Он нажал на кнопку, заглушил мотор, выпрямился, осмотрелся вокруг - все ли поделено по справедливости, перекинул бензопилу в правую руку и вышел из комнаты.

Григорий и Анна жили как современная, честная семья рядового райцентра Псковской области. Она в магазине два через два, он в Москве промышлял по строительной линии с графиком менее гибким, потому жена видела его нечасто. И все же чем-то жертвовать приходится, если ты не в какой-нибудь "теме" или не с головой в стакане. Дом - "полная чаша", тихая зависть соседей, спокойствие их родителей за благополучие детей, и тревога что внуков все нет. Расстояния - ветер, огонь в семейном очаге либо раздувают, либо гасят. Все зависит от дров - чувств. В этой паре они отсырели, дыма больше, чем огня, а это скорее слезы, чем горячий обед и незаметно наступающие рассветы. Диалоги все чаще стали приобретать конфронтационный характер, произносились обидные слова, семейная лодка дала течь и пошла ко дну. В таких случаях стараются спасти пожитки. Но! Как в таких обстоятельствах часто происходит, возникли вопросы - что, где и, главное, чьё? Посчитать сложно: бюджет был общий, усилия прилагались с обеих сторон, и каждая из них считает, что упиралась больше другой. В итоге на кухне у газовой плиты из уст супруги прозвучало сакраментальное: «Пополам!».

Гриша вышел в кладовку, снял с полки давно неиспользуемую «макиту», открыл крышечку бака, залил чуть больше половины горючего, проверил масло, указательным пальцем потрогал цепь, и решив, что все готово, вернулся в комнату. Аня посчитала это за шутку, и про себя подумала, что он на такое не способен, оправдание нашла в поллитре кедровой настойки. Долгие годы брака не делают людей прозрачными друг для друга, всегда остаются нехоженые закоулки души, куда не стремить заглядывать и сам хозяин.

С первого рывка завел мотор, поревел вхолостую. Аня что-то пыталась кричать, но он уже не слышал. Первыми цепные зубы впились в стол… затем по очереди шкаф, холодильник, телевизор, диван, два кресла. Жена в слезах вопила, висла на руках, бросалась в ноги, Григорий увертывался, рукавом вытирал пот, тумбочка с музыкальной аппаратурой на ней поддалась легче, электричество уже не напоминало о себе искрами, пробки выбило еще на холодильнике, который значительно подсадил цепь, но, в принципе, терпимо, это не осина. Аня сидела на полу и рыдала, в квартире целой оставалась только мелочь из мебели, сопротивление бесполезно.

Спина затекла, футболка взмокла, хотелось закурить. Он нажал на кнопку…

Год спустя. Гриша в тамбуре поезда «Москва – Великие Луки», затушил сигарету в откидную пепельницу, и с умилением в трубку:

- Спокойной ночи, Аннушка, поцелуй Иришку за меня, утром буду.