«И я никогда не сделаю тебе больно. Я вижу истинную суть вещей. Мир, который сейчас кажется тебе непостижимым, был когда-то весь охвачен тобой. Ты тоже знала ответы на все вопросы, и ты прекрасно знала, для чего ты пришла на эту планету. Это ведь не единственная планета, которая тебе знакома? Ты помнишь, откуда ты пришла? Вспомни. Я понимаю, сейчас это очень тяжело, тебе кажется, что ты забыла. Но память об этом осталась в тебе. Нужно только позволить ей проявиться. Нужно забыть о своём «я», потому что на самом деле оно никакое не «твоё». Оно надумано. Так же как и все образы, созданные о тебе людьми. Мы потерялись. Мы забыли себя. Подними голову вверх и вспомни. Вспомни эти звёзы. Когда-то ты была к ним ближе, да?..»
Честно говоря, ни одной девушке не хватало терпения слушать меня дальше. И сейчас Марина не была исключением. Я чиркнул спичкой по коробку и закурил. Держа сигарету зубами, я рассматривал свои тонкие пальцы как всегда, когда хотел добавить своим действиям немного осознанности. Как у Кастанеды, помните?
- Дим, ты… странный немного. Я ведь спросила только, откуда ты узнал про Гришу. - Это я и пытаюсь тебе объяснить!! – что-то внутри меня скользнуло вниз, прошло через тело, заземляя. – Ты что, совсем меня не слушала?! - Мне надоели твои лирические отступления. - Твою мать!..
Вы когда-нибудь слышали, как экстрасенсы ругаются матом? Наслаждайтесь, у вас есть такая возможность.
В каждой ситуации есть свои плюсы и минусы. Ты снимаешь повязку с глаз. С третьего глаза. А потом - да, случается такое - готов выколоть их себе, все три.
- Мариночка, тебе лучше уехать. Я сейчас докурю и отвезу тебя домой. - Гриша сегодня простудился… - Надо теплее одеваться, - с секундным опозданием отреагировал я. - Я надеюсь, ты не… - Да это уже не вписывается в мой уровень развития – расссылать порчи направо и налево.
Я рассмеялся, старательно расщепляя остатки эго. Ещё года два назад, да, я бы, безусловно, принял вызов и устроил Грише нечестную дуэль, сражаясь за прекрасную даму. Наставил бы ему пробоев в коконе. Послал бы луч поноса или, что логичнее, луч простатита. Но я работал над собой. Я отдалялся от ложного. И это научило меня созерцанию. Он не будет для неё хорошим молодым человеком, несомненно. Он совсем не чувствует её, у него закрыто сердце, и недостаток этой энергии он заменяет деньгами. Дорогими подарками и напускным франтовством. Максимум через месяц эта девушка снова начнёт звонить мне и удивлённым голосом восклицать, что я «как всегда» оказался прав. Но это не самый опасный из возможных исходов.
- Честно говоря, в постели он не очень… - сидя рядом со мной на переднем сидении, зачем-то ляпнула Марина. - Вижу. Свадхистана слабая. - Прекрати умничать. Не очень по сравнению с тобой. Но он такой… рассудительный. - Он логичный. - В смысле? - Предсказуемый. Ты ведь любишь угадывать и побеждать. Заранее просчитывать ходы. Мне стало дико тошно, и я прибавил газа, дабы побыстрее доехать до пункта назначения и проститься с девушкой навсегда. - А можно последний вопрос? Для твоей…эээ… сущности. Ты мне, кстати, так и не сказал, как её зовут… - И не скажу. Что за вопрос? - А ты ответишь? - Я спрошу у неё. - Когда я умру? - Ты умрёшь… - тошнота от её заземлённости стала совсем невыносимой. – Марина, я не хотел бы… - Ну Диииим!!.. - Ты понимаешь… - и вдруг я осёкся, перебив сам себя изменившимся голосом. – Сейчас. - Что?..
Я жал на тормоз, но было уже поздно. Стойкий привкус крови во рту, боль в рёбрах, деформация правой дверцы моего «Форда», осколки стекла на асфальте и худенькое тело, упакованное в брезент. Картинка, чётко представленная мне на пару сердцем и головой.
- Сейчас, - повторил я, зная, что ничего уже нельзя изменить. И через секунду раздался удар справа.
***
Время идёт. Вот так вот тикают часы: щёлк-щёлк-щёлк… Но это иллюзия. У нас нет никакого строго отведённого времени, это обман. У нас столько времени, сколько нам нужно. Столько, сколько мы можем взять. И никто не умирает внезапно.
Я шёл по асфальту, раскидывая ботинком жёлтые листья. Такая красивая картинка. Преображения природы. Я впитал всю её своим сердцем.
У любого события есть причина и следствие. Научившись видеть их, мы учимся верно воспринимать все произошедшее. Я действительно ничего не смог бы сделать. У неё был выбор, и она выбрала свой путь. Ошиблась. Придётся начинать заново. И нет никакой мистики, накинутой социумом на слово «смерть». Всё идёт верно, это естественная цепь.
***
Это было тихим тёплым вечером. Летним. Седьмое июля – интересная дата. Мы сидели на моём тесном балконе и пили чай, с пятого этажа наблюдая за прохожими. Я учил её видеть путь человека. По-другому смотреть на мир. И, готов поклясться, она понимала меня. Она видела так же. Не просто конкретного человека в конкретную единицу времени, как принято смотреть. Мы видели каждого человека растянутым во времени. Откуда он пришёл и куда идёт. И когда я спрашивал, она удивляла меня своими ответами. Она раскрыла мне своё сердце. И говорила через него. Им, а не головой. Она не гналась за логикой, и лёгкость её нелогичности притянула меня. Мне хотелось обнимать её, дотрагиваться до светлой бархатистой кожи, ласкаться как кошка. А я зачем-то сдерживал это желание, переживая, чисто по-человечески переживая, что мы ещё сликом мало знакомы.
- Марин, – спросил я её пару часами назад в парке. Просто взял и остановил совершенно незнакомую девушку, говоря так, словно мы уже всю жизнь были знакомы. – Зачем же ты туда идёшь? Ты ведь знаешь, что это не твоё.
Уже тогда я видел, что смерть висела над ней, наблюдая за тем, какое решение она примет. Что она поставит на первое место.
- Да с чего вы взяли..? – она осеклась, глядя мне в глаза смущённо. – А впрочем, всё верно. Я иронично подмигнул её смерти, девушка же интерпретировала мой мимический жест по-своему и, решив, что для меня это просто такой оригинальный способ знакомства, спросила легко:
- Ну, моё имя ты откуда-то знаешь. А тебя как зовут? - Пока тебе не нужно этого знать. - А что мне нужно?
Мне понравился этот вопрос, потому что он уже был задан не от головы, и не от эго, а от сердца. Её внутрянняя сущность спрашивала моего совета.
- Тебе нужно двигаться вперёд. А не топтаться на месте и ни в коем случае не возвращаться к прошлому. Тебя никто не ждёт там. Только смерть.
Девушка дёрнулась и, поправив сумочку, побежала прочь от меня. Испугалась.
- Марина, постой! Прости! – я не сдвинулся с места. – Я не буду так говорить. Я покажу тебе путь! Хочешь?
И она захотела. Нельзя сказать, что это я спас её. Никто никого не спасает. Она решила всё сама.
***
Чуть позже, ночью, мы лежали рядом на кровати, и я рассказывал ей о параллельных мирах. Но это была не сказка на ночь, и она не воспринимала так мой рассказ. Более того, она видела своим вторым зрением эти мыслеобразы, то, что я описывал. И мы были одним огромным целым сознанием. Необособленные. Едины.
- Дима, - она первая дотронулась до моего тела, касаясь моей руки. Стёрла физическую границу. – Я так рада, что повстречала тебя.
Её энергия заструилась по моему телу. Было в ней что-то притягательное, родное. Я взял её вторую руку, чтобы замкнуть круг. Она с готовностью приняла позу распятой, а я навис над ней сверху.
- Ты наверное не поверишь, если я скажу, что мы раньше встречались… - Поверю. Тебе, Дим, поверю. А кем мы друг другу приходились? Как это называется… кармически. - Не знаю… надо спросить. - А когда ты спросишь? - Прямо сейчас. - Но тут же никого нет! Я рассмеялся мягко. - Со временем ты научишься их чувствовать. А потом видеть. - Но кто они? Расскажи, - она перешла на шёпот от возбуждения. - Я советуюсь со своей сущностью. - Сущность? А что это? Это твоя часть? Или кто-то отдельный от тебя? - С одной стороны я, с другой – не совсем я. Немного другой, изменённый. Ты может быть прочувствуешь это, когда он будет с тобой говорить. - А как его зовут? Как к нему обратиться? - Слишком много вопросов, Марин. Пока довольствуйся этим.
***
- Значит, мы были любовниками? – спросила она утром, выйдя из ванной. - Очень на то похоже. - Тогда почему ночью ты так резко завалился спать? Её слова показались мне сликом дерзкими. Словно полдня, проведённые нами вместе, уже давали ей право претендовать на меня. - Я не завалился спать, а вошёл в транс. А потом уснул. Но это неважно. Тебе нужно уехать. - Прости, я, наверное, наговорила глупостей… - Всего одну. Увидев блик стыда на её лице, я мигом остыл, но она уже одевала туфли. Присев рядом, я взял её руку в свои и прикоснулся губами к нежной коже. - Я послал тебе мыслеформу. Когда сможешь её рассмотреть, впустить в себя, возвращайся.
Она вернулась быстрее, чем я полагал: через десять минут. За это время, учитывая высоту её шпилек, она успела бы только спуститься по ступеням вниз и подняться обратно. - Я поняла, Дима, - заговорила она кротким бархатистым голосом. – Как я сразу не догадалась… - Честно говоря… - мягко начал я, но она перебила: - Я тоже тебя люблю! И обняла меня. Нежно, от сердца. И я растаял. Мне уже не было дела до того, что посланная мною мыслеформа значительно отличалась от полученной. Я пригладил рукой её волосы и поцеловал в макушку. - Ты спрашивал меня, готова ли я учиться. Так вот, я готова. Я хочу встать на этот путь!
Я кивнул. Несмотря ни на что, она снова сделала правильный выбор.
***
То, о чём мы думаем, не имеет ценности. Как, по сути, не имеет ценности то, что мы говорим. Внутренний диалог – это тоже разговор, глупая болтовня с самим собой. Если мысль идёт только от головы, она не имеет правдивого информационного посыла. Важно сердце. То, что говорит оно. Именно в сердце сидит чаще всего моя сущность и именно через него взаимодействует с миром. Однажды познакомленный с этим состоянием, за годы познания себя я научился всегда оставаться в нём. И я взялся научить этому состоянию Марину просто потому, что находясь вне его она не смогла бы воспринимать то, что я до неё доносил. Человек сталкивается с тысячами выборов в жизни, поэтому невозможно, приняв правильное решение единожды, навсегда расслабиться и довериться течению обстоятельств. Она сделала правильный выбор, согласившись идти к своему развитию. Идти к сердцу. Но теперь перед ней стояла задача куда более трудная – пожелать остаться здесь. Поставить крест на соблазнах вернуться.
Там, куда она шла вчера, её ждал светловолосый парень. Душа компании и ловелас, готовый, однако, бросить всё ради нахождения с ней. Он готов был, по меркам социума, на подвиг ещё более отважный: взять её в жёны и стать прилежным мужем. Упорно работать в своём офисе ради богатого будущего их будущих детей. У него была отличная способность к решению любого рода задач. В школе, за хорошие оценки, он трудился не покладая рук. На работе, за более крупные цифры, он был готов так же жертвовать собой. Но он занимался тем же самым в тысячах прошлых жизней. Он стоял на месте. И своим непреклонным упорством он мог застопорить в этом болоте кого угодно. Болото же имеет свойство затягивать, если в нём останавливаешься. И здесь нет дифференциаций: остановка в болоте жизни точно так же означает смерть.
- Ты встала на твёрдую почву, - шептал я Марине, обняв её сзади. Она, сидя за столом на кухне, в темноте любовалась ночным пейзажем. – И у тебя уже появилась чувствительность, которая тебя ведёт. Ты не зря села у окна. Что ты ишешь здесь? Ты ищешь что-то на небе? - Да… - А что это? Ты уже знаешь? Что тебя привлекло? Её глаза какое-то время бесполезно блуждали по линии горизонта, потом поднялись выше и зафиксировались. - Да. Это луна. Подмигнув лунному диску и поблагодарив его, я обнял её крепче и прижал к себе. - Вы быстро учитесь. Ты и твоя сущность.
***
Я отдам полвселенной, чтобы увидеть ещё раз, как она улыбалась. Как оживлялись с каждой минутой её глаза. Она была бесконечно счастлива, и эти масштабы уносили меня куда-то далеко и высоко вместе с ней. Она обрела любовь к себе, а через неё – внутреннюю силу. Уже спустя месяц это был изменённый человек. Приобразивийся.
Единственное, что осталось неизменным – это её любовь ко мне. Нежная и тёплая как материнское молоко. Неискушённая. И я доверил всего себя этой любви. Я раскрылся полностью перед ней. Я даже наделал ошибок, как настоящий влюблённый человек. И главной моей ошибкой было то, что я перестал слушать свою высшую сущность в отношении Марины. Мне просто не хотелось ни с кем делиться моим сокровищем.
Все мы только учимся, такая наша цель на планете.
- Дима, а как ты сам пришёл к этому всему? Расскажешь? Она заглянула в мои глаза так чисто, так невинно, искренне желая услышать ответ. И я принебрёг идеей о стирании личной истории.
- Я остановился однажды. Так же как и ты. Ты знаешь – что бывает за остановку в неположенном месте? - Штраф? – она улыбнулась по-доброму. - Да. Вот мой ангел хранитель меня и оштрафовал. Честно говоря, пытался «дать на лапу» разного рода деятельностью. Но ничего не спасало. Люди вокруг меня, близкие, постепенно увядали и умирали, а вместе с ними умирал и я… - Как страшно, Дим… а что случилось, когда ты встал на этот путь? Они поправились? - Нет, они все увяли и умерли. Никогда не забуду, с какой болью она дёрнулась и закрыла лицо руками, заплакав. - Милая, не грусти, - извиняющимся тоном сказал я тогда. – Это было необходимо, и я осознаю эту необходимость. Они тянули меня вниз. Останавливаясь сами, они преграждали мне дорогу. Здесь нет никакой жестокости. Вселенная добра к нам. Но она не делит свои поступки на плохие и хорошие. Поэтому иногда нам сложно её понять.
- Этому ты меня и учишь? Понимать Вселенную? - Именно этому, дорогая.
***
Дождь барабанил по металлическому подоконнику, напоминая о скором приходе осени. Марина следила за прозрачными капельками, захватывая их своими глазами. Я тоже следил за ними, но через призму её глаз.
- Есть время для радости. Может быть даже иногда для гордости. Но и для размышлений время должно быть. Так? – вдруг сказала она. – Иначе мы не двинемся дальше. - Всё верно, родная.
Надо сказать, я восхищался ей. За лето она совершила такой скачок вперёд, что стала легко понимать меня, нередко считывая информацию напрямую, уже без помощи слов.
- Способности – всего лишь цветы на обочине пути к внуренней мудрости, - в который раз прочитав мои мысли, вспомнила она. – Мы всё лето ими любовались. И я благодарна тебе за это яркое и беззаботное время. А теперь давай войдём в другой период. Я должна выйти из-под твоего крыла. Из-под опеки. Как ты считаешь, я готова это сделать?
- Если такая мысль тебя посетила, то, несомненно, готова. Я ценю твой выбор.
А потом мы долго целовались и занимались любовью под шум дождя. И что-то внутри меня говорило, что если я сейчас не отдам себя всего до последней капли, то этого уже никогда не произойдёт. Потому что скоро всё изменится. Не очень приятное ощущение, но оно в который раз говорит о движении, которое, как мы уже разобрались, является жизненно важным.
***
Она ушла под тот же шум дождя. Раскрыла свой яркий зонт и шагнула в туман безветренного утра. Мне безумно хотелось окликнуть её, я был напуган, что без этого городского ветра нечему будет указать ей направление. Она обернулась через три шага и крикнула, сердечно улыбнувшись: - Ты доверяешь мне? Доверяй! Это важно!
Она опять попала в самую точку, я не доверял. И попытался даже это скрыть, но она оказалась сильнее. - Ты сама всё знаешь, любимая. - Не прощаюсь, Димочка!
Лучше бы она простилась. Но я и сам не мог представить, что никогда больше не увижу её такой, какой провожал. Здесь мы оба оказались слепы.
***
Ночью. Такой вакуумной холодной ночью… Я стоял у окна, залитый светом оранжевых от фонарей сугробов. Я громко плакал, и мне казалось, что мои крупные слёзы превращались в снежинки. Сливаясь с падающим снегом, они улетали вверх, а не вниз, ломая законы гравитации. Это были слёзы моей сущности. Души, к которой я так давно не обращался. Это были отчасти её слёзы грусти по мне. Как любящая ласковая мать она встречала меня, расчувствованно рыдая от радости видеть блудного сына. Но это были также и слёзы скорби. Я не чувствовал больше прежней Марины. От мыслей о ней в голове выл ледяной ветер, и снег за окном по сравнению с ним казался жаркой пуховой периной.
Я пытался звать её мысленно, но она больше не отзывалась. Она не хотела отзываться. Закрылась.
И тогда я в первый раз за всё время набрал номер её сотового. Мне не нужны были никакие вопросы. Как только она сказала «алло», я увидел всю картинку. И сердце чутко сжалось внутри. Я и не подразумевал до этого, что она могла вернуться к тому человеку. Но я уже заранее знал, что скажу. Моя сущность знала.
- Марина, ты можешь десять раз рассказывать учителю у доски один и тот же стишок. Это было бы твоим правом. Но рано или поздно ему наскучит повторение, и тогда его правом будет выпроводить тебя из класса.
Мне казалось, я объяснил предельно просто, и по привычке ждал жаркой благодарности, согласия, осознания. На том конце несуществующего провода какое-то время висела тишина, потом она воскликнула резко:
- Дим, ты совсем больной что ли?!.. что за чушь ты несёшь?! Ты вообще на часы смотрел?! знаешь, сколько времени?! - У нас нет времени, это иллюзия, - сказал я и отсоединился.
***
Я стоял под пронизывающим мартовским дождём и курил свою десятую за вечер сигарету, наблюдая, как фельдшеры пакуют тело. В тот день она ехала не ко мне. Она ехала не за извинениями, не за прощением, не за дружеским разговором. Она ехала за собственной смертью.
В день нашей встречи, седьмого июля, она не свернула со своего запланированного пути. Она всего лишь совершила петлю, а позже сама в ней запуталась. И петля затянулась, перекрывая течение жизни.
«Он опасный человек», - скажет обо мне кто-то. – «Он жестоко расправляется с врагами». Так это выглядит со стороны. И я в который раз стану бесконечно одинок и отделён от социума. И возможно ни одна девушка больше не доверится и не раскроется мне. А Гриша, может быть, даже подаст против меня иск.
Но мы все частички системы. Часового механизма. Шестерёнки. И наша работа - движение. Рано или поздно мы все в этом убеждаемся. И тогда же мы понимаем, что движение есть счастье.
Вы помните себя в детстве? Вспомните. Я понимаю, сейчас это очень тяжело, вам кажется, что вы забыли. Я попытаюсь помочь. Деревня, велосипед, дорога и вы, упоённо крутящий педали. В тот момент движение было единственной вещью, которая для вас существовала. Оно было вашим счастьем, вашей свободой и вашей необходимостью. Тогда вы точно знали, для чего вы существуете, у вас было стопроцентное знание. Внутреннее. Отыщите его в том времени и сохраните.
Пронесите его через всю жизнь и тогда до самого конца дороги вам удасться удержать ноги на педалях. | 
Библиотека // Объявления
