Под звуки вальса, написанного в честь любви,
Приходят светлые воспоминанья.
Слетаются ко мне обрывки фраз и трепет платья
Слышится вдали.

Гнетущей пустотой обвеян дом мой одинокий,
На канделябрах лишь огар свечей,
   И Тишина вздремнула у порога
Печальной горницы моей.
О, Тишина – смиренная темница,
Я добровольный узник твой,
А Время – да, оно стирает лица!,
Оно калечит вместе с Тишиной!

И что осталось, что же мне осталось?!
Разорвана связующая нить.
“Лишь прошлым жить,- беззубо улыбаясь,
Сказала Тишина – спокойным и в уверенности быть
Что день грядущий нынешнему не уступит.

В моих объятиях спокойнее и слаще сон.
Зачем тебе стремиться в неизвестность,
Когда мягка подушка и огонь в камине
Потрескивает мерно. Будь как он
И ты узнаешь и блаженство и беспечность”.

Я засыпал под эти сладкие напевы
И только вальс тревожил тишину
Моей темницы. И Душа
Ломать пыталась стены в склепе.
Там уморить хотел ее одну,
Чтоб не тревожила беспечности уют.

Но как-то в свежее рождественское утро
Я видел старика в лохмотьях, он играл
Тот самый вальс на старенькой гармошке
И улыбался весело, не хмуро.
А музыка по улице лилась – ей подпевал
Звон колокольный недалекой церкви.
Я подошел к нему и кошелек отдал
За рождество мое и воскрешенье.