Военным связистам
Предупреждение:
кто не в теме - будет скучно
|
Вначале был сигнал. Проблемы появились потом.
1. Глеб Галкин с марша загнал аппаратные под кроны сосен и теперь, через открытую дверь кабины, с интересом наблюдал, как майор Коттель, начальник узла связи, пеструшил молодого засовца Андрюху Крохалёва: - Ты слово "засранец" слыхал? Откуда появилось знаешь? Вот таких как ты, ублюдочных специалистов засекреченной связи, засранцами называют! Засовец, блин. Ключи он оставил. А вазелин не забыл прихватить? Ты у меня сейчас за ними на брюхе поползешь! До города поползешь! Кроха таращил снизу вверх на начальника выпуклые глаза и, по понятным причинам, молчал. Ключи - это серьёзно. Ключи - это таблицы с кодами. Нет ключей - нет засекреченной связи. Кол в дневник и прощай "тринадцатая" как вредный предрассудок. И, хорошо, если кол только в дневник. Оценив семантические изыскания майора смешком, Глеб нащупал тангенту и передал по колонне: "Экипажи, к машинам!" - Пока идут разборки, суд да дело - подчиненным надо поразмяться перед стартом. С пяти утра, с момента получения сигнала о начале учений, люди парятся в фургонах. - И следом: "Разойдись!" - Что стоим, товарищ прапорщик? Вперёд! - Коттель отвернулся от Андрюхи к посреднику. - Родина, блин, рожает героев, а п..да дураков. Уроды! Посредник на учениях - подполковник Жернаков, давний друг и собутыльник Коттеля, закончив раскачку с пяток на носки, проскрипел: - Остынь, Санёк. Ты ж одной ногой уже в Виннице стоять должен. Приказ подписан. Береги себя, старик. Там таких раздолбаев тоже есть. Давай, кричи построение. Учись, как надо делать...
Хитрый подполковник Жернаков, опытный и коварный: из любых переделок - сухим. Надо сказать, что автором многих из маленьких и средних по размерам трагедий был он сам. Но сегодня вчерашнее "вечер удался" било по мозгам и взыскало. Кожа на лице обвисла складками и напоминала шкуру молодого шарпея. Тело периодически покрывалось липким потом, а тот, кто с ночи поселился в его голове, стучался изнутри и требовал пива. - Григорий, у тебя есть что? - Жернаков, обходивший строй, остановился напротив начальника спецаппаратной. - Есть, товарищ подполковник, - честно признался Гриша, - три литра вчера со склада получил, - и, глядя в глаза, временно арендованные подполковником у солёного судака, уточнил, - только Полуянов успел в банку резины набросать. - Передай ему, что он - гад. - Жернаков вернулся на середину строя. - Значит, так. Всем слушай сюда: майор Коттель убит, командование переходит к капитану Галкину. Задачи прежние - обеспечение защищенного командного пункта засекреченной телеграфной и телефонной связью от времени "че" до завершения учений. Капитану Галкину: выделить машину для сопровождения тела майора Коттеля в посёлок. Повезу лично. Время пошло. "Что там тело - в водке дело! - хмыкнул про себя Глеб. - Только, облом ребята, отцы, блин, командиры. Нет в посёлке водки ". - Накануне он был свидетелем телефонного разговора комдива с поселковым начальством: на время учений с прилавков магазинов должны были исчезнуть все спиртосодержащие товары, включая парфюм и стеклоочиститель. - "Пущай скатаются, в лесу воздух чище будет".
2. - Начальники центров и групп ко мне, остальным - "вольно"! - Сейчас Глебу предстояло разрулить ситуацию, да так, чтобы головоломка от Жернакова не превратилась в головомойку от комдива. Пять офицеров, семь прапорщиков, пять сержантов и куча салажат, только что прибывших с учебки. Опытных радистов раз-два и обчёлся - увольнение в запас в этом году было ранним. Поначалу - не дать развалиться учениям из-за отсутствия ключевых таблиц к засекречивающей аппаратуре: - Литвяк, Кроху и автоматчика на одну из кешеэмок и - быстро метнулся в штаб за ключами. Бензина не хватит - на свои заправишься. - Эээ... - Без "э", Гриша. Кроха чей подчинённый? Кто должен был проверить комплект документов, "э"? Два часа вам. Время пошло. - Витя... Витя - капитан Кочетков - однокашник, друг, товарищ, братан и вечный соперник. Этот не подведет. - ...Всё путём, командир. Я там по дороге вдоль сопок поляну приметил. Километрах в пяти отсюда, недалеко от посёлка. Как раз под антенное поле: большой ромб на Москву, малый - на Хабаровск. Ну, и по мелочёвке - на местные сети... - Давай, ВиктОр. Страна в надежде. Релейку на меня развернешь - дай знать. - Паша... Биксентаев Павел. Старлей. Из прапорщиков. На груди синий ромбик с молоточками. - Слушаю, товарищ капитан. - Два тяжелых кабеля в бункер - для телефона и телеграфа, внутреннюю связь - на коммутатор, полёвку на передающий центр. У Кочеткова уточни, куда её затащить. - Знаю, товарищ капитан. Только, полёвка в таком разе дорогу пересечёт - рискуем. Проходящие машины её запросто на колёса смотают. - Паш, а ты там по дороге проезжал, мост через ручей видел? - Понял, не дурак. Мог бы и сам сообразить. - Капитан Милешин... Среди личного состава известен как "Миледи". На кличку не отзывается. Замполит. Выпускник "конно-балетного" училища имени чего-то. Один из тех, кто: "рот закрыл - рабочее место убрал". Как попал в связь - непонятно. - Комендантский взвод? - Точно. Соберешь водил после развёртывания. Инструктаж до потери. У спецаппаратной выставишь круглосуточный пост, по периметру узла - с восьми вечера до восьми утра. Да, не забудь сетки маскировочные на аппаратные накинуть. Антураж, так сказать, фронтовой создать. Проверяющие от такой картинки кипятком писают. Никаких паролей. Только в лицо. Чужаков - ряхой в травку, до выяснения. Неплохо будет, если какого-нибудь любопытного военного из штаба округа отдохнуть положите. - Старший лейтенант Старынин... Старынин. Загадочная и никем не понятая личность. К примеру, на вопрос: "Когда это было?", может ответить: "Не знаю когда, но я был в шинели". Ровесник Жернакова, но выше зампотеха узла связи так и не поднялся. Любитель худых блондинок с пышной грудью. Обладатель жировика на тыльной стороне правой ладони. Те, кто о нём знает, предпочитают здороваться с ним по-испански: кулак вверх и "Салюдас, камарадос!". - Я! - Там у бункера трансформаторная подстанция. Найди местного электрика, попробуйте запитать узел от неё. Зачем бензин зря жечь? Неизвестно, сколько мы здесь проторчим. Штабники только через сутки бункер заселят. - Сделаем! Бодрое "сделаем" из уст Старынина означает, что Глебу придется подключать самому. - Успехов, и не попасть к клещам на завтрак. По кОням. Я - в отдельной приёмной машине.
3. Жернаков вернулся из посёлка злым и взъерошенным. С порога аппаратной спросил: - Где Литряк, тьфу, Литвяк? Глеб взглянул на часы: - На подъезде. - Пусть меня найдет. Ушёл-вернулся: - Как у тебя дела? - Вскрытие покажет. - Что так? - Кочетков второй час молчит. Пистолет вот готовлю. Застрелиться, и чтоб не жить. - Короче, держи меня в курсе. Я с Коттелем в кешеэмке за бункером. Затрещали телефоны: - Радиостанция... на табельные антенны развернута... - Аппаратная... к набору связей готова... - Есть телефонная связь со стационаром... Подъехал Литвяк. - Иди, Гриша, Жирняков искал... Почему молчит Кочетков? Главный калибр... Наконец, тренькнула релейка: - "Кедр", я "Тополь", приём. - Витёк, ты, где запропал? - Быка гоняю. - Кхх, не понял. Быкуешь, что ли? - Ага. Только такелаж выгрузили - бычара откуда не возьмись. Коррида, понимаешь, по полной. Второй час воюем. - Поселковый, наверное, бык-то. Холостыми пробовал? - А ты мне их дал? - А где патроны вообще? - Наверное, у Коттеля в чемодане. - Взрывпакетом? - Башкой только помотал. - Пашкины бойцы где? Бык их не потопчет? - Не знаю. У дороги кто-то торчит, может, они. - Ладно, жди, сейчас бэтээр подгоню. Только быка не зацепите - не рассчитаемся. Во, а на "коробке" потом такелаж раскидаешь по полю. Поторопись, Вить, столица уже глаза продрала. До темноты успеешь? - Куда я, нафик, денусь.
4. Глеб повесил гарнитуру на крючок, усмехнулся: "Теперь, как полководцу перед сражением - ждать". Вокруг сновали бойцы, что-то включали-выключали, вертели ручки приёмников, с открытыми ртами смотрели на коммутационные стойки и аппаратуру уплотнения, и снова включали-выключали. Сержант - такой же салажонок, как и остальные, покрикивал на них, изображая деятельность. Глеб окинул взглядом приборы и коммутацию - нихренашеньки за час не насуетили. Он вспомнил, как года три назад, по осени, в его квартире среди ночи раздался телефонный звонок - Жернаков, в ту пору майор и старпом начальника связи, радостно сообщал о высланной за Глебом машине. - За каким чёртом? Я в отпуске. - Ведь ты связист, Галкин, связист не плачет. И не теряет бодрость духа никогда..., - бессовестно извратил утёсовскую песню Жернаков, - короче, собирайся. Тут такое дело: подняли нас по тревоге. Развернулись, всё такое, в связь вошли, а канал спецаппаратурой закрыть - никак. - Я тут причём, а? Леонид Осипыч? Я ж радист, не засовец, - в последней надежде на додремать, зевнул в трубку Глеб. - Не подкалывай. Утёсов - моя слабость. С приёмников, понимаешь, сигнал не проходит, точнее, идет, но хрень какая-то. - Ну и что, ни одного толкового радиста нет? - Так, ноябрь, Глеб, поувольняли твоих отличников. Тебе и отдуваться за них. - Отдуемся...
Той осенью, Глеб лёгким щелчком переключателя режимов не дал усомниться Главному Управлению в дееспособности дивизии, а начальник связи, нарушив "Ревизоровскую" сцену собравшихся в аппаратной офицеров, и впавших в ступор от простоты действа, сказал: - Я понял, в чем дело: ещё одного высшего образования не хватало. Впредь, кого из офицеров узла увижу с паяльником в руках или в аппаратной над схемой - пишите благодарность себе в личное дело. Делайте выводы. А ещё, понял Глеб тогда, что вся эта навороченная техника - не более чем офигеть как дорогая игрушка в руках у ребёнка. И все эти серьёзные дяди в штабах - заложники одного неправильно выставленного тумблера, не той нажатой кнопки. И управлять этими кнопками и тумблерами должны профессионалы, а не мальчишки, едва-едва научившиеся "ковырять" ключом. И ещё придумалась бессмысленность происходящего: через год-два "умельцы" раздолбают технику в хлам. На замену придет другая - более "умная" и дорогая. Замкнутый круг, деньги на ветер. Лучше бы телевизоров подешевле, да понадежнее наклепали. За последний цветной ему пришлось выложить два офицерских денежных удовольствия. Желанного ящика хватило ровно на год. День в день с окончанием срока гарантии. Но, что имеем, то и имеем.
- Волчков, ты своих гвардейцев покормил? - Никак нет, товарищ капитан, пока норматив не выполним... - Просрали вы уже давно свой норматив. Была б итоговая проверка - пришлось бы ваших родителей на ковёр вызывать. Или, хотя бы вслух помянуть. Так, что... пока обед в ужин не превратился - бегом. А потом - начну обучать по ипатовскому методу. - Это как, товарищ капитан? - Как? В мою сержантскую бытность старшина наш ротный такую методу использовал. Пару часиков по стойке "смирно" повоспитывает, а потом удручённо так: "Них.. два года не хватает. Учишь, вас, учишь. Только понимать начали - увольнять приходится. Так что, чем раньше ипать и ипать начинаешь, тем лучше". Тренировать я вас буду, Волчков, до автоматизма тренировать. Чтобы и во сне помнили, куда какой шнур вставлять, и на какую пипку давить.
5. К вечеру броуновское движение на узловском стойбище пошло на спад: отведав месива под гордым названием "макароны по-флотски", личный состав расползался по свободным аппаратным с единственной целью - вздремнуть. Тщетно взывали корреспонденты к главной станции - два из трех сетевых передатчика после нескольких перенастроек сказали: "кря". Оставшийся в живых, Глеб запретил трогать до перехода на ночные частоты. Молчали и два мощных магистральных передатчика: после боя с быком Кочетков терял время на установке мачт - подъёмная лебедка вместе с анкером вырывалась из влажной земли и со свистом летала по воздуху. Одиннадцатиметровые мачты падали, калечась на неровностях. Дело пошло, когда Кочетков закрепил лебёдку на бэтээре. Гонять уралы по рыхлому полю и использовать их вместо якоря он не рискнул. Время, время... цейтнот.
Глеб с двумя офицерами сидел у костра недалеко от походной кухни. Точнее, один из них лежал - Гриша Литвяк откровенно филонил, развалившись на чьей-то старой шинели. Что ещё? - Техника проверена, выносные аппараты в бункере. Его время завтра - обеспечить из бункера засекреченные переговоры Командующего с Управлением. Другой же, Старынин, был напряжён, спина прямая, рука с жировиком - на остром колене, взгляд то ли на пламя, то ли вовнутрь себя. - ...Так почему передатчики вышли из строя, Старынин? - Это я могу сказать только после диагностики в стационарных условиях. - Умный, да? А где подвижная мастерская? - Так, всё ж работало! Зачем её брать? Бензин опять же... Глеба начало подбрасывать: - Старынин, я могу обойтись без этих передатчиков. С трудом, но обойдусь. Ты, случаем, не знаешь, почему у нас нет-нет да появляются Александры Матросовы? - Высочайший моральный дух..., - встрял подошедший Милешин. - ...Потому что кто-то чего-то не додумал, принял неправильное решение, не выслал разведку, не подтащил орудия, не подвёз снаряды... Ты, когда последний раз регламент передатчикам делал? - Не помню когда, но я был в шинели. "Пипец, блин, приехали. Дежавю да и только", - Глеб сплюнул и ушёл вглубь леса, держа курс на Биксентаевский голос: - Салимов! Экибастуз твой мама! Ты, вот этот кабель, зачем здесь закапываешь? - Таварищ полковник запнулись, сказали: "Салимов, зарой иво, нафик!" - Ааа! - Паша повернулся к Глебу, - нет, вы видели? Этот поц перерубил мне засовский кабель! - Я думаль, палька внизу там какой. Лопатом удариль, а там тожи закопаный биль..., - Салимов плакал, предчувствуя безвылазный кухонный наряд. - Всё правильно, солдат, приказы надо выполнять. Копай дальше. Хуже уже не будет. - Ладно, - это уже к Пашке, - заменишь. Возьми катушку из кэшээмки. А где этот... диверсант? Пашка мотнул головой себе за плечо: там Жернаков, отбиваясь от веток, зигзагами пробирался к спецаппаратной. Сделав пару кругов вокруг попавшейся на пути сосны, "диверсант" ткнулся головой в куст багульника и затих. "Травы луговые вытоптали кони, я к босым ладоням шпоры прикрепил. Благодать не плачет, а тихонько стонет - я сегодня с нею что-то перепил... Спи спокойно, боевой товарищ". - Глеб вернулся к костру: - Гриша, ты Жернакову "резиновый" спирт давал? Иди, своего бывшего шефа из куста выдерни. Багульник штука коварная.
6. ЗвОнок и прозрачен весенний эфир вечером, как звёздное небо высоко в горах. Всплески, шорохи, чьи-то всхлипы, обрывки речи и мелодий. Симфония! Вот на этой звезде играют джаз, что-то по-китайски на другой, эта шпарит на английском. Делегация из райцентра... Опять на китайском. Где-то далеко-далеко плывет на лодочке, то приближаясь, то удаляясь, дивноголосая певица. Что-то шепчет своему цветку Маленький Принц ... Опять китайский... Щелчок... Морзянка - радиолюбитель из Кейптауна общается с югославом: "эрэстэ пять девять девять, наилучшие пожелания и дальних связей. Восемьдесят восемь". О! Любовь и поцелуй - оператор девушка. Щелчок... Японец с Филадельфией... Филиппины... Глеб снял головные телефоны: - Ну, кто там у нас самый настырный? Якут? Включить передатчик на ночную частоту третьей сети. Частотная телеграфия, режим двухканальный. Потанцуем. Три приёмника, три сети, двенадцать корреспондентов и один рабочий передатчик. Через час все двенадцать, затаив дыхание, уже следили за главной на одной оптимальной частоте. Еще час на передачу контрольной ленты с обратной проверкой. Час на одновременный приём и передачу в двухканальном режиме. Условия игры поняты и приняты. Глеб убрал руку с ключа: - Волчков, дальше сами. И чтоб каждый постучал. В двадцать один по Москве всем отбой, до четырех.
Позвонил Кочетков: - Давай частОты. Буднично так. Как будто не было вытянутых за день сухожилий и сбитых в кровь пальцев, а на ногах не пудовые от грязи сапоги, а домашние тапочки. - Витя, сейчас. В другую аппаратную переберусь.
7. В жизни рано или поздно наступает момент, когда задаёшь себе вопрос: готов ли ты взять высокое "до" и зачем оно тебе? Момент, когда кажется: всё против тебя. А ты вопреки, ты можешь. Почему бы и нет? И у тебя что-то получается. И даже вроде красиво. А серый визави ухмыляется в лицо: "ну-ну, - и ломает твою, только что созданную конструкцию, - детский лепет, родной. Давай по-взрослому." И ты сглатываешь обиду, растираешь синяк и, подавляя слабость в ногах, снова подносишь трубу к губам, чтобы взять это верхнее. Потому что тебе это надо, потому что ты можешь...
Нет, для Глеба временное командование полевым узлом не было таким моментом истины - пройденный этап. Коттель и до этого не очень-то вмешивался в его с Кочетковым действия. Опыта Глебу хватало. Но сейчас он, каким-то шестым чувством, шкурой, вздыбленным загривком чувствовал приближение опасности, силы, ломающей хребет. Придёт, и нельзя будет сфальшивить. Утро как утро. Бойцы давно проснулись, гремят котелками. Корреспонденты на связи, зас крутится, Москва с Хабаровском зацеплены транзитом. В кэшээмке за кустами - Коттель и, примкнувший к нему Жернаков, достоверно изображают трупы. Всё, вроде, чики-чики. И штабники подъехали вовремя, пахать привезли. - Товарищ капитан, полковник Кравец! Вот, кого бы не хотелось видеть сегодня, так это начальника связи округа.
Неприязнь давняя, и нашедшая выход на последней инспекторской проверке. Подразделение Глеба по всем показателям выходило в отличники, но под занавес, приехавший в свите генерала Кравец, пошуршав бумажками, объявил: - Всё хорошо, всё замечательно. Но выше тройки не поставлю. - За что, товарищ полковник! - Сказать не могу. Только то, что генерал поставил задачу: "завалить" полк. А с твоей "отлично" общий "неуд" не выходит. - Командира хотите убрать, - тут же догадался Глеб, - это ваши игрушки. А связисты тут причём? Вам-то самому, что, неинтересно иметь отличные подразделения? Вы же связист, должны болеть за своих. - Кто, кому и что должен, сам разберусь. Генерал сказал, и точка. - Тогда, смените эмблемы. Хоть буду знать, кто мной командует.
...Во, шагает по поляне. Этаким фертом, брюки навыпуск, кителёк от армани. Латунные звездочки что медали "золотая звезда". По трижды герою на погон. Грудь в побрякушках - от академзначка до "почётного радиста". Последний - за какие заслуги и в каком ларьке? Фуражка - аэродром. Была б зима, папаху бы ещё нацепил. На учения, блин, прибыл.
Выслушал доклад. Наигранно: - Как видишь, я эмблемы не сменил, - вспомнил, гад, - тебе-то как, не жмут? - С чего бы? Я в них родился. - Ну-ну. Где Жернаков? - Не докладывал. - Пусть меня найдет. - Есть!
8. Любил Глеб поработать в эфире, ох, как любил! И чтоб не с одним корреспондентом, а сразу с несколькими. Да чтоб нагрузка нескончаемым потоком, и чтобы с теми, по ту сторону ключа, сокращеньями кодовыми позаковырестей, да на большой скорости. Нешто жонглёру одним шариком играться? Сейчас не то: всё больше по арендованным каналам связь. Релюшка застучала - включился: "Чо хател?" - "Лента есть" - "Гани, я в старонке пакурю...". Что потом? Вымрут радисты. Как мамонты вымрут. Скукотища. Хоть на учениях оторваться по полной. - Товарищ капитан, - из бункера прибежал взмыленный экспедитор, - шифровальщики зашились, не успевают ленты обрабатывать. "Опа! Я ж, вроде, как начальник узла!" - Глеб с сожалением уступил место молодому радисту. - Сидоркин, что там, когда наши победят? - Заканчивают. К трём часам Командующего ждут.
Командующий для узловских "старичков" - кумир. Это в его бытность начальником штаба дивизии узел стал действительно элитой. "Медицина и связь у меня на первом месте, - говаривал он, - от их чёткой работы зависят порой человеческие жизни". Гриша Литвяк, сидя в бункере за выносными засовскими аппаратами сучил ножками: "Василий Нестерович? Спрашиваете! Он ко мне в первую очередь...", Кочетков с Биксентаевым наводили марафет на центрах - вдруг по старой памяти заглянет? А Глеб перебрался в другую аппаратную: отсюда, из открытой двери, хорошо была видна дорога к поселку и выше к бункеру. Журчал в телефонах зас, о чем-то перестукивались между собой Москва с Хабаровском. Глаза начали слипаться - сказывалась бессонная ночь. - Едут! - Глеб открыл глаза - по дороге пылила чёрная комдивовская волга, за ней уазик. В последнем должен был ехать командующий - Саввин не любил кататься в представительских машинах. "Минут так через десять будут в бункере, подумал Глеб, - надо..." - и тут он почувствовал изменения в аппаратной - в одном из телефонов, вместо засовской работы, затрещал эфир! - Степанов, у тебя что на этой частоте? - Передатчик..., - начальник группы побледнел, - московский передатчик... - "Тополь", я "Кедр". В чём дело? - Бык... - Что, опять? - Бык фидерные ворота снёс. Напрочь. В проводах запутался, лежит. - Сколько времени надо на устранение? - Сейчас гляну... Час, не меньше. Быка ещё надо как-то убрать. "Час быка... Нет у меня этого часа. Что делать? Сетевой передатчик до Москвы дотянет, но работа не пойдет. Что ещё? Кранты, капитан Галкин?" - В память прорезалась ухмылка Кравца: "Ну, как тебе, неудачник, не жмёт...?" "Вот, уж хренушки!" - Галкин схватился за телефон: - "Рапира", дай стационар, дежурного по связи, срочно! - Прапорщик Посохов... - Володя, помнишь, мы с тобой отрабатывали управление стационарными передатчиками с поля? Так вот... Давай "Баян" на семидесятую частоту, по-шустрому. - На все пятьдесят киловатт? - Половины хватит...
9. В наушниках шум, шум, шум... Вдруг тишина. "Что это? Ах, да, нулевые биения - "Баян" включился. А почему молчит? Ты балда, Галкин..." Глеб перебросил коммутационные шнуры. Телефоны отозвались журчанием. Вяло подумал: "Надо бы Кочеткову сказать, чтобы свой передатчик не включал...". В спецаппаратной Кроха метался между стоек: - Что это было, товарищ капитан? - Что было, то прошло. Сейчас как? - Вроде, нормально. Даже синхронизировать не пришлось. Ноги ватные. - Андрей, я там в заднем отсеке прилягу. Толкнешь, если что...
- Товарищ капитан, товарищ капитан! Сигнал пришёл: "Закат" - отбой! - Андрюха, найди начальника связи дивизии, если даст добро, продублируйте по сетям, - Глеб повернулся на другой бок. - Так нет никого. Все уже уехали. - Как уехали? А... - Начальник связи приказал вас не будить. - Разрешите? - В дверь отсека просунулся ящик - Литвяк притащил аппараты из бункера. - Я уже свернулся, чего и вам желаю. - Рассказывай...! - Ну, что... почти два часа по засовским каналам с округами общались, потом на подведение итогов ушли. - Что Савин? - Узнал. Как здоровье, как дела...? В конце "спасибо" сказал, руку пожал. Мыть не буду. Глеб повеселел: - Гриш, ты немытой рукой из-за пазухи курицу жаренную достань, а? - Не, куры нема. Сало будэ исты? - Який афган сало нэ исты? Ты, Гринь, хохлом не прикидывайся, тащи, что есть! - Ага, и этот... с резиной который. Для регламентов. - В дверь протиснулся помятый Жернаков. Шарпей на его лице постарел и зарос щетиной.
10. - Я знал, я знал, Галкин! И это дело надо обмыть, - Жернаков сунул Гришке плоскую фляжку, - налей! - Что вы знали, Пророк Иваныч? Не говорите загадками, я вас умоляю, - хохотнул Глеб. - Не дерзи, Галкин. Ты когда научишься меня правильно по имени называть? А я, между прочим, из-за тебя с Кравцом поспорил в пух и прах. Вот, только не спрашивай на что. Ты лучше скажи, где ты ему на хвост наступил? - Было дело: барана бараном назвал. И он согласился. - Во-от! Вы с Кочетковым хорошие специалисты, но никакие дипломаты. Потому-то до сих пор капитаном ходишь. Сколько уже? - Семь лет, Николай Иванович, семь. И никому лизать не собираюсь. - Короче, накануне был кадровый день. Один из вопросов - кого ставить вместо Коттеля. Я предложил тебя, Кравец был против, и своего толкал. Сошлись на том, что если ты учения завалишь, будет по евоному. Так что на сей момент "враг разбит, победа за нами" и бык нам не помеха, - Жернаков попытался отхлебнуть из фляжки, но, поморщившись, передумал. - Час быка закончен, - задумчиво произнес Глеб, - кажется, начинается век лошади... - Что? - Так, мысли вслух. - А... - Ну, что, товарищи офицеры, - Гриша закончил раскладывать снедь, - по такому случаю у меня без резины есть... | 
Администрация // Объявления
