Стенки

Стенки, стенки, снова стенки, коридор, лестница, снова стенки… Когда ж всё это кончится! Вот, наконец…

Повсюду пальто, шубы, сумки и шапки. Очки, перчатки, а чего-то не хватало. Тебя не хватало. То есть глаз твоих не хватало. Не хватало тех самых строчек, которые вернули бы мне душу. Потому что душа в стихах, а стихи в твоих глазах.

Поёт кто-то… Это я пою! Но у меня голоса ведь нет! Да и с чего вдруг мне вздумалось петь?

Одно пальто повернулось и поздоровалось. Нет, нет, всё не то, всё не ты…

На закате день тьмою сменяется…

А это ещё откуда? Опять я пою…

Мысль о том же и та же опять.

Ну, а что дальше?

И всё то же опять получается:

Без тебя мне не существовать.

Нет, и это не ты. Пойду спрошу у хлопьев. Они такие успокоительно холодные, бронзовые, когда падают, и бумажные в полёте.

Почему-то и плакать не хочется,

Или сердце на части порвать.

Без тебя в мире нет одиночества,

Ты всегда будешь мне помогать.

Солнце наверху голодное и злое. Сейчас съест меня, а я не успею тебя отыскать…

Никогда ты и не догадаешься,

Что меня ты ведёшь за собой.

Мне хватает, что ты появляешься

На минуту – ты вечно со мой.

Какая глупая песня. Она не ты. Но ты – тоже песня. И я с утра тебя напеваю. Может, вернуться к стенкам?

За облаками прохладно, на земле скучно,

Ещё скучнее оттого, что знаешь,

Что не так-то много времени отпущено,

А всё-таки вот сидишь и считаешь…

Ты ещё только на пути ко мне. Я проведу пальцем по этим стенкам, знаешь, у меня такие холодные пальцы, и это потому, что кровь нагрелась, так вот, я проведу пальцем по стенкам, и они, эти непослушные, тяжёлые, мраморные, лягут к твоим подошвам на пути ко мне. И буду диктовать облакам моё письмо. Оно написано кровью на солнце, оттого астрономы всегда говорят о каких-то пятнах.

Сгорают деревья в закатном огне,

Мне больно, но я понимаю…

Это банально до пустоты. И пусто до пошлости. А пошлость не идёт тебе. Но в конце было что-то верное.

Вот только тебя не отдам никому…

Да, не отдам. Ревность – это маленький комок ваты. Со временем ссыхается и твердеет, у всех, но не у меня. У меня он растёт и чернеет. А ты знаешь, что когда живёшь, сердце стучит изнутри, а когда умираешь или любишь, оно стучит в душу…

Кто-то тихо позвал по имени,

Со второго звонка – разрыв линии…

Сегодня я несу тебе всю свою душу. Но ехать надо было на автобусе, и ещё на метро, и потом переходить дорогу – всё это умаляет душу, делает её бесполезно жёсткой, как подтаявший снег.

Нас разделяют обстоятельства,

Ты от меня через дорогу.

Вот и ещё одна глупость. О, как бы мне хотелось поймать тебя в капкан этими строчками, а потом соединить их со своими какой-нибудь очень простой рифмой. Но я плохой поэт, когда пишу о себе…

Стоп.

Нет, не так: Стоп!

Стоп?!

Да, именно так! Стой, куда ты, зачем ты безумствуешь, зачем примешиваешь к своему безумию чужое, зачем тебе эти стенки, стенки, стенки, дверь закрыта, что делать дальше, кто тебя ждёт – всё это с невероятной точностью прогремело в моём мозгу через запятую, и каждая запятая дразнила меня, притворяясь точкой, потом вдруг врезывая линию, так что сердце стучало на кончиках пальцев. Среди всего этого кошмара вдруг показались те самые глаза, ради которых я… Ради которых я… Всё это выдумываю! В них не было ни говорящих хлопьев, ни кровавых пятнышек, ни даже стихов – они просто не были моими!.. Стенки… Будет ли что-то дальше?

- Нет!

- Я вам не верю!

КОНЕЦ

А конец ли?..

- Почти конец.

- А что было после?

- Запятая, конечно.

- А потом?

- Потом было многоточие.

- А дальше?

- Разве ты не знаешь? После многоточия может быть только…

- Что?

- А ты не понимаешь?

- КОНЕЦ?!

- Не говори о НЁМ. Иначе он придёт снова.

- А разве конец бывает дважды?

- Бывает. Если бы он был только раз, тебя бы тут не было.

- Значит, конец?

КОНЕЦ