Тысяч – шесть, полных сотен – восемь,
Восемь десятков и восемь лет
Уж почти, как нас, грешных, носит
Богом созданный белый свет.

Тысяча триста восьмидесятый
От Рождества Христова год.
Ясный, тёплый, сухой сентябрь.
Утро восьмого дня настаёт.

Праздник великий для православных,
Матери Господа Самого,
Пресвятой, Пречистой, Преславной
Нашей Владычицы Рождество.

Дон-река. Куликово поле.
Лучшие силы Руси Святой.
Не было и не будет боле
Войска такого, битвы такой.

Далеко за ворота вышли
Упредить дорогих гостей,
Уповая на помощь свыше,
Твёрдо стать между двух смертей.

Пасть изрубленным под копыта,
Закрывая всю Русь собой
Или, наголову разбитым,
Наглотаться воды речной.

Всё ж ни бегство, ни смерть за други
Целью боя не могут быть.
Самый лучший клинок – упругий.
Выжить, выстоять, победить!

У московского князя выя
Не согнётся теперь сама.
Чёрной славы хана Батыя
В русских землях ищет Мамай.

В злобном сердце задумал мщенье,
За кремлёвский скупой подвал
И позорное пораженье.
Хан на русское угощенье
Сам пришёл и других позвал.

Генуэзцы, ясы, касоги…
Где-то бродит литва сейчас.
Силы много, но все – без Бога.
Значит, больше, всё-таки, нас.