Когда у меня закончатся строки
         о том, как я растекаюсь по скользким и одиноким
         в своей прозрачности стёклам -
       - скольким ещё не выжить
         в завистливом ожидании, -
         как я просачиваюсь через створки,
         скатываюсь по холодным карнизам едва проснувшихся окон
         и забираюсь до крыш в блёклые
         облака, как в солому,
         смягчающую полёт,

любому покажется громким
открытый на выдохе рот,
ладони на стопке
писем, от рук по-прежнему тёплых, -

- плохо мне больше не будет,
даже молчать.