Как бы извинялся капитан Жеглов перед подследственным Груздевым

Мне всегда так оно казалось, что в фильме «Место встречи изменить нельзя» могло быть довольно-таки широко освящено и то, как капитан Жеглов все-таки проявил весьма явное со своей стороны желание вкрадчиво извиниться перед подследственным Груздевым.

Жеглов, он не то чтобы стал расшаркиваться перед Груздевым только лишь из-за того, что возглавляя следствие, осуществлял возложенную на него работу.

Нет, капитан Жеглов извинился бы лишь за то, что было дело, он содержал под стражей человека в сущности невиновного.

Мне захотелось написать, как именно это могло бы выглядеть.

-Здравствуйте товарищ Груздев. Я точно знаю, что, несмотря на то, что вы сейчас покидаете эти негостеприимные серые стены, в вас кипит праведный гнев, желчь и слепое раздражение по поводу того, что вас арестовали, держали в тюрьме как преступника и все это вы, несомненно, связываете с моей скромной персоной.

Вам, наверное, кажется, что это я вас тут самочинно держал, будто бы мне ну ничего ни стоило умаслить прокурора выписать ордер на ваш арест, чтобы пока вы будете сидеть в камере собрать против вас все какие только отыщутся неопровержимые улики, дабы недолго думая, галочку в деле поставить и побыстрее сдать его в архив.

А между тем все было совсем же иначе и это именно вы сделали все что смогли, во имя того чтобы подозрения пали именно на вас, а ни на кого–то еще.

Вели вы себя воинственно, вызывающе, а одновременно с этим по мере сил мешали проведению следственных мероприятий, пытались как можно скорее покинуть место убийства, не дав никаких существенных показаний, а также проявляли ненужную нервозность, раздражение по отношению к покойной…

- Кроме того вы не выразили никакого чувственного порицания по отношению к убийце, вашей пусть и бывшей жены, но не соседки же по коммунальной квартире - вставил Панков.

После паузы Жеглов продолжил

- Все это навело бы на подозрения любого следователя и никакого желания вас упечь за решетку у меня попросту не было.

Вы уперлись, рыли копытом землю не пожелав сотрудничать со следствием, а тем самым отказались помочь ему, найти настоящего убийцу, что в свою очередь обернулось против вас же.

А между тем этот бандит тяжело ранил нашего товарища, и кто знает, вот вспомнили бы вы хоть что-нибудь и мы б его изловили на месяц другой раньше…

Да и вообще когда в процессе следствия кто-то из близко знавших убитого или тем более его родственник, запирается, грубит…

Все это невольно приводит к мысли, о том, что он кого-то покрывает, сочувствует черному делу, а может и сам его совершил, а потому ему страшно из-за нечистой совести вот он…

Я вам это говорю не для того, чтобы вас усовестить и принять во внимание ваши собственные ошибки, перед тем как вы начнете писать на меня жалобы.

- Да нет, Жеглов, я вижу, вы к тому уже полностью подготовились и как мои претензии полностью отпарировать и как все вывернуть наизнанку, сделав из меня виноватого в том, что я находился в тюрьме под этим вашим так называемым следствием.

-Ну а как же может быть иначе?

Вы оставили у женщины, которою считали ветреной и легкомысленной боевое оружие…!

А ведь вы могли бы найти ему куда более безопасное место для его долговременного хранения - разве не так?

А вот не было б его там и кто ж тогда мне злодею этакому - выдал бы ордер на ваш арест?

Вмешался подполковник Панков.

- Правильную линию гнешь Жеглов.

Вот не было бы в квартире вышей бывшей жены огнестрельного оружия, и может тогда и убийства, как такового не произошло.

-Вы что этим хотите сказать, что это я подговорил убийцу совершить его преступление!!!

- Нет что вы - отпарировал Жеглов.

И все же вы совершили массу ошибок, как до убийства, так и после него, а потому и оказались за решеткой никто вас сюда не засадил по одному своему злому умыслу.

- Ну нет вы все-таки юлите и выдаете черное за белое - это один только Шарапов отнесся ко мне достойно, вполне по-человечески, и я уверен, что это ему я обязан своим освобождением, а не вам.

Жеглов степенно ответил.

- Вы уж на меня не серчайте, я ведь только исполнял те обязанности, которые мне надлежало исполнять в их законном порядке.

А вы просто оказались в ненужном месте в весьма неудачное время.

Вот не пришли бы вы навестить вашу бывшую супругу в день ее убийства…

Никто ж вас тогда бы там не заприметил, а значит и улик против вас оказалось бы совершенно недостаточно, чтоб вот так сразу к вам домой нагрянуть, а там чего доброго мы и сами бы на Фокса вышли…

Получается, что своим приходом вы помогли ему скрыть следы его преступления, а уж впадать в горячку вам и вовсе-то не следовало.

Ведь и без того уже имелось во всем неудачное сочетание обстоятельств, а тут еще и злосчастная записка, которую вы написали.

Буквально все было против вас, а вы к тому ж еще вздумали горячиться…

- Вы снова превращаете меня в виноватого в ваших просчетах и делаете это из боязни нареканий начальства…

Хотя я признаю - в ваших словах есть логика и преступник тоже виноват…!

- Ну, вот мы с вами товарищ Груздев и пришли к самому главному – это ж он хотел, чтобы вы ответили по закону за его преступление, и чтоб ему спокойно жилось на белом свете. Сидел бы он сейчас в воровской малине или ресторане и со спокойной душой пропивал, да проедал украденное им у Ларисы Груздевой добро.

Я ведь признаю, что дал маху.

Мы здесь знаете ли, товарищ Груздев вовсе не затем в поте лица работаем, чтобы невиновного сделать виновным, а как раз таки для того чтобы доказать вину виноватого, и если бывают ошибки…

Разве в медицине их не бывает?

Ведь бывает же, что человек из-за них умирает, не так ли?

- Вы эти намеки бросьте Жеглов - в моей медицинской карьере черных пятен нет!

Я это говорю не для намеков на вашу профессиональную деятельность, а для того чтобы вы уяснили для себя общность нашей с вами работы... так сказать нас органов юстиции и вас как одного из тружеников медицины.

Работа у нас такая товарищ Груздев, обычный рабочий ошибся и вышел у него брак ну так из-за этого никто, скорее всего нигде не погибнет, не будет на всю жизнь искалечен, а вот вы или я если ошибаемся, то это может кому-то всю его жизнь поломать.

- Ну Жеглов устало произнес Груздев не говорите мне под руку мне может уже завтра или послезавтра оперировать, а случаи самые разные бывают.

- Я только к тому и клоню, что я не чудовище и мне было бы очень горько, затем когда-нибудь узнать, что вы на самом-то деле оказались ни в чем не виноваты.

Я стараюсь избавить этот мир от зла, а от такой работы свои профессиональные навыки вырабатываются также как и у докторов, так что вы уж меня за грубость-то простите.

В трамвае я б вам не нахамил, а вот на работе - это уж такая старая привычка, рефлекс можно сказать.

Да и как прикажите разговаривать с человеком, который свою жену убил, причем из корысти, а не из ревности.

Кстати, когда вам надлежит сделать человеку ампутацию, а у вас есть некоторые сомнения в ее нужности, то вы, решив спасти человеку ногу или руку можете его и вовсе погубить, а сделав промах и ампутировав человеку ту конечность, которой он мог продолжить двигать и работать разве вы не совершите страшную и непоправимую ошибку…?

Ведь вы человек и можете ошибиться!

- Жеглов вы снова на что-то туманно намекаете, я этого не допущу.

- Да боже упаси товарищ Груздев, я вам только еще раз напоминаю, что работа у нас с вами такая сложная, ответственная, и вот потому ошибки наши…

Всякий ведь может ошибиться, и жаловаться надо все-таки на того кто шел на намеренное преступление для того скажем, чтоб дело побыстрее закрыть мучил бы вас пожилого человека бесконечными допросами, вырывая у вас признание в том преступлении, которого вы и вовсе-то не совершали.

Я вас не мучил, а только допрашивал, и уж поверьте не очень грубо.

Так давайте же товарищ Жеглов не будем уподобляться всем тем жалобщикам, которые привозят больного, когда ему уже совсем плохо, и вот когда он умирает на столе у хирурга, во весь голос орут, про то что тот убийца.

- Откуда это вам стало известно про такие дела?

Да как же товарищ Груздев слышал я об этом и того доктора на суде оправдали, потому что больного привезли через двенадцать часов, когда все окончательно проспались и успели опохмелиться, а надо было им тут же буквально сию же минуту после того как тот в разбитую бутыль задом сел, срочно в скорую звонить.

А они посмеялись и пошли себе спать, а врач, который до того всю ночь на ногах простоял для них, видите ли, убийца их отца и мужа.

Ну не принял он в расчет время кровотечения и возраст - вколол не то, что надо…

Жеглов изобразил на лице понимание и сочувствие.

Груздев, скосил глаза немного вбок и молча, кивнул.

- Конечно же – мягко продолжил Жеглов - у вас все равно после выхода отсюда останется на душе тяжелый осадок, но вам все-таки не мешало бы получше вспомнить кто же именно виноват в том, что вы здесь оказались.

Фокс хотел, чтобы вы ответили перед судом за совершенное им преступление.

А он со спокойной душой продолжил свой кровавый путь, а причиной тому, то, что вы наотрез отказались сотрудничать со следствием, а между тем малейшая деталь могла бы пролить свет и дать нам ключ для разгадки всего произошедшего…

Может вы где-то видели его ненароком?

Однако давать показания о знакомых вашей жены вы так и не захотели.

А ведь отказавшись нам помочь, вы тем самым отказались предотвратить насильственную смерть многих других все еще живых людей, поскольку такой человек как Фокс жить без приключений попросту не желает.

- Такому как он оружием кого-то напугать и чужое сцапать дело слишком мелкое - ему ж надо покуражиться - пыл свой проявить – вкрадчиво добавил Панков.

- Вы товарищ Груздев - продолжил Жеглов могли его не знать, могли его знать, могли видеть с Ларисой ненароком, слышать о нем от общих знакомых.

- Вы ведь когда вошли должны были заметить, что дверь не взломана, а значит убийца зашел в нее после того как ваша бывшая жена его впустила - вставил свое слово Шарапов?

- Вы хотите сказать, что я виноват в том, что не помогал вам его изловить – задумчиво сказал Груздев.

Ну что ж может быть вы и правы - тупо скосив глаза в пол, проговорил он.

Выступил вперед Панков

- Уважаемый товарищ Груздев от имени следствия хотел бы вам заметить, что вы с самого начала повели себя самым неправильным образом.

Вот если б пришел участковый и начал долго и нудно требовать от вас показаний по поводу украденного велосипеда из соседней квартиры.

Отрывая тем самым вас от ваших домашних дел, и все докучал бы вам, дотошно выспрашивая не видели ли вы кого чужого, не слышали ли вы какого-то подозрительного звука…

И это в то самое время когда вам срочно надо отправляться на вашу важную работу, где вас ждут больные и срочная операция…

И вот тогда-то вы б имели ваше полное законное право вспылить, бесцеремонно порываться вот так раз и навсегда покончить с вашем участием, в каком бы то ни было дальнейшем расследовании.

Но убийство – это совсем не тот случай.

- Я виноват и признаю это – буркнул, раскланиваясь, доктор Груздев, уводимый под руку своей пожилой любимой женщиной.