Вот оно и опять вернулось к нему. 28 лет ему, он автомойщик. Сидя на кортах, в робе и шлепанцах, он поправлял решетку кисона. Жидкая, черная грязь стекала по рукам, поясница болела. К нему медленно подкрадывалась белая хонда аккорд с блестящими, черными колесами и сияющими дисочками. Этой прелестью спокойно управлял девятнадцатилетний коллега Димасик, в черной найковской шапке и чистой серой толстовке.

Вот оно и вернулось. Поправив решетку, он резко подхватил с пола несколько разноцветных, холодных, затоптанных тряпок и пошел в сортир, стирать их в умывальнике. Димасик плавно покинул на хонде боксы, прополз по паркингу и припарковался.

- Блядь, мне 28 лет, сука. - рассматривая себя в отражении треснувшего недавно зеркала, повторял он. И стирал, стирал тряпку.

- Э, Артур джан, там на хонде педали грязные, ты забыл очистить. - по дороге к коптерке крикнул Димасик. Он был бригадир, старший в смене. Работал пару месяцев.

Артур вышел из сортира, выжимая тряпки и опять услышал свое имя. Оно догнало его и пнуло по горбатой спине.

- Артурчик, налей в чайник воды, чая попьем. - раскинувшись на кресле в коптерке с чайником в руке кричал Димасик.

Артур сменил вектор движения. И в дверях столкнулся с Зе Жеком.

- Ну ты чо, ёпта, слепая или наглая? - гавкнул тот. - щас пропилю по рогам, уедешь. - Зе Жек пошел в сортир.

Артур взял чайник и вышел из коптерки набрать воды из шланга.

- Ээ, Артур ты падла, иди сюда! - вырвалось из сортира.

Артур зашел, увидел торчавший указательный палец Зе Жека, что целился на унитаз. Вернее на стульчак, обильно опрысканный каплями мочи.

- Ты, чо, чурка что-ли? Вытирай давай.

- Так это не я...

- Ты последний выходил, не ебет. Давай резко, я срать хочу.

Артур поставил чайник, оторвал бумаги и прошелся по стульчаку.

- Во, умница, сына. Свободен.

Ночью Артуру пришлось спать в багажнике рэнджика, пока пацаны в коптерке смотрели кинчик и курили через трубку из антенны хороший пластик.

Утром Артур узнал, что хуево сделал химчистку салона, был оштрафован на 3 косаря, и в качестве снисхождения к себе, штраф был заменен на еще двое суток работы.

Оно вернулось. Экзистенциальное поражение. Каждый день.

Я как то замутил химку с ацетоном, плотно затянувшись этой темой, Артурик прокашлялся кровью. Потом получил от Зе Жека поддых, типа за распрастранение туберкулеза в коллективе. Ржали мы тогда жестко. Очень. А Артур лежал на кровати комом и листал в телефоне фотки сына. Я и не знал, что он чей-то батько.