Томочка стояла на носочках возле подоконника и смотрела через стёкло на улицу. Шёл дождь. С пятого этажа, ничего, кроме серого тоскливого неба видно не было.

Тома жила с мамой. Своего папу она не помнила, он умер, до её рождения. Бабушек и дедушек тоже не было. Девочку никто не баловал. В свои пять лет она понимала, что такое нет денег, «посиди одна дома», «не сможем купить». Тома никогда ничего и не просила. Она знала, что нужно просто зажмурить глаза, когда идёшь с мамой в магазин за хлебом мимо отдела игрушек или сладостей. Если не видишь того, чего хочется, то желание пропадает быстрее….

Томочкина мама работала продавцом в овощном ларьке, что стоял рядом с домом. Когда садик «болел», девочка оставалась дома, а мама заскакивала на минутку убедиться, что всё в порядке, и бегом возвращалась на работу.

Оставаться одна Томочка не любила. Когда мамы не было дома, казалось, кто-то сидит в ванной или ходит по кухне, тогда девочка забиралась в свою кровать и, закутавшись в одеяло, прислушивалась. Иногда, чтобы прогнать страх, разговаривала вслух.

Сегодня как раз и был тот нелюбимый день, когда пришлось остаться одной. На дворе стояла холодная осень. Дома тоже было прохладно. Прижавшись к горячей батарее, Томочка водила пальчиком по стеклу и шептала:

- Мне не страшно. Скоро придёт мама. Она всегда говорит, что бояться нечего и что нужно уметь терпеть. Я потерплю ещё капельку и мама вернётся.

Комната была обставлена бедно. Шкаф, заляпанный детскими пальчиками, стол с тремя стульями, небольшой мамин диванчик, Томочкина кроватка и чёрная тумба с телевизором. У батареи стояла большая коробка с детскими игрушками. Со стороны могло показаться, что этот ящик приготовили на выброс. Сверху сидел безухий медведь, рядом с ним одноглазый, когда-то голубой заяц. От стирок он почти побелел, а шёрстка закаталась. Пластмассовый домик с оторванной дверью и ставенками, утонул в облезлых от времени кубиках. Томочка вздохнула, взглянув на ящик и, покосилась на телевизор. Мама запрещала включать его без неё, ей почему-то казалось, что телевизор может взорваться.

Но Томочка, втайне, иногда включала телевизор. Вот и сейчас она подошла и нажала самую большую кнопку на панели. Экран засветился.

- Зебра широко кочует в связи с сезонными изменениями кормовых условий, во время сухого сезона, уходя в более влажные районы африканских саванн, - говорил непонятные слова диктор. А на экране красивые полосатые лошадки, гурьбой медленно брели по жёлтой траве. - Зебры — стадные животные, обитающие табунами….

Томочка села на пол рядом с телевизором и с интересом стала разглядывать африканских лошадок.

- В Африке, кочевой образ жизни ведут и слоны. В одной слоновьей семье есть старая самка вожак, её потомство и старшие дочери с неполовозрелыми детёнышами.

На экране появились лопоухие гиганты. Они мотали головами, словно кланялись.

На тумбе, где стоял телевизор, Томочка увидела небольшой пакет с пластилином. Она обрадовалась, взяла его и, забыв о телепередаче, вновь вернулась к батарее.

Когда-то давно, это был замечательный пластилин. Семь разноцветных пластиков, так и просились в руки. Но со временем, цвета перемешались. И теперь он превратился в один многоцветный кусок.

- Что же я слеплю? – спросила сама себя Томочка. – Ничего я не слеплю. Не умею я ничего лепить.

Томочка оторвала небольшой кусочек пластилина и стала мять его пальчиками.

- Собачку мне купить нельзя, потому что «за животными нужно ухаживать, а ухаживать некому и некогда», рассуждала Томочка, вспоминая мамины слова. – Значит, четвероногого друга у меня не будет. Но одной дома так плохо и даже страшно…. А мама всегда на работе…. Тома печально вздохнула.

Пластилин в руках стал мягким и податливым. Маленькие пальчики то, сжимали его, то разжимали. Томочка и не заметила, как слепила маленькую полосатую лошадку.

- Здравствуй, Томочка, – сказала лошадка и стукнула мягким копытцем по детской ладошке.

- Здравствуйте, – ответила девочка одними губами.

- Я Разноцветная Зеброчка. У тебя здесь, возле батареи, африканская жара. Наверное, поэтому и получилась африканская лошадка.

Томочка не знала, что сказать. Она поставила Зеброчку на подоконник и, взяв ещё один кусочек пластилина, стала его, молча мять.

- Ты меня не бойся, – мотнула головой Зеброчка. – Если хочешь, я буду твоим другом. Ты ведь хочешь, чтобы у тебя был друг?

- Хочу, - неуверенно ответила девочка. Подумала и быстро повторила. – Очень хочу!

- Тогда у тебя целых два друга, - неожиданно раздался ещё один голос.

Как только Томочка смогла вылепить такого замечательного Слоника? Он стоял на ладошке девочки высоко подняв хобот и распахнув уши.

- Я, Пёстрый Слоник. Привет, - мотнув головой, сказал новый знакомый.

Томочка осторожно опустила Слоника рядом с Зеброчкой.

- Такой грустный день, правда, друзья? И вы у меня получились немного печальные.

-Мы печальные потому, что не весело тебе, - ответил Слоник.

- А мне грустно, потому что я совсем одна, потому что мама не хочет купить мне пёсика, - хлюпнув носом, начала перечислять Томочка. – Потому что мне нельзя включать телевизор, подходить к плите, забираться на подоконник и смотреть на улицу…. Лучше уж жить одной, совсем без мамы, чем с мамой, которая ничего не разрешает и всегда работает….

Дождь не прекращался. Одна серая туча набегала на другую. Тучи злились, толкались и летели дальше. Томочка положила голову на подоконник и стала разглядывать своих друзей.

- Ты не знаешь, о чём говоришь, – грустно прошептал Слоник. - Одному совсем не лучше…. Наша семья большая. Мы все живём вместе: тётушки, братики и сестрички. Моя мама самая главная в семье и все делают то, что она говорит. У нас очень дружная семья. Мы все заботимся друг о друге. Всему что мы умеем нас научила моя мамочка.

Мама всё знает наперёд, когда нам кушать, отдыхать, где купаться. Когда и куда идти. Мама учит меня не бояться воды. Терпеливо переносить голод и жажду. Мама вытаскивает меня из оврагов и глубоких ям, в которые я падаю по неосторожности, поливает спинку холодной водой и обмахивает своими ушами, когда жарко. Да…. Но чаще всего она говорит, что мне делать нельзя. Нельзя убегать далеко от стада. Нельзя долго смотреть на солнце. Нельзя есть колючки. Нельзя ходить по дну болотца поднявши хобот над поверхностью. Ну, ничегошеньки нельзя! «Вот если бы жить одному, как папа и делать только то, что хочешь, это было бы здорово», - думал я, пока не случилось вот что….

Была дождливая ночь. Уже несколько часов подряд шёл ливень. Мы стояли, тесно прижавшись, друг к другу. Вдруг, раздался такой странный звук, которого я раньше не слышал! Треск! Сухой и колкий. Взрослые вздрогнули и побежали. Я схватил маму за хвост и тоже побежал. Почему-то мне стало очень страшно. Так страшно мне ещё никогда не было. Треск повторился снова! Страх хватал и путал мои ножки, но мама бежала вперёд, а значит, мне было нельзя останавливаться! Вспышка яркого света и вновь этот страшный звук! СТРУК! СТРУК! И я упёрся лбом в мамину ногу. Мама упала!

- Мамочка! Мамочка! Вставай! – кричал я сквозь шум дождя. Но мама только мотала головой. Её глаза смотрели на меня с грустью. Я обнял её хобот своим и потянул. Мама не вставала. Тогда я наклонился к ней и уткнулся лбом в шею. Мне стало тепло и тоскливо. Мама закрыла глаза. Тут кто-то обнял меня и потянул.

- Бежим малыш, мамы больше нет.

Я никак не мог понять, что значит, больше нет мамы. Как это, больше нет мамы?! Вот же она! Почему меня тянут от её большого и родного тела. Я пытался развернуться, но меня не пускали и подталкивали хоботами. Когда отбежав, мы спрятались в глубоком рве, сёстры и тёти сказали, что это были охотники. И что маму убили.

- А кто же будет гладить мне спинку? Кто будет щекотать меня своими ресницами? Кто будет идти впереди, показывая дорогу? Кто? Кто? Кто? – спрашивал я всех.

- Ты думаешь только о себе, - печально сказала моя тётушка.

Разве я думал о себе!? Я думал только о маме. Она научила меня ходить и бегать. Дружить с моим хоботом. Выбирать самые вкусные листочки и травинки. Она научила меня находить дорогу по звёздам…. Да, она не разрешала убегать далеко от стада, ну и что? Я больше не буду! Я больше не буду смотреть на солнце и есть колючки! Я буду делать только так, как ты скажешь, мамочка! Только вернись!

Дождь кончился, и как только стало светать, я убежал к маме. Мама лежала на прежнем месте. Её бивни были спилены у самого основания, вся спина истыкана ножами и не было хобота!

- Мамочка, - шептал я, возя хоботом по её широкому лбу оставляя на сухой серой коже мокрые дорожки слёз. – Дорогая моя… Моя нежная…. Моя звёздочка…. Вернись ко мне. Родная…. Мне без тебя страшно. Мне без тебя плохо….

Мама не шевелилась. Тогда, я лёг рядом с ней и спрятал свой хобот под её ухом. Я решил, что никуда от неё не уйду. Ведь мама бы не ушла от меня. Мама учила меня ничего не бояться и терпеть. И хотя мне было очень страшно, что вновь вернуться охотники. Я поборол свой страх. Потому что ещё больше я боялся остаться без мамы.

Я вспомнил, как нам было хорошо вместе, закрыл глаза и запел колыбельную, которую она всегда пела мне перед сном:

«Покрывалом ночь ложится.

Пусть тебе малыш присниться

Много листиков, коры

Вкусные саванн дары.

С тёплой жижицей болотце

Чтоб с друзьями в нём бороться.

Глазки, слоник, закрывай.

Спи любимый, засыпай».

И мама услышала меня! Она вздрогнула и открыла глаза. Мама была жива!

- Не плач, родной и ничего не бойся. Тебе плохо без меня, я знаю. Я не оставлю своего малыша. Я встану. Потерпи чуть-чуть.

Но мама не поднялась. Я не знал, что делать. Я упирался ей в спину своей спиной, но всё было напрасно. Тогда я побежал за родными так быстро, как только мог. Все вместе мы помогли маме подняться. Она снова была с нами.

Мама долго болела. Но она поправилась! Она выздоровела потому, что умела терпеть, никогда ничего не боялась и ещё, потому что я хотел этого больше всего на свете! Моя мамочка! Мама больше не может заботиться о семье, теперь вся семья заботилась о ней. Чтобы поесть, мы находим такие места, где маме удобно доставать листочки. Мы перестали подходить к высоким деревьям с мясистыми вкусными листьями в кронах. Ведь мама не может их сорвать, а значит, они не нужны и нам.

Слоник замолчал, а Томочка быстро заговорила:

- Я тоже люблю свою маму! Больше всего на свете! Мамочка рассказывает мне сказки на ночь, утром заплетает косички, она готовит самую вкусную в мире кашу и вырезает самые красивые снежинки! Она играет со мной в театр и рисует замечательные платья моим бумажным куколкам! Она всегда мне помогает и тоже ничего не боится! Моя мамочка!

Тут Тома посмотрела на Зеброчку. Голова африканской лошадки была опущена.

- Зеброчка! Что ты?

Разноцветная лошадка потопталась на месте и тихо сказала:

- Я тоже хочу рассказать…. Про маму….

В тишине комнаты только тихо продолжал бубнить телевизор о том, что «на пути миграций непарнокопытных часто встречаются бурные реки или иные препятствия…».

- Я родилась тёплой звёздной ночью. И мама, нежно боднув меня, сказала, что я буду самой счастливой зеброчкой на свете, потому что я родилась, когда падала звезда. Через несколько минут после рождения я уже стояла на ножках, а через час шла рядом с круглым маминым боком, от которого так вкусно пахло молоком.

Зеброчка похлопала ресницами, глядя на заплаканное окно.

- Вместе с мамой мы ходили по саванне в поисках сочной травки. Солнышко палит, высушивая наш корм и чтобы найти себе пищу приходится проходить большие расстояния. Мама учила меня, какую траву можно есть, а какую нет. Какие листочки вкусны, а какие полезны. Она научила меня прыгать через овражки, трясти шкурой, отгоняя назойливых насекомых! Ночами мы любили смотреть на звёзды. В саванне крупные звёзды на небе. И часто можно увидеть падающую звезду.

Наступила засуха. Мы вновь кочевали по саванне в поисках сочной травки. С засушливых мест уходили не только мы, наши друзья и родные, объединились вместе и шли огромным табуном.

Впереди оказалась преграда – быстрая река. Я так обрадовалась! Как здорово поплескаться после стольких дней изнывающей жары. Я бросилась к воде, но мама прихватила моё ухо зубами и сказала:

- Потерпи. В воде опасность. Ты видишь зубчатые островки? Это крокодилы. Здесь даже пить воду, нужно очень осторожно.

Мы стояли у воды в нерешительности. Нам нужно было перебираться на другой берег, на котором зеленела сочная трава. Под нашими копытцами корма почти не осталось, трава была жёсткой и высохшей. Несколько часов мы не решались войти в воду. Зубчатые спины крокодилов проплывали совсем близко. Их становилось всё больше и больше.

Тревога нарастала. Всё новые табуны подходили к реке. Места становилось меньше. Наконец, зебр стало так много, что те из нас, кто стоял на самом краю реки начали падать в воду! Упав в воду, они изо всех сил спешили к другому берегу. Вода пенилась от ударов ног. Моя мама никогда ничего не боялась. Чтобы меня не затоптали, она сама подтолкнула меня к воде и, закрывая своим телом, сказала плыть как можно быстрее. Мама направила меня в самую середину, переплывающих реку, родных и знакомых.

- Только не с краю! И плыви быстрее! – слышала я её голос за спиной.

- Вода была такой тёплой. Мне казалось, что я вовсе не заходила в воду, а просто воздух вокруг стал мягким и тягучим. Совсем рядом раздался крик, и одна зебра ушла под воду. Тут же на воде появилось красное пятно. Мама боднула меня, и я поплыла быстрее. Впереди, сзади, сбоку раздавались всплески и страшные крики! Реке становилась розовой. Как это меня пугало! Широко раскрыв глаза, я плыла в воде, теперь казавшейся мне ловушкой, из которой не было сил выйти.

- Потерпи моя девочка, - услышала я голос мамы. – Осталось совсем немного. Потерпи и ничего не бойся. Всё будет хорошо.

И тут я увидела его! Большое зубастое бревно, разрезая воду, неслось прямо на меня. Я хотела поплыть быстрее, но сил не было. Я несколько раз дёрнула головой и зажмурила глаза. До берега оставалось совсем немного, но ножки перестали слушаться и безвольно повисли в воде. Меня качнуло, словно кто-то подтолкнул вперёд….

- Живи родная! – услышала я мамин голос.

Я обернулась и увидела огромную пасть, раскрытую над мамой. Она успела оттолкнуть меня, подставив чудовищу свою шею. Мама уходила под воду. Её чёрные глаза были широко открыты. В них не было страха, была пронзительная тоска. Это был прощальный взгляд. Я рванулась к ней. Но мои ноги коснулись дна и, зебры, рвущиеся из воды на сушу, вытолкали меня на берег.

Зебры уходили от реки. А я стояла, смотрела в воду и звала свою маму. Но мама не откликалась. Вода вновь стала мутно-зелёной. Зубчатые спины крокодилов исчезли. Ничего не напоминало о случившемся. Закрыв глаза, мне показалось, что мама коснулась моего уха. Я быстро обернулась…. Нет, никого не было рядом. Меня лизнул тёплый ветерок. Откуда-то, он принёс тихий любимый голос:

- Не бойся. Потерпи моя девочка. Потерпи. Всё будет хорошо….

Томочка плакала, плакал Слоник и Зеброчка, плакал вечер за окном.

- Мамочка! Ты работай, сколько хочешь! Только возвращайся домой! Я буду ждать тебя всегда! И всегда буду слушаться! Не нужен мне никакой пёсик! Мне кроме тебя, вообще, никто не нужен! – быстро говорила Томочка, смотря на входную дверь.

Сердце Томочки переполнилась нежностью и признательностью. Ей захотелось сделать для своих друзей что-нибудь хорошее.

- Мои замечательные, мои дорогие! Я хочу, вам что-то подарить! Я подарю вам свои самые красивые бусинки. Слонику синюю, а тебе, Зеброчка, золотую, как звёздочка на небе!

Томочка опустилась вниз и стала искать в коробке кошелёчек со своими сокровищами. Это были бусинки, переливающиеся камешки из маминых брошек, старые серьги. Слоник и Зеброчка подошли к самому краю подоконника и с любопытством свесились вниз. Томочка открыла кошелёчек, вынула бусинки но, поднимаясь, ударилась головой о подоконник.

Слоник с Зеброчкой не удержались и упали между рёбрами чугунной батареи. Она была горячей и Томочка увидела, как друзья плавятся на её глазах.

- Зеброчка! Слоник! – закричала Томочка и, быстро просунув руку между жаркими рёбрами батареи, схватила своих друзей. Но ручка никак не хотела возвращаться обратно, мешал сомкнутый кулачок, а разомкнуть его Томочка не могла, ведь в нём были её друзья. Батарея нестерпимо жгла маленькую ручку, она стала красной, слёзы бежали по щекам от боли, но кулачок не разжимался.

Когда мама вернулась домой, в комнате было совсем темно, лишь мигал голубой экран телевизора. Дождь продолжал стучать в стекло. На полу, просунув руку между рёбер батареи, сидела Томочка, зажав в кулачке бесформенный комок пластилина и шептала, почти в забытьи:

- Я ещё потерплю…. Вы не бойтесь…. Я вас не брошу….