Истерия… Кругом, везде и всюду – одна истерия. В различных проявлениях, формах и интерпретациях, с различным градусом накала – истерия. На экране, в семье, в театре, на бегах, в зрительном зале, в ненависти, в любви, на похоронах... Да и здесь – на этом дурацком фуршете. И чего меня сюда занесло?

Так размышлял Он. Нет, вообще-то у него и имя с отчеством и фамилией были. Но в лицо ему почему-то говорили только «Вы», а за глаза – «Он».

Вот Он и размышлял:

- А вообще, для чего это сейчас всякие театральные училища, студии и прочие «Гнесинки» существуют? Ведь на экране и сцене никаких других чувств и состояний кроме истерики нет и в помине. И если на главные роли приглашаются всякого рода певички из кардебалета без хоть какого-то образования и политики вообще без ничего (в смысле даже без совести), то... Тогда-то вот и претворяется в жизнь та знаменитая реклама масла, в котором ничего нет - ни холестерина, ни запаха, ни вкуса, ни даже цвета, ни тем более той же совести, ни хоть какого-то смысла... Совсем ни х...

Смакуя Грузинское вино Тверского разлива и попыхивая неведомого вкуса сигаретой со стойки, Он обвел забитый персонажами зал невоспринимающим взглядом и продолжил:

- А может, у них харизм подходящий? Нет, не харизма, а именно харизм - это, по-моему, что-то такое из фанеры и скипидарных красок, но по принятым стандартам от кутюр. Вот этим-то харизмом они и торгуют... О, нет. Они не играют – они живут на сцене или на съемочной площадке. Репетировать им, как известно, некогда. Собственную бесталанность выдаем за продвинутость - вот он девиз бомонда. Остальное продюсер доделает. Одно слово - эвезды... Впрочем, а чего истерию и играть-то? Она вместе с харизмом по наследству... Вон приближается один такой харизм, сейчас начнется.

Его явно выискивала одна взбудораженная бывшая когда-то фемина в бретельках на рябеньких плечищах и модерновых духах, явно Индийских - дерьмецом коровьим нанесло.

С опаской выставив впреред локоть руки с фужером Он мужественно встретил неведомое:

- Мадам?

- Вы видели? Нет, ну Вы видели? Этот ее… а она… Ох! Ужас! – визжит она, не замечая блока и буквально налетая на Него. Отбиваться не имеет никакого смысла, да и отвечать тоже. Эх, сейчас бы звонкая пощечина по этой мило отвисшей щечке была бы точно впору. Или хотя бы от всей души дунуть ей в нос кислым амбре импортного винца. Эх-х! Средство-то проверенное, мощное средство, действующе-действительное... А низ-зя! Сценаристы, забодай их Сатир, до этого не додумались еще ни в одном из своих самозабвенно-психологических сериалов. А мы живем по законам экрана, даже инстинкты природные прогибаются уже под давлением этой идеологической жижи. Ведь политкорректность, свобода личности, во всяком случае в трактовке узкоплоскостного телеформата, не позволяют спасать человека без его на то согласие. То есть нельзя протрезвлять человека даже если он не пил. Визг, конечно, дело неприглядное, но в настоящее время это уже – норма. Персонажи самовыражаются...

А попроще нельзя? Истеричность – это норма уже всей цивилизации или какой-то части? И если части, то Он пытался жить в другой части – вот и стал человеком без имени. Но любопытным экземпляром для истеричествующего большинства, и потому пытаемым различными вопросами и, что самое неприятное, безаппеляционными ответами.

Теперь уж точно придется разговаривать, но уж только не с этой красоткой екатерининских времен и продюсерским проектом дня сегодняшнего. А вот хотя бы с этим индивидом.

- Простите, что Вы спросили, сударь? За шумом не расслышал, – это Он обращается к припудренному гламурцем мужчине, - Ну, конечно же, понравился! Сериал? Какой? "Сыщики"? - Он весь преисполнился жжением энтузиазма в глазах и сразу в обеих подмышках. - Ну, так я только о нем и говорю! Весь вечер.- Энтузиазма было так много, что он, казалось, дышал даже из коронки верхнего коренного зуба левой стороны широко улыбающегося рта. Фемина отвернулась нисколечко не обидевшись.

М-да... Но вот мужчинка, судя по всему, был из тех, фамилия которых затерялась где-то в титрах сериала. Или, что скорее, фамилия его хорошего знакомого. Ну и кто же он, этот предводитель местного дворянства? Осветитель третьего уровня заэкранного пространства у пюпитра режиссера?

- Сценарий, мне кажется, очень даже неплох... Не на коленке во всяком случае в студии во время съемок писан... Да и рука, чувствуется, очень хорошая, и ручка... Не «Паркер», но...

Он еще какое-то время разглагольствовал в этом духе. Но по появившейся тоскливой дымке на глазах индивида Он понял, что не попал, и потому продолжил, меняя направление:

- Да и режиссура на уровне...

Туманность тоски в глазах стареющего юноши только усилилась, переходя в мрачноватую угрюмость. До истерики недалеко. В какой форме она проявится из этого негромкого омута – вопрос. Однако народ вокруг собрался уже в достаточном количестве голов обоего пола. Надо было спасать ситуацию. И Он приступил:

- А вообще, если непредвзято подходить во всей широте и объеме полного метража... Кх-м... Во всей его, так сказать, синусоиде развития... Интерес публики к настоящему творению постоянно рос. И в этом несомненная заслуга его создателей. Он рос и рос, рос и рос. М-да... Но на каком-то этапе – я не сомневаюсь, что все это заметили – кривая рейтинга стала вдруг постепенно падать. Что-то нужно было срочно предпринимать для повышения интереса. Вы все это знаете, вас учить не надо.

«Тут Остапа понесло», - это Он уже про себя. Интересно, что толпа прибавлялась. От скуки что-ли...

- И вот в муках, со скрипом и скрежетом пересохших шестеренок какого-то измученного головного мозга, рождается новая идея ввести в сериал «звезду», а лучше сразу парочку звездищ. И заоблачно-звезданутую парочку семейную. И не просто «звезд» сериальных или киношных (есть еще живые), а «попзвезд» с эстрады. Королев и королей попсы. Там ведь можно и императриц найти всея эстрады. Можно и кого помельче, но это если эстраду поделить, например, на шансон. Да-да! Все понимаю - кухня, конечно, там другая, - доказывает идейный вдохновитель командованию с кошельком, - но там и клиентская база своя. Потенциал, так сказать, неисчерпаемый. Новых зрителей потенциал. Звезданутый потенциал.

«Надеюсь, это не наш собеседник. Не похож он на творца идей», - продолжал Он размышлять одновременно с монологом.

- Конечно же и клоп, найденный в развалинах 12-го века, тоже кажется новой находкой. Покуда эта эта самая новая находка не попадет в питательную среду, не оживет и не вцепится в задницу археологу. Новая идея превращается в старую песню. И не о главном. Потом находка в одиночку умудрится размножиться... Но это уже из другой оперы. Хотя и интересно - уж не от скрещения ли это потомство клопа и археолога?..

- Итак, съемка закончена. Все, включая верных зрителей и новых смотрельщиков (правда эти, как выяснилось, ограничились просмотром одной серии), довольны...

«Не похоже, чтобы они поняли, что это все. Придется додумывать за них финал».

- Вы и без меня знаете, чем это все закончилось, но законы жанра предписывают мне резюмировать, подвести итоги и черту. Итак, все довольны:

1. Режиссер, он же главный актер пошел на повышение и работает главным рекламным фейсом крупного банка.

2. Сериал счастливо издох. Плюсом здесь можно считать то, что он предоставил временное пространство для телевизионных продюсеров, проталкивающих каждый свою «жвачку».

3. Что же касается самих звезд, то и тут ничего нового. Впрыснув в сериал кроху бесталанной истерики, они, без всякого сомнения, огонорарились, получили планируемую норму истеблишмента, ну и дальше поехали пылить по лабиринтам шоу-бизнеса, торгуя своими харизмами...

Вот вам, дамы и господа, влияние звезд на нашу жизнь. М-да...

Внезапно Его перебили.

- Неправда! Вы... ничтожество! Вы ничего не понимаете ни в искусстве, ни в музыке! И не трогайте Наташу. Она талантлива, она... она – гениальна!

Голос был явно женский, но с курительной хрипотцой и с угрожающими привизгиваниями. Он все-таки опасливо оглянулся на стареющего юношу - тот вполне спокойно стоял с бокалом в руке и с улыбкой на всякий случай на лице.

Поворачивая голову вслед за собственным указательным пальцем над бокалом (какая-никакая, а все ж защита), Он уперся взглядом в обладательницу голоса.

Та стояла с раскрасневшимся лицом, горящими навыкате глазами и с пустым бокалом в сжатом кулачке (вино аккуратненько и невзначай пролито на длинное платье соседки). Вся такая очаровательная в своем гневе, в красненькой блузочке, в юбочке бутончиком, в туфельках... В свои 36-39 лет ну прямо-таки девочка – колокольчик. В общем – дура-дурой.

Фанаток тут только и не хватало. Ждешь удара с одной стороны, а он всегда под ложечку, задев удаленный нерв под коронкой того самого зуба. Он понял, что придется отвечать. Фанатизм хоть и есть форма истерии, но в обществе сейчас приветствуется. Например, в футболе. Это раньше болели за клубы. А нынче фанатеют за кошельки. «Ты за какой кошелек фанатеешь, за ЦСКА?». Фанатизм в почете ныне. Осталось только законодательно закрепить.

- Простите. Но я про сериал разглагольствовал. И ничегошеньки не говорил ни про Наташу Королеву, ни про ее талантливость. А уж про ее бездарность так и вовсе молчу... Бесталанна у меня истерика. И вы это заметили. Непременно заметили.

Он очень неторопливо прикурил, глубоко затянулся, выдохнул вверх и, наклонившись почти к самому уху личика колокольчика, добавив теплой доверительности и понизив тон до уровня до-мажора, промурлыкал:

Более того (это я из чувства единения с Вами и Вашими чувствами), скажу Вам, милая девушка, что возмущен. Да, да, возмущен был и возмущен есть. Был крайне возмущен, до возмущения возмущен, когда узнал, что она все еще только заслуженная артистка! Она! ОНА! И еще только заслуженная!? Нет предела несправедливости! Ведь верно?

Личико Дюймовочки вроде как просветлело. Хотя, скорее «вроде», нежели «просветлело» - годы все-таки...

Он вдохновенно продолжил:

- Она – народная! И это я сейчас докажу буквально в двух словах. НАРОДНАЯ! Это вам как точка ру. Вот ответьте мне: сколько лет бедолага живет с этим, как его? С кентавром? То-то же...

- Вы... ничтожество! Я...

- Постойте, постойте. Я о народности, о народе. Так сколько?

- Он не Кентавр, он Тарзан.

- Да хоть Гиппопотам! Да будь он хоть Астрид черепнокожий! Наш НАРОД!!! – Он понизил уровень громкости до драматического шепота, - Наш Народ! - Он всяких зверушек любит. Ну, а если народ любит – быть тебе народной...

И тут произошло чудо. Две или даже три головы из окружающих вдруг заржали. Головы, видимо, были уважаемыми. И потому ржание было подхвачено нервными смешками.

Личика Он больше не видел… К бару, путь – к бару.

Истерия продолжается.