1.

В библиотеку король поехал один: Эрин с Бальсаром решили не тратить оставшееся до ухода в Соргон время на чтение, а, по совету Василия, отправились по рынкам в поисках нужных книг.

– Лучше всего вам подойдут справочники для поступающих в вузы. Не найдёте их – ищите школьные учебники по физике, химии, математике, – наставлял Василий своих соратников, – Специальная литература может оказаться слишком сложной для вас, и не принесёт вам никакой пользы.

Гном состроил недовольную рожу, но так, чтобы король её не видел. Бальсар же мужественно выслушал вошедшего в воспитательный раж монарха, кивая тому в согласии головой. Его серьёзное лицо не дрогнуло даже при виде кривляния Эрина: что не говори, а быть в составе королевской свиты – дело совсем не простое.

«– Вы думаете, они Вас послушаются, сир?»

«– Я, всего лишь, советовал, Капа...»

«– Было похоже на приказ, сир. Бальсар всю Вашу речь простоял по стойке «смирно» и ел глазами начальство».

«– Не выдумывай, я не видел ничего подобного».

«– Вы же знаете, сир, что я всегда права...»

«– Только когда не дурачишься».

«– А если я сейчас не дурачусь, что Вы скажете?»

«– Что Бальсар – отличный подданный, и кое-кому не мешало бы у него поучиться, как вести себя с королём».

«– Согласна с Вами, сир: Эрин совершенно не считается с Вашим положением в соргонском обществе...»

«– Эрин?»

«– Ну, да! А то кто же, сир? Давайте поставим его на место и, для начала, отрубим ему голову... Его же топором и отрубим, сир».

«– Ты повторяешься, Капа, и шутишь как-то невесело»

«– А, может, я нервничаю? Волнуюсь, может быть? Почему в последний день, вместо того, чтобы побродить по городу и проститься с дорогими моему сердцу местами, я должна сидеть в библиотеке и запоминать для Вас всякую всячину?»

«– Откуда здесь, Капа, взялись дорогие твоему сердцу места? Ты миры не путаешь?»

«– Вы забываете, сир, что Чернигов – место моего рождения, а я его даже не видела толком. Знаете, это просто удивительно – как Вы, за те пару лет, что валяете здесь дурака, умудрились совершенно не видеть города. Мне совсем нечего вспомнить: в Вашей памяти почти ничего нет!»

«– Вспоминай мой родной город: о нём впечатлений – хоть отбавляй. В некотором смысле он тоже твоя родина. И будем мы с тобой земляками. По рукам?»

«– Нет, сир. Так не честно: нельзя отказываться от своих корней. И как бы не было соблазнительно считать себя одесситкой, я всё равно – коренная черниговка...»

«– По–моему, ты – коренная соргонка, а всё остальное – бред от лукавого».

«– И ничего не бред. Умные люди даже гражданство определяют по месту рождения...»

«– Так ты у нас – гражданка Украины? А как же Соргон? И как – Раттанар?»

«– То, сир, место моей работы. А родина моя здесь, и я любого за свою родину порву, «як мавпа газэту», и пусть не лезут...»

Спорить дальше король не стал: новая блажь Капы не задевала его ни с какой стороны, а дитя – чем бы не тешилось, лишь бы не плакало.

Поэтому, быстро перелистав в библиотеке два десятка книг, король отправился бродить по Чернигову в поисках любимых Капиных мест, за что и был вознаграждён после продолжительной прогулки:

«– Ладно, сир, я согласна быть одесситкой...»

И только приятные по коже мурашки при звуках бархатного женского голоса удержали короля от целого ряда различных по сложности витиеватых выражений.

2.

Домой Василий пришёл последним: оба соргонца уже были здесь, и торопливо паковали вещи. Туго набитый ранец гнома подвергся дотошной проверке, после которой его содержимое сократилось почти вдвое, и, тем не менее, места для всех купленных Эрином книг всё равно не хватило.

Большая сумка с золотой застёжкой-медведем была набита книгами доверху, так же, как и дорожный мешок мага, и гном с досадой смотрел на стопку книг на садовой скамейке.

Король скользнул взглядом по корешкам этих книг и удивлённо присвистнул. Там были: «Самогон. Рецепты и конструкция аппаратов», «Промышленный лов рыбы в акватории Чёрного и Азовского морей», «Проектирование разъёмных соединений для...» (для чего – осталось тайной, так как половина переплёта была оторвана), «Доменные печи», «Литейное производство», «Каталог шарикоподшипников» и ещё бог знает, что за книги.

Посмотрев на огорчённого кузнеца и воина, Василий вытащил из шкафа свой видавший виды рюкзак, с которым ходил на рыбалку, и протянул его Эрину:

– Сложите их сюда, должны поместиться.

Сам Василий решил идти налегке: не имело смысла тащить с собой что-либо земное, да и тащить ему, кроме знаний, было нечего. Зато ими король был наполнен под завязку:

«– Капа, ты не слишком торопишься с передачей мне содержания просмотренных сегодня книг?»

«– Что-то не так, сир?»

«– Такое ощущение, что голова вот-вот лопнет. Какая-то из книг была лишней».

«– Ну, что Вы, сир! Тут хоть бы хватило того, что есть. А голова... Голова, сир, пухнет от нервов: у Вас растёт давление, и я с трудом сдерживаю этот рост. Примите сто грамм и расслабьтесь, а то никуда мы сегодня не пойдём. Кстати, Бальсар уже накрывает на стол».

Единственный подданный раттанарской Короны суетился между столом и холодильником, выгребая подчистую остатки небогатых продовольственных запасов.

– Верно, Бальсар, – одобрил действия мага Василий, – Оставлять продукты не будем – испортятся. Что сможем – съедим, остальное – с собой. Эрин, в рюкзаке ещё есть место?

– Да, сир.

– Тогда уложите туда консервы и хлеб. Водку перелейте во флягу – должна быть в кармашке рюкзака. Нашли? Вот и славненько... Снасти не вынимайте – может, на рыбалку сходим...

«– Ага, на рыбалку! Сир, Вы не забыли, куда и зачем мы идём?»

«– А ты дашь забыть? И чего бы я ворчал, Брюзга Короновна? Дай мне хоть на подвиг собраться нормально...»

«– Таких героев как Вы, сир, в каждой тысяче – миллион. С Эрина берите пример: уложил рюкзак – и топор чистит, и ни какой рыбалки в голове...»

– Сир, я охотно составлю Вам компанию: интересно знать, как ловят рыбу у Вас, в Вашем мире.

«– Тьфу, и этот туда же! Все вы, мужики, одинаковы, что люди, что гномы!»

– Кушать подано, – провозгласил Бальсар, – прошу к столу!

3.

Ужин прошёл, как говорится, в торжественной и дружественной обстановке. Присутствовавшие на ужине весьма высокие особы вели неторопливый разговор на отвлечённые темы. Среди высоких особ хотелось бы выделить трёх: раттанарского короля Василия – он был высок по положению, замечательного мага-зодчего Бальсара – высок по росту, и главу гномьего рода кузнецов и воинов Эрина – гнома, который был высок сам по себе (он легко соглашался, что Бальсар намного длиннее его, но – никак не выше). Четвёртая особа, принимавшая в ужине пассивное участие, тоже относилась к высоким, возможно, даже очень высоким, потому что Корона, будучи, по сути, головным убором, всегда выше любого короля.

К торжественности ужина была подмешана изрядная доза грусти, поскольку ужин был последним ужином в этом мире, и потому – ужином прощальным.

«– Сир, у меня есть замечательный тост, – неслышно для окружающих, заговорила одна из высоких особ (та, что, возможно, даже очень высокая), – Почему бы не выпить за удачу, так нужную нам в Соргоне? Как Вы думаете, сир? А то разговор идёт какой–то бессмысленный. Скажите, при чём тут погода, когда все думают совсем о другом?»

– Разрешите сказать, сир? – высокий маг-зодчий протянул длинную руку за стаканом с вином и, дождавшись разрешающего жеста короля, продолжил: – Мне очень грустно, сир, уходить из Вашего мира, так недолго пробыв здесь, и так мало о нём узнав. Я хочу сказать, что когда Вам, сир, станет... когда Вас одолеет тоска по этому миру, знайте, что Вы не будете сожалеть о нём в одиночестве: какая-то часть и моей души тоже остаётся здесь...

– ...и моей, сир, – поддакнул Эрин.

«– А я, и вовсе, родилась здесь!»

– Спасибо, друзья, за сочувствие. Давайте выпьем за то, чтобы мой мир никогда не попадал в такое опасное положение, как Соргон, и не нуждался в защитниках из других миров. Лучше просто ходить друг к другу в гости. И сидеть рядом с друзьями за праздничным столом мне нравится больше, чем рядом с ними стоять на поле боя...

Три стакана звякнули, опустели, и были наполнены снова.

– Рядом с друзьями, сир, везде хорошо. И за столом, и на поле боя, – взял слово Эрин, – Я предлагаю выпить за друзей: пусть они всегда будут рядом, и пусть поддержка друзей ни одному из нас не даст проявить слабость. Знаете, сир, на глазах у друзей и умирать легче...

– С поддержкой друзей – побеждать легче. А умирать... Мне, что в одиночку, что на глазах у друзей – умирать всё равно не охота...

«– Браво, сир! Наш девиз – ПОБЕДА! И – долой всякие мысли о смерти!»

– ...Мне, Эрин, не имеет никакого смысла идти в Соргон, чтобы умереть на глазах у друзей. Вот победить – это совсем другое дело. Ради этого я и иду.

– Кто же откажется от победы, сир? Я – только «за». И мы с Бальсаром сделаем всё, что в наших силах для победы. Правда, Бальсар?

– Победе внешней предшествует победа внутренняя. А в этой битве вы оба мне ничем не сможете помочь. Могу только надеяться, что с собой я справлюсь раньше, чем мы столкнёмся с Масками...

«– Зачем эти признания, сир? Вы не должны показывать своих слабостей даже перед друзьями. Вы же – король, сир!»

«– Я помню, Капа».

– ...Мне хотелось у вас, Эрин, узнать одну вещь: гномы, ведь, не воюют. А вы производите впечатление бывалого солдата. Мне кажется, что воин, побывавший в битвах, всегда отличается от необстрелянного бойца. И вы, Эрин, не новичок на поле боя... Откуда боевой опыт, Эрин? Вы не могли бы мне объяснить, в чём тут дело?

– Ваше Величество, я хотел бы оставить этот вопрос без ответа, – гном поджал губы, – Давайте поговорим о чём-нибудь другом...

Короля резануло этим «Вашим Величеством», словно острым ножом: Эрин показал, что готов к ссоре в случае дальнейших расспросов.

«– Вот Вам и союзничек, сир! Может, ну их, гномов? Сами справимся. Помните: «можете рассчитывать на мой топор»? На топор-то мы рассчитывать можем... А на самого Эрина?»

– Можете не отвечать, если не желаете, Эрин. Друзья не должны требовать отчёта друг у друга – иначе, что же они за друзья? Дружба основана на доверии, а не на выпытывании чужих секретов. Выпьем за дружбу, нашу дружбу: только вместе мы – сила...

Король чокнулся со своими соратниками и осушил стакан одним глотком. Бальсар последовал его примеру. Эрин выпил последним:

– Извините меня, сир. И – спасибо...

4.

После ужина стали обсуждать дальнейшие действия.

– Я не знаю, господа, куда нас выведет Переход в этот раз. Самое вероятное – в ту же пещеру, из которой вы попали сюда. Тогда наше положение будет незавидное: мы окажемся в окружении невесть, какого числа врагов. Но могут быть и другие варианты. Давайте, попробуем продумать наши действия в каждом из возможных случаев.

– Где откроется Переход, сир?

– Пока не знаю, Бальсар. Но, видимо, где-то неподалёку. Иначе, мы были бы уже в пути.

– Если поблизости, значит, вернёмся в пещеру. Или же выйдем где-нибудь рядом с ней. Наденьте мою кольчугу, сир, – Эрин поднялся и стал расстёгивать ворот своей металлической рубахи, – Когда завяжется драка, постарайтесь прорваться. Мы с Бальсаром Вас прикроем.

– Спасибо, Эрин, но кольчугу я не возьму. Если завяжется драка, то пробиваться придётся вам: вы и ваш топор – наша ударная сила. Мы с Бальсаром последуем за вами, в прорубленный вами проход. Это единственный способ прорваться.

– Вы, сир, должны быть надёжно защищены. Поэтому возьмите кольчугу...

– Нет, Эрин. Надёжно должны быть защищены, как раз, вы. Иначе ни один из нас не спасётся. Поскольку я буду следовать за вами, мне нужно защитить только спину. С этой задачей прекрасно справится и рюкзак с книгами.

– Но, сир...

– Эрин, вы собираетесь спорить с королём? Неблагодарное это занятие, – в глазах Василия мелькнули уже знакомые гному льдинки, – Особенно, если король прав. Будет, как я сказал!

Эрин опустил глаза, чтобы не встречаться взглядом с королём.

– Воля Ваша, сир, – нехотя прохрипел он и закашлялся.

«– Помедленней, пожалста, я записую», – раздалось в голове Василия, и оглушительный треск печатной машинки заставил короля скривиться: заныли больные зубы.

«– Капа, прекрати!»

«– А что такое, сир? Я веду протокол, – королю тут же был показан лист бумаги с крупной безграмотной и корявой надписью: «Пратаколъ первава ваеннава савета саргонскай асвабадитяльнай армеи», – Сами же потом захотите вспомнить детали этого исторического события и обратитесь ко мне. А у меня всё подробнейшим образом записано: и кто что сказал, и что, совместно, решили. Никто у нас, сир, не отвертится. Не мешайте мне, а то я что-нибудь пропущу».

Печатная машинка застрекотала снова, и по воображаемому листу поползли искривленные артритом буквы: «Тагда крол васил зказал штоба давали иму саветы...»

«– Прекрати, говорю!»

«– Всегда так: стараешься-стараешься, стараешься-стараешься, хочешь, чтобы как лучше... А ничего, кроме запретов и грубых окриков, не слышишь...»

«– Лучше бы мои зубы привела в порядок, раз уж следишь за королевским здоровьем».

«– У меня, сир, на Ваши зубы золотого запасу нет. Это, чтобы коронки поставить. Могу сделать хрустальные, и тогда сквозь Ваши зубы будет язык видно. Хотите?»

«– Вот же торба с дустом! Помолчи немного. Хорошо?»

«– Ладно, сир, уговорили. Пять минут тишины в Вашем распоряжении. Вам хватит?»

– Я думаю, сир, что нас выведут где-нибудь в безопасном месте. Пещера – это несерьёзно. Найти короля, чтобы тут же его погубить... Нет, сир, это будет не пещера, – Бальсар почесал себя за ухом, в поисках возможного места выхода в Соргоне. Не нашёл и закончил так:

– Я убеждён, сир, что это будет не пещера.

– Бальсар прав, сир. Нас выведут там, где мы сможем найти помощь, – поддержал мага гном, – либо там, где для Вас нет непосредственной опасности.

– Вы имеете в виду Раттанар?

– Хотелось бы, сир. Тогда всё будет намного проще: у вас сразу появится армия. Это можно считать победой, сир.

– Нет, Эрин, это не будет победой: слишком неравные силы, господа. Соотношение один против одиннадцати почти не даёт нам шансов. Или вы думаете, что нас оставят в покое? Вы же знаете, что пока цела хоть одна Корона – любая другая власть незаконна. Я не хочу отдавать Раттанар на растерзание. Где бы мы не вышли, – Василий положил перед собой карту, нарисованную Бальсаром, – нам нужно стремиться в Скирону. Если мы удержим за собой Скиронар, то Хафелар – наша следующая цель. Вместе с Раттанаром у нас будет три королевства, и именно это даст нам шансы на победу. Чем сильнее мы будем, тем больше сторонников появится у нас в других королевствах. Ваша карта, Бальсар, соответствует реальности? Здесь, здесь и здесь – действительно горы?

«– Меня спросите, сир. Я Вам любую карту в подробностях покажу...»

«– У тебя же времени нет. Не имею я права отвлекать тебя от написания «пратакола» – будущее нам не простит, если мы не сохраним подобного документа. Да и эти двое... Что же им без дела сидеть? Ты, дорогуша, наблюдай: поправишь, случай чего».

«– Так и знала! Как только предстоит чего-то, там, трудное, невыполнимое – так, обязательно, мне».

«– Не ворчи, Капа. Твои карты я обязательно посмотрю, но – позже».

«– Отлично, сир! Я пока их хорошенько перетасую... Но предупреждаю заранее: козыри будут пики...»

– Горы, сир, Бальсар нарисовал верно. Мы, гномы, о горах Соргона знаем больше всех. Если я Вас правильно понял, то Вы хотите, под защитой гор, объединить эти три королевства, и потом брать долину за долиной, изгоняя из других королевств Масок...

– Вы правильно поняли, Эрин.

– Тогда Вам следует знать, что Ваш план выполним только в зимнее время, когда горные хребты почти непреодолимы. Я не знаю случая, чтобы кто-нибудь смог зимой перейти через эти горы, – Эрин ткнул пальцем в хребты, разделяющие Раттанар с Эрфуртаром и Скиронар с Ясундаром, – А вот летом... Летом открываются через горы множество троп, и обороняться нам будет намного труднее.

– Так же, как и Маскам. Расскажите мне о горах подробнее, Эрин.

И началась долгая лекция о соргонских горах, выслушанная с почтительным вниманием Бальсаром (он не проронил ни слова, пока Эрин окончательно не замолк), королём, изредка задававшим вопросы, и Капой, время от времени (но только в паузах гномьей речи) позволявшей себе негромкое, чтобы не раздражать Василия, «Ух ты!»

Потом были рассмотрены и подробно обсуждены варианты действий, в зависимости от возможного места выхода в Соргоне.

– Что ж, ограничимся пока этим, – сказал король, когда на часах было уже три часа ночи, – Мне осталось ещё одно...

Он встал, и засверкала хрусталём и драгоценными камнями Корона вокруг его головы. Поднялись с мест и маг с гномом.

– Я, Василий Раттанарский, король по выбору Короны, понимая всю опасность сложившейся в Соргоне обстановки, объявляю войну иномирцам Маскам и их соргонским союзникам до полного изгнания завоевателей из мира Соргона...

Медведь на монетах, всё ещё не убранных со стола, бросил есть своё лакомство и, поднявшись на задние лапы, двинулся на невидимого врага.

– Вот он, медведь атакующий, – прошептал поражённый Бальсар.

А Василий ясно расслышал рёв рассерженного зверя... Или ему показалось, что расслышал?

5.

Король ещё не успел сесть после объявления войны, как случилось ещё одно удивительное (даже несколько комичное своим несоответствием убогой современности шпального пятистенка) событие: Эрин положил к ногам Василия свой страшный топор и опустился перед королём на левое колено:

– Я, гном Эрин, сын Орина, известный в этом мире под прозвищем Железный...

«– Фамилие его такой», – тут же подсказала королю Капа голосом кота Матроскина.

– ...из рода кузнецов и воинов, и сам – глава этого рода, от имени моего и от имени моего рода, приношу присягу на верность Раттанарской Короне и тебе, король Василий Раттанарский... – Эрин снял с шеи кожаный мешочек и вынул из него светящийся красный камень. После чего добавил:

– ...и, как залог верности моей и моего рода своей присяге, передаю тебе, король Василий, эту священную реликвию – Камень Памяти моего рода, – он поцеловал камень и протянул его королю.

Ситуация уже не казалась комичной даже насмешнице Капе, и место действия вдруг стало для происходящего ничуть не худшим, чем поле боя.

С помощью Капы составив ответную речь, король взял камень левой рукой и произнёс, положив правую руку на сердце:

– От имени Раттанарской Короны я, Василий Первый, король по выбору Короны, с радостью и благодарностью принимаю присягу: твою, гном, и твоего рода. И залог твоей верности и верности твоего рода займёт достойное место в Раттанарской Короне, – король поцеловал камень и поднёс его к Короне. Камень сразу впаялся в хрусталь, словно всегда там находился.

Затем Василий продолжил уже от себя:

– Хочу добавить, что ты, Эрин, и твой род получаете право в любой момент отказаться от присяги без ущерба для своей чести, и надеюсь, что этим правом вы воспользуетесь только тогда, когда нужда в вашей помощи отпадёт.

Король нагнулся, поднял топор и передал его гному. Тот принял топор и, поцеловав, поднялся с колен. Отозвался Бальсар, внимательно следивший за происходящим:

– Я, маг-зодчий Бальсар, стал свидетелем присяги короля и присяги гнома, и готов нести ответственность за её исполнение.

«– Однако, и хитры же Вы, сир. Эта первая за всю историю Соргона присяга гнома Короне, а Вы, сделав её необязательной, покорили простодушный гномий народ и получили верных союзников».

«– Не говори ерунды! Я совершенно не собирался покорять простодушный народ. Я не хочу, чтобы Эрин жалел о принятом без совета со Старейшими решении. Им, наверняка, захочется иметь своего представителя в окружении короля, так пусть оставят Эрина. Они не перестанут доверять ему, поскольку такая присяга не помешает нашему прибалту защищать интересы гномов во всех случаях».

«– Я и говорю, что Вы хитры».

«– Ты, что же, обвиняешь короля в нечестности? Смотри, Капа, договоришься – оставлю без мороженого».

«– Простите, сир, глупую бабу – за длинный язык. Не подумавши, ляпнула! Разрешите настучать Вам на гнома, сир?»

«– Что ты ещё выдумала, Капа?»

«– Это важно, сир. Дело в том, что камень, который Эрин Вам дал, позволяет в любой момент связаться со Старейшими...»

«– Как это?!»

«– Это, сир, гномий видеотелефон. Ещё не знаю как он работает, но обязательно разберусь... В нём и других тайн полно...»

«– Помнишь, я обещал не выпытывать тайны Эрина? Не соблазняй меня нарушить обещание. Королю это не к лицу».

«– Что я могу сделать, сир, если эти тайны сами в меня лезут, как раньше Ваша память...»

«– Держи секреты Эрина при себе. Ты меня поняла?»

«– У-у, зануда... И за какие же грехи мне такой король достался?»

6.

И ещё одно событие произошло этой ночью.

Король высыпал на подоконник содержимое найденной в подвале шкатулки, взял в руки ножны с мечом и подозвал гнома:

– Опуститесь на колено, Эрин.

Гном послушно склонился перед королём. Своим королём.

– Гном Эрин, этим мечом я, Василий Первый, раттанарский король по выбору Короны, посвящаю тебя в рыцари... – Василий потянул из ножен меч, – ...учреждённого мной Ордена рыцарей Короны, – король коснулся лезвием меча сначала левого, затем правого плеча гнома, – Отныне ты – первый рыцарь Соргона и дворянин. Как рыцарь, ты имеешь право на ношение герба и золотых рыцарских шпор, а также, на набор воинского отряда, который и сможешь водить в бой под своим знаменем. Обращаться к тебе следует не иначе, чем с добавлением слова «сэр». Как доказательство твоего положения, ты имеешь право носить эту рыцарскую золотую цепь с гербовым щитом, – Василий открыл шкатулку и вынул оттуда массивную цепь, появившуюся неизвестно откуда, и надел её на шею всё ещё стоящему на колене гному.

– Встань, сэр Эрин, – король вынул из шкатулки золотые шпоры, запевшие в его руках звонкими бубенцами, и протянул их первому рыцарю, – Вот твои шпоры, рыцарь. Вот рыцарское свидетельство, – на правой ладони короля из голубого тумана возник свиток, перевитый зелёным шнуром с печатью-медведем – Королевская Грамота, – Я верю, что ты достойно будешь нести звание рыцаря и в мирной жизни, и в жестоком бою.

Король замолк, и Эрин понял, что теперь – его слово. Гном переложил шпоры и Грамоту в левую руку, и, с чувством стукнув кулаком правой по скрытой кольчугой могучей груди, звонким от волнения голосом произнёс:

– Клянусь честью!

Посвящение в рыцари состоялось. Но король, по-прежнему, сохранял важный вид, и маг с гномом поняли, что это ещё не всё.

Выдержав паузу, Василий заговорил:

– Учреждённый мной рыцарский Орден не имеет пока ни Устава, ни ритуала посвящения, ни, что немаловажно, руководителя. Поэтому вам, сэр Эрин, вменяется в обязанность создать и ритуалы, и Устав. Руководить Орденом тоже придётся вам, и этот документ, – у Василия в руке возник ещё один свиток, – утверждает ваше назначение на высший в Ордене пост – князя Ордена. Вы, возглавляя Орден, получаете право на посвящение в рыцари достойных этого солдат, и всё необходимое для этого найдёте в этой шкатулке, – король отдал гному и шкатулку, – На всех, выданных вами рыцарских свидетельствах, будет стоять моя подпись, подтверждающая возведение героя в дворянство, и оспаривать этого никто не посмеет. Теперь же, на правах друга и собутыльника, от души поздравляю вас и с должностью, и с дворянством, – король обнял гнома и по-русски, троекратно, поцеловал его в обе щеки.

Бальсар тоже поспешил с поздравлениями, и все трое стали с интересом рассматривать герб сэра Эрина.

Вверху, на красиво выгнутой вокруг изображения Короны ленте, стояли слова рыцарского девиза. Никто не удивился, прочитав на ней:

КУЗНЕЦ И ВОИН

Под этой надписью помещался сам герб: наковальня и скрещенные возле неё боевой топор и кузнечный молот. Под наковальней нашлось место и для рыцарских шпор.

Герб понравился всем, и король с магом тактично не заметили капнувшую на него счастливую гномью слезу.

«– Сир, а почему Вы Эрина сделали князем? Рыцарскими орденами заправляли, как мне помнится, магистры».

«– Как мне помнится, Капа, магистрами в Соргоне называют молодых магов, только что окончивших магическую школу. Зачем создавать ненужную путаницу? По-моему, князь – ничуть не хуже магистра. Поняла, дорогая соратница?»

7.

– Ну, что, уложились, господа королевская свита? Тогда – в путь! Обождите, сэр Эрин. По обычаям моего народа полагается перед дальней дорогой немного посидеть. Не знаю, то ли – чтобы ещё раз вспомнить, не забыли ли чего. А может, чтобы проститься с покидаемым местом. И то, и другое – вполне разумно. Присядем на дорожку, – Василий уселся на табуретку, забыв про торчащий из неё гвоздь:

«– Ой!»

«– Хи-хи-хи!»

«– Ты чего, Капа?»

«– Представила, как является в Соргон грозный король в драных штанах. Хи-хи-хи».

«– Кому что, а тебе – хи-хи...»

Василий обвёл грустным взглядом спартанскую обстановку шпального пятистенка. Пусть и неказистое здесь было всё, но зато – родное, земного производства. Даже...

«– ...гвоздь в Вашей, сир, извиняюсь, филейной части, вызывает слёзы умиления. Я права?»

«– Права, права. Это теперь моё недоступное прошлое. И незаконченный роман про Ивара, и бабушка печатных машинок, и холодильник, постоянно льющий на пол воду... И этот гвоздь – тоже моё прошлое. Пройдёт время, и забудется, сотрётся из памяти каждая деталь моей здешней жизни, и стану я сомневаться, была ли она на самом деле...»

«– Пока у Вас, сир, есть я – ничего не сотрётся, и ничего не забудется. Я напомню Вам всё, что Вы захотите вспомнить, сир. И так подробно, как Вы этого захотите».

«– Спасибо, Капа» – Василий встал:

– Пошли, пора.

Присевшие на краешек садовой скамейки из уважения к чужим обычаям Бальсар и Эрин вскочили, едва король начал вставать, и слово «пора» оба услышали уже у входных дверей.

«– Им, понятно, не терпится домой. Они знают, что их там ждёт. А что ждёт меня?»

«– Если это вопрос – отвечаю: двенадцать пустых королевских тронов, сир. И все они – Ваши. А остальное – как сложится. Они тоже могут застать совсем не то, чего ожидают, сир».

«– И опять ты права, Капа».

Василий вышел следом за своей свитой и запер входную дверь. Ключ он положил под условный камень у крыльца – хозяин без труда отыщет его. Всё. С этим миром короля больше ничего не связывало, и если оставались здесь невыполненными обязательства, то такими им и предстояло оставаться.

Король повёл своих подданных на старое место, как раз на то, где уже открывался Переход, приведший сюда мага и гнома. И, лишь только троица спасителей Соргона свернула за угол, тот снова зарябил, заискрился в ночном воздухе зимних Масанов.

Как и было оговорено ранее, первым вошёл в Переход Эрин, поигрывая своим страшным топором. За ним, без промедления, шагнул в Переход Бальсар.

Король на мгновение приостановился:

«Эх, был бы верующим – перекрестился бы. Ладно, пойду так, без суеверий,» – и шагнул в искристое под напутственные слова Капы:

«– Тоже мне, исторические слова! Разве с таких слов начинают великие дела? Не историческая Вы личность, сир. Недоразумение какое-то, а не спаситель Соргона...»