Честно говоря, я смутно представляю то, что буду описывать. Такое иногда случается, когда сказать хочется много, но не знаешь как. Не сложно выступать, когда есть что сказать, но очень сложно это сделать, когда просто что-то хочется сказать. Мысли постоянно путаются, концентрация теряется. На долгое время погружаюсь в состояние думалки. Это когда сидишь и думаешь ни о чем и обо всем. Вредная привычка, но иногда помогает скоротать время. Смешно подумать: то, чего у нас катастрофически мало, мы позволяем бездарно тратить. И не будет реплэя, который изменит ситуацию… Или же будет? Что я хочу изменить? Я слеп, но вижу больше. Как те люди в пещере, которые признают тени и отрицают сами предметы. Кто более зрячий?

Он сидел и что-то печатал на своем ноутбуке, иногда погружаясь в мысли. Чесал нос, протирал багровые от усталости глаза. Из динамиков доносилась музыка. Сложно сказать, мешала она ему или наоборот, наталкивала на правильные размышления. Говорили, он любил писать. Но, откровенно говоря, ничего выдающегося вспомнить нельзя. Так бывает часто. Человек суетится, спешит, а ничего не оставляет. Автор хочет остаться в истории? Возможно. С уверенностью заявлять об этом глупо и не практично. Желание – сильный мотив, однако не единственный. Как часто каждый из нас поддается смутному чувству, будто творение не реально. И великое детище превращается в иллюзорный замок, призрак, на который с упоением смотрят. Интересно, видит он перед собой опиумный фантом?

Шумная аудитория, студенты пытались найти удобные для сна места на очередной скучной и бесполезной лекции. Некоторые бросали сумки и устремлялись к выходу спеша на курилку за корпусом. Благо, перерывы были по сорок минут, так что можно и покурить не спеша, и перекусить в столовой, в которой, достаточно сносно готовили. Некоторые группы держались вместе, другие – наоборот, быстро расползались по аудитории. На задних рядах уже начинали понемногу веселиться, очевидно, вспоминая веселые ситуации за последние несколько часов. И это повторялось, менялись аудитории. На первом этаже разносился приятный запах выпечки. Роились под потолком банальные шутки, оседая прошлогодним туманом на манжеты белых халатов. В ректорате скрывался многоголовый змей, который пожирал неугодных, давал поблажки шутам, отдавая честь прокаженным и ведя на эшафот умалишенных, которые, в свою очередь, желали лишь одного: из мрака серых стен и пыли речей профессоров обрести свет в полуподвальном помещении анатомического зала, насквозь пропитанного формалином и обреченными надеждами на спасения того, чего уже нигде и нет.

Я вошел в аудиторию и быстрым шагом направился к привычному для меня месту. Так уже сложилось, что у каждого студента появлялись излюбленные места. Конфликтов на этой почве не возникало, места хватало всем, и даже было пространство для маневра. Но, пройдя половину пути, я решил отклониться от курса и занял место в третьем ряду от двери. Давно я здесь не сидел. Рядом присела однокурсница, с которой у меня были достаточно теплые отношения несколько месяцев назад. После, откровенно говоря, мне это все надоело, и я отдалился, не особо объясняя причины такой резкой перемены. Ведь, в принципе, я выполнил ее изначальную просьбу. Но сейчас это не имеет никакого значения. Она смотрела на меня изучающим взглядом своих чарующих глазок. Я, по привычке, улегся ей на колени и включил музыку и немного отключился от внешнего мира. До меня еще доносился шум однокурсников и запах духов…

На небе бродили тучи, пахло морозом. В аудитории было холодно, но, на удивление, душно. Еще оставалось минут 20 до начала лекции, но почти все сидели по своим местам. Незримая тьма давила на всех. Ну, почти на всех. Некоторые все же смогли выставить привычную защиту, создав вокруг себя относительно чистые оазисы. Любое место обучение покрыто тьмой. И кто сказал что учение – свет? О нем забыли. Живого обучения не осталось. Мышления тоже. Нам запрещают думать. Есть два мнения. Одно стандартное, а за второе убивают.

Вокруг была зеленая поляна, окруженная невысокими деревьями. Солнце стояло в зените. Я был не один. На противоположном конце сидела светловолосая девушка. Смерив меня безразличным взглядом, она продолжила изучать маленькое белое облачко. В ее голубых глазах читалась усталость и желание уединиться. Каждый имеет право на спокойный отдых здесь. И я не стал надоедать своей компанией, а просто начал смотреть в чистое небо, пытаясь не замечать облачка. Послышался легкий стук. Это был единорог, который, встав на дыбы посреди поляны, растворился в радуге. Говорят, это хороший знак. Но за ним появился черный ворон в небе. Мне это не особо понравилось. Девушка лишь неопределенно хмыкнула. Через несколько минут она растворилась. Видать, неприятный выход. Я решил тоже возвращаться, дабы не попасть в похожее положение.

Я открыл глаза. Она все так же смотрела на меня.

- Чего ты хочешь?

Сказал я это излишне резко. После таких отключек у меня всегда пересыхало в горле. Я медленно поднялся и сел. Она лишь молча дала мне бутылку с водой. Неожиданно, но приятно.

- Спасибо, но чего же ты хочешь?

- Я хочу как раньше. Я все знаю, все понимаю, но мне этого не хватает. Я на все готова, лишь бы…

Я не дал ей договорить.

- Так уж на все… Глупенькая. Мне не нужны королевы на троне пустоты. Они мне, правда, безразличны. Мне не интересно общаться с человеком, который ставит остальных ниже себя. Пойми – это скучно. Зачем мне в очередной раз тратить время, когда исход дела давно предрешен.

Ее глаза расширились… В воздухе потянуло отчаяньем. Оно медленно начало окутывать меня своими липкими лапками, пытаясь добраться до сердца, сжать его, заставить ощутить укор и сожаление. Но этого не случилось. Щупальца сгорели, как бенгальские огоньки, едва приблизившись ко мне.

На миг его глаза затуманились. Кажется, он что-то видел. Но точно сказать было нельзя. На его лице за несколько секунд отобразилась целая гамма эмоций. Затем появилась ухмылка. Обычно она появлялась тогда, когда у него созревал хитрый план. Но в глазах была грусть и отстраненность. Очередная игра, так похожая на жизнь? Или - бешеная скачка на быстром коне за маленьким белым кроликом. Кулак и жеребенок… Нет, этот образ за много лет для него уже устарел. Хотя, могут ли стареть визуальные образы? Говорят, у психически больных эти образы не меняются в течение жизни. И кто не утверждает, что каждый человек по-своему не здоров? А он вообще никогда не мог четко ответить на вопрос о том, что же такое эта призрачная, эфемерная, зыбкая нормальность. Да это и не важно… Не сейчас…

Через несколько минут я протянул ей листик. Она внимательно его прочла.

- Это как?

- Это полностью, во всем. Я делаю что хочу. Ты больше не королева. Взгляни на мир с другой точки зрения. Это тебе пригодится. Мне безразлично. Я уже все это видел. Это скучно, но ради спортивного интереса и поддержания формы я поиграю.

Она долго изучала листик, а после поставила подпись. Я громко рассмеялся. И смеялся несколько минут, пока опять не стало грустно. Быстро сложив договор, я положил его в кошелек. Насколько глупыми бывают люди. Сами суют голову в петлю. И ради чего? Что бы продолжать гнаться за призраком. Они не хотят меняться, но хотят идти. А это невозможно. Скачка на маленьком кролике за ослепительно белым единорогом. Или все это тоже лишь иллюзия? В которую так приятно погружаться. Шагать по лучезарным густым лесам романтики, смотреть на мир сквозь розовые очки украшенные черепками. Нести за плечами рюкзак без дна, в который можно класть лишь пустые ожидания. Это дело каждого.

Вокруг была зеленая поляна, окруженная деревьями. На противоположном конце поляны сидела девушка, обнимая за шею белого единорога. Тот стоял перед ней на передних ногах, согнув их в коленях. Рядом со мной - белый кролик в цилиндре. Он задумчиво смотрел меня, медленно грызя свою просто таки огромную оранжевую морковку. Я немного потрепал его по голове и начал смотреть в небо. Затем услышал голос зайца:

- Открой глаза, на тебя уже и так долго смотрят, того гляди выдернут ненароком!

Пришлось невольно подчиниться.

Я задумался над вопросом девушки. Мне ведь от нее ничего не нужно. Она - пройденный этап. Мне было скучно, я показал ей сказку. Но показывать сказочность я не собирался. Мне это было абсолютно не нужно. Иногда мне казалось, что на протяжении лекции рядом с преподавателем прыгал белый кролик. Странное видение. А в голове проносились мысли о том, что было б, если б я решился действовать? Очередная игра? Или же поражение, которое хоть и казалось маловероятным, но исключать этот вариант было б полнейшей глупостью.

Я смотрела на него, гадая о том, что же он все-таки думал. Он колебался, хотя тщательно это скрывал. В его глазах был огонь, как и при первой нашей встречи. Он горел ярко, что невольно пришлось отвести взгляд. От него веяло силой и тайной. Я должна быть для него чем-то большим, чем просто одна из знакомых. Ведь я не такая как все, я отличаюсь от этих… Ведь они все пустые, не видят его глаз, а лишь идут рядом, нет, даже не рядом! Они где-то далеко позади видят призрачный силуэт. А я вижу настоящее! Ведь он мне так много рассказал, поведал то, чем живет и дышит. Я это поняла, я выслушала. Но почему он такой холодный. Я ведь все смогу, я себя знаю… Я не Королева на троне Пустоты! Он ошибается в своем высокомерном эгоизме! Он так же слеп! Слеп!