(утро)
город
тысячей солнц сияя
улыбался, глядя, как я иду,
как еж топорщился в небо втыкая
останкинской башни трубу!
он с восторгом говорил мне о том,
что знает законы неба, собой попирая всех сразу богов.
смотрите!
а ведь кажется что
белее снега
громада
кучевых
облаков!
что это?
вглядитесь, что?
сам я никак не пойму,
но к хрусталику глаза очков телескоп
собирает дневную луну,
затменную миллионами тысяч звезд,
(властителями в ночи)
но ничего не видя несутся вперед
безглазые москвичи.
как черви
под землей
прогрызли путь!
в брюхах гусениц поездов
едут,
пусть в утра начало.
в восемь часов
тускнеет забытое небо!
(день)
город
смеялся, видя, как я
выплевывал из себя гнев,
дня индустриальная какофония
в истерике рыдала, шумев:
-ну же, вы, посмотрите каков!!!
ты, говоришь, поэт???
и выгибом арки темных домов
рисует рта силуэт
-Вот я!
улыбкой щерит свой зев
-больницы, дороги, театры, мосты,
с высоты тысяч лет, умершие звезды
видят!
а кто же всетаки ты?
ничтожество!
кричащая жалкая жизнь!
скоро сдохнешь, истлев
несчастного случая подлый каприз
лишь,
как в зубе воспалившийся нерв!
не больше!
а ты то разинул рот,
думаешь, что тебя слышно???
нет!
а тот, кто услышит-
на врядли поймет!
минута, дверь закрыв, вышла.
потом время
стреляло!
в сердце!
в упор!
годами застыла агония и
монумент, как молчаливый укор
в новостях ломала память Эстонии.
(вечер)
город
вечерний
в фонари одетый,
кутающийся в меха кучевых облаков,
как сутенер, показывающий,
что вырос в бруклинском гетто
и ко всему готов!
раскрыл небрежно
карманы баров,
погребков сумки.
на улицы морем людским хлынул!
хохоча и ругаясь
в своих дней рисунки
вытолкнул социопата сына.
железа грохот отброшен к окраинам,
ритмами эстрады, как губка пропитался он,
звон,
создаваемый окнами сталинок
за доллар можно скачать в телефон!
в центре-
театров великолепие,
богемных выставок,
концертных залов своды,
а рядом-
кадры, снятые сепией-
молодых улочек тяжелые роды!
(ночь)
на каждой улице свое полнолуние,
каждое - отдельное целое,
но не разделимое,
а ночь, ты только тело свое сунь в нее
и белое,
черное,
серое-
мнимое!
город,
как будто за ширму спрятался.
по мне-идеально, чтоб впасть в истерику-
не увидит,
поэтому в полночь я на радостях
ремнем шею меряю,
никчемной жизни своей рыдающий критик!
а в окнах
сюжетные линии
и
драмы семейные-
какое мне дело до всех них???
я выплюнул в хаос мотивы ничейные
и кровью выписал ненужный стих.
... все тротуары мыслеслепковые
проснутся
в панике
-вам не кажется, что как-то вдруг стало пусто???
меня придвинули к планке,
на пленку для хроники сняли,
на полках
тысячи планов и плаников
разобьются-