нас с днем рожденья!
в заснеженной Вене
мы не опознанные
в полителене.
в свете мигалок,
за оцеплением
все люди схожи
сердцебиением.
но все же они
различны.
они не части меня, не огни
безличные.
я хотел бы раскрыть
в каждом легенду,
но я падаю дальше
в глубокую бездну.
я разрываюсь
на мысли и чувства.
эмоции в морге, движения - люстра
только от ветра или чужого давления
я совершаю телодвижение.
мы с тобой пройдемся зимой
- ночь с молоком.
любви нам не выпить чашу,
силуэт с молотком
поджидает нас в арке.
мы листочки в заварке
от кипятка мы раскрылись,
но ночь завершилась
и шарик воздушный,
взлетая,
отражается в луже.
не нужно историй самых
печальных на свете.
вы не устали быть в плену старых
мифов о Джульетте?
мифов о жизни и смерти?
пожалуйста верьте...
кто-то смотрит с вышки
по щеке капли вины.
разгадай парадокс -
"холокост - акт любви".
вкуси абсурдность мира
летящего в корзину
к смерти.
пожалуйста верьте...
я стою на холме
в нисходящих перьях.
вороны как вазы
сидят на деревьях.
для кого-то месадж
иль испытанье веры.
молитвы людей
это плач Люцифера.
меня тянет безбожно
к архитектурному звуку.
мне партитуры Ксенакиса
открылись на секунду.
я увидел в них холод
неживых предметов,
конструкцию света
и путь без ответов.
все на белом свете
о любви и смерти.
дети....дети...
дети летят с колеса обозрения,
я улыбаюсь, у меня вдохновение.
у меня впечатление,
что будет дождик,
когда по небу
так много ножек...
а в свете мигалок,
за оцеплением,
двое в пакетах
с сердцебиением
или отсутствием энного ритма,
с каким-то иным
потусторонним битом.
и уже совсем
не товарным видом,
но все же лежим
улыбаясь небу.
и толстые мухи
отслужат нам требу
город требует лета..
но пепельное небо падает с утра
на твои потухшие чайные глаза.
и в мои уши любившие скерцо..
зимой Москва не радует сердце..
но в концертном зале
в уснувшей Вене
нас не опознали
в полителене...