На выступе бетонного колодца
сидела Муза в черной кисее,
в средневековых туфельках и джинсах,
закинув нога на ногу и странно
смотрела исподлобья на меня,
пары бензоколонки овевали
ее уста и легкие власы,
холодный и мертвящий блеск фонарный
слепил асфальт, укутанный в пыли,
и только мерно вспыхивали фары
из-за угла несущихся авто,
лишь дерево, склоненное как ложе
еще напоминало здесь о жизни,
так, глаз своих не поднимая вверх,
где серп луны, качаясь в высоте
срезал извивы туч, летящих в небо,
она сидела, охватив колени,
задумчива, безмолвна и строга
как демон бурь, как мрачный страж пустыни,
как символ техногенного бытья, -
предвестник неизбежности прощальной…