Мы спускались по Челюскинцев, глотали пиво, махали руками и разрезали темноту, как мимо прошёл он, объект, зацепив нас, и так кончался этот день и начинался новый. Прости меня господи, спаси меня.

Тым, тым-ты-тым, ты...

- Давай, щас...

- Не.. погоди.

- Во-во, давай щас...

- не, не, погоди...

Объект сам ищет место, где потемнее. Пиво, если пьет, ходит в центре, поссать захочет и найдет. Не наша задача.

Мы прошли уже квартала два. Он молодой, смуглый. По телефону говорит. Пьет Бадик. Я отхлебнул пивка.

- Все, пошёл...

Гомрик дал мне команду. Я часто его слушал, после плана и бухла, и не потому что был ниже рангом, а думать не охото про грязь, разбирать по частям ее, да и не лишним будет проверить на адекватность и способность соображать того, кто рядом. Тем более, после всего принятого. Он часто начинал брызгать. Но дела есть дела.

Объект посреди улицы ушел в углубление кустарное и заборное. Я сорвал резко ветку с дерева. Подошел, ткнул в затылок ему, жестко схватив. Хуй сам падает. Это рефлекс наверно.

- Телефон отпусти. Деньги где. Где. Короче лежать 10 минут, встанешь, пырну в глаза.

Я вышел из зарослей, Гомрик держал машину в 15 метрах, я запрыгнул и все.

Бомбилу мы кинули, это ясно. Спустились в паркинг. Он как кишечник кита. Каменного кита. Сутки через трое я подвергаюсь заглатыванию уже почти год. Два этажа парковки. Темно- светло.

Мы зашли в боксы, не останавливаясь, нырнули в кухню, сели на кресла, поприветствовали вышедшего на шум Мутного, разлепили пластик и начали курить. После двух меня поменяло. Их тоже, но не в лучшую сторону. Базар загноился. Я запереживал.

Боксы были пусты. Машин сегодня не мылось. Дожди. Одна лампочка светила, и тень от запутанного шланга рисовала черную змею на сыром, поблескивающем кафеле возле двери.

Бог на нашей стороне. Я поставлю тебе нежно...

Приход по ногам пошёл вверх. Когда дошёл до макушки, Мутный упал в кресло. Глаза не видели и губы еле болтались у него. Он не был похож на электродрель.

- Ох, пиздец.

Все что сказал патриарх. Когда мы падаем, то лежим плотно, сказал Петр, а моя тень только помахала в ответ. Четверо суток после отработок на дне города мы висели в квартире. 14 кубов воды, 4 грамма плана, 1 бутылка водки, пак Клинского, хавка в холодильнике и пять проституток, гуляющих голыми и обхуяренными по квартире, что почти в центре, отсутствие и амебность, как настроение и сексуалная агрессия, как поведение. Дверь закрывалась изнутри, в черный замок. Ключ был выброшен хозяином куда-то, таким же как я. Молодые, неплохо одетые и достаточно воспитанные, социально-полезные, не знающие как писать социальнополезные, через дефис или нет, молодые люди. Деньги мы выбрасывали через форточку мамке в двинашке. Хата была усеяна кровавыми баянами, девки звонили мамке, мол, поцы парятся прямо при нас, мы типа хотим свалить, но ясно, что пока платят, никто никуда не свалит.

Когда все кончилось, мы только сутки искали ключи.

Ветра не было, солнце светило, и меня провожали парни. Автобус подъехал, люди, до этого державшие голову выше, как звери ломанулись в ворота. Мы поржали над этим и всем, что было, обнялись и, я занял свое место в составе, что ехал не по назначению, как оказалось потом.

P.S. Спасибо Лехе Гомрику, что поставил грамотно.