Ты знаешь, мне всегда нравился запах его кожи. Она пахла машинами, какими-то механизмами. Холодными, ледяными, я бы боялась примерзнуть к ним губами. И я совсем не боялась этого, когда касалась его кожи, два шрама там, три шрама тут. И оружейная смазка. С оружием и машинами у него получалось лучше, чем с людьми. Когда мы познакомились, он ждал своего генерала, который что-то решал-судил-рядил в штабе. Мой лейтенант смолил сигарету без фильтра и мечтательно протирал зеркало на авто. Я, простая санитарка, смотрела на него из окна госпиталя и думала, что нам осталось слишком мало времени, чтобы тратить его на разговорыи игры. На это и раньше-то было жалко времени, а что уж теперь. Сигареты в промежутках спокойного неба, "ты не подумай, мне просто нужно расслабится", прятки со сплетнями, "никто не должен знать; иди к черту, война фигня, главное маневры, зачтут за гуманитарную помощь", одна кошка на двоих и та - одноглазая, "так, а теперь пойдем мыть руки, у тебя же аллергия". Война. Она спутала все карты, смазала границы, урезала сроки. Я понимаю, что это глупость на что-то надеятся. Вернее не так, глупо разменивать надежду на что-то настолько мелкое вроде "я надеюсь, что завтра будет хорошая погода". Все надежды (и даже надежды Надежд) шли на одно - шепотом, по ночам, в тишине - "надеюсь, война закончится".

А я надеялась на другое. В то время меня бы стоило расстрелять за военное преступление. Я надеялась, что ты подойдешь ко мне первым. Тогда еще не знала, что ты никогда не сделаешь первый шаг, что ты верный и что даже о гуманитарной помощи речи не идет (тогда все любили, и даже Любови любили - все одно - Родину и правильность).

Я привыкла командовать ранеными.

Эй, лейтенант, ты чего тут куришь? - Сестричка, оставь хоть докурить! Последняя радость солдата... - Да я-то что, а вот мои пациенты...

Подхожу поближе. Кстати, даже не помню, как ты выглядишь. Ах как сладко дрожли колени вечером после танцев, когда расходились по баракам. Как глупо и невозможно робко - твоя рука и моя рука. Что? Не помю о чем ты говорил. Говорили от безысходности. Чтобы забить тишину. Прочие забивали ее ногами. Но ведь она. Тишина - она. Ты был чертовски галантен. До бешенства. Вы знаете сколько длилось это тогда? Одну ночь. Не подумайте чего плохого, все плохое я передумала сама, много позже, долго позже. Встреча, танцы, ночь, атака. После, позже, много позже. Я узнала, что генерал решил, что генерал закончил-кончил. Вы отправились дальше. А я в том бою вытащила всего одного. И вышла замуж. За связиста, санитарка и связисты - в это все верят, даже Веры. Вот только кожа его пахнет совсем по-другому, не так, как пахла твоя, когда мы, обнявшись после танцев, надеялись на хорошую погоду.

Война. Война меняет все планы.