Однажды мы с моей старшей сестрой отправились на прогулку в лес. Лето уже практически состоялось. Дачный поселок Лемболово, пригород Петра: обычно мы ходили в ту сторону, где более или менее весело, торговал магазинчик, и текла речка. Некоторые… И даже давящее большинство полагает самой крупной неприятностью за жизнь – смерть. Сами слова «жизнь» и «смерть» воспринимаются как нечто неприятное для слуха, разве остроумным и мелодичным философам позволяется нараспев произносить столь общие слова. Нарушая приличия: смерть – только последствия нападения. Убивает болезнь, сбивает машина, убивает жизнь. И вот мы шли по мрачной улице, пробитой, как тоннель, между строениями, гнездящимися на шести сотках. Описывать местность не стану. Представьте себе сон, снившийся каждому: довременное снисхождение в царство мертвых. Все было до крайности, до бескрайности убого. Может быть, потому что готовился дождь – на улицу вместо детей высыпала собачья свора. Когда мы вошли в лес – казалось, разверзся сон, вслед за кошмаром ведь следует освобождение. Но заход в чащу, корявый и пнистый поражал еще пущей мрачностью – не загадкой сумрака, а именно дырчатостью места: море дыр, впадин под ногами, выпавших из дороги как из дорогого украшения камешков, маленькие жилища всякой нечисти. Накапывало. Обычно, вы знаете, под дождик в лесу вкусно пахнет. Здесь пахло гнилью. За поворотом лежала гигантская колода спиленных давно и брошенных стволов: срез - иногда в мой рост. Запах, без преувеличения, трупов деревьев. Откуда приходят подавленность и плохие настроения? К сестре не приехал ее будущий бывший муж, а мы как-никак связаны с ней узами крови. Дурное расположение духа настигло обоих, увязалось, как дрянная, гнусная с виду и характером собачонка. Короче, прогулка нам скоро опротивела. Возвращаясь, мы ткнулись в аккуратный земляной холмик, с аккуратным крестиком и надписью на табличке. Не помню уж, какая зверушка там была схоронена. Вы понимаете, лес, от которого веет смертью? Часто детишки что-то такое закапывают серьезно и очаровательно: от этого захоронения веяло серьезностью взрослых, сделавших смерть исключением. Торжественность во всем! Не принципиальный противник наркотиков, максимумом несерьезности я считаю секс. Собственно, я думаю,- единственный вид сообщничества, делающий людей людьми.