Я думала раньше, что все обратимо
И даже проклятия мне не страшны.
Меня не пугали суровые зимы –
Ведь это всего лишь преддверье весны.

Закат неизменно сменялся рассветом,
А в сумерках я колдовала слова –
И я никогда не жалела об этом,
Поэтому, видно, осталась жива.

Но что-то однажды во мне надломилось:
Я тихо сняла с головы капюшон
И спряталась в тень, уповая на милость
Небес. Я ждала, но рассвет не пришел.

Я очень просила, чтоб горькие слезы
Избавили сердце от липкой вины.
И я заплетала истлевшие косы
И выла под знаменем полной луны.

Мне не было больно, и я не лукавлю,
И если бы кто-то услышал мой вой,
Немедля бы начал жестокую травлю.
Но спит непробудно отважный конвой.

Я резала руки об острые скалы,
Но кровь унималась, как будто на зло.
Меня не любили, меня не искали,
А в смерти мне что-то совсем не везло.

Я часто пытаюсь мучительно вспомнить,
Когда пустота заменила мой взгляд.
Ее не убить и ничем не заполнить,
А я не хочу возвращаться назад.

Быть может, зарвавшись, забыла о Боге,
А может быть, Он позабыл обо мне.
Быть может, запнулась на ведьмином слоге,
Навечно отрезав дорогу весне.

Быть может, подкравшись предательски с тыла,
Мне жизнь раздавила больную мозоль.
А может, замерзнув, я просто остыла,
Поэтому больше не чувствую боль.