Несколько лет тому отправился я к морю один, лелея в душе последнюю надежду найти тихое, спокойное и интересное место для отдыха. Прежние поездки по освоению постсоветского Крыма не воодушевляли.

Тем же летом мне представилась возможность поехать в поселок Морское у Судака. И условия проживания и питание были довольно приличными и вдобавок ко всему чистейшая, пресная, вкусная родниковая вода в кранах, без примесей, которую можно было пить прямо так. И сам поселок, и окрестности, и море понравились мне сразу. Галечные просторные, относительно чистые пляжи, древние киммерийские горы, руины итальянских башен и крепостей, скалы и опять же чистейшая живая морская вода с кучей всяких водорослей, крабиков и рыбок с одной стороны; более-менее нормально развитая инфраструктура с другой - и Морское покорило меня.

Ехал я в Крым после очередного разрыва с очередной своей любовью, окончившейся, как это часто бывает, довольно скандально. Посему не искал новых знакомств, предпочитая больше бродить окрестными горами; карабкаться по скалам Кабаньего мыса; часами плавать в маске, наблюдая молчаливую и таинственную жизнь подводного мира; или же взяв с собой надувной матрас, забредать в заваленную большими валунами западную часть пляжа, где можно было позагорать полностью обнаженным. Подобные моционы сменялись катанием на скутере, яхтах или подвесном парашюте, редкими посещениями местных баров и кафе. Шумная курортно-праздничная суета тогда была мне мало интересна и я никогда долго в них не засиживался, пресекая попытки желающих завязать более-менее длительные знакомства и обходясь короткими 1-2-х дневными интрижками, не оставлявшими в душе никакого особого следа. Дух стремился быть свободным, одиноким, и я послушно внимал ему.

Так и жил, отдыхая сердцем и душою.

Через неделю после моего приезда на небе воцарилась полная луна. Поздними вечерами я любил наблюдать за ее улыбчивым ликом, рассыпанными вокруг мириадами громадных крымских звезд и лунной дорожкой, простиравшейся по глади дремлющего моря. Особенно же полюбилось проводить время за этим занятием на сооруженной еще в советские времена бетонной террасе, спускавшейся десятком ступеней к самой воде. Невдалеке находилось кафе с символическим названием "Надежда", в котором по вечерам была дискотека. Музыка и шум ее, однако, едва доносились до террасы, позволяя вволю насладиться тишиной, таинственным шепотом полусонных волн и красотой ночного неба.

Того вечера я как обычно, спустился к ней, и удобно устроившись, вновь устремил взгляд в бесконечную глубину неба. Нагретый жарким июльским солнышком бетон щедро отдавал его тепло, согревая тело и смягчая легкую ночную прохладу. Вокруг не было ни души, влюбленные парочки и любители ночной рыбалки в тот вечер проводили время в других местах. Тишина нарушалась изредка проносившимися по трассе машинами, что лишь на краткий миг рассеивали мрак своими фарами.

В тот раз я засиделся на террасе особенно долго.

Ничто не мешало, и никто не мешал поразмыслить в одиночестве о жизни и мире. Я даже немного позавидовал дикарям, тут и там на окраинах пляжа расставивших свои палатки. Они могли спокойно спать прямо под открытым небом, купаясь в звездном сиянии, готовить еду и шашлык на огне и первыми из всех отдыхающих бросаться в теплое море на рассвете.

Объятый густым мраком я спустился к нижним ступеням и, опустив ноги в море, умиротворенно внимал ласкающим ступни волнам, всматриваясь в небо и затерявшиеся где-то у горизонта огоньки далеких судов, стоящих на рейде. На восточной стороне от кафе время от времени в высь возносились пучки разноцветных лазеров, иногда скользивших и по пустынному пляжу. Воздух был неподвижен и напоен ароматами моря. Луна медленно клонилась к закату, и дорожка от нее по воде стала широкой и сверкающей, словно расплавленное золото. Все реже звучала музыка на дискотеке, все чаще от нее разъезжались машины и разбредались влюбленные парочки.

Время близилось к полуночи, и я уже собирался было отправляться спать, когда от дискотеки сначала едва различимо, а затем все громче послышалась песня, сопровождавшаяся игрой на баяне. Песня раздавалась все ближе. Пели ее два парня, явно хорошенько подвыпившие в баре и направлявшиеся в обнимку теперь домой по дороге в мою сторону. Два звонких молодых голоса во все горло орали какую-то залихватскую народную песню, круша воцарившуюся было вокруг тишину.

Так неожиданно, так свежо звучала она над спящим морем, гулко разносясь по окрестным горам, и достигая самой уставшей луны; так не вписывалась в наш украшенный фантиками, фейерверками и лазерными шоу компьютеризованный мир, что била в самое сердце, возрождая в душе далекое и счастливое детство, наполняя душу ликованием, бьющей через край жизнерадостностью и удалью. Волосы встали дыбом, а тело покрылось гусиной кожей. Всецело захваченный этим простым гимном жизни и радости я вслушивался в песню, пока она совсем не утихла, затерявшись среди звезд...

Домой я отправился с легкой душой, переполненный радостью, и всю ночь видел светлые цветные сны…