Первое, что я отметил, это, конечно же, хорошо проявляющийся, если подходить к дому с северной стороны, кошачий запах. Зина залетела совсем с другой стороны - хозяйка пошла показывать ей садик, и они зашли с черного входа. Поэтому моей напарнице мое выражение лица было непонятно, и она смерила меня уничтожающим взглядом. Кристина ничего этого не заметила и посеменила на кухню, приготовить нам чай. Я взглянул на часы: Павел опаздывал сейчас ровно на семнадцать минут и одиннадцать секунд.

Из кухни послышался радостный голос:

- Пианист опаздывает?

- Вообще-то он композитор, - соврал я, огрызнувшись. Зина опять сверлила глазками во мне дыру. И не читая её мысли, мог бы предположить, что она в меня хочет плюнуть. Я поспешно добавил - Да, на семнадцать минут и (опять взглянул на часы) девятнадцать секунд.

Кристина показалась в освещенном коридоре.

- Это мой дом и я приглашаю вас. Проходите дальше, чай скоро будет готов, и я к вам присоединюсь. Наш молодой талант, надеюсь, также.

- Наш молодой талант уже в пути. Скоро будет, уверяю вас, Кристина Эдуардовна, - отчеканила Зина.

Кристине Эдуардовне всего тридцать семь, про себя заметил я, и, верно, подумав о том же самом, она недовольно проворковала, возвращаясь на кухню:

- Что ты, дорогая, называй меня Кристиной, на "ты".

- На "ты", Кристина, - повторила Зина, первая проходя в глубь дома. Там, дальше, запах был уже не настолько явным (во всяком случае, для меня), и я немного успокоился, подавив желание развернуться и уйти домой.

Во всем виноват дождь, его внезапное начало.

Старт. Уже на крыльце я поскользнулся несколько раз, осознал, насколько я замерз, и сразу же попросился в дом. Зина, выдерживая рамки приличия, протопала к садику, как я уже упоминал. Короче, у главного входа она не видела гнилых деревянных досок, старых сапог, грязи, сырости, паутины, и, главное, не чувствовала запаха. От него меня сейчас в гостиной ещё раз передернуло, но облегчение есть облегчение - дальше можно идти без кислородной маски или противогаза.

Гостиная сохранила наложенный советский отпечаток с русским привкусом: те же мягкие подушечки, небольшие столики, кружевные скатерти темных тонов, ковер на стене, старая, разваливающаяся люстра, объеденные насекомыми шторы, классическая литература на полочках шкафчика ручной работы (видимо, собран кем-то из знакомых), черно-белые фотографии в рамочках, истинно славянские пейзажи на масляных картинах и тому подобное. Для общей картины не хватало только старого телевизора, но его здесь вообще не было.

- Проходите, садитесь, я сейчас все принесу, - Кристина оказалась сзади нас, обхватив меня за плечи и продвигая вперед, прежде чем опять убежать и показаться уже с подносом.

Я сел на стул у письменного стола, Зина расположилась на диване, все с той же навязчивой улыбкой терпения и взаимопонимания с хозяйкой.

- Ну что, когда вам выгодно начать? - спросила Кристина. - Или вы планируете дождаться вашего товарища, молодые люди?

- Нет, Павел нам сейчас особо не нужен, хотя, я приношу свои извинения за его опоздания, - заверила Зина, начав явно подготовленную речь. - И дело в том, что брать официальное интервью и делать какие-то поспешные выводы мы сейчас не планировали, правда ведь?

Я сначала не понял, что вопрос направлен ко мне, и засмотрелся в окно, по которому с увеличивающейся силой барабанил дождь. Потом уже понял, к кому обращаются, неуверенно кивнул, и отхлебнул чаю.

- Так ты тоже так считаешь? - спросила у меня Кристина. Она выглядела позабавленной.

- Конечно, считает. Решения мы вынесли вместе, правда? - просипела Зина, обжигая чаем себе язык.

Обе глядели на меня.

Я снова коротко кивнул, но затем выдал себя, неуверенно пожав плечами.

- Просто, наверное, было бы действительно неплохо послушать вас для начала. Не поймите нас неправильно, просто мы видимся с вами впервые, ровным счетом ничего не знаем ни о вас, ни о том, что вы рассказываете и считаете правдой. Вы же хотите, чтобы мы вам поверили? - я осекся, судя по поднятым бровям хозяйки, её это не слишком волновало, - Так или иначе, мы просто услышали о вас от одного человека. Давайте будем считать, что это пробная встреча, хорошо? Конечно же, уверяю вас, случай очень интересный, и полноценное интервью произойдет уже завтра. Нам, так сказать, просто бы хотелось узнать, к чему готовиться.

После некоторой паузы Кристина произнесла:

- Хорошо, я понимаю вас. Как скажите, я согласна, молодой человек, - улыбнулась она, сложив ногу на ногу. - Что ты хочешь услышать прежде всего?

- Ну... - начал было я.

- Сейчас, подожди секундочку, - прервала меня Зина, копаясь в своей сумочке. Она достала оттуда блокнотик, полистала его, и уставилась поверх листа на хозяйку. - Это правда, что ты ездила в Австрию, где с тобой проводили беседы члены специально организованной комиссии?

Чай Кристина почти не пила, просто держала чашку в своей прелестной ручке, другой гладила согнутые коленки, проводя пальчиками по колготкам. Черная юбка аккуратными складками прикрывала голени, плечи украшала темная шаль, волосы непослушные волосы собраны в прелестный пучок. Замечательную картину заканчивали сползающие с ножки комнатные тапочки. Я поднял глаза и обнаружил, что Кристина, улыбаясь, смотрит мне в глаза, пытаясь понять, на что я сперва обратил внимание.

- Да, правда, я летала в Вену со своей подругой Мариэттой.

- Прелесть! Ты проходила какие-то осмотры? - спросила Зина.

- Нет, просто общалась с профессорами.

- А как насчет проверки твоих... показаний?

- Для этого все композиции должны быть записаны. Тогда они будут переданы в Вену, где огласят окончательное решение.

- Ах, то есть специалисты из Австрии еще не уверены в правдивости твоих снов? - Зина явно разочаровалась и не пыталась скрыть это.

- Они обращались со мной хорошо, желая достичь максимального сотрудничества. Думаю, они мне поверили.

Зина принялась что-то записывать. Не потрудившись шептать как можно тише, они отчетливо произнесла:

- Ха, обращались со мной хорошо...

Только сейчас Кристина отвела от меня прелестные глазки, и, пытаясь сохранить спокойствие, осмотрела мою ,сидящую возле, коллегу. Зина еще не обсохла до конца, капли дождя с согнутых локтей капали на диван и ковер, оставляя заметные мокрые пятна.

Я подумал, что дом в целом производит двоякое впечатление. Разваливающаяся прихожая, полутемный пустой коридор, запах жарившихся на кухне кошек, милая гостиная, сонливая атмосфера и ласковая хозяйка. Одинокая и нежная....

- Анатоль? Чего-нибудь еще желаешь? - донеслось до меня.

Нет, спасибо, ответил я. Кристина, видимо, наблюдала за мной, пока я погрузился в предательские мысли и идеи. Интервью и мертвые музыканты могли интересовать меня меньше всего. Хозяйка, отметив, что я думаю о ней, почувствовала себя еще увереннее и веселее.

- Ну что ж, тогда, может быть, расскажешь все по порядку? - откашлявшись, прокаркала Зина, ставя чашку с чаем на столик перед собой.

- Да, конечно, дорогая, - Кристина в последний раз лучезарно улыбнулась мне, и с деловитым видом повернулась к собеседнице лицом. - Думаю, кое-что вы знаете и без меня....

- Тогда скажи - тебе в детстве снились мертвые музыканты?

- Не очень часто, и не конкретные личности. Играли мелодии, которые наутро я даже вспомнить не могла. Но тогда я не увлекалась классической музыкой так, как сейчас, наверное, все дело в этом. А первый сон, которые я хорошо запомнила и записала, был года два назад.

- Да, да, понимаю... мы слышали об этом. Ты утверждаешь, что к тебе пришел...

- Лист, - натянуто улыбнулась ей хозяйка.

- Да, Лист, значит... и что он тебе сказал?

- Чтобы я слушала.

- Слушала что?

- Его. Чтобы я слушала его игру.

- Так и сказал?

- Так и сказал.

- А ты что ответила ему?

- Ничего.

- Ты ничего не ответила?

- Нет. Села и принялась слушать.

- Его игру.

- Ну да. То есть я не видела, кто исполнял эти замечательные вещи. Все погрузилось во тьму, и я просто слышала их. Это было прекрасно, хотя ничего нового из его произведений принципиально не было.

- Ничего нового?

- Нет, ничего нового. Через неделю он приснился мне опять, пришел ко мне во сне.

- И что он сказал тебе на этот раз?

- Ничего нового. То же самое. Слушать.

- Так и сказал?

- Да, открыл рот, и так и сказал. Я опять таки села и принялась слушать.

- Его игру?

- Нет, молитву! Конечно же, игру.

- Почему ты ничего не говоришь про исполнителей?

- Какой оркестр? Каких исполнителей? Я же ясно сказала....

- А на чем играл он?

- Ни на чем. Никто не играл. Я просто закрывала глаза, и в темноте слышала его произведения, как будто они доносились из граммофона возле меня.

- Интересно. А Лист сидел и слушал с тобой?

- Нет, он исчез. Когда вокруг становится темно, люди и вещи имеют свойство исчезать.

- Исчез?

- Да. Думаю, он отошел куда-то.

- За оркестр?

- Нет, не оркестр. Не люди во фраках, - Кристина, хоть и улыбалась, начинала злиться.

- Во фраках?

- Да, во фраках и костюмах, с инструментами.

- Так вы находились в филармонии?

- Нет, мы находились у меня во сне. Там было темно, и никого не было.

- Почему же ты сказала, что слушали его игру, если он не играл сам?

- Если тебе будет так угодно, я повторю, что слушала музыку в темноте. В первый раз - ничего принципиально нового.

- А во второй?

- В этом невидимом граммофоне мне поставили другие его произведения. Другая музыка. Которую он не успел написать.

- И как эти композиции назывались?

- Он сказал, что я могу выбрать для них название сама.

Мы с Зиной переглянулись. Я продолжал молчать, давясь печенюшкой.

- И как же ты назвала их?

- Да, назвала, а потом Лист вручил мне нотную тетрадь, там были эти...

- У тебя есть музыкальное образование?

- Что ты, нет.

- Так... ммм... как ты назвала эти произведения?

- Не все. Сначала мы записали только одно.

- Ладно... и как же ты её называешь?

- "Мариэтта 1".

Мы с Зиной опять переглянулись.

- Это в честь той самой моей подруги, - пояснила Кристина. - Неплохо, правда?

- Да, очень даже оригинально, - нарушил я наконец тишину.

Затем кто-то позвонил в звонок на воротах, и Кристина, потрепав мои волосы изящным жестом, накинула плащ и удалилась открывать. К нам присоединился Павел, наш знакомый пианист, согласившийся сыграть произведения, которые оставляли ей во снах усопшие Моцарт, Бах и Стравинский. Пока Кристина возилась на кухне с чаем, музыкант присоединился к нам.

- Мы имеем дело с необразованной старой мошенницей. Я действительно ни на секунду не подумала, что она говорит правду, Паш, - сразу же выпалила Зина, как только он мокрый, тяжело дыша, присел возле. Судя по всему, кошачий запах волновал его не так, как меня, и не портил впечатление от уюта - он просто заинтересованно озирался по сторонам. Кристина также не показалась привлекательной, как, например мне, но я заметил что фотографии точно показались ему забавными и интересными. Часть из них, как я заметил, была сделана в Москве.

- Ну, да, сейчас посмотрим...- промямлил Павел. От него сильно несло перегаром, глаза сонно слипались.

- А ты чего вообще опоздал?! - спросила резко Зина.

Ответить он не успел, с чайником в комнату торопливо вошла хозяйка.

- Ну что, кажется, мы в полном составе? Опять таки готова ответить на все, все ваши вопросы, - и она посмотрела, улыбаясь, на настенные часы.

Теперь она присела на кресле, стоящем у столика противоположно дивану с Пашей и Зиной. Её глаза на секунду остановились на последней, а затем впились в меня, пришлось отвернуться к окну.

- Ну, Лист оставлял тебе ещё какие-то послания?

- Ты имеешь в виду, оставлял ли он мне тетради?

- Да, точно.

- Нет. В первый вечер нам просто повезло - Мариэтта оставила у меня эту нотную тетрадь, её сынишка занимается музыкой, кажется, и Лист на ней написал все, что нужно было. Для остальных случаев я про запас хранила у себя такие тетради, и сейчас храню. Каждый раз после сна я просыпаюсь, и вижу, что они все исписаны.

- Неужели? Интересное предположение.

Кристина пропустила это замечание:

- Так что наш молодой пианист теперь может забрать все с собой, со студией записи я уже договорилась - австрийские коллеги предоставили нам помощь. Прелестно, неправда ли? Чем раньше мы отправим в Вену эти записи, тем будет лучше.

Зина театрально вздохнула:

- Да, это, конечно же, хорошо, но ведь ответы из Вены не придут до того времени, как это интервью появится на страницах журнала? Жаль, очень жаль.

Кристина, не моргая, и скривила губы:

- Ты намекаешь на то, что не хотела бы заниматься этим интервью без точной гарантии, что я говорю правду, а не выдумываю на ходу?

- Ну почему же сразу на ходу...- ответила, улыбаясь, Зинаида.

- Все хорошо, если и так, то я точно этим займусь, - поспешно предложил я.

- Вот и отлично, ты такой милы...- начало было хозяйка.

- А где можно посмотреть на записи? - прервал Паша.

- Зачем же смотреть сейчас? Я сказала, что ты их с собой заберешь. Не против, что я на "ты"?

- Нет, что вы... ты... я не против, конечно же, - сонно пролепетал он в ответ.

Кристина опять положила ногу на ногу, кончиками пальчиков задев меня. Я уже действительно готов был просить прощения, что в самом начале встречи пытался ей огрызаться.

- Ну, а можно спросить, кто навещал тебя в таких снах еще?

- Конечно! Я видела Шопена, Стравинского и Бетховена.

Опять повисла тишина, Зина что-то записывала в блокнотике, Павел удивленно качал головой и гладил рукой небритый подбородок. Наверное, был поражен продиктованным плэй-листом.

- Поэтому, молодой человек, ты должен понимать, какая ответственность ложиться на твои плечи! Надеюсь, под этим тяжким грузом ты сделаешь все, что возможно. Мне уже говорили, что ты очень талантлив.

Я возражать не стал, но никто Кристине такого никогда не говорил.

- А как ты думаешь... есть ли у вас какие-то предположения, каким образом в тетрадях появлялись нотные записи?

- Думаю, я писала их сама, просто во сне. Слышала, что такое бывает довольно часто.

- Ты ходишь во сне? - не унималась Зина.

- Нет, наверное, - ответила хозяйка, взглянув на Пашу.

- А к врачам по этому поводу никогда не обращалась? И раньше никогда такого за собой не замечала?

- Нет, я не думаю, что это болезнь, и что из-за этого стоит обращаться за помощью в поликлинику.

- Но ведь существуют специальные учреждения, помогающие в проблемах со сновидениями....

- Я не испытываю никаких проблем со сновидениями, и нет, раньше никогда за собой такого не замечала.

- Вот и хорошо...- моя коллега с космической скоростью отмечала слово за словом на уже порядочно измятом и исписанном листике.

- Ну, так, что, думаете провести интервью завтра? Я готова вас принять.

- Я думаю, что мы его уже начали.

- О! Так скор...

- Что ты можешь сказать о внешнем виде всех увиденных тобой великих композиторов? Я имею в виду, их... внешность. Да, точно, внешний вид.

- Ты думаешь, мои описания не совпадают с их истинными портретами?

- Я просто интересуюсь, - медленно, тщательно произнося каждый слог, промолвила Зинаида.

- Я видела лишь их размытые очертания, все детали я для вас уже описала. После каждого сна на обложке нотной тетради я писала такие пометки. Там все есть.

Павел прошептал что-то вроде "о, как предусмотрительно", но кроме меня, к счастью, этого никто не заметил.

Традиционные защитные кремы содержат парааминобензойную кислоту, блокирующую действие той части ультрафиолетового участка спектра, которую обвиняют в солнечных ожогах.

Кристина чуть наклонилась вперед, и уверенно произнесла, подбирая слова:

- Я видела Листа. Шопена, Стравинского и Бетховена. Я это точно знаю. Я записала ноты, которые они мне продиктовали. И когда мы запишем это, когда мы отправим это в Вену, по почерку определят, что я не врала. Этому не смогут найти объяснение... и все поймут, что я не врала, - повторила она, чуть выдержав паузу. - Я видела мертвых гениев, мертвые властители звука приходили, чтобы отдать последнюю дань человечеству. Даже после своей кончины.

В последнее десятилетие специалисты предположили, что другая часть ультрафиолетового спектра, которой прежде не придавали значения, играет более значительную роль. Результатом явился выпуск новых кремов, блокирующих обе части ультрафиолетового излучения.

Она улыбнулась и предложила нам печенье. Зина, отодвинувшись за корпус Павла, беззвучно проговорила, сладко шевеля губами: "Браун Розмари!".

Признаться, ещё пока мы ехали сюда, я решил для себя, что ни в коем случае не стану сравнивать Кристину с Розмари, благо и те события происходили уже давно и о них многие успели позабыть.

На что, если говорить прямо, наш редактор и открыто рассчитывает.

Он толстый, неуклюжий, с рыжей шевелюрой и внушительными бакенами. Старый еврей никогда не опаздывает, ездит на "Опеле", чтоб его. Именно ему Кристина и позвонила, а он слил её Зине. Я тем временем, должен был заниматься репортажем о братских могилах солдат времен Второй Мировой в Одесской области. Так сказать, отчет о всех находках за шестьдесят лет - от Советского Союза до независимой Украины.

Так что даже не смейте спрашивать, как я оказался тут. Так случилось.

Он толстый, неуклюжий, наглый, и общается с подчиненными только через людей, которые стоят во главе каждого отделения, но это не суть как важно.

Я лично с ним никогда не говорил, но странности и отчужденности материалу и ситуации явно не занимать. Кристина заметила это, когда я зевнул и стал почесывать бородку, задумчиво глядя в окно, по которому ещё барабанили капли неутихающего осеннего дождя.

Хозяйка передвинулась на кресле по ближе, сев на краешек, наклонилась, резко схватила мою руку и дернула, заставив посмотреть на себя. От внезапности я дернулся и пролил немного чая на низенький столик передо мной.

- Ты мне веришь, Анатоль?

Павел и Зина, с застывшими в руках чашками и блокнотом, не моргая, глазели на меня, ожидая ответа.

Мне приходят в голову изображение всех этих старых фотографий в этой комнате, хотя я и не смею оторвать взгляда от очаровательных глазок нежной домашней мошенницы и обманщицы. Или не обманщицы?

Продолжая мысль о фотографиях, вспоминаю, как читал, что президент Кеннеди уложил на лопатки всю шляпную индустрию Соединенных Штатов, потому что ходил с непокрытой головой. Таким образом, на всех американских фотографиях стоит метка, благодаря которой можно узнать, сделаны они до 1960 года, или после. До 1960 года почти все мужчины носили шляпы. До 1960. С этого времени заболеваемость раком кожи поползла вверх. Можно предположить, что по той же причине увеличилось и число людей с ранними морщинами.

Я, набравшись кислорода и смелости, говорю:

- Конечно, Кристина. Но мне одному мало кто поверит. Так что давайте заручимся поддержкой непоколебимых фактов? Чем скорее мы отправим записи Павла в секретариат созданной комиссии, тем будет лучше. Вы согласны?

Не смотря на то, что хозяйка сказала Зине и Павлу обращаться к ней на "ты", мой более официальный тон ей доставлял удовольствие. На щеках запылал румянец, милое личико искривилось уродливой, но счастливой улыбкой. Я поскорее избавился от жалкого зрелища, прильнув губами к чашке с чаем, да так, что носом зачерпывал теплую густую жидкость.

Из всех мер по защите здоровья и предупреждению раннего старения ношение широкополой шляпы наверняка является самым дешевым и наиболее эффективным средством. Повесьте ее у двери и надевайте, куда бы вы ни шли днем. Ультрафиолетовые лучи проходят сквозь облака, поэтому носите шляпу в любую погоду.

На ходу, не присаживаясь, оборву: некоторое количество ультрафиолетовых лучей отражается от водных поверхностей, снега и зданий, поэтому одна только шляпа не обеспечит 100%-ной защиты.

Так что, Господи, носите вы что угодно. Как бы глупо это не звучало, каждый должен ежедневно выходя из дому пользоваться защитным кремом, но этого ведь никто не делает? Мужчины, например, редко применяют их.

Потому что, никогда не угадаете, лицо лоснится.

Но блеск исчезает через час-два, поэтому наносите крем заранее, перед завтраком, и тогда на работе появитесь вполне в приличном виде.

Браун Розмари общалась с мертвыми музыкантами, так почему этого не может делать и Кристина? Остается только благодарить судьбу, что в отличие от своей предшественницы хозяйка этой дыры не пользуется ритуальными услугами.

Я сейчас про спиритические сеансы.

Ясно, да? Зина щелкает в воздухе пальцами, вдруг решив еще что-то спросить у Кристины.

Думаю, хозяйка прогадала, решив запустить в дом мою коллегу через садик, а не меня. В конце концов, я ей в какой-то мере доверяю, мне можно оставлять положительное мнение. А Зина все равно не верит. Поэтому кошачьим запахом подавиться немного могла и она, а не я.

Да не навестят вас в грезах компания Листа и Стравинского, да не подавитесь вы чаем. В конце концов, возможно, это и неважно, верит ли вам Анатоль или нет. Да не залоснится у вас физиономия.