Однажды один профессиональный фотограф сказал мне.

Знаешь, в чем разница между тобой (читаем между строк - дилетантом) и мной (профессионалом)?

Конечно, я знала разницу. Но сказала – а как иначе отвечать на подобные вопросы? – и в чем же?

В том, - ответил мне мужчина, - что профессиональный фотограф сделает 100 снимков, и 99 процентов этих снимков получатся совершенными.

Я в тот момент (да и сейчас тоже) понимала под совершенством что-то крайне редкое, недостижимое. Впрочем, эту мысль в моем повествовании можно опустить.

А у дилетанта из 100 снимков хорошим получится всего один, - сказал мне мужчина. – Да и тот совершенно случайно.

Я так и не рассказала тогда фотографу (да и о чем с ним было говорить, ведь мы были в совершенно разных весовых категориях), что когда-то в детстве меня учили играть в шахматы…

Перевернем все с ног на голову, отменим то, чего не было, добавим несколько несуществующих элементов и нарисуем следующее.

Мне надо было ответить ему так:

Знаете, ваша мысль и вправду очень интересна. Более того, она тянет на всеобъемлющее философское объяснение, в чем разница, к примеру, между графоманом и профессиональным журналистом. И, быть может, ваша теория объясняет также, почему графоман и профессиональный журналист так редко становятся хорошими писателями. Простите, но я почти всегда мыслю в категориях литературы. Привычка, понимаете ли…

Ваша мысль кажется мне и вправду очень важной. Мне тут вспомнилось кое-что. У вас есть время, чтобы послушать одну историю из моего детства?

Когда-то меня учили играть в шахматы. Мне показали, как ходят фигурки, и что такое рокировка, вскользь упомянули сицилианскую защиту и почему королеву называют ферзем, а не дамой. Я играю в шахматы с шести лет.

И что же? – сказал бы фотограф насмешливо.

Я никогда не пыталась играть в шахматы хорошо. Да у меня бы и не получилось по одной простой причине – я крайне рассеянна, да еще и не азартна. Мне нравится сам процесс игры в шахматы, а выигрыш безразличен.

При чем тут фотография? – сказал бы фотограф нетерпеливо.

С самого детства я играла в шахматы со своим дядей. Он играл в них, как бог. Выиграть у него было невозможно. Более того, он никогда не делал скиду на мою неопытность или юность. Он говорил, что поддаваться - неправильный метод воспитания ребенка.

Это все, конечно, очень интересно, - сказал бы мне фотограф, нервно поглядывая на часы.

Однажды мой дядя сказал мне:

Ты все время проигрываешь мне, но никогда не плачешь и продолжаешь играть. Это доказывает, что ты – сильный человек и далеко пойдешь. Потому я открою тебе одну тайну. Можешь думать, что это – легенда, а можешь верить, что так все и было на самом деле.

Однажды один великий русский шахматист проиграл в шахматы маленькому индийскому мальчику. Знаешь, почему?

Мальчик был гений? – спросила я.

Нет. Мальчик почти не умел играть в шахматы. – «Как же он выиграл?» - подумала я. – И как же он выиграл? - спросил дядя, выдержал эффектную паузу и сам же ответил:

Мальчик делал беспорядочные ходы.

Я бы рассказала эту историю тому фотографу, но он, к сожалению, слишком торопился, и наш диалог, который мог бы войти в историю наших с ним взаимотношений, так и не состоялся. Иначе бы я рассказала также и о том, как в возрасте девяти лет после многих бесплодных партий, в которых моему самолюбию и уверенности в собственных силах раз за разом наносились удары, выиграла однажды у дяди, и он поднялся из-за доски и пожал мне руку. И как я была горда тогда.

С тех пор я выиграла у него еще несколько раз.

Я бы рассказала, наверное, этому фотографу-профессионалу и о том, что мой дядя был самым жестоким человеком, которого я когда-либо знала, но именно он научил меня понимать одну простую мысль, в которую я верю даже спустя столько лет – смотреть на мир полезнее, чем читать о том, как другие смотрели на него, но это не значит, что нужно отказываться от чтения.

Я бы сказала этому фотографу, что одна гениальная фотография, сделанная случайным человеком, не умеющим даже настраивать выдержку, в случайной точке земного шара, равна сотне хороших фотографий, сделанных наметанным, а потому замутненным взглядом, в нужное время и в нужном месте.

Впрочем, я ничего не сказала ему, да и вообще, я сегодня как будто бы даже не говорю о себе?

Был в моей жизни еще один фотограф. Его звали Валерий Александрович. Он учил меня фотографировать. Он был ( и остается) одним из замечательнейших старших товарищей в моей жизни. Возраст никогда не был для меня аргументом в споре или попытке научить меня уму-разуму. Более того, я считаю, что категория возраста бессмысленна по своей сути, а порой и вредна для взаимопонимания между людьми. Но это был не тот случай.

За время нашего знакомства Фотограф сделал мне всего два замечания.

- Зачем ты обрезала ему голову? – сказал он как-то, когда мы с подругой пришли к нему домой показать отснятые работы и выпить чаю с шоколадкой.

- Она не полностью влезла в кадр, - ответила я.

- А ноги? Зачем ты обрезала ноги?

- Они портили общую картину… Вы же сами сказали, что основная задача фотографа – отсекать все то, что не должно быть на фотографии?

Второе замечание Валерий Александрович сделал мне около двух лет назад, когда мы случайно столкнулись в университете. Я бежала по своим делам, а он по своим. мы очень давно не виделись.

Он остановился и начал что-то говорить мне, расспрашивать о моей жизни, рассказывать о какой-то фото-выставке.

У меня тогда был проколот язык - в него была вставлена огромная штанга. Десять уколов обезболивающего и иголка – и вот уже около недели я картавила и шепелявила.

Впрочем, моему французскому это тогда не мешало. Скорее, наоборот. А вот целоваться с серьгой в языке было странно и больно.

И тут Валерий Александрович сделал мне второе важное замечание. Он воскликнул: «А это что еще за глупости! Вытащи изо рта эту дрянь!»