- Ты только не очкуй Малёк, - прогнусавил Лысый, щёлкая зажигалкой. Зажатая в зубах беломорина мгновенно занялась и гопник затянулся, блаженствуя.

- Всё будет тип-топ, - заверил товарища Косой. – Ща, Большой по мобиле звякнет, и на дело пойдём.

Малёк сглотнул подступивший к горлу комок. Одно дело с лохов мелочь сшибать и совсем другое квартиру брать. Ссыкотно.

Компания в грязном заплёванном подъезде подобралась бывалая – все трое друг друга стоят.

Лысый – гопник со стажем. Это видно и по бандитской роже в шрамах, и по сломанному носу, и по классическим треникам и чёрной куртке-кожанке. Этот не то, что незнакомого старика, родную бабушку без денег оставит и глазом не моргнёт.

Косой – младший брат, печально известного пахана Большого. Скользкий тип и неимоверно жадный – подвернись случай, брата с потрохами заложит. Специализация у него, в грядущем деле, под стать характеру – форточник.

Малёк – салага, зелёный, лошара и терпила. Как только не называли его коллеги по ремеслу. Попал в плохую компанию, да так в ней и остался. В основном его гоняли за куревом и выпивоном для всей братвы.

И сегодня эти трое решили обчистить квартиру старика пенсионера. В день победы. В годовщину. А ведь в такой день, все порядочные гопники щемятся по подъездам.

Заиграла мобила Косого, Малёк вздрогнул. Косой коротко глянул на экран, нажал сброс и выжидающе посмотрел на остальных. Лысый сплюнул на ладонь и притушил сигарету. Пора.

Тихо, в полном молчании, они покинули подъезд. И только громко стучало сердце Малька.

* * *

- Ну, чё он там копается? – в который раз спросил Лысый у Малька, переминаясь с ноги на ногу у закрытой двери.

- А хрен его знает, - робко ответил Малёк, делая акцент на слово ‘’хрен’’.

- Жопой в форточке застрял, - сказал Лысый и заржал, запрокинув голову.

Малёк подумал и на всякий случай тоже рассмеялся.

- Харэ ржать, - тут же оборвал его Лысый. – На дело идём.

Тут, наконец, послышалось скрежетание, и дверь отворилась. На пороге стоял ухмыляющийся Косой, карман его мастерки заметно оттопыривался – не иначе зажилил что-то.

- Ну-ка пропусти старшого, - Лысый бесцеремонно оттолкнул его и ввалился в комнату. За ним последовал и Малёк. Косой плотно закрыл дверь и щёлкнул замком.

Гопники разбрелись по квартире. Косой, воровато оглядываясь, принялся обчищать ящики стола, Малёк стоял рядом, не зная с чего начать.

- Чё смотришь? – грубо спросил Косой. – Иди, поищи в других комнатах, может, найдёшь чего.

Малёк подчинился.

Тем временем Лысый забрёл на кухню, где обнаружил в одном из шкафчиков початую бутылку коньяка. Хмыкнув, он быстро свернул крышку и принялся хлебать прямо из горла.

- Э, Лысый, - донёсся из другой комнаты голос Косого. – Кончай бухать, иди глянь, чего салажонок нарыл!

Малёк стоял у распахнутого шкапа и, не отрываясь, смотрел на висящий в нём начищенный китель, увешанный орденами. При взгляде на каждую награду в голове вдруг возникала буря образов. Вот грязный оборванный солдат, тащит на себе раненого офицера. Вот он же бросается на танк, со связкой гранат. Вот кровавая переправа – измученные войной солдаты плывут на наскоро связанных плотах прямо на немецкие позиции, тонут, гибнут под огнём пулемётов, но те, что выживают, с криком бросаются на врага…

- Херасе, - послышался голос Лысого. – Чё он тут делает то? Они ж на параде, при полном параде, - он глупо хохотнул.

Вновь послышалось скрежетание замка, только теперь уже с другой стороны.

Они разом вздрогнули, но быстро сориентировались - лысый приготовил пудовые кулаки, Косой достал из кармана нож, а Малёк… Малёк тупо стоял и смотрел в распахнутый шкап.

- Чичаз Семёныч, только китель одену, да очки возьму, чтоб значит не проглядеть ничего, - послышался негромкий старческий голос и в дверях показался хозяин квартиры – низенький, опирающийся на трость старичок. Показался и тут же замер, увидев незваных гостей.

- Здорово дед, - Лысый выдвинулся вперёд замахиваясь. – Не вовремя ты пришёл.

И тут внутри у Малька что-то оборвалось.

- Не тронь сволочь!

Удивление на лице Лысого, быстро сменяющееся яростью, испуганный взгляд старичка, удар, тьма…

* * *

- Ты как сынок, живой? – послышался знакомый голос и Малёк, впрочем, теперь уже не Малёк, а Витька Савинков, открыл глаза. Над ним склонился тот самый старик-ветеран, которого он закрыл собой от громилы Лысого.

- Ж-живой, - Витька поднимается и со стыдом смотрит в глаза старичку, ожидая увидеть в них что угодно – презрение, ненависть, но видит сочувствие.

- Ну и хорошо, - заключает старичок поддерживая, всё ещё не оправившегося от мощного удара парня. – Чичаз мы с Семёнычем чайку поставим, у меня чай хороший, с малиной…

Старичок говорит ещё что-то, но Витька его не слышит. “Они одержали победу. Для нас” – вспоминает он чьи-то слова. - ''А чем мы отплатили им?''.

За окном гремит салют…