О, переношенный прообраз красоты,
Что растворился в цельной плоти монолита,
Просвечен мраком той кромешной сплошноты,
Чьей чернотою белый мрамор сплошь пропитан!

Лишь погрузи по камню скальпель в эту ткань
Наполнит рану мрак, сочась как в ямку - влага.
Фигуру, как окаменелость - из песка,
Сеченьем кесаревым выласкай донАга!

Но стан закован с головою в наготы
Немую твердь. В себя закуклен он покорно,
И, будто выдолбленной в тверди пустоты,
Он загипсван сплошь литейной формой формы.

В ней нет себя, ее поверхности сосуд
Собой наполнен и закупорен исконно.
Не храм души - сплошная кладка, о, абсурд!
Тюрьма без окон и дверей и даже комнат!

Но вечных младости и девства хрупкий наст
На сеть чешуйчатой мозаики расчертят
Морщины трещин. Из себя самой она
Матрешкой вылупится к жизни, но и к смерти.