Туда электрички не ходят;далеко,да и незачем. Смысла-пользы нету-сказали мне на станции.Все кому я задавал один и тот же вопрос,либо отвечали,что поезда туда не ходили и не будут ходить, или сторонились с гадливым недоумением разглядывая мою стриженую голову и ватник. Некоторые завидев меня,сразу же отворачивались. Некоторые,кто все же снизошел до беседы со мной,изумленно переспрашивали-"Красная горка"?! Разве есть такое место?-Да, они знали русский праздник,с тем же названием, но никто из пришедших на станцию и понятия не имел,что есть такая земля,которой нет на картах географических,но которая живет в моем сознании и памяти много лет...И так ходил я по перрону от человека к человеку, покуда какой-то старик не прошамкал беззубым,проваленым словно подвал дома ртом-"Красна горка"?-туда тепловоз только идет,да и то мимо. Поездам не за чем ходить туды-далеко,захолустье....

Всю ночь лил промозглый дождь. Так заканчивался мой первый за эти десять лет День Полной Свободы...

А часам к шести утра пришел долгожданный тепловоз. Он возил товарняки до и мимо краев моего детства. Тепловоз этот, был синенький и ржавый, с круглым,слепым глазом-окошком на "лбу" -над каютой машиниста. Из далека он показался мне маленьким,словно игрушечным, но поравнявшись со мной ,он пыхтел,возвышался громадой, и выглядел очень угрожающе...

Я вверил судьбу свою этому тепловозу,и тут же замелькали в вечной круговерти поля и болота, чахлые березы, насыпи...У каждого из нас в запыленном уголке памяти живет Нечто-то самое, которое заставляет лютыми зимними ночами, плакать и впиваться зубами в колючую шерсть одеяла,чтобы не закричать от отчаяния, то что лежит камнем тяжелым и давит сердце, заставляя его прибегать к краткому пьяному забвению, то что не дает спокойно дышать...Люди образованные зовут Это красивым французским словом-"Ностальгия", люди пропащие,вроде меня никак не зовут, только боль от воспоминаний этих не меньше у вторых...

Две тяжелые ночи в стальном саркофаге,заходилось мое сердце радостным трепетом,тоской и ожиданием. На третий день тепловоз нарочно замедлил ход-останавливаться ему было лень. Я скатился по поросшему осокой и шпажником откосу,и зашагал через до боли знакомый лес, туда где был, где дремал в лучах восходящего Солнца мой Рай-Красная горка. Было холодно,как бывает по утрам, туман змеился,кутая вуалью корни красных сосен и берез, а мне все представлялось как кончится этот лес, как шагну я туда где родился и вырос, где стоит старый,черный бревенчатый дом, где...

..........................................................................................................................

Я почему то отчетливо помню,что родился рано утром. Может,конечно это моя выдумка, но помню все крайне четко. Стоял апрель-месяц, и в окна заглядывало весеннее солнце. Первое что ощутил я в своей жизни-его нежное прикосновение на щеке. Потом нежные,пахнущие резедой и луговой ромашкой руки моей матери...

Она была самым любимым человеком в моей жизни. Вот мне семь лет. Луг залитый солнцем под соснами-цветут ромашки, трава выше меня, и легко,легко...Я ношусь как стригунок кругами, среди пушистых метелок этой травы. Мама тут же,рядом. Молодая, красивая. Ее светлые,льняные волосы сияют на солнце,обрамляя голову лучистым нимбом Мадонны...

На ней светлое,легкое платье, с открытыми руками и шеей... Она бегает за мной по этому дикому лугу,подпрыгивает,дурачится,резвиться... Потом падает в траву. Я валюсь рядом с нею и засыпаю...Сквозю сон чувствую ее дыхание-она тихо целует мои глаза... Во сне мне по-прежнему снится этот луг, и только еще на нем появляется роскошный вороной конь. Он свивает,будто лебедь свою атласную шею,косит налитым кровью фиолетовым глазом..И все мне сниться,как я подхожу к этому гордому коню,легко вспрыгиваю ему на спину и мы несемся среди трав, прямо к солнцу,как скачет конь по земле,потом медленно поднимается в воздух,и мы летим по небу...И с высоты этой мир кажется маленьким, залитым солнцем островком, на котором раскиданы золотые пустыни,синие моря,щеточки леса...

Мама будит меня, тихо дуя мне в лицо. Открываю глаза и встречаюсь с ее глазами, большими, бездонными,излучающими любовь как очи богоматери...

Она легко целует меня в лоб,и вскакивает на ноги, я тоже встаю. Солнце высоко,хорошо пригревает,мы снова бежим этим лугом...Он огромный,лес кажется дальней кромкой земли вдоль бескрайнего океана....И свистит ветер в ушах...И звенит земля...

.Есть в Красной горке еще чудо,помимо лесов и полей. Это-речка. С годами я стал понимать, почему мою родину назвали "Красной горкой"-берега нашей речки были красными, очень высокими и глинистыми, сама речка-тихая-тихая,серебряная-пресеребряная, имела могучие водовороты, и немало народу во хмелю находило там свое последнее пристанище.

...Мне двенадцать лет. С моей подружкой Таней,похожей больше на озорного мальчишку, чем на девочку, мы несемся по плесу. Вода в лучах солнца сияет мириадами брызг, блестит серебром, хрусталем,алмазной пылью...Мы, с Таней, худые, и масластые,как два волчонка несемся в этом блеске,с восторгом шлепая босыми нагами по волшебному зеркалу этой речки...

На другом ее берегу вонзаются в синее небо карминовые мачты сосен, словно подпирая воздушную крышу земли... А мы бежим. Бежим неуклюже подскакивая, чувствуя себя единым целым с рекой,соснами, свежим утром...

Прибегаем голодные домой к Тане (она предложила) . Ее отца и матери дома нет, на хозяйстве старшая сестра-статная,румяная и очень благодушная. Ставит на стол кринку с молоком, свежий хлеб. Танька жадно кидается на еду. Ее сетра обращается ко мне- " А ты чего ж Владик стоишь, садись ,ешь..." А я почему-то не двигаюсь с места. Да жизнь у нас не сытая, да есть хочется страшно, а взять вот так просто-не могу. Это,наверное чувство стеснения и сопртивления... Так я и не взял ни куска,хотя хотелось. Сестра танина даже обиделась. Сейчас я понимаю, как она восприняла это...

Край наш, светлый,словно отделенный от мира живет своей,личной,тихой жизнью...Мир,проявляет порой себя в этом спокойном месте то тихо и светло,то страшно...

Когда мне было четырнадцать я впервые увидел Смерть. Была гроза, после целого месяца засухи. Странная гроза. Дождя не было. Где-то в далеке грохнуло, и над землей поплыл медленно ,словно невесомый синий шар. Мать стояла немного впереди меня, и он подплыл к ней... Ни крика ни стона не было слышно из-за страшного трещащего звука... На похоронах ее я не плакал. Я не мог плакать, так как потерял дар речи... Потом я жил у бабушки, она всячески пыталась лечить меня,водила по каким-то знахаркам,бабкам...Помню довольно смутно, как привела она меня в баню к своей соседке. Лил дождь. Они обе распустили волосы, зажгли свечи, потом бабушка притащила петуха. Он был очень красивый,белый...В полутьме бани что то резко хряпнуло, в разные стороны брызнул предсмертный петуший крик вместе с кровавыми сгустками... Мне тогда почему-то стало дурно,тяжело закружилась голова,и я прислонился спиной и затылком к стенке,что бы не упасть... Потом все было как в бреду- бабушка и соседка собрали петушиную кровь в чашку, жгли какую-то мерзко пахнущую траву,и окуривали меня ее дымом,с каким то бормотанием...

Потом уже, когда мы с бабушкой возвращались по берегу речки домой, я понял что могу говорить. Правда сказать мне было нечего, я еле шел,шатался...Но с тех пор дар речи ко мне возвратился. Видимо,подействовали бабушкины заклинания..

................................................................................................................................

Потом была Елена. Она была меня на год старше, сильная,рослая не по годам- ей было 19 с толстой русой косой и темными глазами. Мы с ней,как когда то с Таней бегали по лугам и заболченным низинам, собирая зачем-то странные,похожие на вату цветы...

Потом зарядили дожди-частые гости в наших краях. Как то забежали мы с ней под навес на поле-там прятали сено от долгих, июньских ливней. Она стояла промокшая, влажные волосы прилипли ко лбу, а платье облепляло все ее здоровое, крепкое ,ядреное тело. Она закнула назад свои округлые руки,распуская косу,чтобы волосы пообсохли. Тяжелые, кажущиеся черными пряди небрежно сыпались по ее плечам... Я потянулся к ней..Ее волосы пахли полем,горьковатой пряной полынью...Я искал ее губы, целовал торопясь волосы мокрые и пряные, крепкую белую шею... Платье на ее плечах поддалось,лопнуло, обнажая крепкие полные груди,похожие на полураспустившиеся бутоны роз... Тогда полуживотное ,полубожественное,подобное инстинкту чувство овладело нами...А дождь все стучал свинцовыми слезами по навесу, сбегал струйками по столбам, пронизывая воздух прелостью и запахом грибов...

.........................................................................................................................................................

Потом она сидела на ворохе сена,грациозно поджав ноги, и глядя в потолок. Она щурилась и улыбалась чему-то,известному ей одной. Я лежал рядом с нею, и завязывал узлами стебель тимофеевки... Она склонилась на до мной, и косы ее замели по моему лицу...Потом она как то резво вскочила, выпрыгнула из под навеса и побежала в пелену дождя.. Побежал за нею и я..Трава была мокрая и ноги утопали в грязи...но мы даже не замечали этого....Она хохотала,падала в сырую траву, и в душах наших цвело горячее ,звериное счастье...

.....Где она сейчас, эта Елена? Так вышло, что мы с ней разошлись. После нее была война,в которой я даже дослужился от рядового до офицера.. Ну а когда она закончилась, война эта, и деть то мне стало себя больше некуда.. А что может быть хуже человека,которого научили убивать, но не научили жить среди людей?

А дальше начался какой-серый,бесформеный сгусток сна. Сна ,в котором было все-деньги,смерти, проволока,крест на крест закрывшая небеса, собаки,рвущие на тебе живое мясо...

А когда этот сон-бред закончился,остается один единственный Берег-Красная горка, край светлый и радостный, где примут и поймут,простят..

-А ты что тут выискиваешь, любезный?- Резкий неприятный голос заставил меня резко развернуться назад.Позади меня, в наглой ухмылке расплылась физиономия молодого ментенка.

Он с неземным наслаждением,оглядывал мой ватник,ботинки, и чувствовалось,что сейчас он даже языком зацокает от удовольствия. Случайно переведя взгляд с его разрумянившейся хари на горизонт, я отшатнулся в изумлении! Ни поселка, ни домов деревянных больше не было. Кругом, до самых далеких далей,рассыпались глянцевые коробочки дешевых новостроек, по когда-то грунтовой,а ныне заасфальтированой трассе сновали самосвалы,везя то щебенку,то песок для постройки нового, безвкусно-стеклянного будущего...Ничегошеньки от того, прекрасного,светлого,именуемого Красной горкой и в помине не осталось. Ее снесли,уничтожили за ненадобностью...

-Ну чего,застыл? -Хлопнул мне в ухо голос стража нового порядка...

-Я ...здесь жил когда-то.

-Ну и хорошо,что жил .Давай,мотай отсюда,пока я тебя не препроводил куда следует. Здесь ханыгам вродь тебя делать нечего. А то,погляжу в зенках твоих тоска смертная,видно по колючей проволочке соскучился.

Я повернулся и молча пошел назад, к станции.Где-то в далеке остатков чащи жужали электропилы,добивая березово-сосновый лес,хранивший последние капли памяти обо мне.