Мы все равно победим !

Не спится. Мать и старшая сестра Люба, уставшие крепко спят. Я тоже задремал. Но что это? Будто выстрел? Потом другой, третий. Потом пулеметная очередь.

Потом крик не очень сильный и дружный: «За Родину! За С талина ! УРА-а-а-а.

Я бросился к окну. Вижу по улице с оружием в руках, стреляя на ходу, пробежали в направлении центра села человек тридцать. В центре села через некоторое время затрещали пулеметы. Понял. Партизаны. Мать и сестра тоже уже рядом смотрят в окно. Но никто больше не бежит, и не стреляет, и пулеметы стихли.

До центра села по нашей улице еще далеко. Видимо партизаны атаковали полицаев и с других улиц.

В центре села на площади, огражденной невысокой каменной стеной, на которой

закреплен кованный железный забор, находится большая красивая церковь и бывший поповский двухэтажный дом, который был переоборудован в советское время под клуб и библиотеку.

После оккупации немцы создали в селе отряд полицаев ( около 50 человек), который занял двухэтажный дом под свою службу и при необходимости под спальни.

В здании церкви и колокольни окна на всех этажах заложили кирпичом, оставив небольшие амбразуры. В окнах у мбразур установили пулеметы, тоже сделали и в каменном заборе; боялись- партизаны могут нагрянуть в любой день. В близлежащих деревнях и небольших селах, где были небольшие отряды полицаев, партизаны их разгромили; полицаев публично вешали, расстреливали, а кто сумел спастись –те присоединились к отряду полицаев нашего села. Тишина длилась не долго. Снова в центре затрещали пулеметы.

С небольшими перерывами стрельба продолжалась до утра. Потом стихла, потом снова и снова стрельба

Днем к нам привели двух раненных партизан. Раны их уже были перевязаны.

Старший, который их привел, приказал матери накормить их, а вечером, сказал он, мы их увезем в отряд У ваших соседей тоже размещены раненные.

Мясо я вам принесу. Действительно, скоро он принес полпоросенка, сказал :- « Вари бабка»! (А матери еще и 50 лет не было) Где взял, стало ясно, когда я увидел горящий дом полицая , расположенный на окраине нашей улицы.

Ближайших родственников полицаев партизаны расстреливали без суда.

В доме дяди Елфима,(так его называли все), второго нашего соседа расположился какой-то, как потом говорили после окончания войны, комиссар особого отдела Бромберг или Бомбер,( по разному его называли в селе), которого потом, после окончания войны, как говорили в селе, судили и расстреляли за расстрелы мирных жителей без следствия и суда во время его партизанских действий.

К нему приводили на допрос родственников полицаев, в большинстве дальних. Жены, дети полицаев, как правило, ночевали вместе с ними в бывшем поповском доме.

Родственников полицаев заставляли выносить из обстреливаемых площадей раненных и убитых партизан. Из колокольни церкви, где были установлены в окнах пулеметы на все четыре стороны обзор местности был хороший, все подходы к огражденной церкви обстреливались.

После допроса у комиссара случайно задержанных людей отпускали, ближайших родственников расстреливали. В окно я увидел- ведут к комиссару Петьку Семина, моего одноклассника(нам по 12 лет) и его старого отца. У Петьки два брата полицаи. Оба они уклонились от службы в Красной армии, дезертиры, а полицаями были жестокими; пойманных партизан расстреливали. Я быстро в сени , смотрю в узенькую щель окна. С тревогой жду. Отпустят, не отпустят. Один стар, второй млад. Долго не пришлось ждать. Партизан вывел их из дома, отвел за навес, в котором стояла зимняя бричка и красивая лошадь комиссара, и расстрелял из автомата. Отец Петьки что-то кричал перед расстрелом, Петька растеряно молчал. Петька! Петька! Семенкин! (Так мы его звали в школе) Он у нас был героем и многие мальчишки ему завидовали; сильный ,смелый ,красивый , умный. Не смотря на то, что Петька в школе был хулиганом, но учился он хорошо и мы с ним дружили.

Матери о виденном я не сказал

Вечерело. Я изредка выходил в сени и в узкую щель наблюдал за домом комиссара. Вижу - партизан, расстрелявший Петьку и его отца, запрягает лошадь в зимнюю бричку –сани с навесом и удобными сидениями..

Вышел комиссар с автоматом и с полевой кожаной сумкой, сел в бричку, партизан на место кучера, поехали. И только повернули на направление выезда из села, поравнявшись с нашим домом, как появилась навстречу им Настя, жена одного из полицаев. Комиссар:-«Стой! Ты жена или сестра полицая!» Настя : - «Да его силой заставили служить в полиции».Комиссар кивнул партизану, коротко сказав :- «Шубу сними». Тот отвел Настю шагов на десять от брички, почти рядом с нашим домом, заставил снять шубу. Та с плачем в голосе повторяла : - «Да его силой заставили…»,выстрел…плач прекратился. Партизан взял шубу, бросил комиссару на ноги и идет к нам. Я быстро на печку, где лежит сестра Люба. Партизан посмотрел на раненных, потом на нас с Любой , сказал;-«Слезайте, идемте со мной» Мать с плачем кричит(она видела расстрел Насти):-«Куда их ведете, они ж дети.» « Ничего с ними не будет, пошли»-приказал партизан. Партизан приказал:-«Оттащите ее к убитым и накройте снопами конопли, которые лежали у дома дяди Елфима» Не ожидая когда мы оттащим он ,сел в бричку и они быстро уехали. Мы оттащили убитую и увидели - кроме Петьки и его старого отца лежали еще несколько убитых. Мать видела расстрел Насти, вслух при раненных партизанах жалела ее, ругала начальника, приказавшего расстрелять Настю . Один молчит, а второй со злостью говорит: -«Мы раненные, но у нас много убитых, убили не немцы а свои предатели, их надо уничтожать, и не надо таких жалеть.

Я не Андрея-ее мужа жалею, он дезертир, таких надо судить и наверно расстреливать Но Настя труженица , добрая и глупая по своей доброте. У нее трое маленьких детей.. Все замолчали. Раненный в ногу лежал одетый на кровати и изредка немного стонал.

Уже стемнело. Скоро подъехали сани, в дом вошел партизан, спросил раненных:-«Дойдете до саней? «Я дойду , а Сашки надо помочь, нога не работает»: - ответил второй раненный.

Мать быстро снова наложила в миску мясо, поставила на стол кувшин горячего молока, положила хлеб. В сумку положила тоже несколько кусков мяса и ковригу хлеба, сказала:- «Ешьте хлопцы»

Раненному в ногу помогли дойти до саней, положили в сани, накрыли большим тулупом, сели в сани. Легко раненный крикнул: -Бабка спасибо! Мы все равно победим!», гикнули на лошадь, уехали.

В центре села продолжали периодически трещать пулеметы.

Апрель 2011г. Ленинградец