На бренный мир навалилась La moria grande,как ее называли высокообразованные генуэзцы. По их городу эпидемия нанесла удар первой, лишь потом затмив жизнь на огромном пространстве от фьордов Нордланда до вулканических островов Адриатики.

Ломбардия вкусила сполна чашу божьего гнева. Люди умирали тысячами в день. Задавленная городской теснотой и нищетой беднота вымирала целыми кварталами. В вымерших приходах хозяйничала лишь чума. Даже мародеры избегали этих узких улочек, затуманенных гнилостными испарениями из домов. Астрологи и ученые мужи твердили о каких то «Злых парах земли» и отравленных озерах и реках…но простой народ верил размеренному и поначалу самоуверенному голосу с церковного аналоя. Святые отцы молвили о каре божьей, о расплате за содомию, чревоугодие и жадность. О каре за ересь. С утроенной силой запылали костры инквизиции. Народ приходил в ужас от таких проповедей. Ведь жители Ломбардии были успешнейшими купцами и ростовщиками, закабалившие и гордых англичан, и вспыльчивых французов в кандалы кредитного рабства. Крупнейшие банки Европы находились во Флоренции и Милане, а в Венеции и Генуе воротилы из третьего сословия наживали тысячные капиталы на перепродажах на север арабских товаров и специй. Оброк платили банкирским кланам Черных гвельфов все – вилланы из некогда господских деревень, гильдии мастеровых, муниципалитеты. Феодалы же – и мелкие, и крупные оказались в экономической зависимости от ломбардских Республик, контролирующихся дворянскими кланами.

Но Черная смерть обрушилась не только на купающихся в роскоши жителей процветающих городов. И бароны в своих замках, и затворившие двери в мир монахи,и крестьяне в лачугах…вымирали все, независимо от титулов и кошельков, независимо от влияния и власти.

Поздней осенью 1348 года чума, затаившаяся среди фландрийских тканей в трюме корабля следовавшего из Бордо, разразилась на усеянных рыбьей шелухой улицах портового городка Саутгемптон. Местный олдермен, крупный оптовый торговец тканью, не побоялся скупить за бесценок со складов чумного Бордо груз, снятый с найденного в море «Корабля Мертвецов», дрейфующей фламандской каракки, где кроме обезумевшего от голода юнги лежали лишь мертвецы. Ничем не гнушались торговцы Альбиона, если чувствовали запах прошедших через сотни рук флорентийских флоринов и эдвардианских нобилей, недавно вышедших в обращение из королевского монетного двора. Что им было до бушующей где-то в истощенной столетней войной Франции чуме.

Чума поразила в Англию по вине спекулянтов и богатеев, по вине развратных феодалов и, по вине обогащающихся за счет десятины монастырей…но, как и в Ломбардии, Анжу, Бургундии, Франции, Авиньоне, больших и малых графствах, болезнь косила всех. По слякотным дорогам двигались скорбные процессии самобичевателей, улицы городов поразительно изменились, закрывались лавки и мастерские, затворялись ставни. Поля опустели. Лишь церкви оставались, полны, люди обращали свои взоры или к небу или в пучину собственного греха. Мир перевернулся – противореча здравому смыслу, разврат и гипертрофированная праведность захлестнули Европу…

Еще недавно Черная Скорбь хозяйничала в морской республике Венеция.Архиепископу Цеззариани пришлось освятить каналы как могилы. Мертвецов стали просто сталкивать багром с обочины в морские воды. Долгие годы гнили тысячи трупов на дне прекрасных романтичнцх каналов Жемчужины Средиземноморья. Даже папа Климент VI настолько был обьят страхом,что заперся в своем замке в Авиньоне и прекратил всяческое сношение с внешним миром.Папа терял власть,церковь теряла паству.

Бристоль, крупнейший портовый узел, запылал в числе первых. Смерть продвигалась с окраин, из гетто для нищих и отверженных, из отравленных болезнью складских помещений. Умерли почти все крупнейшие управляющие гильдий, видные мастера, полностью вымерла семья мэра и клан Епископа. Люди уповали только на Бога и в ужасе и безысходности опускали руки, отдаваясь на растерзание Черной Смерти. Скучивались словно приготовленные к убою бараны, скаля зубы в пьяной улыбке и хохоча в экстазе. Пьяные оргии, где прокаженные смешивались со здоровыми, где чума поглощала все больше энергии.