Город медленно бурлил в одной из многочисленных туристических столиц, лениво распределяя по своей поверхности передвигающихся под палящим солнцем людей.

В центре кадра находился фонтан, очень естественно и живописно облепленный народом. В глаза кидалось место, которое было бы проще всего описать, договариваясь о встрече: чётко в точке пересечения взгляда главного героя композиции фонтана и лучей фонаря на углу площади. Там, устроившись на мраморе, сидела девушка лет двадцати с утаённым от взглядов случайных прохожих хвостиком, глядя, заворожено и медленно моргая, на толпу вокруг.

Неожиданно сквозь эту самую толпу чужеродно для неё быстрым шагом пробралась другая девушка, странно, ярко, но со вкусом одетая, измеряющая глубину зрачков окружающих, не замечая ни их пола, ни дороги вокруг, сквозь тёмные очки, светящиеся дороговизной брэнда. Дойдя до того самого особенно приметного места, она остановилась и требовательно посмотрела в глаза его занимавшей. Та измерила девушку взглядом и вернулась в исходное состояние, проигнорировав нелепую просьбу. Тогда девушка, переступив на месте, начала разговор.

- Милый город, милые люди, странное солнце...

- Вы о чём? - испуганно отозвалась со своего места её случайная собеседница.

- Позвольте, я расскажу вам историю... - как будто неожиданно вернувшись в реальность и осознав, где она, девушка быстро оглянулась пор сторонам и облокотилась на бортик фонтана.

- Катарина, кстати, - представилась она, явно ожидая ответа.

- Рэчел, - лениво отозвалась девушка, не двигаясь с места.

Катарина чуть прикрыла глаза и начала рассказывать, глядя на стёкла очков. Казалось, ей трудно было подбирать слова, но она всецело была отдана этому занятию.

- Почти два года назад я однажды шла по улице, глядя на медленно проползающие мимо вывески и парадные домов. Среди них неожиданно возник, в общем потоке передвигаясь по жёлто-белой стене, плакат, реклама чего-то, по-моему, туалетной воды. Он меня чем-то зацепил, я остановилась, и поток остановился вместе со мной, оставляя нас наедине. На плакате была чёрно-белая фотография чьих-то глаз, точно таких же, какими кажутся мне все остальные пары глаз, которые я встречаю на улице. Именно эта неоригинальность полностью заворожила меня, приковав взгляд к фотографии... Не знаю, сколько я простояла так, может, секунд тридцать. Потом я сняла розовые очки, плакат остался чёрно-белым, прокляла режущий глаза солнечный свет и пошла дальше. Дойдя до дома, где находилась моя студия, я успела дать себе клятву найти и полюбить до гробовой доски хозяина этих глаз, а, поднявшись на мансарду, уже утопала в сладких фантазиях...

- Как можно полюбить кого-то, кого вообще не знаешь?

- А если больше ничего не остаётся? - усмехнулась Катарина сквозь длинные ресницы, - потом, чем меньше знаешь, тем больше возможностей для придумывания остального по своему вкусу...

- Всё равно. Как так можно! Хотя, интересное начало, но я никогда бы не стала настолько отдаваться иллюзиям...

- Да ну, это не было чем-то особенным. В общем, месяцев через семь мне однажды было скучно, и я взяла телефон и набрала случайный номер...

Рэчел сделала быстрый вздох, но передумала и не перебила.

- Трубку взял автоответчик, который сказал мне резким мужским голосом, что не может взять трубку... После звукового сигнала, им упомянутого, я долго молчала, потом продиктовала свой номер, добавив со всей чистотой, что мне было скучно, и я набрала, не зная, этот номер... С того момента, мне почему-то стало грустно и тепло, как будто я осталась одна, где-нибудь в жаркой пустыне, под тёмным небом...

- Он перезвонил?

- На следующий день. Почему-то я была уверена, что не перезвонит, но он совершил эту ошибку...

- Почему ошибку?

- Мы подолгу общались несколько недель, ни о чём или почти ни о чём... Однажды я рассказала ему про постер...

- Ты не пыталась найти парня с фотографии?

- Зачем? - искренне удивилась Катарина.

Её собеседница не нашла, что ответить, и девушка продолжала.

- Он удивился и как будто обрадовался. "Это был я" - сказал он. "Правда?" - изумилась я, и он тем же тоном ответил: "Нет". С этой минуты, я поняла, что что-то во мне перерубилось... с тех пор мы постоянно общаемся.

- Встречаетесь?

- Нет. Ни разу не виделись...

- Как, он не просил встречи, не спрашивал про тебя?

- Просил, конечно, неоднократно...

- А ты?!

- Ну...

- Да брось, вам необходимо поговорить вживую! Иначе вы можете просто потерять друг друга, ты... уверена, что у него нет жены или девушки?

- Не знаю, мне как-то всё равно.

- Это тебе так кажется! Брось, вам надо встретиться.

- Ну вот...

- Что?

- Ну, мы договорились о свидании, но мы же ни разу не видели друг друга, и я сказала, что буду на том месте, на котором сидишь ты...

- Я понимаю, - неожиданно разволновалась Рэчел, успевшая по простоте характера проникнуться к собеседнице, - конечно, садись... - она слезла с бортика, забирая свои вещи, - никаких проблем.

Довольная, Катарина села на тёплый мрамор и достала небольшой альбом, покрытый записями и набросками. Рэчел неожиданно резко перестала для неё существовать, девушка взяла чёрный карандаш, явно из дорогих и качественных, но искренне сточенный наполовину, и начала перелистывать страницы.

Её недавняя собеседница стояла в небольшом недоумении.

- Удачи, - осторожно начала она.

- В чём? - удивлённо подняла глаза Катарина; она не узнавала обращающуюся к ней.

- Ну... В свидании, всё такое...

- Что ты, с кем я могу встречаться, - беззаботно ответила девушка, не отрывая от плотной бумаге взгляда.

- Я думала, ты влюблена...

- Я художница. И почти поэт, - не меняя интонации, ответила девушка.

Рэчел пожала плечами и ушла, стараясь не думать о случившемся.