1.

Из ближайшего дома вынесли кресло, и Василий, благодарно кивнув в толпу, устало опустился в него. Возле короля сразу же захлопотали Баямо с Бальсаром, отирая кровь со лба: удар, разрубивший шлем, всё же нанёс небольшую рану на королевском темени. Затем обмыли тёплой водой руки короля, чтобы определить, чьей кровью они испачканы. Оказалось, что у Василия сбиты все костяшки на кулаках: в нервной спешке готовясь к поединку, он не надел под кольчужные других перчаток, и, конечно же, рассадил себе руки, избивая барона.

Круг, образованный для поединка, не расходился: раттанарцы с интересом наблюдали сначала, как исцеляют их короля, затем – как король, жадно глотая, захлёбываясь и обливаясь, пьёт поднесенное ему вино. Отследили глазами Эрина, который осмотрел отрубленную голову, качнув её носком сапога, помотал королю отрицательно и, подобрав кинжал и обломки меча, ушёл из круга. Чего-то, всё-таки, не хватало для завершения эпизода с поединком. Что-то должно было произойти ещё, и знали об этом зрители, и знал об этом король.

Василий сидел, обводя взглядом первые ряды стоящих вокруг людей, пока не заметил Илорина, державшего за руку девочку лет пяти. Рядом, с суровым выражением на лице, стоял мальчишка постарше, примерно восьми лет. Это были единственные дети, которые так открыто смотрели на кровавую схватку, и король удивился: Илорин не был женат, и родни у него здесь, в столице, как помнится, не было.

– Лейтенант Илорин, подведите ко мне детей! Кто они?

– Это дети той женщины, сир.

– Мою мать зовут Гайя, Ваше Величество, – поправил лейтенанта мальчишка. Голос его был по-детски звонок, но в нём Василий услышал нотки взрослого мужества.

– А твоё имя как?

– Меня зовут Индур, Ваше Величество. А сестру – Салана.

«– Какие красивые у них имена, сир! Да и мордашки у детей симпатичные...»

– Кто у вас остался из родных, Индур?

– Кроме матери не было никого, Ваше Величество. Жаль, что я ещё мал и сам не смог отомстить за неё.

– Извини, что помешал твоим планам, но оскорбление было нанесено и мне тоже. Я не мог оставить его безнаказанным.

– Смерть убийцы была достаточно позорной, Ваше Величество. Я удовлетворён.

– Называй меня «сир». Ты и твоя сестра имеете на это право. Я – должник вашей матери, а, значит, и ваш. Илорин, позаботьтесь о детях, и приведите их на вечерний приём. Там и решим, как нам с ними поступить.

Завершила сцену с поединком вездесущая Капа, которая сочла этот момент неподходящим для молчания.

«– Сир! – сказала она. – Ох, и умеете Вы незаметно придти в город! Чего-чего, а этого у вас не отнимешь...»

2.

Первым делом Василий прошёл к воронке, выжженной в земле гостинцем Разрушителя. Ямища впечатляла своими размерами, в пропорции с создавшим её малым объемом горючей жидкости. Ничего похожего по описанию в памяти короля не нашла даже дотошная Капа.

«– Сир, в Вашей голове пусто, как кармане у пьяницы. Про такую горючую штуку – фактов ноль, слухов ноль, анекдотов ноль, и любой другой информации – ноль. Не верите – вспоминайте сами!»

Василий и не рассчитывал на особую удачу: таинственная горючка, скорее всего, не имела земных аналогов. Да и по знаниям король отнюдь не слыл энциклопедистом. Поэтому следующим его шагом в резиденции раттанарских королей стала обещанная беседа о здоровье королевы. Число участников разговора король ограничил четырьмя особами, считая и себя среди них. Приглашены были в кабинет короля Её Величество королева Магда, Верховная жрица Матушки Апсала и капитан Паджеро.

– Причина Вашей болезни, Ваше Величество, одна из самых важных соргонских тайн, и мы должны сделать всё, чтобы так оно и оставалось до поры, до времени. Не мне вам всем говорить, что означает рождение прямого наследника в одной из королевских семей Соргона. Да-да, капитан, королева беременна, и примерно через полгода у вас родится брат. Мы должны спасти не только жизнь будущему ребёнку, но и сохранить существующий сейчас принцип наследования, при котором Корона выбирает короля. Любой другой механизм внесёт ненужную смуту в беспокойные умы баронов и прочих троноискателей, и не будет спокойной жизни ни у ребёнка, ни у Вас, Ваше Величество. А сын Фирсоффа ещё послужит Соргону...

– Вы убеждены, что будет сын, сир?

– Спросите у жрицы. Госпожа Апсала, я прав?

– Я не понимаю, сир, откуда Вам это известно. Только жрицы Матушки высшего ранга могут определить пол будущего ребёнка до его рождения. Видно, в силе соргонских королей и наших жриц много общего. Да, Ваше Величество, у Вас будет сын.

– Вы уже решили, что нам делать, сир? – Паджеро воспринял новость с бесстрастностью опытного солдата.

– Решил, капитан, и главную роль придётся играть вам. На мой взгляд, только вы, капитан, сможете обеспечить надёжную защиту ребёнку.

– Кто защитит ребёнка надёжней матери, сир? Пока я жива и пока я королева Раттанара... Никто не посмеет обидеть сына королевы!

– Сын королевы будет причиной постоянных интриг, и потому – в опасности, как прямой наследник короля Фирсоффа. Я уже говорил, что не желаю этого...

– Тогда я спрячусь где-нибудь в глуши, где никто не узнает ни меня, ни ребёнка...

– Этому тоже нет никакой гарантии... Что не узнают, я имею в виду. А там защитить будет некому ни Вас, Ваше Величество, ни ребёнка. Мы не можем ни открыто признать сына Фирсоффа, ни надёжно спрятать его от посторонних глаз...

– Что же мне делать? – Магда чуть не плакала от безысходности. – Я не стану прерывать беременность, сир... Я не откажусь... Я столько лет этого ждала... Ребёнок не только мой, он и – Фирсоффа... Должен же быть какой-нибудь выход!

– Ваше Величество, выслушайте моё предложение. Я для этого и затеял нашу встречу. Главная идея моего плана – мы не станем прятать ребёнка, мы спрячем его происхождение, и спрячем так, чтобы Вы, Ваше Величество, не утратили права держать ребёнка возле себя.

– Я согласна на всё ради ребёнка! Но, разве такое возможно, сир?

– Да, Ваше Величество, если мы будем думать о благе ребёнка и благе Соргона. Как ни странно, но оба эти понятия тесно связаны между собой. Скажите, Ваше Величество, многим ли известно, что капитан – Ваш приёмный сын?

– Мы никогда не делали из этого секрета, но и шума по этому поводу никто не поднимал. Когда Фирсофф стал королём, наш мальчик уже в чине капитана командовал заградотрядом. Перевод на ту же должность в дворцовую стражу – единственное передвижение по службе, которое Паджеро получил от отца. Но он был этого достоин, потому что был лучшим. Даже наши недоброжелатели не стали возмущаться его назначением. Существует закон, не признающий за приёмными детьми права на наследование имущества усыновившей их семьи. Поэтому приёмыш в Соргоне не может стать ни бароном, ни королём, и присутствие Паджеро во дворце, рядом с нами, не раздражало поборников Короны и не привлекало к нему внимания тех, кого Вы, сир, называете троноискателями.

– Пришло время напомнить о вашем родстве, Ваше Величество. Нужно, чтобы о родственных отношениях капитана и королевской семьи судачили во всех уголках королевства. Внебрачные дети, как я понимаю, наследовать могут?

– Да, сир, если король признает их, по просьбе одного из родителей, законными детьми.

– Ну, за этим дело не станет: знакомый мне король признает законным вашего, капитан, сына. Конечно, когда он родится от одной из ваших случайных связей. Вы, Ваше Величество, на правах бабушки, сможете возиться с ребенком приёмыша сколько Вашей душе будет угодно. Остаётся ещё одно: сын короля не должен становиться каменщиком – как говорится, положение обязывает. Мы обеспечим ребёнка благополучным будущим, это в наших силах. Вам, капитан, и ради ребёнка, и по вашим заслугам, придётся поменять общественное положение. Пора вам превратиться в дворянина и занять достойное место в свите нового раттанарского короля. Король Фирсофф мечтал об этом, и мы постараемся осуществить его мечту. Место первого советника короля в новом раттанарском Кабинете вас устроит, капитан?

– Бароны будут возмущены, сир...

– Не думаю, капитан. Недовольны, может быть, но не возмущены – не осмелятся. Война, капитан, развязанная не без их помощи, сделала почти всех баронов верноподданными. А со строптивыми я знаю, что нужно делать...

– Скажите, сир, а как Вы думаете скрыть мою беременность от раттанарского Двора? Растущий живот не спрячешь от любопытных глаз.

– Нам поможет госпожа Апсала. Когда одежда обычного покроя перестанет хранить Вашу тайну, Ваше Величество, Вы удалитесь от Двора, чтобы молиться в Храме Матушки о процветании Раттанара, и проведёте там столько времени, сколько понадобится, в полном уединении, общаясь с миром только посредством писем и через госпожу Апсалу. После родов Вы снова займёте место на троне Раттанара, приняв на себя заботы о сыне неотлучно находящегося при короле первого советника. Такой у меня план... Можете ли вы, кто-нибудь, предложить лучший? Если да, то я слушаю...

3.

Подготовку тронного зала к большому вечернему приёму Василий забраковал:

– Почему здесь стоит только один трон? Где, по-вашему, буду сидеть я?

– Это Ваш трон, Ваше Величество.

– Тогда где будет сидеть королева Магда?

– Но, Ваше Величество, с Вашим приездом она уже не королева!

– С каких это пор дворцовые лакеи решают, кто в Раттанаре король, а кто – нет? Поставьте на возвышение второй трон и запомните мои слова: король однажды – король навсегда! – Василий снова повторил эту великую фразу, которой предстояло стать основой для политических отношений в Раттанаре. – И ещё запомните: тот, кто не будет упоминать имя Её Величества должным образом, рискует остаться без языка. Это ясно? Тогда пойдём дальше... Скажите, вы считаете правильным, что Верховная жрица Апсала будет на приёме стоять в толпе среди подданных? По-моему, это недопустимо. И принесите кресла для женщин и стариков. Я не желаю подвергать их такому испытанию, как многочасовое топтание у трона. Вам что-то не нравится в моих словах? Всё в порядке? Тогда исполняйте.

Кресла поволокли в тронный зал со всего дворца, разнообразные и разностильные, за креслами, вторым рядом, расставили стулья. Для прочих гостей, чьи ноги могли выдержать топтание на месте в течение нескольких часов, оставили пространство между спинками стульев и стенами зала.

– Совсем другое дело, – одобрил король. – Нужно будет изобрести здесь что-нибудь вроде трибун, чтобы не перетаскивать мебель с места на место, когда мне захочется увидеть своих подданных...

«– Правильно, сир! Шайбу-у! Шайбу-у! – отозвалась Капа. – А ворота поставим: одни вместо трона, а вторые – на входных дверях. Первую команду, под названием «Динамо», тренировать буду я. Вам, так и быть, уступаю «Черноморец». Даёшь чемпионат Соргона по футболу!»

«– Ты бы подумала, лучше, почему проморгала этого Неблина...»

«– Я подумала, сир. Ненависть. Всё дело в ненависти. Я же говорила Вам, сир, что не чувствую ничего, кроме ненависти и боли. Ненависть барона ничем не выделялась среди прочей – он же был не пустоголовый. А на кого направлена ненависть, я ещё не научилась определять. Так и проморгала, сир... Но Вы же не оставите детей этой несчастной женщины... Гайи?»

«– Нет, конечно же, нет...»

«– Скажите, сир, а почему Вы так странно вели себя на поединке? От этого удара у меня все мысли разбежались, до сих пор не соберу».

«– Я тут не при чём, Капа. Сначала я сражался сам, как умел, и как здоровье позволяло. А потом – уже и не знаю, кто. Думал, ты вмешалась... Если нет, значит – опять соргонские штучки специально для короля. Тот прилив сил, который у меня начался после удара, больше ничем не объяснить. Все эти королевские чудеса с грамотами и монетами, переделанная в майку «чешуя», теперь победа в поединке... Мне иногда кажется, что я черпаю энергию со всего Соргона, да и силу тоже: помнишь, как вогнулся нагрудник Неблина от удара кулаком? Никогда я не был способен на удар такой силы... Человек ли я ещё, Капа?»

«– Добро пожаловать в клуб неизвестных науке созданий. В нашей компании Вы найдёте снежного человека, русалок, домовых, и прочая, и прочая, и прочая... А председателем клуба числится Ваша покорная слуга – бестелесная сущность Капа Хрустальная... Хотя, наверное, Вы всё ещё человек, и наш клуб сможете посещать только в качестве гостя...»

4.

В тронный зал король вошёл без предварительного объявления через боковую дверь, и потому заметили его не сразу: неразбериха в зале была полная. Ошарашенные новшествами, придворные не знали, как себя вести, пытались выяснить друг у друга новый церемониал приёма и толпились в центре зала или жались к его стенам – подальше от кресел и стульев, поставленных неизвестно для кого. Оказалось, никто ничего не знал и никто не был готов усесться на одно из мест, из опасения вызвать гнев у нового короля. На слова старшего лакея, пытавшегося объяснить им пожелания Василия, не обращали внимания.

Король усмехнулся и, поднявшись на возвышение к трону, по-разбойничьи свистнул в два пальца. Упала тишина.

– Рад видеть вас, господа и госпожи придворные, а также гости Раттанара! Извините за плохо подготовленный к приёму зал. Первый блин – сами понимаете, всегда комом. Поэтому, перед тем, как мы с вами займёмся делами государственными, немного времени уделим организационным вопросам. Ваше Величество! – Василий сбежал с возвышения навстречу входящей в зал Магде. – Прошу Вас занять Ваше место на троне Раттанара, – и начал пояснять придворным: – Её Величество согласилась помочь мне и взяла на себя, не смотря на нездоровье, управление королевством. Это, чтобы мы с вами быстрее изгнали Масок из Соргона...

С этими словами Василий проводил королеву на отведенное ей место, усадил и обернулся к залу:

– Теперь с вами, господа и госпожи. Вы видите кресла и стулья? Их поставили для женщин и пожилых мужчин, которым будет затруднительно выстоять весь приём. К следующему разу и кресел будет больше, и сами кресла будут получше. Сейчас воспользуйтесь тем, что удалось собрать во дворце за столь короткое время. Вас, госпожа Апсала, я прошу занять это кресло, – Василий подвёл жрицу к первому от тронного возвышения креслу с правой стороны. – Садитесь, пожалуйста...

– Почему она будет сидеть первой? Это моё место по праву!

– О, первосвященник Ардифф! Вы, как всегда, полны мятежных настроений. Сколько крови вы попортили королю Фирсоффу! Но тогда было мирное время, Ардифф. А сейчас – война. Если вы будете мне надоедать, я вас попросту повешу. В Раттанаре каждый будет сидеть там, где я сочту нужным его посадить. («Или куда посажу» – тут же подсказала королю Капа). У вас есть какие-нибудь возражения? Я надеюсь, что мы поняли друг друга...

Ясное дело, король сразу же попал в список личных врагов Ардиффа и даже возглавил его, но, на счастье первосвященника, не узнал об этом. Правда, Капа предупредила Василия:

«– Это скрытый враг, сир!»

«– Знаю, Капа, спасибо. Но он пока не изменник».

– Рассаживайтесь, дамы и господа, рассаживайтесь. Вам нет смысла спорить за близкие к трону места: где бы вы ни сидели или стояли, я вас найду, когда вы мне понадобитесь. Господа военные, помогите поделить кресла и стулья: у нас мало времени...

По залу забегали стражи, замелькали в толпе Паджеро, Эрин, Илорин и Тусон. «– Оказывается, военные могут навести порядок и без стрельбы, сир, – похвалила Капа. – Давайте научим придворных строем ходить. Ать-два, ать-два! Левой! Правой! Запевай!»

– Мы все сегодня скорбим по погибшим, – заговорил король, когда суета в зале прекратилась, и Эрин помахал ему рукой: всё, мол, в порядке. – Каждый достойный человек, покидая этот мир, оставляет в наших душах незаживающую рану. Но скорбь не освобождает человека ни от обязанностей, ни от чувства долга. Живые должны жить! Королевство должно жить! И для этого мы обязаны собой заменить павших, как в любом бою павшего воина заменяет его товарищ. А мы сейчас ведём смертный бой с Масками... Королевство должно жить! Поэтому, прежде чем мы перейдём к прошениям, жалобам и прочим важным вопросам, я хочу пополнить наш Кабинет. Число королевских советников я увеличу до четырёх: два советника-дворянина, два советника из прочих сословий. Число министров я тоже намерен увеличить: война требует от нас гибкости и перемен. Но сначала – советники. Капитан Паджеро!

– Я здесь, сир! – Паджеро вышел в центр зала.

– За заслуги перед Короной и долгую верную службу Раттанару я, Василий Раттанарский, король по выбору Короны, жалую тебе, воин, и потомкам твоим, дворянство и земли, бывшие землями изменников: барона Фехера, барона... – Василий назвал ещё два родовых имени, – а также жалую тебе и потомкам твоим город Бахарден с прилежащими землями. Эти земли – земли трёх баронств и города Бахардена – я объединяю в одно Бахарденское графство, и жалованный тебе, и потомкам твоим, титул будет: граф Бахарденский. Графский герб я утверждаю такой: под графской короной четыре башни, как символ четырёх земель, вошедших в графство. Внизу девиз: ВСЕГДА ВЕРЕН. Вот тебе, Паджеро, граф Бахарденский, грамоты на дворянство и жалованные земли...

Василий спустился с тронного возвышения и протянул капитану два свитка, перевитых зелёным шнуром, взятые им, конечно же, из воздуха. Паджеро принял у короля свитки, и руки старого солдата дрожали от волнения, как и слезинка в уголке левого глаза.

– Ваш опыт, граф, и ваши знания делают вас незаменимым советником для любого короля, и я прошу вас занять эту должность, и войти в состав Кабинета. Вы свободны, граф...

– Это неслыханно, сир, – выдавил из себя барон Геймар. – Ещё ни один король в Соргоне не жаловал никому дворянства...

– Барон, воздержитесь от прилюдного осуждения своего короля, да и тайком я не советую вам этого делать. Вы же не изменник, барон? Я был уверен, что нет. Скажите, барон, есть ли у вас преемник на посту главы Дворянского Собрания? Я хотел у вас спросить: есть ли кому вас заменить на этом посту?

– Заменить всегда можно, сир, но я ещё не думал уходить с этой должности...

– Придётся, барон, и подумать, и уйти. Кандидатуру вашего преемника мы обсудим на заседании Кабинета, на котором вы будете присутствовать в качестве советника короля, если, само собой, принимаете эту должность. Принимаете? Прекрасно... Таким образом, два советника от дворян у короля есть. Советники от прочих сословий... На этих местах я вижу вас, глава Маард, и вас, господин королевский прокурор Рустак. Теперь перейдём к министрам. Министр Велес, готовы ли вы продолжать работу в Кабинете?

– Да, сир, готов.

– Министр Инувик, вам тот же вопрос.

– Я готов, сир, продолжать свою работу...

– Мастер-маг Кассерин!

– Я здесь, сир!

– Я предлагаю вам заменить погибшего министра Демада на посту министра образования и науки. Принимаете ли вы это назначение?

– Принимаю, сир, и благодарю за честь.

– Купец Ахаггар!

– Я здесь, Ваше Величество!

– Я предлагаю вам занять в Кабинете пост министра торговли, вместо погибшего министра Тараза.

– Я... Я согласен, Ваше Величество, но справлюсь ли?

– Справитесь, я уверен. Капитан Вустер!

– Я здесь, сир!

– Вы – теперь военный министр, вместо министра Тандера.

– Слушаюсь, сир!

– Замену несчастному Сурату в казначействе мы подыщем на заседании Кабинета. Теперь о новых министерствах. Война – это не только убитые. Это и огромное число раненых, это калеки, это – сироты. Задача одного из новых министерств – заботиться о них: исцелять, содержать и оказывать всемерную поддержку и помощь. Я назвал это министерство – министерством веры и здоровья, и заниматься ему не только здоровьем телесным, но и здоровьем духовным, которые неотделимы одно от другого. Это министерство я прошу возглавить вас, госпожа Апсала: у вас даже штат уже набран – жрицы Матушки. Помощь жриц в Скироне была просто неоценима...

– Благодарю Вас, сир, я принимаю это назначение.

– Ещё одно новое министерство – министерство народностей. В Соргоне живут, кроме людей, гномы, эльфы и орки. Мы пока имели дело только с гномами, но надо смотреть вперёд, в будущее. Война, наверняка, затронет и другие народы, и нам следует быть наготове. Министерство народностей я прошу возглавить вас, мастер Бренн.

– С радостью, сир, с огромной радостью...

– И последнее: кто не согласен с моими действиями, может их оспаривать любым, кроме измены Раттанару, способом, вплоть до поединка. Мой меч всегда к услугам недовольных...

«– Так они и стали с Вами драться, сир. Ищите дураков!»

5.

– Ваше Величество, у меня жалоба! Выслушайте меня, Ваше Величество! – в центр зала выбежал здоровенный парень с гулей на лбу и разодранной щекой. – Я требую королевского правосудия. Умоляю, Ваше Величество, выслушайте меня!

– Охотно. Кто вы?

– Тимон! Моё имя – Тимон. Я из дома Лонтиров, и ближайший непрямой наследник по мужской линии.

– Слушаю вас, Тимон. Мы все слушаем. Говорите.

– Мы, Лонтиры, не берём оружия в руки. Так повелось издавна, Ваше Величество. И некоторые самонадеянные молодые люди пользуются этим для достижения своих неблаговидных целей...

– Вам нанесли оскорбление, на которое вы не можете ответить, так как не прибегаете к оружию? Верно?

– Да, Ваше Величество. Тринадцать дней назад я и несколько моих родственников были силой изгнаны из нашего родового дома здесь, в Раттанаре. Что мы, безоружные, могли сделать против вооружённых до зубов солдат?

– Вы подавали жалобу кому-нибудь из господ, отвечающих за порядок в городе?

– Да, Ваше Величество. Я жаловался командору Тусону на действия его подчинённых. Командор высмеял меня и не стал наказывать своего любимчика Яктука...

– Значит, бесчинствовал в вашем доме лейтенант Яктук? Лейтенант Яктук присутствует? Покажитесь нам, лейтенант.

Из толпы придворных вышел Яктук и остановился в стороне от Тимона.

– Это он бесчинствовал, Ваше Величество. Он и сержант Хобарт. Оба из роты Водяного.

Толстый сержант присоединился к своему командиру.

– Вы можете указать причину подобного поведения названных вами господ?

– Лейтенант Яктук, воспользовавшись гибелью барона Лонтира, домогается руки его внучки дамы Сальвы, в нарушение закона о наследовании.

– Что вы имеете в виду?

– Когда не остаётся прямых наследников по мужской линии, титул барона передаётся по женской, ближайшему к наследнице родственнику-мужчине. То есть – её мужу. Дама Сальва после замужества передаст мужу титул барона Лонтира. Яктук не имеет права жениться на ней, так как он уже сам барон и принять титул барона Лонтира не может. Сальва должна выйти замуж за мужчину из нашего дома, чтобы титул сохранился в семье.

– Поскольку вы – ближайший наследник по мужской линии, то именно за вас? Так?

– Да, Ваше Величество.

– Что вы нам посоветуете, барон Геймар? Как нужно поступить в данном случае?

– В ситуациях, подобных этой, так и поступают, Ваше Величество. Тимон имеет все права на руку дамы Сальвы.

Василий увидел, как побледнел при этих словак Яктук. Побледнел, но сдержался: ни стона, ни вскрика, ни жеста.

– Что скажет нам дама Сальва? Она здесь?

В центр зала выбежала уже знакомая королю фрейлина Магды. Женщина была взволнована и очень хороша собой.

– Ваше Величество! Ваше Величество! Я не имею ни малейшего желания выходить замуж за Тимона. Не принуждайте меня к этому, Ваше Величество! Ему, кроме титула, ничего не нужно. Так отдайте ему титул, а мне оставьте Яктука...

– Вы, милая девушка, титулами не разбрасывайтесь – это вам не шпильки. Сами видите, что происходит, когда баронами становятся случайные люди. Попробуем решить вашу проблему мудро. Сначала я хотел бы знать, что думает лейтенант Яктук. Говорите, лейтенант.

– Мы с Сальвой решили пожениться, Ваше Величество. Ждали только возращения моего отца и её деда, чтобы объявить о помолвке. Теперь всё запуталось, но я не намерен отказываться от женщины, которая мне дорога...

– Ну, не так уж и запуталось. Я хотел бы знать, как именно сформулирован этот пункт закона о наследовании. Кто-нибудь может мне в этом помочь?

– У меня есть свиток с этим законом, Ваше Величество. Вот он, взгляните, – Тимон протянул королю свиток. – Я сам переписал его в библиотеке городского суда.

Король прочитал раз, потом ещё раз. Задумался. Весело улыбнулся, найдя решение:

– Да, тут так и сказано: «...передаёт титул и все связанные с ним права ближайшему родственнику-мужчине...» Скажите, Тимон, сын дамы Сальвы будет ближе ей в родственном отношении, чем вы?

– Разумеется, Ваше Величество, ведь он унаследует половину крови матери.

– Вот вам и решение, Тимон, благодарю за помощь. Поскольку будущий муж дамы Сальвы не может получить из её рук титул барона Лонтира, так как сам является бароном, титул барона Лонтира переходит к первому по рождению сыну дамы Сальвы, поскольку он – самый близкий родственник наследницы. Что же касается вашей жалобы, Тимон, то вы забыли почему-то упомянуть, что насилие к вам и вашим родственникам было применено в ответ на ваше наглое поведение в доме перенёсшей горе женщины. Вам не следовало угрожать баронессе Лонтир, ведь она сейчас – старшая в вашем роду.

– Но, Ваше Величество, Яктук не воспитает настоящего Лонтира... – Тимон не сдавался.

– Вы об отказе от оружия? Граф, расскажите нам, как погиб барон Лонтир.

– Он погиб в бою, сир, погиб, сражаясь.

– Безоружным?

– Да, сир.

– Вот вам ещё один ответ, Тимон. Новый барон Лонтир сам выберет: брать ему оружие или нет. А я бы посоветовал добавить на герб, к сломанному копью Лонтиров, девиз: «И безоружный – не сдаюсь!» Тогда всё станет на свои места.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, – Сальва склонилась перед королём в глубоком поклоне. – Против такого решения трудно что-нибудь возразить.

– Решение ещё не выполнено, дорогая девушка. У нас война, и оно может остаться только в наших планах. Лейтенант Яктук – солдат, и я не могу позволить ему отсиживаться возле вашей юбки. Чтобы ваш король не оказался пустозвоном, вам придётся поторопиться и с браком, и с детьми. Завтра мы хороним погибших. Послезавтра – свадьба. На третий день выступаем.

– Но, Ваше Величество! Как же обязательный полугодовой траур? – упрямился Тимон. – Нельзя играть свадьбу сразу после похорон!

– Госпожа Апсала, как вы думаете, вправе ли мы нарушить некоторые обычаи ради любящих друг друга людей, зная, что ещё одной возможности им может не представиться? Так ли привередливы соргонские боги, чтобы помешать короткому счастью двух любящих сердец?

– Законы и обычаи у нас, людей, диктуются необходимостью. Они не могут быть вечно неизменными, так же, как меняемся и мы сами. Горе по погибшим не станет меньше оттого, что мы не соблюдём полугодовой траур. Горе – это внутреннее состояние человека. Соблюдение же траура – дань приличиям, и в мирное время приличия сильно отличаются от этики поведения военных дней. Когда Смерть собирает свою жатву, живым хочется успеть сделать как можно больше до своего смертного часа. И это правильно: мы рождаемся для жизни, а не для смерти. Я готова сама провести обряд бракосочетания для любой пары, в которой мужчина уходит на войну. Как Верховная жрица Матушки я одобряю Ваше решение, Ваше Величество. Мою богиню прозвали Матушкой, потому что она – мать для нас всех. А какая мать не желает счастья своим детям?

– Я рад, госпожа, что наши мнения так совпадают. Дело за малым. Дама Сайда, баронесса Лонтир, нет ли с вашей стороны возражений против замужества вашей внучки?

– Есть, Ваше Величество. Замужеству должно предшествовать сватовство, а руки моей внучки никто не просил ни для себя, ни для кого-нибудь другого.

– И в самом деле, не по-людски выходит, – сказала Магда.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, – откликнулась баронесса на простонародное «не по-людски» королевы – Есть обычаи, нарушения которых никакая война не спишет.

– Моё упущение – мне и исправлять. Лейтенант, ваш отец служил Короне и раттанарскому королю, и погиб на этой службе. Кому же и быть сватом, как не мне? Если у вас нет других планов на этот счёт, конечно.

– О такой награде я и мечтать не смел, Ваше Величество.

– Барон Геймар, нет ли какого-либо закона, запрещающего королю выступать в роли свата?

– Такого закона я не припомню, сир.

– Вот и прекрасно. Баронесса, у вас есть товар, у нас есть купец – статный молодец...