцев.

Я отправил маячок Йоргену и через три секунды свет погас. Я вышел, притворил за собой дверь и побежал к черному входу в конце коридора, которым пользовался обслуживающий персонал. Возмущенных возгласов на этот раз не было – все спали. Лишь когда я уже взялся за ручку двери, в противоположном конце коридора послышались голоса, которые громко ругались и спрашивали друг у друга фонарик. Я оглянулся через плечо и увидел огоньки зажигалок и несколько черных теней. Похоже, подоспела охрана Ягли, а может и дежурные с этажа.

Открыть дверь, три пролета вниз по лестнице, дверь на улицу, перебраться через ограду и отбежать метров на сто, не выходя из тени и следя за тем, чтоб не попасться на глаза случайным прохожим. На все это ушло чуть больше минуты. Я посигналил Йоргену и окна отеля засветились, а я пошел прочь, делая крюк в сторону парка, чтобы забрать свой плащ.

На мою удачу он так и ждал меня в кустах камелии, ни один ночной бродяга на него не покусился. Я оделся и быстрым шагом двинулся к шоссе. Машину ловить не стал, вместо этого перешел на бег и к четырем утра подходил к своей шахте. Посетителей не было. Очень хорошо.

Я забрался внутрь, разжег небольшой запас дров и поставил банки с едой на огонь. Еще через пять минут, пережевывая фасоль с тушенкой, я размышлял, что бы все это значило и что же мне, черт возьми, делать дальше.

Йорген.

Я достал кпк и через пару секунд наблюдал шведа в золотисто-синей пижаме.

- Как все прошло, Марс?

Я вкратце обрисовал ему происшедшее и, пока я говорил, левая бровь старика изгибалась вопросительным знаком.

- Вот значит, как… Что теперь думаешь делать?

- Ждать. Смотреть все новости, читать все газеты. И вот еще что… Полукс ведь ждет от тебя сигнала, чтобы перечислить деньги, так?

- Да.

- Отлично. На связь с ним пока не выходи. Я хочу сперва знать, что покажет вскрытие. Скорее всего, это будет известно завтра-послезавтра. Копы не смогут утаить это от журналистов. И, кстати…

- Да, Марс?

- Как думаешь, не могло быть утечки?

Йорген секунду подумал, затем покачал головой.

- Вряд ли. Прежде, чем выйти на меня, Полукс наводил справки в собственном окружении, довольно осторожно, впрочем, не называя имен. Так он попал на одно из звеньев моей цепочки, тот переадресовал его второму, второй третьему. Дальше с ним разговаривал я, друг друга мы не видели, только слышали, но голосовой идентификации еще никто не отменял, а свой голос я предварительно синтезировал. На этой стадии имени Ягли также не звучало, я лишь убедился в серьезности намерений. Затем я передал ему кпк, велев забрать его в определенном месте. За кпк он пришел сам, лично, а значит, в это дело с его стороны, видимо, больше никто не посвящен. Далее мы общались только текстом, обговаривая предстоящие условия, плюс я его еще и видел, хотя он думал, что нет. Но это ведь мой кпк, так?

Что касается тех троих, через которых он вышел на меня, я в них вполне уверен. Кроме того, имени объекта они не знали, а мало ли врагов у такого крупного бизнесмена, как Полукс?

И разве ты не сам сказал, что Ягли мог отбросить коньки самостоятельно? Слепой случай и все такое.

Швед замолчал.

- Ну хорошо, Ларс. Завтрашний день сам позаботится о себе, как говорил один плотник. Следи за новостями и будь на связи.

- Да, Марс. И ты не пропадай.

На этом мы распрощались и я лег спать, приказав себе проснуться часов через пять к утренним выпускам новостей.