- Алиса, ты дома?

- Да, мама, - голос девушки был тихим и тусклым. Слова замерли в воздухе, как будто попали в вакуум.

Мать зашла в комнату, где находилась ее дочь. Это была маленькая мастерская. Повсюду разбросаны краски, кое-где пролита вода, по углам валяются скомканные куски бумаги. Несмотря на то, что на часах пробило всего пять часов, в комнате уже было сумеречно. На окна наброшены темные занавески. Свет не включен. А на полу посреди всего этого страшного, но очень уютного беспорядка сидела девушка.

Это маленькая принцесса в своем королевстве. Казалось, в ее владения никто давно не вторгался, и появление матери ее напугало. На ней было длинное бело платье, которое изумительно шло ее фигуре, глаза голубые, очень глубокие и беспредельные, но там, где заканчивался этот безжизненный коридор, виднелась искра одиночества и тонкая ниточка счастья. Из чего состояла эта нить тонкого счастья Алисы?

- Ты сегодня обедала? Боже мой, что творится у тебя в комнате…

Алиса повернула голову. Один недостаток был в этом идеальном теле. На голове совсем не было волос.

- Нет. Я не хочу есть.

- Алиса, так нельзя. Если ты не будешь есть, ты умрешь.

- А не все ли равно? Днем позже, днем раньше…

Мать тяжело опустилась на единственный свободный стул.

- Знаешь, меня радует одно, ты так увлеклась рисованием! Я даже не знаю, что с тобой теперь делать.

- Ничего. Ничего не надо делать. Все сделается само.

- А можно посмотреть твой альбом?

- Можно. Мне не жаль. Мама, мне для тебя ничего не жаль. Даже жизни. Может потом тебе станет легче.

- Не говори так. Как мне может стать легче? Как может быть хорошо в одиночестве?

- Мне же хорошо.

- Ты не одна. Ты со мной.

- Я не про это. У меня есть друзья, они звонят, приходят. У меня есть Андрей. Он не бросает меня, он любит меня. Я о другом. Бог оставил меня. Я не знаю, в чем я виновата. Я сильно его обидела чем-то.

Мать не ответила. Она подошла к столу и взяла альбом. Он был не очень толстый. В нем Алиса хранила лучшие рисунки. Мать перевернула страницу.

На этом рисунке бушевало море. Шторм. Волны разбивались о берег, пенясь и взрываясь. Деревья рвет, природа кричит. На небе серые, нет, не серые, багровые тучи. Кровавые тучи. Они уже уходят, за ними идет чистое небо, а шторм, кажется, заканчивается. Нет, это не чистое небо. Это белое пятно рядом с кровавыми тучами.

На следующем рисунке озеро. По озеру плывут белые лебеди. В лодке, движущейся медленно, сидит пара. Они о чем-то друг другу говорят. На берегу ярко цветут маки. Не алые, не красные, не багровые и не вишневые. Кровавые. А я рядом ромашки… Нет, не ромашки, а белые пятна.

На следующем рисунке оживленный мегаполис. Движутся машины, спешат пешеходы. Вниз по улице течет вода – где-то прорвало канализацию. Бутики и магазины наполнены людьми, на перекрестке много-много машин. Горит красный сигнал светофора. Яркий и пронзительный. На небе облака. Не облака, а белые пятна.

И на каждом рисунке режут глаза предметы. Кровавые, не вишневые и не алые, не какого-то другого цвета. И рядом с ними белые пятна, такие одинокие, такие пронзительные, но… Их везде больше. Больше всего остального.

Алиса болела лейкозом.