Он прорисован в схемах. Он воссоздан
В ночных провалах книг, в пустых углах.
Прожилками и впадинами мозга.
Изгибом ногтя о древесный лак.

В рисунках – мел и уголь. Шорох ткани.
В узлах структур – как запоздалый дар –
Срез одиночества. Перетекание
Сосудов: капилляра в капилляр.

Он уводил при сумерках и снеге,
При знаках и кивках, почти в укор, –
В проломы лестниц, в миражи туннелей,
В петляющие трубы сквозняков.

Нас эта дрожь срывает и торопит.
Как цифра цифру. Как торопят вдох
Светящиеся острова и топи,
Морозный свет в вершинах проводов.

Вся тысяча его наклонов. Ржавчин.
Уходы вглубь. Схождения на нет.
Стук поездов метро, переезжавших
Его пунктиром рассечённый Днепр.

Там был не всплеск – там был пустынный отдых.
На полпути. В надежде. Полусне.
В обуглившихся буквах и катодах,
В прохладе губ. В мурашках по спине.

Спроси теперь – пускай хоть он ответит
Осадком слов, доставшихся ему:

«Не оступись – пока идёшь при свете.
Не оглянись – когда придёшь во тьму...»