спасибо за вдохновение моему любимому сыну :)
|
День 1. Начало.
Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох…
Что-то такое красивое внизу переливается всеми красками радуги. Я путник без пункта назначения, и никуда не тороплюсь. Почему бы мне не остановиться, только на минуточку, и не посмотреть, что создаёт столь прекрасную в своём сиянии мозаику.
Вдох, выдох, вдох, выдох… Интересно, что это за люди, и чем они заняты. Если я спущусь на чуточку поближе, я наверняка смогу рассмотреть подробнее. Эй, вы почему не спите? И что это за красивые узоры, исходящие в темноте от ваших тел? Э-эй, привет?..
Вдох, выдох. Такое впечатление, что они настолько увлечены этим своим дыханием, что ничего вокруг не замечают. А восхитительные яркие линии как неведомые дикие цветы тянутся всё выше и выше. Вот бы мне сорвать один такой стебелёк на память. Уж очень они притягательные. Только надо подобраться ещё чуть ближе.
Вдох, выдох. Приглушённый стон. Снова вдох… Так я и знал! Наверняка ведь догадывался, что это какая-то ловушка! В тот момент, когда я хотел сорвать цветок, он дёрнулся навстречу и «сорвал» меня.
Хм… а может я изначально был всего-навсего этим тонким искрящимся радужным цветком?..
***
Жизнь – это фильм. Запутанный многосерийный фильм, в котором ничего не меняется. В котором из серии в серию происходят похожие события. Только лишь актёры меняют имена и роли.
У меня целых три «я». Как минимум три. Путник без пункта назначения – это моё первое «я». И первоначальное. Я бреду по Вселенной, обходя стороной причинно следственные связи, и просто наблюдаю. Безоценочно изучаю этот многогранный и одновременно безгранный мир. И так как изучение бесконечного мира бесконечно, этот «я» тоже бесконечен. Я обладаю бессмертием.
Но есть у меня и второе «я», человеческое. Ему постоянно необходимо куда-то расти и эволюционировать, и поэтому оно постоянно рождается и умирает. Оно рождалось тысячи раз. И умирало примерно столько же. Этот я прошёл тысячами жизненных дорог и видел самые неописуемые повороты судьбы. Готов поспорить, и вы видели. Только забыли об этом или не имеете пока доступа к своей нестираемой памяти.
И во всех своих жизнях этот неусидчивый «я» искал «её». Женщину, которую едва помнил. Я искал её повсюду, в миллионах лиц встречных прохожих. Всегда находил. Но и всегда терял. Чем-то она завлекла мою душу, ещё в самом начале. Я чувствовал, что без неё моя жизнь неполноценна, и тянущая грусть в груди заставляла меня рождаться снова и снова, идти вперёд. Нет, это не любовь. Любовь смертна. Она забывается. А вот это тянущее чувство – нет. Натягиваясь в груди словно нить, оно связывает все мои смерти воедино, и, смотря на эти бусы, сквозь горечь каждого умирания я вспоминаю сладость её губ…
День 5. Путь.
Краски померкли, нет больше тех волнующих и завлекающих взгляд всплесков. Я иду куда-то во мраке как обманутый скиталец. Я почти ничего не могу разглядеть, свет лучинки, которой я освещаю себе путь, слаб и рассеивается в тумане. На моём пути - озеро. Подойду ближе, а затем обогну его. Главное не оступиться в этой кромешной темноте и не утонуть.
Надо как-то вернуться назад, туда, откуда я пришёл…
***
Я знаю, что однажды мы с тобой снова встретимся, и я обо всём тебе расскажу. Я поделюсь с тобой всеми своими видениями умирающего и вновь рождающегося существа. Я опишу, а может быть и нарисую, те картинки, которые постоянно мелькают перед моим взором. Прости, возможно я буду слишком надоедлив ночами, но из-за этих воспоминаний я почти не могу спать. Словно я нахожусь в нескольких мирах одновременно. Это очень мучительно – чувствовать, что сознание расщеплено на части и разбросано в разных частях четвёртого измерения. Невольно ощущаешь себя многогранником, все грани которого просто невозможно осознать одновременно. Да и вообще, осознать. Но я всё равно всё расскажу тебе. Я верю, что ты, единственная, меня поймёшь.
Может быть, поначалу я покажусь тебе простачком, но, поверь, за моими плечами огромный опыт. Нить моих жизней заплелась очень давно, в тёмном, далёком прошлом, когда миры только начинали зарождаться…
День 28. Испуг.
Там что-то есть, в воде. Как же мне страшно. Разве вы не видите? Что это за чудище без лица и ног? Что это за гигантский монстр? Он огромных размеров, его просто невозможно не заметить! Почему вы все его не видите? Крохотный? Да разве он крохотный?! Подойдите поближе! Пойдёмте вместе посмотрим! Боже, какой уродец! Почему только я его боюсь?..
Стоп, подождите. Возможно мне показалось… Неужели это… Нет, не может быть! Оно так похоже на… Боже, неужели это…
Плюхнувшись на землю перед озером, я трясусь. Я не в силах унять озноб.
Кажется, это существо, в бездонном пруду посреди мрачного леса, – третий я…
***
…Там, когда миры только начинали зарождаться, мы с тобой были умнее. Мы были слиты с природой, танцевали дикие танцы в едином ритме. Мы вибрировали с неимоверной частотой. Каждая наша эмоция была бесконечно чистой, звенящей. Мы обладали безграничной истиной. И в то же время были безгранично неосознанны. Сознание на нашей планете только начинало зарождаться.
Теперь же всё иначе. Мы самобытны, мы сознательны. И поэтому отделены от природы. Мы потеряли корни, забыли свой исток. Иногда мне кажется, что обратного пути нет. Но зачем же мне тогда искать тебя? Прорезая время с космической скоростью, куда я направляюсь? Ведь если я прав, никогда больше всё не будет как прежде. Никогда мы не сможем чувствовать и видеть так же полно. Длина наших жизней становится ничтожно мала для познания мира по мере того, как мы заходим дальше по спирали времени и эволюции…
Залитая солнцем тропическая равнина. Перенасыщенная влагой трава буквально дышит как живая. Серо-голубые горы вдалеке окутаны маревом жаркого воздуха.
Я не знаю толком, где я и кто. Моё тело огромно и сильно, но я с трудом контролирую его. Я не осознаю реальность, не чувствую времени, но я знаю, что я там, где должен быть. Я знаю, всё идёт так, как должно. И я в этом короткосрочном спектакле играю свою скромную роль.
Ты. Я не знаю, кто ты и откуда. Не знаю, чем ты отличаешься от других, и в чём твоя роль. Я даже не вижу тебя, а скорее чувствую кожей. Неведомая, ты рядом со мной, я сцепил свои пальцы на твоей лохматой руке, и этого достаточно, чтобы чувствовать твой запах родным.
Мы не произносим слов любви, мы ещё не умеем говорить. Линейности для нас не существует, и поэтому мы не можем построить логичное высказывание. Наше мышление только начинает зарождаться.
И так проходит много лет, прежде, чем я ощущаю лёгкие искорки боли внутри своей груди. Тогда я понимаю, что мы не бесконечны и с тоской смотрю на тебя. Как яркие картинки внезапно мелькают передо мной события вчерашнего дня, а затем я вижу завтрашний день и думаю о неотвратимой конечности всего вокруг.
И в тот же миг: - Я… хочу…. познать… этот мир. Любимая… кто мы?
Первые сказанные на Земле слова. Первая фраза. Как острый дождь метеоритов пронизывает Землю и нарушает её вибрации. Маятник затронут, механизм запущен, и мы больше никогда не сможем остановиться. Триллиарды лет мы будем путаться в триллиардах этих вязких нитей-слов.
- Смогу ли я держать твою руку после того, как я умру? Жизни так скоротечны… - Ищи меня. Ищи во что бы то ни стало, ищи сквозь миллионы жизней! Ты обязательно найдёшь, мы обязательно найдём. Мы обязательно узнаем друг друга…
***
Такими немногословными были мои первые воспоминания. Это что-то очень далёкое и затёртое, как старая плёнка. Многое затуманилось, многое утеряно, многое неразвитый мозг ещё не успел осознать. И вместе с тем, эти чёрно-белые картинки самые горькие из всей катушки. Жаль, мне дают мало времени, чтобы их пересмотреть и ещё раз насладиться тобой, такой естественной, какой ты была тогда.
Между моих жизней я нахожусь в темноте. Свет жизни и сознания постепенно рассеивается, растраченный мною на пересмотр прошлого, и вскоре наступает ночь, всё теряется во мраке. Осознание утекает сквозь пальцы как песок, и я погружаюсь в забытьё. Но даже если я вдруг всё забуду, я стану стремиться к тебе несмотря на это, на ощупь…
День 56. Трансформация.
Боль, боль, боль… Сколько же здесь боли. Вы думаете, бесформенному монстру легко обретать форму? Я смотрю на себя, плавающего в воде, и самому же себе напоминаю пластилиновую куклу. Куклу, которой больно, когда её лепят.
Посмотрите-ка, здесь руки и ноги. Как же больно они растут. И лицо. Лицо, пожалуй, самое болезненное. Безликое чудище надевает свою маску, и маска врастает навечно. Жуткое зрелище. Теперь мне не просто страшно на себя смотреть, теперь я роняю слёзы, наблюдая за этими трансформациями.
Посмотрите, говорю я, посмотрите, как он страдает! Неужели вы не видите, как ему плохо? Как ему больно? Как ему нужна поддержка? Огромнейший зверь в мире надевает на себя человеческое обличье, а всё лишнее, звериное, безжалостно отрубает, рыча от боли. Но по-прежнему ни его, ни моих слёз никто не замечает. Никто не хочет ступить в воду и прийти на помощь.
И только я один сижу у берега рядом с ним. Мне всё ещё очень страшно быть так близко к воде, и очертания этой куклы меня пугают, но, возможно, ей хоть немного легче от того, что я рядом. Вдвоём мы слушаем шум волн и успокаиваемся…
***
Я встал на ноги! Гляди, любимая, я уже могу стоять прямо, а руками что-нибудь держать! Например палку. Или камень. Теперь ты не умрёшь от голода и холода. Слышишь, милая?..
Я прошёл десяток лесов и озёр, добираясь к тебе. Моё тело дрожит от усталости. Мои босые ноги разодраны в кровь.
- Привет, - говорю я и кладу к твоим ногам оленью тушку и горсть заморских ягод. – Вот я и вернулся. Угощайся. Кушай, любимая. Ты ведь очень ослабла.
Дрожащими руками ты тянешься к ягодам и заталкиваешь их в рот. Если бы я ещё чуть-чуть задержался, то мог бы уже не увидеть тебя живой. Но теперь всё будет хорошо. Кушай и набирайся сил…
А потом я подарю тебе шкуру дикого зверя, она согреет тебя холодными ночами, и покажу, как разжечь огонь. Только верь в меня. Мы обязательно выживем.
Насыщенная, ты дотрагиваешься пальцами до моей груди, и гладишь нежно. Касаешься моей щеки губами, испачканными душистой кровью. И всё внутри меня переворачивается. Мы ведь были знакомы и раньше, помнишь? Тогда мы не нуждались в чьих-то шкурах, мы сами были волосатыми. Неужели забыла?
Но в ответ ты лишь смеёшься окровавленным ртом. И эта улыбка – самое дорогое, что есть у меня в этой жизни. Пока я учился охотиться и добывать огонь, ты училась улыбаться, чтобы согревать меня ею.
Как жаль, дорогая, что ты позабыла меня. Но ничего, ты ещё вспомнишь, ты обязательно меня вспомнишь…
День 84. Противоборство.
Я решил сидеть у озера до рассвета. Пока не начнёт светать, я ни шага не сделаю дальше. Уж очень велика вероятность споткнуться о какую-нибудь корягу и упасть в воду, а меня там уже поджидают.
Это ужасное чудище так быстро растёт. С каждым днём ему нужно всё больше еды, всё больше крови. Разумеется, он питается кровью, чем ещё может питаться такой монстр… К тому же, он, оказывается, неплохо плавает. Каждый раз, когда он подплывает к берегу и вытягивает лапу, рыща в поисках добычи, я отпрыгиваю назад в ужасе, и в темноте ночи слышно только как мелкие камешки скатываются по обрыву в воду.
Ищи себе другую жертву, хитрое страшилище! Я не намерен тебя кормить. Я тут только до утра.
Кажется, это самая долгая ночь в моей жизни…
***
А мы уже немного подросли. Мы уже не звери, и придумали новую форму правления – государство. Правда законы в этом государстве всё ещё звериные.
Кажется, мне двадцать восемь, мы где-то посреди Древнего Египта, и я здесь главный. У меня роскошный дворец, сотни слуг и двенадцать наложниц. За мной право даровать или отбирать жизни. Всё, что меня окружает – из чистого золота. И всё это я берегу для тебя, любимая. На этот раз я родился более удачно.
А ты, кажется, мне совсем не рада. Тебе было семнадцать, когда тебя привезли в мой дворец. Великолепное тело, лучшее из всех женщин, которыми я обладал. Ты была так скромна и расстроена, и это очаровало меня сразу. Как и подобает фараонам, я овладел тобой грубо и по-звериному, я проигнорировал просьбы пожалеть тебя. А ты вытирала слёзы окровавленными пальцами и совсем не желала меня слушать.
- Посмотри на эти камни и полотна, любимая. Всё это твоё. Я так долго ждал тебя. Помнишь, как ты умирала у меня на руках, затоптанная мамонтом? Помнишь? Теперь у нас вдоволь еды! Роскошных ароматных кушаний. А тогда мы называли это пищей и питались только для того, чтобы прожить. Ты помнишь меня?
Каждый раз, насладившись тобой, я спрашивал одно и то же. Но ты, печальная смуглая девушка, лишь едва заметно качала головой, считая, что я рассказываю фантастические сказки. Тогда тоска щемила и в моей безжалостной груди. Я укутывал тебя накидкой и отпускал. И лишь однажды, прикрыв твою аккуратную грудь, я взял тебя за руку и шепнул с болью:
- Любимая, моя жизнь полна опасности. Каждая ночь с тобой может быть последней. Останься со мной до утра. Останься…
Что-то неведомое о завтрашнем дне было мне известно в момент, когда я так говорил. Что-то внутри шептало мне, что я снова должен буду пережить нечто важное и трудное, что уже ранее переживал.
- У вас много прекрасных женщин, хозяин. Все вместе они отучат вас думать о смерти.
Да, ты повела себя очень дерзко. Но я накажу тебя как-нибудь потом.
- Все они ничто по сравнению с тобой. Я прошёл весь свой жестокий путь для тебя. Ты любишь меня? - Я принадлежу вам… - Ты хочешь быть свободной? Это твоя мечта?
Я снова увидел слёзы на твоих глазах.
- Если тебе не по душе все эти драгоценности, любимая, я отпущу. Я выполню любую твою просьбу, какой бы боли мне это не стоило. Завтра ты станешь свободной, обещаю. Я распоряжусь отпустить тебя. Завтра… Но сейчас, ночью, останься со мной, умоляю…
И ты осталась. Самая сладкая ночь в моей жизни… А на следующее утро меня не стало.
Ты же, умопомрачительно красивая и с этого момента свободная, продолжала каждую ночь приходить ко мне. Каждую ночь ты проводила рядом с моей могилой, и могилой остальных одиннадцати моих наложниц. До конца твоих дней я, мёртвый, остался твоим единственным мужчиной.
Любимая, может быть, ты всё-таки вспомнила?..
День 112. Разговор.
Чудище, а сам ты когда-нибудь видел рассвет? Кажется, я здесь уже отчаялся его дождаться. Может быть, в этом месте вообще никогда не восходит солнце, не зря же твои глаза вечно закрыты и залеплены длинными ресницами. Может, я каким-то образом попал в такую страну, в которой не наступает утро? И поэтому все её обитатели постоянно спят, как ты, и даже едят во сне?..
Это было бы очень печально, ведь как мне тогда найти дорогу обратно к дому, если нечему осветить мне путь? Страшила, ты меня слышишь?..
Кого я обманываю, ведь ты нем, как рыба, а ртом своим можешь только глотать и выплёвывать эту тёмную воду. Мне скучно на этом берегу, скучно и холодно. Поговори со мной, а?.. Мне так нужна чья-то поддержка…
***
Ветер шумел в моих русых волосах, когда я, пришпорив коня, нёсся стремглав через лес. Почти всё лето я потратил на то, чтобы приручить этого вороного жеребца, ведь именно он так полюбился моей королеве. Я уже практически сдался, но в один прекрасный день конь вдруг сам подошёл ко мне и ткнулся мордой в мою потрескавшуюся, растёртую уздечкой ладонь. Я расценил это как символ дружбы и, забравшись на него, поскакал галопом по окрестностям. С этого момента он понимал меня как родной брат.
Я родился при дворе, на этой самой конюшне. Мой отец был конюхом, и мой дед тоже был конюхом, в то время как твой свёкор и муж были тут королями.
Тебе было двадцать три, а твоему мужу, королю, пятьдесят восемь. Он отличался скверным характером и частенько избивал тебя до изнеможения, бросая стонать и задыхаться под дверь моей конюшни. Боже, как прекрасна ты была, лежащая в лунном свете. Как были прекрасны твои бездонные светло-серые глаза и растрёпанные локоны золотых волос, украшенные капельками крови. Дважды, поражённый этим зрелищем, я лишь уходил глубже в конюшню и падал на свою лежанку, зарываясь лицом в сено и стараясь выбросить тебя из головы. Но в третий раз я не сдержался. Я совершил непозволительное. Сев на землю рядом с тобой, я наклонился и стал слизывать капельки крови с твоего лица. Я пил твою кровь как чистейшее, ароматнейшее вино – мельчайшими капельками.
- Любимая, а помнишь, как мы с тобой раздирали в клочья убитого мной оленя? Как красиво тогда отблёскивала его кровь на твоих сладких губах!
Ты посмотрела на меня широко распахнутыми испуганными глазами. Наверное, ты решила, что этот парень с испачканным кровью ртом – псих.
- Ты опять всё позабыла, глупая… Как же я люблю тебя, как…
Я прервался и стал целовать твои волосы, руки, грудь. Потом я обнял тебя сильнее. Взял на руки и пронёс, хрупкую и дрожащую, внутрь конюшни, плотно затворив дверь. В кромешной темноте ночи я излечил тебя полностью, я, лаская, снял боль с каждого твоего пореза, с каждого синяка. А потом я сделал то, чего не смог сделать старый король. Наверное, поэтому он и был всегда так рассержен, вымещая на тебе злость из-за собственного нездоровья.
- Ты моя половинка, - шептал я тебе, облизывая твои волосы. – Ты не могла принадлежать ему. Это наша карма. Или… зови это как хочешь, просто ты – моя… На этот раз у меня нет золота и парчи, я никто, я не твой хозяин и ты вольна выбирать. Ты вольна даже казнить меня, отрубить мне голову за такие вольности. Делай то, что подскажет тебе твоё сердце, любимая…
Ты смотрела на меня, не отрываясь, глазами, полными звёздного неба.
- Знаешь, какого жеребца я люблю больше всего? - Жеребца?! - Во-он ту лошадь, - ты рассмеялась и показала пальцем на молодого вороного коня в стойле. - Ах, ты об этом. Но он дикий, абсолютно бесполезный и к тому же опасный. Я боюсь, что вскоре мне придётся его… - Сохрани ему жизнь, - перебила ты, поправляя своё смятое платье, - а я сохраню твою.
Сказав это, ты, с лёгкой хромотой, но с прямой, гордой осанкой, свойственной только королевам, пошла прочь. - Сено! Вытащи из волос сено! – вполголоса вскрикнул я.
В ту ночь мне совсем не спалось…
И вот, прошло три долгих месяца, целое лето. Теперь дикий вороной жеребец, как натасканный пёс, слушается любой моей команды и жеста. Я скачу на нём через лес к тебе, чтобы передать его уздечку в твою нежную руку. Любимая… может, ты наконец-то вспомнишь?
- Не столько я хотел остаться в живых, сколько порадовать тебя, дорогая. Теперь этот конь готов быть твоим слугой. Ты можешь ускакать на нём так далеко, как захочешь.
Ты, аккуратно одетая, с красивой причёской, улыбнулась мне и кивнула.
- Сегодня ночью в том же месте, - едва заметно шепнули твои ярко-алые губы.
А потом был наш побег, мы скакали вдвоём верхом на чёрной лошади посреди чёрной ночи. Крепко сжимая руку на твоей талии, я был самым счастливым человеком в этом изменчивом мире. А после была расплата. Пустив лучших рыцарей по нашим следам, старый король велел казнить тебя, а меня повесить на твоих роскошных волосах.
За секунду до того, как всё померкло перед взором, готов поклясться, я чётко услышал внутри головы твой голос. Он сказал мне: «Прости, мой нежный, что у меня такие крепкие косы»…
День 140. Песня.
Что за прекрасные звуки я слышу? Монстр, неужели это голос твоего божества? Вот, оказывается, на чём держится ваш тёмный безрассветный мир, у вас есть покровитель, оберегающий в трудную минуту.
Когда откуда-то из глубины небес до озера начинает доноситься отдалённая песня его богини, чудище замирает в немой молитве, трогательно складывая лапы у груди. Всё же, угрюмая и заброшенная земля не покинута высшими силами. Всё же, нас с ним слышат.
Наверное теперь и мне стоит обратиться к этому изумительному голосу, попросив того, о чём уже давно мечтаю.
- Голос… – обращаюсь я к небесам и вдруг замолкаю, глотая слова, крутившиеся на языке. – Пой дальше, пожалуйста. Ты так прекрасно поёшь…
***
Ты лежала в соседней палате. Бледная девочка лет восьми, с грустными глазами и абсолютно лысая. Мама рассказывала мне, что у тебя вылезли волосы от того, что ты проходишь уже третий курс такого тяжёлого лечения, которое называется химиотерапией. Меня же сюда привезли впервые. Мне десять лет, и у меня тоже рак, но доктора сказали, что вскоре меня можно будет прооперировать, и я поправлюсь, а волосы у меня вылезти не успеют.
- Привет, - я залез с ногами к тебе на кровать. – Давай знакомиться, как тебя зовут?
Поначалу ты не отвечала, но и не спихивала меня с кровати, что хорошо.
- Я принёс тебе конфет, угощайся! - Не хочу, спасибо, - сказала ты тихо, а потом, посмотрев в мою руку, добавила мечтательно. – Малиновые… - Мама говорит, что малиновое варенье помогает, когда болеешь. Наверное конфеты тоже помогут. Бери, у меня ещё есть!
Наблюдая, как ты жуёшь конфеты, я радостно улыбался. Ты такая красивая! Пусть и без волос…
- Вчера врач сказал родителям, что я скоро умру… - обхватив руками согнутые в коленях ноги, ты поделилась со мной своей тайной. Так вот, почему ты такая опечаленная! - Ты боишься? - Немного. А ты? - А я пока не собираюсь умирать, - вырвалось у меня, но тут же я осёкся с сожалением. - Ясно… - Послушай, а хочешь я тебе кое-что расскажу? - Давай. - Мы с тобой уже несколько раз были знакомы. В прошлый раз ты была женой короля в небольшом королевстве, где-то на западе. А я был твоим придворным конюхом. Там ещё была такая чёрная лошадь, помнишь?
Твои удивлённые глаза смотрели на меня, не мигая.
- А до этого мы жили в жаркой стране, там было много песков, и ужасно пекло солнце. Тогда у тебя были густые чёрные волосы. Ну, вспоминаешь теперь?
Вдруг ты придвинулась ближе. И заплакала.
- Мне кажется, что когда я умру, там ничего не будет. Никаких песков или королев. Я просто усну и исчезну, в никуда. А ты зачем-то меня обманываешь! Такого быть не может, я совсем не помню тебя… - Но я-то помню! - Может ты обознался? - Да нет, это точно ты!
Взволнованный, я приблизился к тебе и поцеловал в губы. Получился шумный «ч-чмок!», потому что целовать с языком я пока ещё не умею.
- Ты что делаешь?! – воскликнула ты, оскорбившись, но по-прежнему не спихнула меня с кровати и сама осталась сидеть рядом. - Я и раньше тебя так целовал! И даже сильнее! Не грусти, однажды ты вспомнишь меня, а я-то подожду. Хоть тысячу лет. Я-то уж точно не забуду! Принести тебе пирожок? С яблоками… Ты только не плачь!
И с этого дня мы подружились. Мы сидели целыми днями на твоей кровати, жевали конфеты и болтали. Я рассказывал тебе о наших прошлых жизнях, а ты уже не спорила. Просто слушала меня внимательно и в какой-то момент начинала улыбаться. Забывала напрочь про свои грусть и боль. А я любовался твоей лучезарной улыбкой и, кажется, сам выздоравливал, пронизанный её лучами. Мне казалось, что и ты, весёлая, начинала поправляться, я уже ждал, что вскоре нас обоих выпишут, и мы будем вместе кататься на великах, играть в бадминтон или плавать в бассейне. А потом мы поженимся, и у нас родятся дети. Да, и конечно же, в один счастливый день ты обязательно меня вспомнишь. Как я истосковался по тебе! Любимая…
И вот, одним солнечным днём, я вприпрыжку бежал к твоей палате, с твоими любимыми яблочными пирожками в руках. Они были ещё горячие, мама только час назад принесла мне их, и этот час я специально держал их под одеялом.
- Приветик! Лови скорее! – крикнул я, едва перешагнув порог. Но никто не ответил мне, кроме эха больничных стен. Твоя палата была пуста.
За моей спиной тяжело вздохнула санитарка, которая пришла перестелить бельё.
- А куда ушла девочка? – спросил я едва слышно. – Я принёс ей пирожки, она ведь скоро вернётся? Они остывают… - Она очень далеко ушла, мальчик, - ответила мне так же тихо пожилая женщина. – Кушай сам. Пока не остыли.
На третий день я был на твоих похоронах. В маленький гробик все клали цветы и венки. А вот я приехал без цветов. Я ведь точно знал, что ты любила больше всего на свете!
Подойдя к гробу, я положил на покрывало два яблочных пирожка и горстку малиновых конфет…
День 168. Сон.
Знаешь, чучело, а мне начинает нравиться эта долгая ночь. Здесь, на берегу, спокойно и тихо, лишь иногда, в непреодолимой дали, доносятся чьи-то шаги и голоса. Мирно покачивается вода, и шум волн усыпляет разум и страх. Я тут вздремну немного с тобой. Что-то я устал. Ты только не трожь меня, слышишь? Я несъедобный…
***
Между моих жизней я нахожусь в удивительном пространстве невесомости. Здесь нет красок и цветов. Здесь всё теряется полностью во всепоглощающей бесконечности. Здесь нет ни меня, ни тебя, ни наших бус. Тут гулко и пусто.
И только нить, золотая, искрящаяся нить, соединяющая воедино наши такие разные и непохожие одна на одну личности – только эта нить иногда мелькает в пространстве небытия своими яркими гранями. Завороженный её сиянием, я тянусь к ней снова и снова.
Как яркий, диковинный цветок она манит меня, дразнит сорвать её. Самая притягательная в мире ловушка! Каждый раз, пытаясь завладеть этой нитью, я превращаюсь в маленькую бусину и нанизываюсь на неё.
И всё начинается заново…
День 196. Дружба.
Друг мой, пока я спал, ты невероятно вырос! Готов поклясться, ещё чуть-чуть, и ты заполнишь собой весь пруд целиком и вытеснишь всю воду. Уже сейчас тут становится слишком тесно для тебя, твои движения скованы, а руки и ноги прижаты к груди. Ещё немного, и тебе не составит труда меня поймать. Я просто не смогу никуда спрятаться.
Впрочем, кажется, ты уже не пытаешься вести на меня охоту. Ты сдался, и лишь иногда от досады кровожадно сосёшь свой собственный кулак. Таким, миролюбивым, ты мне нравишься больше. И я уже не боюсь подойти к воде поближе. Я знаю, если даже я случайно упаду, ты не дашь мне утонуть.
Скажу по секрету, не такой уж ты и страшный, только тощий. Мне иногда даже приятно делить с тобой этот пруд на двоих. Жаль, что на небе по-прежнему темно. Может, однажды, солнечные лучи помогут нам обоим найти свой путь к дому…
***
Когда мы с тобой снова познакомились, мне было восемнадцать, и я только поступил в институт. Высокий, худощавый юноша, я стоял у крыльца твоей школы с букетом васильков и ждал, когда закончатся твои занятия. Мы уже считали себя по-настоящему взрослыми, поэтому после твоих уроков и моих пар, пока родители были на работе, мы занимались самыми настоящими взрослыми вещами. Но в душе оставались всё теми же импульсивными детьми…
И всё же, я любил тебя неимоверно. Может, не до конца осознавал свою любовь, но очень любил. Невыносимо скучал во время наших разлук. И строчил тебе ночами тёплые, а иногда и жаркие, смс-ки.
Мы шли с тобой из школы за ручку, и все твои одноклассницы, засматриваясь, умилялись, какая мы красивая пара. А одноклассники провожали меня мрачными взорами. Ты была привлекательной девушкой, но соперничать со студентом никто из них не решался.
Мы познакомились год назад, и сразу же ощутили себя родственными друг другу душами. Мы много разговаривали, спорили, философствовали. Я заменял тебе и друга, и брата, и отца… Чуть позже, спустя полгода, я стал твоим первым мужчиной. Всё это было таким искренним, нежным. Самая настоящая первая любовь.
Потом ты закончила школу и стала поступать в ВУЗ. Я очень переживал за тебя и с нетерпением ждал твоего звонка с известием о том, как прошёл первый экзамен. Ты действительно мне позвонила, как только смогла освободиться, но новость, которую ты готовилась мне сказать, была поистине ошеломляющей.
- Привет, милая, как всё прошло? - Не очень, но сдала нормально. - А что случилось? - На экзамене у меня закружилась голова, и я чуть было не упала в обморок. Девочки вовремя поймали. - Бедная моя, ты наверное переволновалась! Можно я приеду к тебе? Буду отпаивать крепким чаем! Что купить? - Хорошо… - ты немного помедлила. Купи к чаю печеньки. И ещё… и ещё тест на беременность.
Я ехал к тебе в противоречивых чувствах. Во мне перемешивался гремучий коктейль из радости, страха и неуверенности. Последнее перевешивало. Я будто в один момент потерял всю свою уверенность в себе, весь свой твёрдый стержень, который был твёрд только пока всё шло предсказуемо и хорошо.
- А как же твоя учёба? Как же мой институт? Как родителям сказать?! – затараторил я с порога, изливая на тебя поток своих переживаний. Я ещё что-то потом говорил, как в забытьи, что-то о том, что рано ещё, что не готов сейчас становиться отцом. Смутно помню, как ты потом вышла из ванной бледная и продемонстрировала мне две полоски. Не проронив ни слова, я трясущимися руками накинул куртку и ушёл курить.
На улице лил дождь. Стоя у подъезда под козырьком, я размышлял о том, как ты дорога моему сердцу. Но одновременно и о том, как я молод и зависим, о том, что я никто в социуме, да и вообще в этом огромном мире. Что я мог бы дать этому, микроскопическому ещё, ребёнку? Ничего. У меня нет ни работы, ни времени, ни мужества.
«Ты трус. Трус. Трус. Трус», - отбивала кровь в моих висках с каждым шагом, когда я отдалялся от твоего дома. Мне стыдно было показаться тебе на глаза, стыдно было сказать тебе хоть слово. С каждым шагом вперёд моя одежда становилась всё более мокрой, и мне казалось, что я иду под водопадом твоих слёз…
Прошли долгие годы, прежде, чем я узнал, что тебя больше нет. Случайно и непредсказуемо весть о тебе вошла в мой мир, заставив содрогнуться. Оказывается, ты решила сохранить жизнь нашему ребёнку, но сама погибла при родах, и всё, что осталось от тебя – наша девочка, которой должно было вскоре исполниться двенадцать. Девочка, которая ни разу не видела своего отца и даже не узнала бы меня.
Всё внутри меня сжималось, я раздирал себе кожу на лице, катаясь по полу, и рыдал. Я внезапно осознал, что всё это время жил только мыслями о тебе. Пусть я оказался слаб, но мне согревала душу мысль о том, что ты где-то есть. Неспособная простить меня, но счастливая и здоровая. Возможно уже давно нашедшая свою вторую любовь… Но только не мёртвая. Только не…
Вдруг я остановился, и всё вокруг меня смолкло до бьющей по ушам тишины. Я трус. Был и остался им.
Любимая, там, в сырой земле, не мокро ли тебе от водопада моих слёз?..
День 224. Взгляд.
Ночь по-прежнему темна и тиха. Как же мы одиноки в этом мраке, друг мой. Мне ещё повезло, я в своей жизни не раз видел свет, самые яркие в мире электрические вспышки. Поэтому сейчас, этой долгой ночью, меня согревает надежда. Я точно знаю, чего жду. А ты, чего ты здесь дожидаешься? Смогут ли твои глаза когда-нибудь увидеть яркие лучи солнца? Есть ли вообще глаза под этими веками? А?..
Уговорил. Бери мою лучинку, может она порадует тебя своим слабым мерцанием. Эй, я тут! На!
Огромное тело вздрагивает и поворачивается, когда я едва заметно, дрожащей рукой, касаюсь его локтя и протягиваю лучинку. Его широко раскрытые глаза смотрят на меня сквозь воду и тусклое сияние. Секунды. Всего секунды его глаза, преумножающие свет, изучают меня, потом он закрывается рукой и отворачивается, будто бы ничего не произошло. Будто бы он никого не видел.
Мы оба жутко испугались, хотя и не подали вида. Поначалу я даже чуть не уронил лучинку в пруд, ошеломлённый силой его гипнотического взгляда. Пусть ты зверь, но у тебя очень красивый взгляд. Человеческий…
Воткнув палочку у склона озера, чтобы она была видна нам обоим, я отошёл на привычное расстояние и продолжил ждать солнца.
***
Как же сложно мне было найти тебя в этот раз! Или я сам себя наказывал, или ты не хотела больше меня видеть, или же нить, соединяющая наши души ослабла. Всю жизнь я провёл с тянущим ощущением в груди, но судьба не была милостива ко мне, наши дороги не пересекались.
Я родился, пошёл в детский сад, школу, университет, устроился на работу, женился, у меня появились дети. Но всё это было серым и смазанным, и я чувствовал, что главная цель моей жизни не достигнута. Когда мне было сорок шесть, у моего сына родился ребёнок, а когда стукнуло пятьдесят два – дочь подарила мне второго внука. Потом я пережил предательство жены и развёлся. В это время уже давно наступило будущее, грянул двадцать третий век, а с ним – четвёртая мировая война, длящаяся целых семь лет. Но всё это было скучным, бескрасочным фильмом без тебя, я смотрел это кино и чувствовал, как вся жизнь проходит мимо.
Вскоре мне исполнилось шестьдесят, я вышел на пенсию, получил звание ветерана войны. Всё ближе и ближе была всепоглощающая, терпко пахнущая земля. И с каждым годом тоска в моей груди нарастала. Ежедневно я проводил ночь в молитвах к духу своего сердца, к Богу, к тебе. Я умолял только о том, чтобы высшие силы позволили мне хоть на мгновенье подержать твою руку в своей морщинистой руке. И однажды, когда мне было уже семьдесят два, они сжалились.
- Здравствуйте, позвольте мне присесть?
Это было тёплым летним вечером в парке. Я делал вид, что читаю газету, хотя давно уже не мог читать без очков, а свои очки я в тот день забыл. Передо мной стояла ты - миловидная старушка в белой блузке, аккуратно заправленной в синюю юбку. На твоей шее были розовые жемчужные бусы, а на лице – очаровательная добродушная улыбка.
- Конечно же садитесь, милая дама! – ответил я обрадовано и постелил рядом с собой газету, чтобы ты не испачкала свой прелестный костюм. – Я так давно вас ждал! - Ждали? Меня? - Вас! Всю жизнь, честно! И даже дольше. Простите, наверное, я слишком надоедлив, но скажите, у вас никогда не было в жизни ощущения, что вам не хватало кого-то рядом? Такая тянущая, приторно-горькая грусть в груди?
Твои глаза сияли насмешливыми искорками, но ты была доброжелательна, слушая мою быструю ребячливую речь.
- У меня действительно было такое ощущение, - наконец ответила ты. – Вы очень точно его описали. - Теперь всё будет по-другому родная! Мы наконец-то нашлись, неважно, что так поздно. Ты наконец-то простила меня! - Простила? За что? - В прошлой жизни… да, ты можешь не верить в это… Ты скорее всего опять не вспомнишь, но… В прошлой жизни я очень сильно тебя обидел. Простишь ли ты меня? Пожалуйста… Прости и останься со мной. Умоляю! - Вы очень странный собеседник. - Я знаю! Но я ждал тебя семьдесят лет! Пожалуйста, скажи, можно ли мне хотя бы подержать твою руку?
Ты вздохнула и иронично покачала головой, выдерживая паузу. Я был готов сгореть от возбуждения и стыда прямо на этой скамейке. А потом ты неожиданно взяла мою кисть в свои нежные ладони и мигом потушила все мои волнения океаном доброты своих глаз.
С тех пор мы с тобой жили вместе, бок о бок, душа в душу, день за днём… Пока смерть, уже знакомая нам гостья, снова не разлучила нас. Но в этот раз, умирая, я не боялся. Я знал теперь, что нет ничего невозможного, что золотая нить наших сердец снова и снова соединит нас вместе, где бы мы ни были, кем бы ни стали… Из любого конца Вселенной я, увидев вдали путеводный маячок, сияющий в твоей груди, полечу к тебе на крыльях своей нестираемой памяти.
Любимая… помнишь ли ты, как давно всё начиналось?
День 252. Улыбка.
Что-то неладное творится с этим озером. Время от времени всё вокруг нас вздрагивает, волны становятся сильнее обычного, а почва под моими ногами ходит ходуном. Нет, сейчас не время для землетрясения. Мудрое место, дождись, пожалуйста, рассвета!
Иногда я думаю, что богиня разгневана стремительным ростом моего водного друга. А может, она тоже боится его, как и я. Кажется, он и сам боится. Всё вокруг пропитано липким страхом. Ему так боязно и тесно… Нескончаемые страдания этого гигантского существа доставляют мне почти физически ощутимую боль. Я вновь ползу к берегу.
- Тебя надо вызволить оттуда! И убежать вместе! Слышишь, третий «я»? Ты умеешь бегать? Умеешь дышать без воды?
Неуклюже и тяжело ворочаясь, он поднимает лицо на мой крик. Снова мгновение изучает меня своими диковинными глазами и вдруг… Может, мне это примерещилось?..
Я хватаю лучинку и подношу её к его лицу. Нет, мне не показалось, он улыбается. Широкой искренней улыбкой намекает мне, что я задаю глупые вопросы. И ждёт реакции.
Что ж, друг. Вообще-то, я говорил серьёзно. Но раз уж ты в хорошем настроении, давай улыбаться друг другу. До последнего…
***
В этой жизни всё до неузнаваемости поменялось в нашем странном мире. В этот раз, чтобы найти тебя, мне пришлось преодолеть миллиарды световых лет.
Ещё маленьким ребёнком я улетел на другую планету, и ничего толком не знаю о Земле. Удивительно, когда-то Земля была нашей единственной колыбелью и кормилицей, а теперь человек создал для себя железные крылья и забыл о Родине. В космосе есть множество планет, более пригодных для жизни, и это даже не удивительно. В космосе есть планеты, где не существует смерти, на одной из таких я и живу. Ни смерти, ни старения, ни боли. Но всё равно иногда, пусть редко, я чувствую грусть.
Мне кажется, что там далеко среди звёзд, на той планете, где я родился, где люди постоянно рождаются и умирают, я оставил кого-то дорогого…
- Мама, я хочу слетать на Землю. Ненадолго. Отпустишь меня? – однажды, будучи уже юношей, спросил я. - Сынок, ты ведь помнишь, что это опасно? Едва ты ступишь на эту планету, время снова станет разрушать твоё тело. Можешь погостить там день или два, но долго там находиться нельзя. - Конечно, мамуль, я всё знаю. Не больше недели, обещаю тебе!
Гигантский магнит словно тянул меня к этому сине-зелёному шару, где люди секунда за секундой таяли, приближаясь к смерти. Мне казалось, что, будучи бессмертным, я терял что-то важное.
- Здравствуйте, – в аэропорту планеты Земля меня встретила приятная девушка в белом халате. - Как долго вы планируете у нас гостить? - Пока не умру, - отшутился я, а затем спросил серьёзнее. - А вы кто? - Я врач. Я помогу вам чувствовать себя хорошо на протяжении всего пребывания на нашей планете. Мои услуги уже включены в стоимость вашей путёвки…
Я усмехнулся в ответ на её слова, потому что смысл их был мне не совсем ясен, но позволил ей идти со мной, раз уж всё включено.
И уже той же ночью: - Помогите мне, мне больно… - Что у вас болит? - Вот тут… - Ясно, это голова. Сейчас сделаю укольчик, и всё пройдёт. - Укол – это тоже больно? - Боюсь, что да. - Ай-яй!.. А что со мной? - Ничего серьёзного, вы просто устали в полёте. Завтра всё будет хорошо. Молодой организм быстро адаптируется. - Вы говорите молодой, а как вы это рассчитали? - По земным меркам, конечно. Вы родились примерно двадцать лет назад. Для Земли это возраст молодого человека. - А вы? Когда вы родились? - Почти как и вы, мне двадцать один. - И вы… сейчас умираете? - Можно сказать и так. Мы оба в эти секунды умираем, - девушка рассмеялась, подмигнув мне. - Но я же через неделю улечу. И перестану умирать. А вы… Вам не страшно? - Не вижу ничего хорошего в вечной жизни, - ещё раз усмехнулась молодая врач. – Скучно. И потом, если мы будем жить вечно, то может получиться так, что не сможет родиться кто-то, кому очень нужно родиться. - Послушайте, а я ведь ничего не знаю, о своём рождении. У нас на планете эта тема – табу. Но вы ведь наверное знаете. Тем более вы доктор. Как рождаются дети? Как зарождается новая жизнь?
Девушка поначалу смутилась, но потом захохотала ещё задорнее.
- Вы, инопланетяне, смешные. Очень. Мы занимаемся любовью. - Хм, а это как? - Вы совсем ничего об этом не знаете? – голос моей знакомой стал подозрительно низким и вкрадчивым, когда она задёргивала занавески гостиничного номера. - Совсем ничего. - И даже никогда не чувствовали желания? - Нет, а что это?
Её губы внезапно коснулись моих. Она не предупредила, и от неожиданности я вздрогнул. А потом вздрогнул ещё и ещё, уже внутренне. Что-то внезапно щёлкнуло в голове, и перед глазами, потрескивая, закрутилась старая, затёртая плёнка. Очень-очень быстро сменяющие друг друга, до боли знакомые кадры.
- Я помню тебя, помню… Любимая… Мы не умираем, никто, мы просто меняем роли! А ты, дорогая, ты помнишь меня?..
Но ты уже не слышала. Касаясь моего тела, ты увлекала меня дальше в тот мир, где люди смертны…
На следующее утро я, взволнованный и радостный, уже звонил домой: - Мама, прости меня, я не вернусь. - Что?! Сынок, что ты такое говоришь?! - Я хочу остаться на Земле. - Ты заболел чем-то?! Разве ты забыл, что там ты погибнешь?! - Я влюбился. Извини, мама. - Ещё одна глупая земная болезнь! - Я болен ей уже давно. Миллиарды лет, мама. Я просто забылся ненадолго… Я уже давно люблю её! Я хочу посвятить себя спектаклю о рождении и смерти. Ты ведь тоже проходила через это, мама… Ты ведь тоже знала, каково это – любить и дарить жизнь новому существу. Пусть эти тела невечны. Но есть память, которая сохраняется навсегда…
Женщина на другом конце Вселенной слушала молча, вытирая горькие слёзы. Это всё было словно вчера. А сегодня, через 52 года, я умер…
День 280. Соединение.
Это тело в воде скоро погибнет. Я в этом уверен, ведь оно уже выполнило свою миссию в этом пруду. Не могу сказать точно, в чём заключалась эта миссия, наверное так же, как и миссия любого другого живого существа, она являлась проявлением какого-то очень важного закона мироздания.
Я вижу, что оно достигло апогея своего развития. А значит всё кончено. Даже немного жаль.
Наступает рассвет, и его лучи окрашивают гладь озера в ярко-алый цвет. Я сижу на берегу, уже вовсе не боясь ни воды, ни моего безмолвного друга. Я улыбаюсь ему поддерживающее, когда он открывает глаза. Его мучения закончены, а значит, и мои. Скоро, скоро я смогу быть свободен. Этот пруд отпустит меня, и я направлюсь по своим делам, ведь я уже очень долго его созерцаю.
Его губы шевелятся. Он что-то хочет сказать? Говори, я слушаю! Я выполню любое твоё желание!
- Ступи в воду. Ступи в воду и загляни в неё.
Нет, только не это! От неожиданной просьбы я отпрыгиваю дальше.
- Тебе нужно когда-нибудь это сделать. Перебори свой страх!
О нет, кажется, я слишком заигрался на этом берегу. Мне пора идти, прямо сейчас. Всего хорошего тебе, невиданное чудище, я ухожу…
- Если ты сейчас не посмотришь в воду, всё твоё созерцание было напрасным. Посмотри туда.
Я вытираю испарину. Хорошо. Всего два шага в воду и один быстрый взгляд. И всё. И я свободен от этого неестественного союза.
Хлюп, хлюп. Я уже в воде. Правда пока не открываю глаза – зажмуриваюсь. Вода тёплая и приятная, а мне-то казалось, тут мерзко и холодно.
- А теперь посмотри.
Смотрю! Хотя нет, всё ещё не могу решиться, трушу. Но раз дело уже начато, надо довести его до конца. Медленно открываю один глаз, второй…
Шок. Вся Вселенная вздрагивает и трясёт меня следом за собой. Гладь воды дрожит кругами. Я стою по колено в кровавом озере и смотрю вниз. Там, где моё тело погружено в воду, заканчиваюсь «я» и начинается «он». Но это только оптическая иллюзия. Оказывается, в пруду вообще нет никого кроме меня, а он – моё отражение. И всё это время был им.
Если кто-нибудь тут и умирает, то это я, один и единственный.
А Вселенная, испуганная моим видением, содрогается всё сильнее…
***
Вот и она. Финальная сцена моих воспоминаний. Конечная глава книги. Человечество «доигралось» в богов и спровоцировало катастрофу, губящую всё живое. Всегда кажется, что, как ни перегнуть палку, Вселенная всё стерпит и восстановит любой баланс. Но это не так. Баланс навсегда потерян, и теперь оставшиеся в живых с содроганием наблюдают за смертью галактик. Больше нет такого места, где можно было бы, скрывшись, уцелеть.
От неимоверного ужаса я не помню, кто мы и где. Единственное, что мы точно знаем – мы невечны, и сегодняшняя ночь для нас последняя. Зашедшее солнце не взойдёт снова, а если и взойдёт, оно осветит собой уже не сверхразвитую человеческую цивилизацию, а только горсть пепла в пространстве небытия – всё, что от нас останется. Мы прах, и в прах возвратимся. Сейчас счёт идёт уже не на столетия, а на секунды. Колкие и болезненные секунды…
И вдруг: - Я тоже помню тебя! Я помню тебя, родной!
Боже, эти её слова, как исцеляющий бальзам, проникли в меня, обволокли мою душу, заполнили всё моё существо изнутри, стирая все страхи и опасения. Всё это было ненапрасным. Мой путь был не напрасен, и пусть он завершён, наша общая душа теперь достигла высшей ступени эволюции. Я слит с тобой, мы – одно целое.
- Кажется, сегодня я нашёл тебя в последний раз, - говорю я, обнимая её, вдыхая обречённо-родной запах, память о котором я пронёс через миллионы тел. – И вот, снова теряю… - Не говори так. Пожалуйста, ищи меня снова! И я стану тебя искать! - Но искать где? У нас ведь теперь нет будущего… - И пусть. Давай искать друг друга в прошлом!
Слёзы, слёзы… какие же они горькие – слёзы. Эта горькая вода везде, и от неё не скрыться. По-моему, я задыхаюсь.
- Любимая… нам… неподвластно… повернуть время вспять. - Ты уверен? Я так не думаю! Пожалуйста, оставайся со мной! Пусть всё будет как прежде!..
Нет, у нас совсем не осталось времени. Я чувствую, как этот уставший мир расшатывается и рушится. Расшатывается и рушится. Расшатывается…
- Обещай мне!.. обещай… Пообещай мне! Пожалуйста!.. - Я… обещаю. Найти тебя… ещё хотя бы раз.
Давление, которое я ощущаю, неимоверно. Всего меня сжимает и деформирует. Я открываю рот, вскрикивая, и лёгкие наливаются едкой болью. Наверное, всё кончено. Её рука выскальзывает из моей…
И вдруг откуда-то сверху:
- Мамочка, посмотрите, кто у вас? - Мальчик, кажется… - Это вам вовсе не кажется.
Смех. Не пойму, где я очутился. Вообще ничего не пойму. Дрожь и боль моего испуганного тела напоминают о недавних апокалиптических муках, но мир явно продолжает существовать. И я в нём играю свою скромную роль.
Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вдох…
Кажется, сегодня я родился.
А ты… В этой жизни ты ближе, чем я мог себе представить. Совсем рядом.
Эпилог.
Каждый раз, приходя в этот мир, я перечитывал книгу времён, записанную внутри меня, и мне хотелось плакать. Я постоянно плакал, вспоминая тот огромный опыт, который лежал позади у всего человечества.
А потом подходила ты, моя мама, и убаюкивала меня. Ты считала, что я маленький ребёнок, и говорила так убедительно, что, оказавшись у тебя на руках, я сдавался и верил в это. По-детски доверчивый, я успокаивался и засыпал.
И мне снился сон о том, что я очень тебя люблю. Уникальной, многогранной любовью, как любят друг друга два австралопитека, как султан любит свою наложницу, как конюх любит свою королеву, как инопланетянин любит землянку, как мальчик любит девочку, как студент любит школьницу, как старик любит свою старушку, да и просто – как мужчина любит женщину. Эта любовь неописуема, и когда ты спросишь, как я тебя люблю, пожалуй, мне опять придётся рассказывать эту длинную историю.
А ты, наверное, снова улыбнёшься и ответишь, что я маленький мальчик и слишком много выдумываю… |
Библиотека // Объявления
