Когда-нибудь ты будешь смеяться над этой инкарнацией, Андре, говорю я себе. Так близко, чтобы попасть в яблочко и так далеко от мишени. Право, смешно, мой друг. Я немного замолкаю между *право* и *смешно*. Тут я беру ножницы и отстригаю себе заусенец. Ножницы лежат рядом с бритвой. Красивая бритва, глядя на которую всегда хочется покончить с собой. Не потому, что жизнь надоела, а потому что бритва больно красивая. Похожа на вещицу из сокровищницы Креза. Или как там звали этого богатого чела… Неважно. Я додумываю эту мысль и кладу ножницы обратно. Только что я нарисовал Будду красным фломастером в блокноте, ещё написал по-тибетски, что это Будда. Признаться, по-тибетски я знаю только это слово. Санггья. Так что в переводчики меня не возьмут. Зато картинка получилась довольно интересной. Фломастер пропитал страницу, и на обороте Будда так же хорошо виден. На обороте у меня была небольшая заметка. И зачеркнутые слова этой заметки делят лицо Будды пополам. Это знак, думаю я. Не бывает совпадений. Все, что происходит имеет смысл, это я опять думаю. Мой кот умывается, лежа на кровати, пьяный отец спит в своей комнате, соседи все ещё отмечают новый год, а я занят религиозными исканиями. Вернее, пытаюсь как-то их присобачить к своей жизни.

Джатака о собачьем корме.

***

из судьи в подсудимого

болит башка

надо выпить таблетку

но там, на кухне

я рискую стать судьей

и если я что и скажу,

и если я успею это сделать

меня осудят

и казнят на месте

***

мы сидели на моей джинсовой куртке

у тропинки в лесу,

где-то в пятнадцати минутах ходьбы

от маленькой грязной речушки,

там на берегу

слишком шумно,

чтобы просто сидеть

и болтать ни о чем.

она не курит.

здесь солнечно и романтично.

она ждет,

что я её поцелую.

а я жду, когда она встанет с куртки,

чтобы взять свои сигареты.