Нобелевские тени, похоже, обитают сегодня в мировой паутине, серебрятся, витают, вновь экспонируя гениальность, ибо возникла причина временного оставления иных замков. Причина эта - новая книга-библия, новейшее собрание книжечек, любая из которых тяжелее звёздного цемента либо алмазов Божеских.

«Космополис архаики» появился неожиданно, хотя все его ожидали, просто не знали, как он будет идентифицирован. Книга если не вневременная, то на цивилизационные века. Готическая сага по сути являет собой абсолютно новаторское художественное произведение, не имеющее традиционной генеалогии и формальных аналогов. Кто скажет, что «Космополис архаики» написан по-русски, вероятно, ошибётся, такой речи нас не обучали, однако дивный симбиоз архаических словесных пластов и столь же скорбно-торжественных лексических образований (построже церковнославянских) создаёт действительно феноменальный лингвистический эффект. Буквально каждая страница вводит читателя в наркотический транс. Архаическая, читай архивная пыль пьянит сильнее, чем наркотик, здесь с Гумилёвым не поспоришь. Литературоведческий взгляд на русскую поэтическую школу тосклив, где величие, там и несовершенство, сбой канонов, ущербная тоника и т. д.

Бытовала, да и бытует убеждённость: великое содержание губит форму. Неужели за три века одухотворённые мастера не сумели элементарно соблюсти каноничность, преподаваемую с младых ногтей? Увы, истина велит изречь: не сумели. По разным трафаретам кармического установления. «Космополис архаики» демонстрирует пример в принципе невозможный. В огромном тексте практически нельзя насчитать десяток- другой таких сбоев, кои могут различить лишь избранные небом. Русская литература заполучила наконец последний великий шанс на нобелевское лауреатство. Книга такого уровня обречена величию, вопрос разве в том, какую страну она представит (если верить Интернету, «Космополис архаики» не издавался). Ещё вопрос – о времени. Успеют ли в текущем году издатели, существует вероятность серьёзных авторских ограничений на издание.

Естественно, российская издательская система поражена едва не смертельно, все «ЭКСМО», «АСТ», «Захаровы» и прочие вряд ли в состоянии типажировать свой деловой имидж в качестве интеллектуальных столпов, перманентно издавая (в прекрасном, кстати, полиграфическом исполнении) опусы окололитературных посмешищ, настолько бездарные, насколько и безграмотные. На их фоне даже беллетристика форматируется с настоящим творчеством. У России две беды и у издателей, минимум, две - синтаксис и орфография. Каким чудом читатель-то сохранился в явно губительной среде? Но - сохранился, малозаметная книга, помещённая в Интернете в насмешку что ли, да ещё отпугивающая архаичностью, не всегда понятными лексическими контурами, мгновенно обрела армию, легионы и тьмы читателей. Народное самосознание не обманешь, сложно, оказывается, вытравить высокий литературный вкус, искоренить тягу к духовному началу. За внешним ницшеанством и героической бравадой перед вызовами Ада, трудно не высмотреть пассионарную героику духоводителя.

Автор говорит: я выведу вас отсюда, нельзя бояться чудовищ, вот магический алмаз бытийности, берите философские камни, собирайте их. Его бонапартический призыв из- за гранатов Коры определяет миссионерскую задачу художника- воителя: пусть я на щите, а вы все со щитами пребудете.

Людвиг Ванькович